В середине июля 1981 года я работал в локомотивном депо электромонтёром радиосвязи. Мне было девятнадцать лет, я ждал призыва в армию и потому жил одним днём: весело и беззаботно. Ремонтировал радиостанции установленные на тепловозах, исправно отдавал маме сто двадцать восемь рублей зарплаты. Был обычный рабочий день когда меня вызвал старший электромеханик Вениамин Фёдорович. Пристально посмотрев на меня из-под козырька форменной фуражки, он произнёс:

— Ну, что сынок, любишь потных тёток?
— Любую потную тётку можно отвести в душ, — ответил я дипломатично, наученный горьким опытом, когда на аналогичный вопрос ответил отрицательно, и меня записали в графике отпусков на декабрь.
— А ты смышлёный.
— Это плохо?
— Когда как. Короче Пугачёв залетел на Белом озере, просят прислать не пьющего радиста. Ты пить не начал?
— Нет, только курю.
— Курево возьми с собой там магазин квёлый, чтобы хватило до двадцать пятого августа. Кормить там будут, тётку найдёшь себе сам. В душ ходи каждый вечер в кунге днём духота, а к вечеру будешь вонять как портянка. Вопросы?
— А что такое Белое озеро?

Вениамин Фёдорович не поверил своим ушам услышав мой вопрос. Как я потом узнал Белое озеро – это пионерский лагерь железной дороги на берегу Белого озера с водой прозрачной как стекло. Радист там был нужен для обеспечения связи с реперной станцией в Николаевке. Телефонной линии в лагере не было. Вот и поставили там радиостанцию военного образца на базе машины ЗИЛ-157 с кунгом, в котором стояли две радиостанции Р-401М. Все мужики нашего подразделения мечтали попасть на Белое озеро. Работы: три раза в день обеспечить радиосвязь, правда без выходных. Зато в остальное время – турбаза. Кормят до отвала, молодые поварёшки – сплошь незамужние. Мужской рай! Да ещё командировочные.

На следующее утро мама проводила меня в командировку набив огромную сумку запасами белья, сигаретами Новость и бутербродами на первое время. А в обед мы уже были на месте. Мрачный Пугачёв передал мне имущество, продемонстрировал как работать с радиостанцией, расписался в журнале, собрал свои вещи и ушёл в нашу машину. Вениамин Фёдорович хлопнул меня по плечу и посмотрел мне в глаза как в последний раз, повернулся и ушёл.

Трудился я добросовестно исправно выходил на связь, нареканий ко мне не было, пока ко мне в кунг не пришла воспитательница с просьбой позвонить домой и поздравить с днём рождения маму. Событие рядовое, только Лена, так её звали, ошеломила меня своими глазами и я влюбился.

Я её разочаровал уже на первой вечерней прогулке. Лена остановилась, чтобы выкурить сигарету, а я, держа в руке свою сигарету выдал:

— Лена, курить вредно ты ведь девушка. Бросай!
— Чтобы призывать бросить курить надо как минимум самому не курить! – ответила Лена с раздражением.
— Хорошо, завтра я брошу.
— Бросишь навсегда – и я твоя, — усмехнулась Лена, погасила сигарету и ушла в гордом одиночестве.

На следующий день второго августа был День железнодорожника и я принял решение бросить курить. Бросил – чтобы доказать Лене, что ради неё я готов на всё. А электрик Лёха обрадовался, получив в подарок двадцать четыре пачки сигарет.

К удивлению я не испытывал никакой тяги к сигаретам хотя курил уже четыре года. Видимо сказался стресс который я испытал после ухода Лены. Каждый день я приходил к Лене и докладывал, что не курю и это её сильно раздражало. Много лет спустя я рассказал о реакции Лены её однокашнику и тут выяснилось, что он тоже был влюблён в Лену и на первом курсе тоже сделал замечание по — поводу её курения. Реакция Лены была аналогичной.

