Русские не сдаются. Никогда. Особенно по праздникам. Для того собственно и празднуют, чтобы где-нибудь в итоге понесдаваться.

Это было 23 декабря. День Рождение моей подруги, который удачно выпал на субботу. Суббота – один из важнейших праздников на Руси. Справляется, как правило, еженедельно.

Это день, когда тебя под конец трудовой недели закручивает вихрем под названием ‘аидётоновсёнахер’ и ты мчишься, словно ураган, сметая всё на своём пути. Испытывая то особенное чувство национального веселья в смеси со злобой, отчаяньем и борьбой.

И именно с таким настроем годзилы-птеродактиля, с намерением кромсать и рушить, я отправляюсь на день рождение своей подруги в Мытищинский Ирландский Паб, дабы вдохнуть дух Ирландии по-мытищински.

Конец декабря — время корпоративов, это ещё больше усиливает атмосферу повсеместного жопорвачества. Предновогоднее настроение в Мытищинском Ирландском Пабе – это нечто особенное, не имеющее мировых аналогов.

Пройдя внутрь заведения, я сталкиваюсь с пригоршней жирных баб в сверкающих колготках, требуха которых по-праздничному обмотана мишурой. Они пьяно, отчаянно, и не в ноту воют в караоке какое-то затхлое старпёрское говнище, перетаптываясь на месте, как чушки в загоне.

Гримасы задушевности и блаженства, исказили их упитанные алкогольно-алые лица. Меня обдаёт запахом пота, сельди, перегара, и приторно-слащавых духов. Я вдыхаю полной грудью этот разношёрстный смрад – празнекъ начался.

Меня встречают две подруги, уже изрядно поддавшие. Лица у обоих коварно счастливые. Именинница вводит в курс дела: «Справа видишь, две кучки, это баскетболисты, а вон там — стоматологи. У них сегодня корпоративы».

Я обвожу взглядом толпу коротко стриженых мужчин, которые бычат и громко матерятся. С каждой секундой их становится всё больше, они похожи на быдломикробов, которые прибавляют в количестве, делясь на части, мыча при этом что-то нечленораздельное, но очень грозное.

Проделывая путь к нашему столику, осматриваю остальных посетителей. Квартет хмырей с дурными причёсками только что закадрили баб и счастливо мнутся с ними в углу. Краснорожий толстяк с шарфом любимой команды на шеё, отстаивает свои спортивные вкусы перед усатым забулдыгой, периодически проливая пиво себе на живот.

Рядом с диджейским пультом женщины с лошадиным оскалом, вульгарно прифлиртовывая, просят уставшего, рябого диджея поставить их любимую песню, бесплатно.

Я вглядываюсь в эти лица и убеждаюсь, что мы по адресу. Цвет нации, готовый на все виды дискриминации. Поводом к притеснению может стать, что угодно — возраст, пол, национальность, цвет волос, цвет ногтей, манера дышать воздухом. Ноль целых три десятых процента толерантности в жирной, густой массе предрассудков.

Добро пожаловать, в Ирландию по-мытищински, котёнок. Держись крепче и позволь волне всеобщего взбыдления снести тебя с ног и отправить вниз по водосточному каналу.

30-ти секундное желание начать с бокала чего-то полегче, притупилось атмосферой и напористой фразой подруг «Мы пьём ром, и ты тоже пьёшь ром». Понимая, что они уже не сдаются и мне нужно их догонять, я не отказываюсь от подобного предложения. Тем более, что звучит волшебная, обаятельнейшая из фраз: «Заказывай, сколько хочешь, я плачу!».

После неё русский скакун внутри тебя встаёт на дыбы, отрывисто ржёт и бьёт копытом по сугробу – он жаждет выкупаться в халявном алкоголе.

Когда конь уже достаточно искупался и насытился застольем, внутри просыпается желание трясануть гривой и отбить копытами в такт музыке. Танцпол в такой кондиции уже начинает существовать где угодно. Возле туалета, у барной стойки, у стола, на столе, в гардеробе. Это уже не важно, главное продолжать двигаться.

Наше нежное девичье трио мелодия унесла в самый центр танцующих масс. Танцы наши, как и всё этим вечером, тоже проходят на грани. Похоже больше на топтание озлобленных чертей, которые желают провалить пол, чтобы быстрее очутиться в преисподней. Отвратительные, заезженные мотивы только скрашивают этот демонический пляс.

