… Мы с Сашенькой бегали по Острову, в одних набедренных повязках. Она убегала от меня, смеясь, я никак не мог её догнать, потом прыгнула с откоса на песчаный пляж, неловко упала подвернув ногу.
Я подбежал к ней, наклонился, пытаясь успокоить, а Сашенька заплакала. Всё громче и громче!
— Серёжа, ну, проснись, пожалуйста! – сказала вдруг Саша, и я проснулся. Приоткрыл глаза, потому что было светло. Мучительно хотелось спать, ещё обидней, что разбудили в такой момент, когда снилась Сашенька.
— Серёжа, Женя к тебе хочет, проснись ты, наконец! – мама держала на руках крохотную Женьку, которая заливалась рёвом. Вот почему Саша плакала!
— Положи её рядом со мной! – с трудом сказал я, зевая во весь рот.
— Серёжка, перестань зевать, а то я тут же усну! – пригрозила мне мама, тоже зевая. – Которую ночь не сплю!
— А Сергей что? – я встал и натянул трусы. Не могу перед Женькой голышом стоять.
— Сергею работать надо. Пусть спит. Помоги, она только рядом с тобой успокаивается.
— Перепеленала? – спросил я, глядя на недовольную мордашку сестрёнки.
— Да, накормила, подержала столбиком, она пописала, и я перепеленала её. Теперь к братику захотела, наверное.
Я не поверил маме, развернул пелёнки, внимательно осмотрел складочки между ножек. Ножки уже пухленькие, складочки глубокие. В паху заметил покраснения.
— Кажется, потничка начинается, — пробормотал я, — подмывала?
— Вытирала, — ответила мама, — ты же знаешь, уже сил нет!
Я хмыкнул, поцеловав сестричку в лобик:
— Температуры нет, мам, успокойся, принеси баночку с водой и ватку, — мам поспешила выйти.
— Ну, Жёнок? – спросил я у девочки. – Как дела?
Девочка, почуяв свободу, бодро задвигала ручками ножками, потом выдала струйку.
— Вот умничка! – обрадовался я, потому что струйка попала на подгузничек с клеёнкой, а не на мою постель.
Осторожно вытянув мокрый треугольничек ткани, вытер сухими концами мокрую писю и попу, как раз зашла мама, с баночкой и ваткой.
— Мама, забери мокрый подгузничек, принеси ещё пару, и новую пелёнку с распашонкой.
— Не рано, распашонку? – спросила мама.
— Не проверив, не узнаешь! – сон окончательно ушёл. Я аккуратно протёр мокрую сестрёнку, высушил пелёнкой, потом нашёл мазь, подаренную ещё Димкой, смазал покраснения в паху, дал девочке насладиться свободой, пока мама где-то ходит, улыбнулся Женечке, и та заулыбалась в ответ!
Женечка родилась месяц назад, в апреле. Я прочил, чтобы её назвали Майкой, если родится в мае, но нет, не дотянула, надоело ей в плену маминого животика, хотя родилась в указанные доктором сроки.
Сестричку назвал Сергей, когда выписывал свидетельство о рождении.
«Серёжки два, Сашки тоже два, Нина есть, Людмила есть. Женьки у нас ещё не было!»
Так появилась в нашем доме Женечка.
Появилась и появилась. У меня и так был полон рот проблем, тхэквондо, математика факультативом, бассейн, клуб «Ровесник», где ставили с ребятами пьесы. К весне хотели «Остров Сокровищ» поставить, мюзикл. Зимой ставили несколько пьес по рассказам Александра Грина. Хотели «Алые паруса», где мы бы с Сашенькой играли влюблённых, но я отказался, пусть Грея играет Костик.
У нас с Сашенькой тогда случился первый серьёзный разлад. Костик пригласил нас на свой День Рождения, я отказался, а она пошла, потому что Костик учился последний год в школе, после выпуска уедет поступать в какой-нибудь ВУЗ Столицы. Скорее всего, навсегда уедет.
Сашенька осталась у него на ночь.
Оба уверяли меня, что ничего между ними не было, просто Саша немного выпила, и её уложили спать в комнате Кости. А где ещё? Комнаты всего две.
Я не спорил с ними, мне уже было всё равно. В эту страшную ночь я выревел всю свою любовь и ревность, к утру уже был ко всему равнодушен.
Как всегда, вовремя пришёл в гости Кир. Столько его не было, явился, радостный, с подарками, а я сидел на своей кровати, голый. В позе лотоса, медитировал.
