«Пердомышь» — мой рот породил это слово, когда два кавалерика присоседились к нам с подругой в одну из бурных ночей активного и по кобылье-необузданного куралесенья.

Половинка этого смрадного Твикса — мой давний преданный комрад, который обладает удивительной способностью: он всегда появляется в нужный момент оплаты счёта. Говорит кратко, платит резво, уходит борзо. Всё по делу, никакой жидкости, только искренность в общении и полное взаимопонимание, в стиле: «Вась, ну ты плати короче». И Вася платит и уходит.

Но в эту ночь все срослось немного криво. Камрад приехал не один, с ним был компаньошка. Ростом невысок, лицо никаково, цвет волос сливается со стеной, на редкость безликое и злобное существо. В ответ на прямо поставленную комраду задачу по оплате счёта, компаньошка начал пыхтеть и возмущаться, мол почему это должно происходить. Я сижу, пытаюсь вслушаться в его раздосадованный бубнёж и понимаю, что передо мной Пердомышь.

Самая настоящая непридуманная. Она существует.

У меня вот рту отошли воды, и я разродилась этим словом, глядя в его замусоленный лик. «Пердомышь!» -воскликнула я, глядя в расплывчатые глаза моего акушера.

«Ты пердомышь, пердомышь!» — повторяла я, в ответ на все его шебуршащие речи и звонко смеялась смехом молодой матери, родившей прекрасное дитя. Я плевалась в него своим ребёнком и никаких других слов из меня не шло.

Потому что крайне сложно вообще что-либо сказать, когда на тебя пучит глаза возмущённая Пердомышь.

Самое нелепое, что комрад, осмелев от борзости компаньошки, тоже начал возникать и сопротивляться поставленной задаче, сам потихоньку, но уверенно превращаясь в это существо.

Я даже растерялась: «Что это? Бунт?» Меня как старого, замусоленного пирата, сейчас выкинут с моего же судна взбунтовавшиеся пердомыши? Понимая, что ситуация на корабле так себе, я наклоняюсь к подруге и говорю — мол, полундра мать. Пердомыши взбунтовались, нужно срочно покинуть судно.

Только по очереди — сначала я, типа в туалет, потом ты типа курить. Я пока сброшу шлюпку-такси на воду и буду ждать тебя в ней. Только ты так, тихонечко, незаметно улепётывай, а то они загрызут тебя своими маленькими, зловонными ротиками.

И бутылочку в баре возьми на ход ноги, да подороже, пусть на этот стол запишут. А затем, уходи, оставляй пердомышей один на один с бурей оплаты счета на этом судне.

Это их опыт, их борьба.