Матушка у меня разменяла уже половину восьмого десятка. Маразм, который многих посещает и гораздо раньше, в ужасе обходит ее стороной. Голова ясная, мысли правильные и поступки достойные. Всю жизнь она держала в своем маленьком кулачке хулиганистого батю, крепкого мужика, взращенного моими дедом с бабкой где то в районе Магадана подле зон, где сидят человеки, поведения и лексикона совершенно не социального. Оттуда он вынес, да и меня впоследствии научил много чему, что не раз пригодилось в жизни. Поженились они рано, потом, батя что то натворив в Магадане, рванул с матушкой на другие, уже Якутские Севера, захватив с собой только рюкзак да ружьишко охотничье. А потом появился я. Пол жизни на Севере (да и до сих пор там), отцовские уроки и его пример, вложили в меня много хорошего и, что главное, правильного. По крайней мере я на это надеюсь. Но сказ не о том.

Уезжая с подмосковной родительской дачи, после отпуска опять на Север, я оставил там ноутбук. Выкинул все лишние проги и оставил самый минимум, который заключался в почте и скайпе. Научил матушку, какие нажимать кнопки, куда смотреть и куда говорить. Поначалу она записывала все в тетрадку, название кнопок, что наживать и что должно происходить. Посмотрел я на эти записи, сгонял в магазин за цветной бумагой, нарезал кусочками и разноцветил ей клавиатуру ноута. Зачем? Затем, что теперь, когда матушка мне звонит, что там «что то не работает», я не говорю ей «нажми альт», ну или там «дел». А говорю – нажми зеленую, потом синюю и красную. Очень удобно. Да, что то меня унесло, я ведь не о том хотел.

… Вчера слышу, кто то в скайп ломится. Смотрю – матушка. Причем она поехала к родственникам в деревню одной бывшей союзной республики и предупреждала, что позвонит, котов с котятами покажет им.

Звонок, я принимаю. Связь отвратительная, звук, мало того, что тихий, так еще и икает по страшному.

Привет, привет, как дела, как дети, как котэ… Котэ в это время развлекали себя глубоким сном.

Решил первым показать им Севу. Сева спал под лестницей и в вибрисы не дул, поскольку за пол часа до этого пригрузил в себя пол кило фарша и походу превысил допустимую грузоподъемность организма настолько, что совершенно не реагировал ни на что.

Сева, гад подколодный, иди сюда! – вежливо позвал я его.

Мрь-пук-пук – Ответил Сева из под лестницы. Перегруженный фаршем Котэ желал покоя и неги.

Сева! Ты сволочь и жопа от шарпея притом! – я попытался унизить Котэ.

Сережа! – раздалось в трубке взволнованно,- Вы еще и шарпея взяли?

— Да нет мама, это я на Севу. Щас, вытащу эту морду голодную, покажу.

С экрана ноута на меня смотрела матушка и много родственников за ее спиной. Все ждали Севу. Я не мог обмануть их ожиданий и поэтому одной рукой залез под лестницу и, нащупав там, какую то запчасть от кота, уцепился за нее и потащил его по скользкому полу наружу.

Запчастью от кота оказалась его задняя лапа. Открыв глаза Сева истошно заорал, как бы интересуясь, что со мной и куда вы меня, сволочи, тащите. При этом он выпустил все свои царапалы и пытался загогтиться хоть за что нибудь. Пол был гладким и когтеустойчивым. А я нет. Из той ноги, за которую я вежливо и аккуратно вынимал Котэ, вылезло несколько когтей и заякорились в мою руку. Уррра! – заорал Сева нащупав точку опоры и рванулся обратно, под лестницу.

— Сережа! – напомнила о себе матушка, — Ты кота то нам покажешь?

«Покажешь кота? Ах вот оно в чем дело!» — до Севы дошло чему он обязан прерванному сну. После чего он повернулся и радостно куснул меня.

Куснул не сильно, но в нашем прайде кусать можно было только мне, и сейчас он просто нагло попрал всю иерархию, которую я строил с таким трудом и полным ртом шерсти. Это я с детства его кусал за холку, показывая кто тут может кусаться, а кто нет. А тут смотри как, Котэ решил проверить меня на крепость. Дескать, не пора ли старому Коту дать место молодому и сильному Севе. Это было посягательство на мой авторитет и давить это надо было немедленно.