Кир сначала довольно улыбнулся, пошёл, поговорил с мамой, потом вернулся, растолкал меня и велел одеваться, злой, как собака.
Помог мне одеться, собрал сам одежду в рюкзак. Схватил за шиворот и выволок в прихожую.
Как я оказался в его берлоге, не помню, ехали в служебной машине.
Жил Кир, как мне показалось, в спортзале. Большое помещение, уставленное тренажёрами, в углу оборудовано жильё, плита «Мечта», чайник.
Здесь Кир раздел меня до трусов, сделал массаж, осмотрел руку, где багровел ещё не совсем ещё заживший шрам, потом начал издеваться надо мной.
Я не хотел ничего делать, тогда Кир просто начал ломать меня, растягивая ноги и руки, выворачивая их в немыслимые позы.
Мне стало больно, пришлось сопротивляться, мы с Киром боролись, моё мучитель обидно смеялся.
Конечно, вдвое тяжелее меня… А вот так? Кир всегда успевал перехватить мою руку или ногу, тут же заставляя меня перевернуться.
— Отстань, Кир! – взмолился я, когда уже каждая мышца и связка не могли шевелиться и болели. – Не могу больше!
— А ты через «немогу»! – заставлял продолжать тренировку Кир.
Немного погодя, видимо, когда сам устал, Кир отмыл меня в ванной, посадил на диван, сунул в руки чашку травяного чая. Я пил чай, обо всём забыв, настолько чудесен был напиток.
— Рассказывай! – приказал мне Кир.
— О чём? – глухо спросил я. – Ты и так всё знаешь, если пришёл меня спасать, в очередной раз.
— Сергей! – сердито прикрикнул Кир. – Прекращай свою дурацкую меланхолию! Сколько раз тебе можно было говорить? Сашка сестра тебе! Нельзя в неё влюбляться!
— А с этим что делать?! – спросил я, приложив руку к ноющему сердцу.
— Успокоиться, — Кир забрал у меня пустую чашку и положил мою голову к себе на колени. Я заплакал, вцепившись в друга и названного отца.
— Знаешь, Серый, у меня ведь тоже была семья, и сын. Теперь был бы твой ровесник. Я всё потерял…
— Что с ними случилось? – перестал я всхлипывать. Меня всегда интересовало, кто такой Кир, почему стал таким жестоким.
— Убили их всех, — тускло сказал мой названный отец, нежно перебирая отросшие волосы на моей голове, — Серёжка, прошу тебя, сынок, прекращай дурить, а то опять отправлю в санаторий. Теперь уже одного. Выброси из головы свою неправильную любовь. Мало девчонок, что ли?
— Не знаю, может, и много, — шмыгнул я носом, — мне кажется, я уже выздоравливаю. В эту ночь я не спал, плакал, теперь, кажется, всё выплакал.
— Пойми, Серёжка, ты единственное, что у меня осталось, я привязался к тебе, как к сыну, не сдавайся, слышишь? Ты видел, каким чудовищем я стал, пока не познакомился с тобой? Потому что сломался, для меня, после гибели семьи, ничего святого не осталось, я убивал и женщин, и детей, извини за подробности. Так что, извини, но дурь из тебя буду выбивать!
— Кир, извини меня, пожалуйста! – я повернулся. Крепко обнял друга.
Папа Кир многому меня научил. Забирал после уроков, вместе делали домашние задания, потом обучал меня боевым приёмам секретной службы «Альфа», до десяти вечера, после чего отвозил домой.
В пятницу вечером мама спросила меня:
— Приходил отец, спрашивал, Саше прийти, с ночёвкой?
— Не надо, — ответил я, еле держась на ногах, — я устал очень.
С тех пор мы с Сашенькой стали только братом и сестрой. У всех на глазах обнимались, конечно, даже целовались, в щёчку.
С Костиком она разругалась вдрызг. А почему бы не разругаться? Мы собирались, когда стало холодно, в мастерской у Миши, где я заканчивал вырезать шахматы для Сашеньки.
Там же собирались Вера с Алиной, Сашенька с Костей и Лена, Мишкина подруга.
Сашенька пыталась вернуть наши отношения, хотя ходила с Костей, а Костя…
Ну, он же был нормальный 17-тилетний парень, а Лена нормальная девушка, уже жила с Мишей, наверное, вот и случилась у них обоюдная симпатия.
— Ты, Сашка, обратил внимание? – кипя от злости, спросила Сашенька. – Ленка сначала у тебя увела Мишку, потом у меня, Костю!
