Глава 29.

Конец февраля и начало марта в Вологде были зимой без всяких условностей. Где-то далеко, в Крыму, люди готовились сажать картошку. Здесь же снег и холод властвовали над землей. Именно это время, было самым тягостным для Дениса. Первая половина зимы пролетала быстро и незаметно, но февраль тянулся бесконечно, а март не принес утешения в виде оттепели. Холод и снег.

Марена пришла в себя через сутки после больницы, но была слишком слаба, чтобы передвигаться самостоятельно. На его неумелые и сбивчивые извинения только устало прикрыла глаза и едва шевельнула рукой, мол, отстань. В эти дни Денису пришлось стать самой настоящей сиделкой. Женщина не могла самостоятельно ходить, есть и посещать туалет.

Впрочем, Дениса это не напрягало, хотя ничего приятного в подобном он не находил. Скорее нечто довлело над ними всеми, над самим домом. Марена умирала и неотвратимость этого холодила души. В доме постоянно находился кто-то еще, обычно Карина или Диззи. Они не помогали мужчине, а словно дежурили, поджидая чего-то.

Хотя Вереск и Карина обещали, что нимб рассосется, бронзовое кольцо над головой и не думало исчезать. Дениса оно раздражало. Тем более, стоило ему сделать хоть что-то полезное и доброе, нимб включал дальний свет и приходилось матерится как грузчику, волокущему пианино на одиннадцатый этаж по лестнице.

Никаких болезней, во всяком случае насколько мог судить Денис, у Марены не было. Она просто угасала, как огарок молитвы в церкви. Мужчина старался хоть как-то ее подбодрить. Покупал в магазине, нахлобучив на голову и нимб огромную меховую шапку, всякие вкусности, даже отпилил от полуобглоданного медведя кусок, но подопечная почти ничего не ела и едва могла говорить.

В честь восьмого марта накупил из своих личных денег подарков девочкам. То ли не угадал с ними, то ли они вообще не воспринимали этот праздник всерьез. Только Диззи улыбнулась и мягко, что было ей не свойственно, поблагодарила его за большой набор театрального грима.

Денис уже понял, что все ожидают двадцатого марта, дня весеннего равноденствия. Ему хотелось сбежать, потому что ничего хорошего он от этого дня не ждал. Несколько раз он пытался заговорить с Кариной, чтобы что-то предпринять. Остановить Марену и не дать ей погубить себя. Холодная красавица без возраста отвечала односложно, либо не отвечала вовсе. При этом давление их договора, что держало его в этом колдовском доме, ослабевало. Сейчас Денис знал, что может уйти. Возможно, его попытаются искать, но судьба ослабила хватку.

Все же он оставался. Вовсе не страх перед Кариной держал его. Каждый раз, когда он перестилал постель Марены или кормил ее, такую слабую и беззащитную, она смотрела на него с искренней благодарностью и доверием.

— Спасибо, Денисушка, — едва слышно шептала она.

Он проклинал собственную совестливую натуру, что не позволяла ему бросить умирающую на произвол судьбы. Проклинал, но не уходил. Как давным-давно сказала Диззи – Марена и Карина умели выбирать себе помощников.

В ночь с девятнадцатого на двадцатое, он и вовсе не сомкнул глаз. Денису казалось, что за стеной что-то шевелится и шуршит. Не в другой комнате, а за тонкой пеленой бытия. Кому-то в радость умирающая колдунья. Откуда-то пахнуло ледяным холодом. Мужчина вскочил, предчувствуя недоброе и побежал в комнату Марены.

Она была жива и в сознании. Денис перевел дух. Ожидание выматывало его, скручивая нервы в колючий клубок безумных предположений и неясных намеков. Не задумываясь о последствиях, он схватил руку женщины и распахнул душу, питая ее своей жизненной силой. Хотя у него поплыли темные пятна в глазах, Марене это почти не помогло, как если лить воду в песок.

Денису не пришлось даже звонить Вереску, тот явился сам через четверть часа. Куст тщательно осмотрел пациентку, потом склонился над ней, слушая ее тихий шепот, потряс ветвями и спросил:

— Ты уверена? Это очень вредно для здоровья.

