На Остров я отправился налегке, просто проверить состояние шалаша и оценить объём работы.

К тому же посмотреть, насколько изменились пляжи, вдруг уже песка нет?

На берегу осмотрелся, повязку спрятал в том же месте, где и в прошлом году, и вплавь переправился на Остров.

Продравшись сквозь заросли, выбрался на нашу поляну и обнаружил то, что осталось от шалаша.

В принципе, он неплохо пережил зиму, все жерди оказались на месте.

Походив вокруг, решил сделать шалаш побольше, тем более что нанесло немало нового плавника.

Добежал я и на наш любимый пляж на той стороне Острова. Здесь немного изменился рельеф, но песок остался, и немало. Я прыгнул сверху на песчаный склон. Кубарем докатился до берега. Песок горячий, приятно на нём лежать. Потом забежал в ещё прохладную воду, поплескался и снова зарылся в песок.

Вылез оттуда, весь, как песочный человек, ещё погрелся, с улыбкой вспоминая прошлогоднее лето.

Надо будет приготовить велик, проехать по деревне, наверняка опять всё вернётся! И все вернутся!

Искупавшись, вернулся к шалашу, поискал инструмент. Ничего не нашёл, значит, девчонки перенесли всё в сарай, не бросили на острове.

Побродив по берегу, нашёл несколько жердей, перетащил к шалашу, остальные годные надо отпиливать от брёвен.

Изрядно вспотев, решил остаток времени использовать для ленивого отдыха, купания и валяния на песке.

Однако, надолго меня не хватило, чтобы просто валяться, бревном, я ещё был достаточно гиперактивен, поэтому побежал в заросли, где мы с Анкой играли в индейцев и разведчиков.

Сумел поиграть один, увлёкся до того, что позабыл про обед. И с собой ничего не взял, надеялся обойтись разведкой.

Когда в животе заурчало, посмотрел, где стоит Солнце, прикинул, где Север и сделал солнечные часы, воткнув в песок палку, а вокруг разложив камешки.

У меня получилось 2 часа пополудни.

Подумав, решил пойти домой, поесть и взять с собой то, что смогу унести, особенно удочку, а то Ибрагим обидится. Он хоть стал солидным котом, наверное, от рыбки не откажется.

Переплыв речку, взял повязку, и побежал по лесу, надеясь так лучше просохнуть.

Выбравшись на открытое место, надел набедренную повязку, и пошёл домой, помахивая хвостом.

Дома бабушка сделала мне выговор, что ушёл, не предупредив, Ибрагим присоединился к упрёкам.

Накормив меня борщом, бабушка отправила меня в сельпо, напомнив, чтобы переоделся и поправил причёску, а то весь всклокоченный.

Хорошо, догадался в зеркало глянуть. С утра сделал себе хвостики, теперь они представляли из себя не жалкое, а просто унылое, как сказал бы ослик Иа, «душераздирающее зрелище».

Я давно уже научился обходиться без посторонней помощи, когда собирал себе волосы в хвост, в два хвостика, только косички не умел, у меня получались от висков, как у индейцев, и то, смешные, как дреды.

Для разнообразия сделал себе высокий хвост, типа султанчика, надел короткую маечку и шортики.

Топик приходилось надевать, когда ходил в людное место, потому что начали припухать грудки. Сначала испугался, но родители объяснили, что у меня начинается перестройка организма, и всё пройдёт, когда закончится, сейчас железы выбрасывают повышенное содержание гормонов в кровь. То ли ещё будет!

До магазина было недалеко, поэтому не стал заморачиваться с великом, который ещё не прошёл техосмотр, надел полукеды и поспешил в магазин, потому что хотел ещё раз сбегать на остров, перетащить хотя бы ножовку, чтобы напилить подходящих жердей.

Специально сделал крюк, чтобы пробежать мимо дома, где прошлым летом гостила Вита с Димой.

Побежал вприпрыжку, чтобы не подумали, что я специально прыгаю, заглядывая через забор.

Бассейна не было.  Честно говоря, очень надеялся увидеть здесь девочку и мальчика. Даже остановился, более внимательно оглядывая двор.

— Тебе чего, девочка? – вдруг раздался голос за спиной. Откуда они берутся так внезапно? Оглянулся. Возле меня стояла крепкая бабушка.

