Дождливым ноябрьским утром 1974 года мы прибыли в столицу Южного Урала — город Челябинск.

В команде, кроме нас с Николаем, было ещё 6 человек. Сопровождал нас к месту дальнейшей службы только один младший сержант.

Оказалось, что воинская часть, в которой нам предстояло служить,находится не в самом Челябинске. До её месторасположения необходимо было ехать на пригородной электричке порядка 25 километров. Нужная нам станция называлась Синеглазово.

Служить нам предстояло на 211 узле связи при КП (командном пункте) 19 корпуса 4 — й отдельной уральской армии ПВО. Нас с Николаем и ещё двумя парнями из свердловской команды определили служить в роту радиобюро. Остальных отправили проходить службу на приёмный радиоцентр, который находился километрах в десяти от основного расположения.

Чтобы в дальнейшем было понятно, о чём я рассказываю, нужно сначала объяснить, что же такое КП, куда мы попали служить.

Представьте себе огромаднейшее подземное сооружение, находящееся на глубине 20 — 30 метров под землёй. В этом бункере имеются все системы жизнеобеспечения. Предусмотрено всё, чтобы обеспечить возможность жить и работать в течение продолжительного времени, не поднимаясь на поверхность. В центре помещения находился главный зал. Там располагался огромный планшет выполненный из прозрачного, немного затемнённого, оргстекла. На планшет была нанесена карта Советского Союза.

Перед планшетом располагались рабочие места оперативного дежурного корпуса и двух его дежурных помощников. Третий помощник оперативного дежурного находился в другом помещении, которое находилось над главным залом.

Главный зал был отделён от остальных помещений огромной стеклянной стеной. Сразу за этой стеной находились, оборудованные всем необходимым места дежурных радиотелеграфистов. На КП эти места, да и вообще все рабочие места дежурной смены, назывались БП (боевой пост). Недаром ПВО расшифровывали так : пока война отдохнём, после войны отработаем. А если серьезно, то войска ПВО несли круглосуточное боевое дежурство в мирное время. Каждое утро, на разводе, заступающей дежурной смене зачитывали приказ, который начинался словами:

«На боевое дежурство по защите воздушных рубежей нашей Родины, Союза Советских Социалистических Республик, заступить!» Ответственность дежурная смена несла по законам военного времени.

За радиотелеграфистами, в специальном помещении, расположились телеграфисты со своими телеграфными аппаратами. Дальше начинался длиннющий коридор. От основного коридора шли ответвления в разные служебные помещения. К шифровальщикам, метеорологам, операторам ЗАС (засекречивающая аппаратура связи) и другим службам. В конце коридора находился вход на КП для дежурной смены, а также помещения дежурной смены нашего узла связи. Помещение дежурного по связи, дежурного по радиосвязи, телеграфное отделение, телефонный КРОС (до сих пор не знаю, как это расшифровывается), телефонный коммутатор и помещения нашего радиобюро. Также там находились комнаты отдыха ЛС на случай войны, столовая и другие помещения служб жизнеобеспечения.

Оперативный дежурный, его помощники, дежурный по связи, дежурный по радиосвязи и начальники смен заступали дежурить на сутки. Радисты , телеграфисты, планшетисты, телефонисты и другие специалисты дежурили по 8 часов.

Во время учебных тревог или повышенной боевой готовности на КП заступали дежурные расчеты согласно боевого расписания. Если объяснять проще, почти весь личный состав спускался под землю. На поверхности оставались только заступившие в суточный наряд по ротам, кухне, штабу и КПП. Ну и конечно же повара. Пищу готовили как обычно, а потом дежурные по ротам и их дневальные доставляли пищу на КП. Пока не давали отбоя тревоги наряды не сменялись. Я один раз «простоял» дежурным по роте двое суток. Правда было это только один раз, когда я ещё был «молодым» В дальнейшем, во время тревог и других нештатных ситуаций я заступал начальником смены радиобюро.

Планшетисты наносили цветными карандашами все маршруты находящихся в воздухе самолётов на планшет в главном зале. Процедура вкратце была такой. Радиолокационные станции пеленговали самолёты, находящиеся в зоне их ответственности и далее «сопровождали» эти самолёты до выхода их из этой зоны . Дальше эту цель принимала следующая РЛС и так было по всей территории СССР. Данные передвижения этих самолётов передавались на КП. Причём передавали их по радио, телеграфу, а также по специальной телефонии. Для простоты эти самолёты ПВОшники называли цель. Заявленные цели, такие как рейсовые самолёты «Аэрофлота», шары — зонды и т.п. отмечались на планшете жёлтым цветом. Но стоило в воздухе появиться не заявленной и не получившей от ПВО разрешения на полет цели, её наносили на планшет красным цветом. При обнаружении такой цели моментально объявлялась повышенная боевая готовность. Сначала всеми средствами устанавливали тип, принадлежность и другие характеристики цели. Если идентифицировать цель не удавалось или цель была опознана как нелегальная, а значит вражеская, объявлялась боевая тревога. И тогда принимались решение об уничтожении цели. Цель могли уничтожить самолёты истребительной авиации. А если цель летела на высоте не достигаемой истребителями, в ход шли зенитно — ракетные комплексы. Решение об уничтожении цели принимал командующий корпусом ПВО или Оперативный дежурный.

Было ещё понятие «литерные» цели. Так назывались самолёты, на которых летели члены правительства и другие высокопоставленные лица. Они летели, а у нас объявлялась повышенная боевая готовность!