— Ревнуешь, что ли? – хмыкнул я, тщательно вырезая пешку в виде мышки со шпагой.
Сашенька странно посмотрела на меня, отвернулась.
Ночевали мы с ней у Татьяны Витальевны, на одной кровати, только я всегда был в трусах и майке.
— Сашка, ты меня уже совсем не любишь? – спрашивала мою спину Сашенька.
— У меня всё перегорело, в ту страшную ночь, — ответил я, не пытаясь повернуться к сестре.
— Я же тебе говорила. Не было у нас ничего, — пыталась обнять меня девочка.
— Не знаю, и знать не хочу. Давай спать, — и на самом деле засыпал, на самом деле, той сильной тяги после потока слёз у меня не было. Любил, как сестру, конечно, за неё убить был готов…
— Костик сказал, если ты узнаешь, то убьёшь его, — призналась Сашенька, — вы же договорились с ним, только после 16 – ти моих лет.
— Только из-за страха? – заинтересовался я. Убить не убить, но оторвать кое-что, мог. Не сам, конечно…
— Сказал ещё, что я маленькая и глупая, потом долго и мучительно буду жалеть. Уже жалею. Сашка! – трясла она меня, — Ну что ты, как пень?!
— Саша, успокойся! Ты как была, так и осталась для меня любимой сестрёнкой! – пытался я её успокоить, но она плакала, просила за что-то прощения.
Ко мне домой больше не приходила, как и я к ней.
Тряхнув головой, постарался выбросить из головы воспоминания, которые навеял сон.

Так вот, сначала я принял новорожденную, как неизбежное зло. Родители сюсюкали над ней, меня не подпускали, да мне и не нужно это было, как я говорил, у самого забот полон рот.
Но потихоньку стали меня нагружать работой. То в магазин сходи, то за детским питанием съезди.
Было уже тепло, я хоть и подрос, одевался в Анкин комбик, делал себе два хвостика и ехал за молоком. На молочной кухне меня уже знали, звали Серёжкой, многим нравилось, думали, прозвище у меня такое, пацанка, наверное.
А мне всё чаще вспоминалась Аня, хотелось увидеть её, расспросить, как она жила эту зиму, без меня.
Мне не было за себя стыдно, я же мальчик, мне всё позволено, но и Аню, если встречу, никаких подробностей спрашивать не собирался. Она же девочка!
Наконец дожил до того, что оставили меня присмотреть за сестрёнкой, а сами ушли. Вернее, папа был на работе, а мама куда-то ушла, по делам.
Женя вела себя мирно, поначалу, а потом стала капризничать, пищать. Не помогали ни соска-пустышка, ни погремушки. Проверил под ней пелёнки. Мокрая.
Когда распеленал, оказалось, ещё и покакала!
Морщась от запахов, свернул пелёнку, бросил её в специальное ведро для грязных пелёнок, перенёс девочку на пеленальный столик. Осмотрел со всех сторон, всё же, преодолев брезгливость, обтёр салфетками и подмыл, иногда видел, как делает это мама, просила иногда помочь. Я помогал и быстро убегал к себе, где теперь убирать и гладить форму приходилось самому.
Теперь же, без мамы, тщательно обработал грудничка, даже под мышками посмотрел, всё ли хорошо.
Потом запеленал, как мог, и взял девочку на руки. И тут же, вопящий комок успокоился, слега похныкал и прильнул ко мне. Закрылись глазки, и сестрёнка мирно уснула. А у меня появилось странное чувство, что это мой ребёнок, частичка моя.
С тех пор, когда Женя чего-нибудь испугается или закапризничает, её несли ко мне, если я был дома, и она почти сразу успокаивалась, особенно, когда я начинал напевать песенку о дальних морях и парусах.
Песенку Джима из постановки «Остров Сокровищ» я выучил назубок, и она мне нравилась. Понравилась и Женечке.
Так и сегодня ночью, вернее, ранним утром, принесла мама мне неугомонную дочь, а та только и хотела, чтобы помучить невыспавшегося брата. Улыбалась и гулила.
— Женька, ты дашь братику поспать? – спросил я сестрёнку. Женя радостно улыбалась и била ручками по пелёнке.
— Серёжка, я хочу отпроситься у тебя, схожу сама на молочную кухню. Саша придёт, поможет. Ладно, мой милый мальчик? – она погладила меня по сильно отросшим волосам. – тебя расчесать, или спать ещё будешь?