— А Вита с Димой приедут? – пискляво спросил я. Голос у меня не думал ломаться, как у некоторых моих одноклассников, я сам мог его менять, потому что люблю петь.

— Кто их знает, — вздохнула бабушка, — а я тебя узнала! – улыбнулась она. – Ты Саша!

— Да, я прошлым летом играли с Витой и Димой, — согласился я.

— Если приедут, скажу, что ты уже здесь! – улыбнулась мне суровая бабуля. И я отправился дальше, понимая, что сказку не вернуть. Наверное, Анка тоже не приедет, в пионерлагерь отправят, или на Юг, опять.

«Ещё бы! – горько подумал я, — Даже сестрёнка любимая променяла меня на морское побережье с весельем.»

В «Сельпо» купил, что надо было, хлеб, крупы, подсолнечное масло налили в поллитровую банку, выданную мне бабушкой Соней. И тут кто-то приподнимает меня за подмышки. Я пискнул, и услышал полузабытый голос:

— Привет, Сашка! На каникулы приехала? – оборачиваюсь, дядя Петя!

— Дядя Петя!! – кричу я от радости, обнимая здоровяка, когда он поставил меня на пол.

— Полегче, дочка, раздавишь! А где это ты приобрела такое украшение? – осторожно взял он меня за руку. – опять подралась с кем- то? – решительно киваю, тряхнув хвостиком.

— Осторожней надо! – покивал головой Петро. – Береги личико, красавица! – чмокнул он меня в щёчки.

— Молодые люди, рассчитываться будем? – сердито спросила продавщица. – С тебя, девочка, два сорок восемь! А тебе, Петро?

— Ну, ты же знаешь, Леонидовна! – смутился Петро.

— И-эх! – вздохнула продавщица. – Племянницы бы постыдился! С утра уже!

— Да мы с ней друзья! – обнял меня за плечики своей громадной лапой дядя Петя, так что мне опять пришлось пискнуть по девчачьи.

— Ребёнка не сломай! – засмеялся кто-то в очереди.

— Я побегу, дядя Петя? – выбрался я из захвата.

— Беги! – разрешил мне мужчина. – Передавая привет бабе Соне!

— Обязательно передам! – побежал я к двери.

— Это какая Соня? Кузнецова? – услышал я, уже выйдя из магазина.

— Да, девочка в прошлое лето тоже приезжала. Сначала пацаном рядилась… — Хм! – покачал я хвостатой головой. А если Саша бы приехала? И пошёл домой, сетку-авоську пробовал на плечо повесить, пришлось другой рукой придерживать. Неудобно было, если за ручки держать, по земле волочится.

— Эй! – услышал я сзади. – Привет!

Я оглянулся. Меня догнал мальчишка лет 16-ти, на велосипеде. Спешился.

— Нифига, нагрузилась! Давай, помогу!

— Да я сама…

— Давай, говорю! – отнял он у меня поклажу, пристроил на багажнике, привычно так, видно, тоже за покупками ездит.

— Ты бы корзинку сюда привязал, — ткнул я пальчиком в багажник, — или сюда…

— Так и сделаю! – весело ответил парнишка. – Только сплету, сразу привяжу!

— А ты и плести корзинки умеешь? – удивился я.

— Я много, чего умею! – гордо ответил мой новый знакомый. – Тебя как звать?

— Саша… — я понял, что опять вляпался.

— Меня Андрей, — протянул он мне руку. Я с удовольствием пожал. Думая, будем просто друзьями, если за руку здоровается.

— Тебе сколько лет? – спросил он. Я подумал, и ответил:

— Двенадцать, — я и выглядел на столько, хоть через два месяца уже будет 14.

— Мне 16! – гордо сказал парень. – Жаль, на танцы с 14-ти пускают, на вечерний сеанс с 16-ти… Но девчонки приходят. Некоторые накрасятся, за пазуху напихают, и пропускают…

— Я не буду! – быстро ответил я.

— Я понял. Можно просто погулять вечером, — «ага, целоваться полезешь сразу! – мелькнула мысль, — что за жизнь?»

— Мне бабушка поздно гулять не велит, — придумал я.