Пару раз у нас объявляли повышенную боевую готовность из — за американских воздушных шаров — шпионов. Обычно они летали над советским Дальним Востоком. Как я знаю, ПВО на Камчатке и Курилах почти каждый месяц уничтожали эти шары. Но парочка шаров долетела и до нас. Цель разведки этих шаров можно было установить после получения шпионской аппаратуры с них. Получить её можно было, только сбив шар. А вот это сделать было очень трудно, часто даже невозможно, не повредив ту самую аппаратуру. Связано это было с конструкцией шара. Он состоял из множества отдельных сфер, каждая из которых была заполнена газом. Когда на перехват шара поднимали истребители, те открывали по шару огонь из бортового оружия. Пули пробивали несколько сфер, но шар продолжал лететь. Уничтожить его можно было только ракетой. Но тогда уничтожалась и вся аппаратура. На это приходилось идти. Нельзя же было позволить этой гадости летать и фотографировать наши секретные объекты.

И ещё одну историю я хочу рассказать вам в этой главе. Дело было в двадцатых числах ноября. Мы только что закончили стажировку и были допущены к боевому дежурству. В тот день мы заступили на дежурство в утреннюю смену. Мой БП находился прямо перед стеклянной стеной, которая отделяла нас от главного зала. Мне прекрасно было видно Оперативного дежурного, его заместителей и главный планшет. С самого начала дежурства в действиях Оперативного дежурного и его замов чувствовалась странная напряжённость. Оказывается, Генеральному секретарю ЦК КПСС и по совместительству Председателю Президиума Верховного Совета СССР, «дорогому» Леониду Ильичу Брежневу приспичило летать во Владивосток. Он там решил встретиться с президентом США Джеральдом Фордом. Почему именно во Владивостоке, так до сих пор никто и не знает. Может быть, они хотели отметить там мой День рождения, не знаю. Но 23 ноября они встречались. Хотя я и не думаю, что «дорогой Леонид Ильич, с чувством глубокого удовлетворения» поднимал там тост за моё здоровье. Ну да и не очень то и хотелось! Но я снова отвлекся.

Как только правительственный ИЛ — 62, с генсеком на борту, оторвался от ВПП внуковского аэродрома, на планшете в главном зале появилась красная точка. Затем точка перешла в линию, по которой было видно как «литерный» борт сделал круг над Москвой, затем стал постепенно выходить на заданный курс с одновременным набором высоты. На планшете были прорисованы все маневры самолёта. А также было видно, как расчищали воздушное пространство перед и вокруг борта номер 1. А ведь сопровождение остальных целей тоже никто не отменял. Наконец, «литерный» набрал заданную высоту и занял проложенный специально для него курс.

Самолёт летел себе и летел. На планшете было видно как он перелетел Волгу и приближается к Уралу, и вдруг «литерный» борт исчез! Что тут началось! Ровно через минуту была объявлена боевая тревога. На КП прибыли командир корпуса и начальники служб всех рангов. На связи постоянно были командующий 4 отдельной уральской армией ПВО и Оперативный дежурный армии. А с ними на связи были командующий войсками ПВО СССР и другие высокие чины из Москвы. Шутка ли, исчез самолёт с генсеком на борту! И где исчез?! В центре собственной страны! В то время, когда все службы страны работали на обеспечение его безопасного полёта! Время шло, а самолёт не появлялся. Говорят, что министр обороны СССР пообещал расстрелять всех своих заместителей и командующих родами войск, а потом застрелиться сам, если что то случится с «дорогим Леонидом Ильичом»!

У нас на КП царила тихая паника. Нам, солдатам и сержантам первого года службы, было просто интересно. Меня конечно большими звёздами на погонах удивить было трудно, а вот остальные ребята видели такие звёзды и в таком количестве в первый раз. А вот прапорщики и офицеры находились на своих местах и старались как можно меньше попадаться на глаза начальникам различного ранга, ибо огрести можно было за любую мелочь и даже без повода.

Такая катавасия продолжалась часа два. И тут… «Литерный» опять появился на планшете, но уже над Сибирью. Многие военачальники в эту минуту облегченно вздохнули.

Как потом выяснилось, самолёт долетел до Урала. Последняя РЛС Приволжского ПВО довела борт до выхода из своей зоны, где его должна была начать сопровождать первая РЛС Уральской армии ПВО, но эта радиолокационная станция не работала, её попросту не включили. В дальнейшем выяснилось, что личный состав этой РЛС был пьян! И это в то время! Весь личный состав этой РЛС посадили и надолго! Было удивительно, что не расстреляли. Всё — таки в ПВО судили по законам военного времени.

Но самое интересное, остальные то все РЛС работали! Станции, которые могли запеленговать маленькую птичку, не смогли обнаружить огромный ИЛ — 62! Самолёт пролетел над всем Уралом и только когда вошёл в зону первой РЛС Западной Сибири, его снова удалось запеленговать. Далее, до самого Владивостока, «литерный» борт номер 1 летел уже без всяких приключений. Командующего войсками ПВО СССР срочно отправили на пенсию. Командующего Уральской армией ПВО понизили в звании и отправили служить за полярный круг. Папах и шапок тогда слетело много. Но нашего корпуса это особо не коснулось. Наш корпус свою задачу выполнил. Трасса самолёта над зоной ответственности нашего корпуса не проходила.

Вот такое ЧП произошло в мой первый день рождения в армии. И на этом я заканчиваю рассказ о моем первом армейском годе.