Из недр самого себя, Вереск достал какой-то зеленый побег с ярко-оранжевыми острыми шипами. Стоило ветке коснуться кожи, как она оплела руку ведьмы и вонзилась шипами в плоть. Подействовала эта штука как чекушка на неопохмеленного мужика.

Пошатываясь и опираясь на руку Дениса, женщина встала с кровати. Мужчина обеспокоенно смотрел на нее:

— Ты бы не рвалась в бой… Может тебе лучше отлежаться?

— Некогда нам отлеживаться, — ответила женщина.

— Не нравится мне все это, — пробурчал Денис, но Марена не удостоила его ответом.

Сил у нее было мало и тратить их на препирательства с рыцарем призрения она не собиралась. Карина и Диззи знали, что им делать.

Карина принесла два ведра колодезной, ледяной воды, а королева мертвецов держала наготове одежду. Обе избегали касаться Марены, и та обратилась за помощью к Денису:

— Помоги же! – раздраженно сказала она, пытаясь слабыми пальцами расстегнуть байковый халат.

Денис помог ей раздеться, хотя в комнате было не так уж и жарко. Карина пододвинула к нему первое ведро. Мужчина замер в нерешительности.

— Лей! – приказала Марена, стоя обнаженной посреди комнаты.

Рыцарю призрения даже смотреть на это было холодно, как выдержала подобную экзекуцию женщина, он просто не понимал. Подопечная потребовала лить воду не торопясь, прямо на макушку. Пока он выливал второе ведро, Карина успела сбегать еще раз к колодцу. Семь раз он окатывал ледяной водой подопечную. Сам бы он заорал и трясся после первого же, она не шелохнулась, только шептала что-то непонятное беззубым ртом.

С тонким звоном лопнул и исчез нимб над головой Дениса. Видимо ангелам строго воспрещалось участвовать в языческих обрядах. Мимолетно мужчина подумал, что его бессмертной душе каюк, впрочем, сейчас это его мало волновало.

После седьмого ведра Диззи собралась медленно и торжественно облачить Марену в белоснежный льняной халат с капюшоном. Денис выхватил у нее одежду и тут же замотал подопечную, как куклу.

— Теперь наверх, — сказала Марена Денису.

— Нет, — чувствуя горечь во рту ответил мужчина.

— Надо!

Шершавое, грубое и твердое слово «надо». Денис его ненавидел, но понимал, что ничего не сможет изменить. Да, он волен был уйти в любую секунду. Вот только Марена останется и расскажет свою последнюю сказку. Ей нужен был слушатель, ей нужен был он.

Денис вздохнул, подхватил иссохшую и старую подопечную на руки. После чего пошел наверх. Колдовская лестница снова выкинула фортель – до двери он прошел всего четыре ступеньки. Там, на площадке он оглянулся. Карина стояла спокойная, только очень бледная, даже слишком. Ее глаза казались черными бездонными провалами, то ли свет так падал, то ли она сбрасывала человечье обличье перед чем-то важным и страшным. Диззи и Вереск предпочли уйти. Мужчина шагнул в Расписную комнату, и тяжелая дверь захлопнулась за ним.

Марена не стала раздеваться, возможно ей уже было все равно, а может быть берегла силы для сказки. Рыцарь усадил ее на место. Крови в щите почти не осталось, лишь несколько капель в самом центре. С трудом мужчина достал до нее и провел ладонью. Остатка хватило лишь на то, чтобы испачкать руки Марены и свои, а также чиркнуть полоски на лбу.

Побег Вереска, который оплел руку колдуньи и придавал ей силы, безвольно обвис. Видимо и колдовство уже не могло поддерживать жизнь в ее теле. Сейчас Марена держалась только на упрямстве и чувстве долга перед живущими. Немного невнятно из-за отсутствующих зубов, она начала рассказывать:

— Алиса Гринбург очень старалась не грешить лишнего, особенно не убивать без нужды. Что, надо сказать, получалось у нее не очень хорошо. Тем более после того, как она встретила Томочку Сопегину. Кто же знал, что из-за этой соплюхи ей придется завалить полтора десятка здоровых мужиков?