— А мы не будем поздно! – мы уже подошли, Андрей отдал мне покупки. – Бывай, Саша, мне тоже надо что-нибудь купить! – и уехал.

Я зашёл в калитку, меня встретил Ибрагим, громко мурча и обтираясь о ноги.

— Привет, Ибрагим! – нагнулся я, погладил котейку. – Сегодня постараюсь тебе поймать рыбку.

Бабушка, как всегда, копалась на огороде.

Я отнёс на веранду авоську, пошёл к бабушке.

— Ба! Тебе привет от дяди Пети!

— Что, опять с утра за водкой приходил? – холодно спросила бабушка, не прекращая полоть грядку.

— Ба, он хороший! – обиделся я за друга.

— Все вы хорошие, — согласилась бабушка, — твой папка до чего хороший был мальчишка! А потом прямо дурнеть стал! И сейчас глаза не кажет, бесстыжий, — я вздохнул, принимая упрёк. На самом деле, тот Игорёк, что смотрел на меня с фотографии на чердаке, и нынешний, совершенно разные люди.

— А когда это происходит, Ба? – спросил я, не решаясь отпроситься, и в то же время не стремясь помочь с огородом.

— Как за девками начнёшь бегать, так всё! – бабушка выпрямилась, без стонов и хватания за поясницу. – А ты ещё сам в девчонку играешь, значит, ещё хороший мальчик! – я покраснел, не стал ничего говорить насчёт своих похождений и недавнего знакомства.

— Можно, я на речку? – пролепетал я, стыдясь самого себя.

— Иди, — не стала возражать бабушка, — отдыхай. Коту рыбки принеси, а то извёлся весь.

— Ба, я вечером помогу! – пообещал я, убегая.

В своей комнате я переоделся опять в набедренную повязку. Пошёл искать снасти и ножовку.

Между прочим, на уроках труда меня научили делать развод и точить пилу, так что. Найдя щипцы и треугольный напильник, привёл ножовку в более-менее сносный вид. На сегодня хватит, потом перевезу туда оставшийся инструмент. Надо ещё камеру найти.

Камера висела на своём месте, велосипед, к сожалению, стоял, с полуспущенными шинами. Им я займусь позже, наверное, с Андреем придётся кататься. Или Андрея заставлю.

С камерой решил заняться завтра, может, заклеить придётся, взял с собой ножовку и удочку с ведёрком, побежал на речку.

Сначала хотел попытать счастья на прежнем месте, где ловил ёршиков, до встречи с Анкой. Даже накопал здесь несколько ручейников. Но сидеть просто так мне надоело, я опять запрятал свою единственную одёжку и переправился на Остров.

Здесь пристроил удочку на том месте, где ловила Анка, сам принялся за заготовку жердей для шалаша.

Несколько раз ловил себя на мысли, зачем мне такой большой шалаш, но не прекращал работу, иногда бегая к удочке, проверить.

К моему счастью, для Ибрагима несколько глупых рыбёшек попалось.

Когда солнце начало клониться к западу, а в июне это случается нескоро, я с некоторой гордостью осмотрел запасы жердей, решил завтра заняться перестройкой шалаша.

Буду делать шатёр, как у кочевников, чтобы просторный был, как маленький домик.

Осторожно переправился, с ведёрком, в котором лежали четыре окунька и ёршик, сделал разминочный комплекс, работа работой. Но и растяжку нельзя забывать. А то опять Нина Семёновна начнёт растягивать, или Кир.

Он, кстати, обещал навестить меня здесь. Я улыбнулся от радости, даже заниматься стало легче, потому что по всему телу прошла волна тепла.

Не было у меня такого заботливого и строгого папы, каким называю теперь Кира. Иногда хотелось его так назвать, называл, забывшись. Ему это было приятно, конечно, но всегда строго поправлял, что отец у меня один, и ещё жив.

Тогда я напоминал ему о втором дне рождения. На это Киру ответить было нечего. Он мял меня, от нежности, иногда целовал в щёчки, а я только пыхтел, не отбиваясь.

Второй День Рождения решили совместить с настоящим, потому что всё произошло в один месяц.

Наверное, Соню привезёт! Названный папа с названой сестрой!