Сдвинув свой ноут ногой в сторону, как назло камерой на себя, я ринулся атакующим ястребом на Севу, ухватил его зубами за шкварник, прижал к полу и страшно зашипел.

— С-с-с-ережа, как то заикаясь раздался из динамика голос родственницы, почти матушкиной ровесницы. Ч-ч-что там происходит?

Крайне неудобно было смотреть в камеру при этом держа кота зубами.

— Шшо номана! – бодро прошипел я, не вынимая кота изо рта.

— Врет он, врет!!! – заорал Сева из моего рта, — Ничего нормального нет! И попытался вырваться. Я еще сильней прижал Котэ к полу и зашипел уже всеми отверстиями. Сева, не ожидавший такого многообразия источников страшного шипения, на миг затаился, а у меня появилась возможность глянуть на зрителей.

Ну, что могу сказать. Я когда в детстве первый раз смотрел «Кошмар на улице Вязов», то имел примерно такой же лицевой портрет. А если учесть, что всем зрителям шел восьмой десяток, и на экране они ожидали увидеть своего успешного родственника, его детей и добрых домашних животных, а никак не его, лично пожирающего этих самых добрых животных, то я всерьез начал опасаться быть понятым не совсем правильно.

За это время Сева отошел от шока и попытался опять вырваться с целью дальнейшего доминирования. Я, растопырившись руками в пол, как боевой краб, элегантно перебирая зубами и не отпуская его загривок, переполз прикусом поближе к голове и опять прижав Котэ к полу, традиционно зашипел.

— А вот скажите – На весь экран возник глаз древней соседки, которая, оказывается тоже смотрела наше кино. – Вот скажите, — спросил глаз, — я слышала на Севере кушают собак, да. А что, и котов тоже едят?

Я в натуре чуть не подавился котом. Да и Севочка насторожился. Сколько же вас там зрителей? Глаз уехал куда то вбок от объектива, ноут на той стороне отъехал в дальний угол комнаты и я с извращенным удовольствием увидел пол деревни друзей и подружек, которых пригласили, по видимому, похвастаться мной.
Самый молоденький там был, если не ошибаюсь дядя Игорь, о семидесяти одного года. Самой старшей была незнакомая бабулька с трехзначным числом на прошлом, именинном торте. Всего человек восемь. Все они чинно сидели в два ряда на диванчике и стульях стоящих перед ним, и на экране матушкиного ноута наблюдали как за шесть тысяч километров от их деревни, мужик жрет кота. Реалити шоу, блин.

Сева пискнул, показывая, что доминировать он больше не хочет. Пришлось выплюнуть кота изо рта и улыбнуться зрителям.

— Сережа, — Матушка была спокойна и уравновешена, — А теперь покажи нам котят.

Кто то на заднем, зрительском ряду охнул и закрыл глаза. Баба Сеня перекрестилась и подвинулась поближе к экрану. Дед Прокопий шустро сдернул очки и начал резво протирать их несвежим платком, громко бормоча, что бы без него не начинали. Трехзначная бабушка заблестела глазами, прицелилась очками в экран и деловито спросила – А сколько там есть котят?

Все замерли в ожидании, когда начнется кровавая резня зубами.

Я снял со щеки пучок прилипшего к ней кота, хищно ухмыльнулся и заверил, что как только сбегаю за кетчупом, так сразу и начнем. Я как то привык котят с кетчупом потреблять.

… Провожать матушку домой вышла вся деревня. Зрители, как водится, немного приукрасив, тем же вечером разнесли по соседям душераздирающую историю, про дикого зверя Севу и смелого мальчика Сережу. Причем, после этого все почему то, начали сторониться соседского деда Севу, высохшего старичка с клюкой, которого и раненый комар сшибал на ходу. Хотя дед тут был вообще не при делах, только имя с котом имел одинаковое. Но этого хватило.

Но самое страшное, что матушке напихали полную сумку домашнего томатного соуса, местного кетчупа, с напутствием, что бы передала мне. Дескать с домашним оно вкуснее будет.
А что делать? На следующий год матушка опять поедет туда, я Севку уже предупредил, что будем есть Кота. Севка поржал и дал добро.