— Попробую, да, Женёк? Будем ещё спать?
— Только осторожнее, не придави крошку! – попросила мама, зевая и радуясь, что часть забот я беру на себя.
Я снисходительно усмехнулся, улёгся, попросив маму выключить свет, после чего прижал к себе девочку и начал засыпать, слыша благодарное посапывание сестрёнки.

Мы так разоспались, что я с трудом проснулся, от звонка в дверь. Надев шорты, пошёл открывать.
Открыл, впустив недовольную Сашеньку.
— Что так долго? – возмутилась она, разуваясь.
— Тихо! Девочку разбудишь! – прервал я её, сам протирая глаза и зевая.
— Где она? – шёпотом спросил Саша.
— В моей комнате, пойдём, покажу, — взяв сестру за руку, провёл её к себе.
— Видишь, спит, — приобнял я Сашеньку за плечи. Она прижалась ко мне:
— Ой, какая миленькая! А почему она с тобой спит?
— В кроватке ей страшно, мама боится с собой класть, боится задавить во сне.
— А ты не боишься? – ласково спросила сестра, поглядывая на меня с улыбкой.
— Нет, не боюсь, — покачал я головой, — когда я тебя придавливал?
— Никогда! – согласилась Сашенька, пытаясь меня поцеловать.
— Саш, я ещё не умывался, меня разбудили посреди ночи, пришлось с Женечкой заниматься, потому еле проснулся. Кстати, ты мне сегодня снилась. Сон в руку. Где ты пропадала всё это время.
— Там же, где и ты, — пожала плечиками сестра, — училась, на трени и ходила, в бассейн… А что тебе снилось? – спросила сестрёнка.
— Ты подвернула ногу и плакала.
— Надо же! – удивилась Сашенька. – Я подворачивала ногу недавно.
— Проснулся, а это Женя плачет, — добавил я. – Саш, побудь пока с сестрёнкой, я в туалет хочу, и умыться…
— Посижу я, иди уже, мученик! – улыбнулась сестрёнка, толкая меня к выходу.
Когда я уже почистил зубы и умылся, встретил Сашеньку на кухне. Она пила чай, разглядывая мамину записку, где написано было, чтобы мы с Сашенькой сегодня занялись с Женечкой, покормили её, погуляли и искупали.
— Странно, — сказал я, — на весь день мама ещё не уходила.
— Устала, наверное, — предположила Сашенька, — чай будешь?
— Есть хочу, — буркнул я, поставив на конфорку сковородку, — яичницу пожарю.
— Саш, может, мама нас оставила вдвоём, с ребёнком, чтобы мы помирились? – спросила Саша, пока я занимался с яичницей.
— А мы ссорились? – спросил я, не поворачиваясь.
— Наверное, ты обиделся на меня, хотя я уже сто раз тебе сказала, что у нас с Костей ничего не было!
— Но что-то, наверное, было, — не поверил я, — как у нас с тобой. Тоже не проверишь. Да и не стоит, Сашенька, ворошить прошлое, мы брат и сестра, и этим всё сказано, — я поставил сковородку на подставку, сел покушать. И тут раздался рёв. Я подскочил с табуретки и побежал к девочке.
Женечка проснулась, испугалась, что одна, и описалась, скорее всего.
— Саша, иди, покушай, а я с Женей займусь, — предложила сестра.
— Я Серёжка, — напомнил я ей, — а ты умеешь?
— Научусь, — решительно ответила Сашенька, обидевшись, наверное, что поправил.
— Ладно тебе, — чмокнул я её в щёчку, — давай, покажу, — я распеленал хнычущую девочку, показал Сашеньке, как с ней обращаться, протирать и смазывать нежную кожицу. Потом показал, как надо пеленать, и вручил свёрток сестре.
— Мы с тобой близнецы, Женечка должна тебя принять за свою! – ободряюще улыбнулся я сестре.
Сашенька немного испуганно держала сестричку в руках, а я пошёл завтракать.
Недолго я оставался в одиночестве, пришли сёстры.
— Давай, посмотрим, что тут братик делает? – ворковала старшая сестра. – Наверное, кушать собрался!
Саша села на стул, Женечка счастливо что-то рассказывала ей.
— Через неделю папа возьмёт отпуск, и мы поедем на Юг, — сказала Сашенька. У меня дрогнула рука. Юг отнял у меня Аню, сейчас, скорее всего, отнимет и Сашеньку, окончательно. Даже в гости перестанет ходить.