Закончив упражнения, сел в позу лотоса, надо заняться медитацией, а то Андрей обязательно потащит купаться, надо спрятать будет лишнее для девочки-обманщицы.

Зачем опять обманываю? Да не верю я в крепость дачно-курортных отношений! Опять вспомнил Сашеньку, растравливая себя, представил, как она занимается с кем-то любовью.

Папа разве уследит за двумя красивыми девушками? Скрипнув зубами, пошёл домой, прихватив ведёрко и повязку. Так и дошёл до дома, пока Ибрагим не обратил моё внимание, что я хожу голый. Хорошо, встретил за забором. А я привык, на острове, ничто не мешает и никого нет, а после медитации, тем более.

Бабушка занималась поливом, и я поспешил на помощь, хотя в животе уже слышался шум от голода.

После полива наелся так, что еле двигался, пошёл спать, а благодарный Ибрагим пел мне песенки.

Утром, после завтрака, набил старый рюкзак необходимыми для постройки кибитки инструментами, бабушка собрала мне на обед бутербродов, варёной картошки с ранними овощами, термос с чаем.

— Опять на целый день? – ворчала она. – Прибегал бы хоть на обед, а то сердце не на месте, один, всё же!

— Я сделаю то, что наметил, и тогда буду прибегать! – пообещал я.

Сегодня я проверил камеру, признал годной для переправы, снова оборудовал её сеткой, перевёз инструмент. Повязку, ка всегда, оставил в укромном месте.

Сюда никто не приходил, кроме меня, и я надеялся, что так и будет дальше.

Что, если сюда кто-то придёт? Ну, так я не из самых стыдливых, и выгляжу по-детски, не стану ждать, когда уйдут, подплыву прямо к зарослям и оденусь, почти на глазах у незваных гостей.

А с пацанами могу и подраться, мне не впервой.

Так что, переплыв речку, принялся за перестройку шалаша.

Разметил участок, чтобы свободно было в нём находиться 4-м, а то и 6-ти подросткам. Кто знает, может, гости будут. А если не будут, ещё лучше, успокаивал я себя.

Наловил с утра немного рыбы для кота, разобрал старый шалаш. Он, хоть и неплохо пережил зиму, немного расшатался, пришлось полностью выдернуть все жерди и колья.

Воткнув всё по-новому, признал, что надо бы купить верёвку, хотя бы бельевую, покрышку для верха придумать. Деньги на это были, я не всё отдал бабушке.

Старая сеть лежала здесь, но подгнила, девчонкам не под силу было перенести, наверное, только собрали и уложили, валиком, внутри шалаша, прикрыли брезентом. Под ним ещё нашёл я кувалдочку, замечательно подходящую для забивания кольев.

Мои солнечные часы работали нормально, сделал ещё одни, на поляне, чтобы не пропустить обед, а то я натура увлекающаяся, могу забыть про обед, на такой жаре не всегда хочется есть, больше пить.

К вечеру уже наметился контур будущей кибитки. Спешить с постройкой было некуда, собрался домой, ещё бабушке с поливом надо помочь.

Когда пришёл домой, и накормил Ибрагима рыбкой, бабушка сказала:

— К тебе мальчик приходил, спрашивал, когда дома будешь.

— На велике?

— На велике, — подтвердила бабушка.

— Не обещал сегодня прийти? – на всякий случай спросил я.

— Я сказала, что к вечеру будешь, он и уехал. Откуда мне знать, придёт или не придёт?

Мне не понравилась такая настойчивость Андрея. Сейчас поужинаю, начну носить воду для полива, и припрётся! А я в одной полупрозрачной повязке! Оденусь, тоже не совсем удобно будет, жарко.

Но Андрей приехал раньше, чем я попил чай. Увидев его, быстро оделся в тонкие шорты и топик, вышел ему навстречу.

— Привет! – улыбался мальчишка, — Пойдёшь гулять?

— Помоги мне с великом, — придумал я, — а мне надо ещё бабушке с поливом помочь.

— А что с великом? – спросил Андрей, слезая со своего.

— Не знаю пока, прошлым летом нормальный был, надо посмотреть, как зиму пережил, шины накачать, подтянуть что-нибудь. Сам знаешь, техосмотр провести.