Когда мой поступок остался не оценённым, я загрустил. Мне представлялось, что она меня зауважает и влюбится. И я решил отомстить равнодушием. Я перестал вечерами приходить к пионервожатым, а днём занимался чисткой радиостанции. Продержался я неделю. И однажды я сидел на крыше КУНГА и чистил антенный изолятор. Вдруг я услышал голос Лены:

— Так вот ты какой, Карлсон, живущий на крыше радиостанции! Можно к тебе в гости?
— Заходи, — ответил я, и с удивление увидел, как Лена лихо забралась ко мне на крышу.
— Длинные ноги для девушки – просто необходимы, — сказала Лена, заметив моё удивление, а что ты делаешь?
— Чищу изолятор.
— Ах вот он какой! В институте нам про него рассказывали, но не показывали. Спасибо за ликбез, а куда ты пропал? Раньше частенько навещал, а тут пропал. Не заболел ли?
— Нет, здоров. Дел много.
— Понимаю, кто-то в колокола бьёт, кто-то дрова рубит, а ты изолятор чистишь.
— Какие дрова?
— Почитай классику, — усмехнулась Лена, — и заходи в гости, а то я вся испереживалась.

Потом Лена ловко спустилась на землю и ушла в свой корпус. А в моей душе вспыхнул костёр любви!

И я возобновил походы в места, где можно было встретить Лену. Каждое моё появление, Лена комментировал в духе: «Явление радиста народу!» «А когда радист без радиостанции – разве он радист?» «О! Не прошло и часу, как гость вернулся. Никак шляпу и трость забыли-с?» Я молчал и смотрел на Лену. Мне было этого достаточно, чтобы ощущать себя счастливым.

Но однажды я увидел Лену в сопровождении высокого симпатичного парня. Они мило беседовали. Как мне удалось выяснить, это был волейболист из спортивного лагеря. И так получалось, что я видел Лену только с ним. Я понимал, что проиграл, но беседа с Леной на крыше радиостанции вселял надежду.

И я решился на серьёзный разговор с Леной. Мне с трудом удалось остаться с ней наедине, и я сразу перешёл к делу:

— Лена, мне не нравится, что ты ходишь с этим волейболистом.
— А мне нравится, — ответил Лена.
— Ты же просила меня заходить к тебе.
— Я многих прошу, и что?
— Ты ведёшь себя как проститутка!
— Даже так! Ты наверно не в курсе, но проститутки делают это за деньги, а я бесплатно. Разговор окончен, и больше ко мне не подходи!
— Почему?
— Тебе ничего не светит! – ответила Лена и ушла.

Никаких позитивных сдвигов в наших взаимоотношениях с Леной до двадцать пятого августа не произошло. Смена закончилась и она уехала домой, сказав мне на прощанье: «Как ты меня утомил!»

Вернувшись домой я приехал к пионервожатому, который жил ближе всех к Лене. От него я узнал много интересного о Лене, и он мне предложил прийти первого сентября в институт, чтобы увидеть всех, кто был на Белом озере.

День первого сентября в институте походил на школьный. Рой молодёжи у входа, смех, объятия. Меня узнавали и шутили: «Поступил в наш? Молодец!» Мне удалось посидеть на лекции, и я вдоволь насмотрелся на Лену. Домой я вернулся с твёрдым намерением поступить в институт, чтобы видеть Лену каждый день.

Чтобы не откладывать в долгий ящик я поступил на рабфак. Чтобы не вылететь с рабфака, я шесть месяцев упорно осваивал материал. В минуты слабости я вспоминал о Лене, и продолжал зубрить. И я поступил в институт. Полтора года я бегал на каждой перемене в аудиторию, чтобы увидеть Лену. Расписание занятий её группы я знал наизусть. Но Лена со мной даже не здоровалась.

А потом Лена ушла на диплом, и я перестал её видеть. И я пошёл к ней домой. Я что-то говорил, а она ответила:
— Артур, мы разные. Ты меня совсем не интересуешь. А ты молодец, поступил в институт. Я впервые в жизни стала музой. Это мне зачтётся на страшном суде. Прощай.

От Лены я вышел и с удивлением ощутил, что боль в душе прошла…

P.S.
Когда меня спрашивают, как мне удалось бросить курить, я отвечаю: «Был бы умным – курил бы до сих пор…»