— Ты чего, Сашка? – спросила она тревожно. Я даже не поправил её, так горько стало на душе. С трудом проглотив кусок, положил вилку, не глядя на Сашеньку.
— А как у тебя дела с Витей? – спросила она меня.
— С Витой или с Витей? С ним ты, вроде, на Новый Год целовалась. Вышло что-нибудь?
— Вечно ты, Сашка, глупости всякие спрашиваешь! Какие могут быть отношения с ребёнком?! Тем более, он в тебя был влюблён, до сих пор думает, что ты девочка. А со мной целовался, потому что я похожа на тебя! Не ясно, что ли? Да, я о Вите! – Женечке не понравилось, что сестра ругается, захныкала. – Успокойся, Женя, это братец у тебя глупый такой, прямо дурак!
— С Витой больше не встречался, — ответил я, — после такого позора, какие свидания? – поёжился я.
— Какой позор? Опять я виновата? Ты же начал с обмана!
Я посмотрел на некрасивый шрам на руке, вспомнил тот день, когда мы вместе пришли к Вите.
Повстречали ещё Семёна.
— Какие одинаковые! Как вас различать? Обе Саши?
— Я Аля, — вдруг сказала Сашенька, я сдавил ей ладонь, предупреждая, чтобы помолчала. Она и помолчала.
— Аля? – спросил я, когда уже подходили к дому Виты. – Что-то новенькое.
— А что ты меня утащил? Симпатичный молодой человек! Может, познакомиться хотела?
— Познакомишься ещё! Когда убивать придёт!
— Убивать? – не поверила Саша.
— Это тот самый парень, о котором я предупреждал, с кем дрался.
— Ладно, потом расскажешь, — потому что нас уже встречал Димка.
Вышло с точностью наоборот, как мы предполагали.
Меня отправили в бассейн к Димке, а Сашенька осталась разговаривать с Витой.
В бассейне мы сидели с мальчиком, он рассказывал мне всякие новости, я слушал вполуха, оглядываясь на веранду, всё ждал, когда ко мне придёт Вита.
Димка тем временем попросил его помыть, потом он начал осторожно тереть меня, и обнаружил неисправность в моём организме.
— Меня вылечили. Хочешь?
— Хочу, конечно! А то мама пугает операцией! – мальчик, как был, мокрый, сбегал домой, принёс баночку с мазью, велел мне встать и вытереться. Потом смазал мне кожицу мазью.
— Когда запечёт, открывай. И вообще, возьми баночку с собой, мне уже не нужно, — показал он, что на самом деле, не нужно.
А ни Саша, ни Вита не приходили, и я мазал себе кожицу несколько раз, пока не открылось!
Даже самому интересно стало! Вымыл всё, закрыл, открыл!
— Спасибо, Димка! – от души поблагодарил я мальчика. И в это время пришла Сашенька.
— Одевайся, скорее, пока Вита не пришла.
— Что случилось? – спросил я, быстро одеваясь.
— Случилось. Не хочет она с нами больше встречаться, говорит, наследственное у неё, нельзя заводить детей. Чушь, в общем, городит! Какие дети в наши годы?! Не хочет, не надо! Пошли!
— Так ты сделала вид, что ты это я? – не сразу догадался я.
— Ну, а что мне было делать? – фыркнула сестрёнка. – Ты же сказал, что девочка, пришлось твоё враньё прикрывать…
Мне нечего было сказать на это. Если даже Вита предлагала что-то Саше, то она не могла этого сделать, а не призналась, скорее всего, из вредности, а не из-за того, что хотела меня прикрыть.
Я тогда разозлился на себя и сестру. Мы пошли другой дорогой, увидели играющих в футбол ребят нашего возраста, сыграли с ними, они приняли нас в игру, несмотря на то что мы одеты были девочками.
Потом пришли старшие ребята, и грубо предложили убираться.
Подрались. Мне разбили губу, я кому-то нос, но кровь на меня брызнула. Сашенька разозлилась и наваляла тому, кто разбил мне губу.
Мальчишки нам помогли, и старшие потерпели фиаско, обещая жестоко отомстить.
— Будут проблемы, обращайтесь! – предложили мы, сказав, где нас искать. Однако, проблем не было.
Мы гордо ушли оттуда, на остановку автобуса, но я всё равно чувствовал себя, как оплёванный. Мне передавали, что Вита ищет со мной встречи, но не поехал к ней, а сама она не искала меня.
— Сейчас, я доем, покормлю тебя, — пообещал я Женечке, которая уже выражала беспокойство.