— Веди, посмотрим! – с энтузиазмом сказал он, заводя свой велик в открытую мною калитку.

Парня я завёл в сарай, показал велик и инструмент.

— Вот! – сказал я. – Занимайся, а я помогу пока бабушке.

Андрей готовил велик недолго, вышел и помог мне носить вёдра на огород, потом предложил опробовать машину.

— Не отвалится колесо? – пошутил я.

— Нет, всё прикрутил крепко, и руль, и колёса, и сиденье.

— Хорошо! – решил я. – Только переоденусь в велосипедки.

— Да и так можно, — предложил нетерпеливый Андрей, — сегодня прокатимся немного, а завтра подальше съездим.

Я согласился, вывел велик. Честно говоря, после моего японского, этот показался тяжёлым и неуклюжим, обкатать его на самом деле стоило. У меня возникла идея попросить Андрея с перевозкой необходимых вещей для шалаша.

— Саш, а где ты днём пропадаешь? – спросил парнишка.

— На речке. Рыбу коту ловлю, купаюсь, загораю.

— Можно мне с тобой? – спросил он, улыбаясь радостно.

— Нет, Андрюша, — ответил я на улыбку.

— Почему? – огорчённо спросил Андрей.

— Потому что я люблю купаться и загорать голышом.

— Я тоже так люблю! – обрадовался мальчишка.

— Ну и люби, в другом месте! – сердито ответил я.

— Ладно, не злись! – примирительно сказал Андрей. – Я пошутил. Вместе веселей было бы.

— А что, в деревне твоих ровесников нет? – поинтересовался я.

— Ни твоих, ни моих, — подтвердил парень, — или взрослые, или маленькие дети. Ещё студенческий отряд на покосе, но это далеко, и у них там свои парни есть.

— Всё понятно, — согласился я, — поехали домой. Устала я сегодня что-то.

— Завтра скатаемся куда-нибудь? – предложил Андрей.

— Посмотрим, — не стал я отказываться.

Утро следующего дня почти не отличалось от предыдущего. С утра убежал на Остров, там работал, загорал, купался, и играл с воображаемыми друзьями.

Потом разминал затёкшее от однообразной работы тело, растяжку, удары, блоки, повторял уроки Кира, как найти выход из безвыходной ситуации. Знаете, как выскользнуть из захвата Нельсона? Вот и я не знал. Теперь знаю, что безвыходных ситуаций практически не существует, как говорил Кир, даже у съеденного есть два выхода…

Ещё я медитировал, надеясь на дружбу с Андреем. Если никто из девчонок не приедет, побуду сам девчонкой…

Эй, эй! Не в том смысле! В смысле дружбы. На Остров я взрослых не буду приглашать, Андрей, по-моему, уже взрослый парень, со своими хотелками. Если бы я на самом деле был девчонкой…

Да кто его знает, что бы я делал? Я только притворялся, на самом деле я всегда был пацаном, даже когда влюбился в Мишу. Когда влюбляешься в кого-то в таком возрасте, редко думаешь, что у него ниже пояса, это взрослые сами додумывают и приклеивают нам ярлыки.

Сидя в позе лотоса и пряча свои самые уязвимые места в живот, я невольно вспоминал слова Сергея, когда мама посоветовала спросить его о своих возрастных проблемах.

Он сказал, что грудь у него не болела, а вот яички стали опухать и ныть. У меня, почему-то такого ещё нет, но обязательно будет, тогда и молочные железы перестанут расти, потому что тестостерон вытеснит женские гормоны. А если до 15 лет этого не произойдёт, придётся идти к врачу, специалисту по железам внутренней секреции.

Мы изучали по анатомии железы, но как-то мельком, хотя, оказывается, в подростковом возрасте именно они делают из мальчика мужчину, а из девочки девушку, и ничего тайного из этого делать не то, что не надо, а просто нельзя! Заставляют человека мучиться и многие впадают в депрессию, от того, что думают, что они заболели, а некоторые подростки кончают жизнь самоубийством.

Такая цена запрета на знания о своём теле. Я так думаю, детей никто не любит, на своей шкуре испытал.