Тот, кто когда-либо оказывался в эпицентре подобной кутерьмы, кого, как тасманского дьявола, закручивало в вихре ярого любвиненависничества, тот хотя бы раз задавался вопросом – а зачем вообще испытывать приятные эмоции? Какой от них толк?

Что делать, если вокруг всё хорошо, спокойно, благополучно и тебя не рвёт на части ? Так ли это на самом деле весело, когда тебе спокойно, приятно и хорошо? Когда вместо вихря душевных потрясений, тебя лишь едва касается свежий, лёгкий ветерок безмятежности.

Здесь безмятежность своя. На проигрывателе наших жизней ей немного зажевало плёнку, потом его и вовсе перевернуло с ног на голову и понесло с жутким рёвом в овраг.

В чаду угара, я вдруг осознаю, что подруги мои куда-то пропали и довольно долго не возвращаются. Нахожу их на входе, дагестанцы-секьюрити отказываются их пускать после перекура.

Спустя минут пять поддатых, но пока мирных переговоров, попыток объяснить им, что у девушки день рождение, просьб пустить их внутрь, оплатить счёт, забрать вещи и уйти, потерпев серию коммуникативных неудач, моя пробирка терпения лопается. Начинается возня с применением межнациональных жаргонных оскорблений, наше трио дружно не сдаётся на входе.

Постепенно на этот замес стекается персонал бара, посетители, баскетболисты, стоматологи. Кто-то убеждает нас оплатить счёт и грозятся вызвать полицию, кто-то отстаивает нашу честь и стоит за то, чтобы нас пустили внутрь забрать вещи, кто-то просто решил перекурить и свести знакомство. Кто, что – а я с разбега прыгаю в эту толпу, широко, словно распятый Христос, раскинув руки и громко ору: «Я СИДЕЛА В МОРДОВИИ!».

Приземлившись, я беспорядочно мечу свои сухие, но острые кулачки во все стороны, в кого попало. Это как-то вывело толпу из состояния шаткого равновесия и начался потный, пьяный мордобой. Баскетболисты набросились на стоматологов, периодически отхватывая по щщам от хмырей с дурными причёсками. Пьяные новогодние женщины драли всех за волосы, а в серединке, словно маршмелоу в кофе, бултыхалось наше скромное трио и персонал заведения, умоляющий нас оплатить счёт.

Всё закончилось относительно благополучно. Счёт был оплачен, мы остались целы. Но поскольку алкоголь ещё внутри бурлил, кони были на взводе, то необходимо было продолжить не сдаваться где-нибудь ещё. Раз с ирландским пабом как-то не сложилось, то решено было продолжать на русской квартире.

Мы оказываемся на хате у одного знакомого, у которого нет передних зубов, но есть мадагаскарские тараканы. Ребятки пили водку и безбожно отплясывали под тяжёлый американский рок.

Мы влились в компанию, состояние у нас у всех было примерно одинаковое — мы все не сдаёмся. Вскоре, из соседней комнаты послышались крики – толстяк в очках, до того мирно спавший на диване, на что-то внезапно рассердился и бросился с ножом на щуплого зубоскала и его девушку. Зарезать никого не зарезал, но службу спасения вызвали. Пришлось отчаливать домой.

Кидаться с ножом — это тоже весьма интересное занятие из категории «не сдаваться». По сути, если есть цель именно убить, то зарезать кого-то довольно несложно. Достаточно подождать, когда человек отвлечётся, напьётся, заснёт, берёшь нож и с силой вонзаешь в самое уязвимое место. Если нет ножа, можно просто воткнуть отвёртку в ухо. И всё. Просто берёшь, делаешь и досвидули.

Но зарезать кого-то и кидаться с ножом, это немного разные вещи.

«Он три раза на неё с ножом кидался уже!» — слышишь, иной раз, возмущённый шёпот женщин про соседа.

А ведь кидался, для того, чтобы кидаться. Испытать драй, размахивая ножом и обильно матерясь. Вдохнуть пары шока и испуга своего собутыльника, супруги, ребёнка, котёнка, нужное подчеркнуть.

Тебя сдерживают, а ты такой, шебурша отвисшими трениками, как мотылёк крылами, грозишься: «Убью тебя, сука!» и так, прям, вырываешься и тебя так, прям, сдерживают.

Но ты не сдаёшься — для того и начал. Начал справлять очередной праздник на Руси. Любой из праздников. Да можно в принципе и без праздника, было бы желание, а повод всегда найдётся. Главное – не сдаваца.