Вру, надо сказать, мало кто любит в хорошем смысле. Кто возится с детьми, воспитывает и учит правильным вещам, тут же записывают в любителей детей и запрещают работать. Так нашего учителя труда, у которого я учился работать по дереву, уволили из школы, потому что им занялись тётки из ГОРОНО, а руководителя нашего «Ровесника» оставили и помогли с ремонтом, потому что этим занимался папа Ники, любитель маленьких девочек и мальчиков.

Вернулся домой немного раньше, чтобы привести себя в порядок перед встречей с Андреем, не выглядеть растрёпой.

Может, он так и останется первым парнем на деревне?

Быстро закончил все дела, помылся в душе, попросил бабушку заплести косички – самую лучшую для езды на велосипеде, а то ветер перепутывает волосы, потом мучится с расчёсыванием.

Всё равно кепку сверху надевать

Бабушка предлагала ещё ленточки вплести, непонятно чему усмехаясь, но я вспомнил о разноцветных шнурках. Получилось очень даже красиво.

Надел на голое тело велосипедки, топик, теперь полностью готов к велопробегу по окрестностям!

Андрея ждал недолго. Если бы не приехал, больше с ним бы не дружил, обманщиком.

А так, увернувшись от поцелуя, оседлал велик и пустился с новым приятелем в путь.

Хоть и вечер приближался, было достаточно жарко, голова под кепкой потела, повесил её на руль, Андрею, заметно было, очень понравились мои куцые косички, он предложил доехать до речки.

— Давай, искупаемся? – предложил он.

— У меня купальника нет, — ответил я, думая, что зря не положил плавки в рюкзак. Воду взял, а вот о том, что можно будет искупаться вечером, забыл, привык уже купаться без плавок.

— Подумаешь, в плавках купайся. Стесняться пока нечего, если что, в майке искупаешься, выжмем потом…

— У меня под велосипедками тоже ничего нет… — смутился я.

— Подумаешь! – улыбнулся Андрей. – Я тоже могу голышом! А если стесняешься, можешь в тех кустах раздеться. Я подсматривать не буду, честное пионерское! – отдал он мне салют. Я не особо поверил его клятве.

— Не, я в другой раз лучше купальник с собой возьму, — отказался я.

— А я искупаюсь. Подождёшь? Можно, я без трусов? А то мокрым не хочу ехать, натереть можно себе что-нибудь.

Я кивнул, соглашаясь.

Андрей отвернулся, разделся до гола, улыбнулся и пошёл купаться.

Хоть мельком, увидел, что у него внизу живота.

«Ничего себе! — подумал я. – Неужели у меня скоро так будет?»

Увиденное мне совсем не понравилось, внизу живота даже заныло. Такое не спрячешь! Да и волосы… Фу!

Спрошу у девчонок, чем они удаляют себе лишние волосики.

Андрей, видно, гордился своим почти взрослым телом, когда вышел, покрасовался передо мной широкими плечами, видимыми мышцами на руках и животе, не прятал то, что ниже, хотя от холодной воды там стало более прилично, хотя волосы в этом месте мне казались неопрятным клочком, похожей на грязь. Ещё и под мышками клочки.

Я с трудом подавил в себе омерзение, чтобы не обидеть приятеля, но настроение упало. Я понял, что меня ждёт в ближайший год. Андрею хорошо, он доволен своим телом, а я вот доволен своим, детским, почему-то не хотел взрослеть. Все мои одноклассники хотели, а я нет. Наверное, от взрослых слишком много неприятностей получил. Тогда тем более, должен был хотеть, чтобы никто не цеплялся.

Немного подумав о таких желаниях своей души, понял, что чему быть, тому не миновать, перестал заморачиваться вопросами взросления, списав всё на гормоны.

Андрей, обсохнув, неторопливо оделся, и мы поехали обратно. О чём-то разговаривать мне было лень, за день устал, хоть и тренированное тело, а отдых ему тоже нужен.

— Завтра поедем? – спросил Андрей. – Возьми с собой купальник.

— Если есть, — ответил я, — я здесь не первое лето, только с девчонками купаюсь, а мы обычно без купальников…

— Вокруг же никого нет, чего ты боишься? Меня, что ли? Не съем я тебя. Можешь в своих плавках купаться, можешь без них.

— Я днём неплохо купаюсь… — я вдруг понял, что мне уже не так интересно купаться и играть одному, больше времени уделяю работе, чтобы отвлечься от мыслей о друзьях и подругах. Была бы со мной Сашенька! Об Анке я уже почти не думал, потому что воспоминания слишком болезненны, представляя, что она сейчас дружит с другим мальчишкой. Он её гуляет, угощает мороженым, а потом слизывает с губ сладость…

— Хорошо! – согласился я. – Завтра, в тоже время. Эй, куда? Мы ещё не настолько знакомы! – возмутился я, когда Андрей на прощанье чмокнул меня в щёчку. Подождал, гад, когда у меня руки были заняты великом.

— Давай познакомимся! – с радостной улыбкой предложил Андрей.

— Я ещё слишком маленькая, знакомиться со взрослыми парнями! – ответил я, состроив сердитую моську.

— Да ладно! – не поверил парень. – Вы все хотите дружить со старшими, ваши ровесники ещё в войнушку играют, на девчонок не глядят!

— Я тоже люблю в войнушку играть, — ответил я, — и в индейцев. Что в этом плохого? Для меня лучше, чем сосаться с вонючими мальчишками!

— Я что, вонючий? – обиделся мальчишка.

— Не знаю, не сосалась! – ответил я. И, чтобы смягчить прощание, сказал: — До завтра!

— Завтра заеду за тобой, так и знай! И с косичками будь, мне понравилось! – махнул он мне рукой на прощанье.

— Понравилось ему! – ворчал я, моясь под душем. – Обрежу, нафиг, осенью волосы, не буду больше отпускать! Возни с ними!

Однако, вечером, высушив и расчесав волосы, признал, что с ними мне лучше. Глядя в зеркало, представлял, что на меня смотрит Сашенька, мысленно разговариваю с ней, и она улыбается мне.

А если постригусь, то буду разговаривать сам с собой? Вздохнул, пошёл просить бабушку опять заплести косички.

— На ночь надо распускать волосы! – возражала мне бабушка. – Чтобы отдохнула голова!

— Утром спутываются! – капризничал я.

— Постригись!

— Ба, ты устала, да?

— Устала, конечно. Ладно, садись, девочка моя… — я обиженно сопел, но ради ласковых рук бабушки на всё готов пойти. Ей тоже нравилось со мной возиться, только не одобряла она моих игр в девочку.

— Как бы не привыкла! – сказала она.

— Не привыкну, — отвечал я, — это последнее лето детства, когда я ещё могу поиграть в девочку. На следующий год уже не смогу.

— Смотри! Не люблю я…

— Ба, а ты Сашеньку любишь? – спросил я, и почувствовал, как её рука дрогнула.

— Люблю, конечно. Но она же девочка.

— Я тоже её люблю. Смотрю в зеркало, и разговариваю с ней…

Бабушка вздохнула:

— Всё же встретились.

— Конечно, случайно, правда, я совершенно случайно оказался в той школе, где она учится сейчас, там и познакомились. Мы любим друг друга, ба.

— Ну и где она, если любите? – спросила баба Соня.

— Родители её на Юг забрали с собой, а меня сюда отправили, — вздохнул я.

— Снова, значит, разлучили, — покивала бабушка. – Скучаешь?

— Очень, — согласился я, — к тому же, ровесников нет, хоть с Андреем вечером покататься. Наверняка с мальчишкой не захотел бы дружить. Я ему сказал, что мне 12 лет, чтобы не приставал.

— А ему?

— Сказал, 16. Вроде, не соврал, как я.

— Я тебе тоже не дала бы больше, — призналась бабушка, — а сколько тебе лет?

— В этом году будет 14, в августе, — с грустью сказал я, глядя на красивое и чистое лицо в зеркале. Скоро это лицо останется таким же красивым, а у меня появятся усики, бородка. Странно, что ещё не взрослею, это блондины долго остаются безволосыми, тёмные здорово опережают их во всём. Даже в количестве ума. Не зря о блондинках столько анекдотов.

— Совсем уже взрослые стали, — вздохнула бабушка, — не успела нарадоваться на детей.

— А папа часто у тебя отдыхал? – спросил я, совсем забыв, что он бабушке был сыном, а не внуком.

— Папа твой жил здесь, забыл, что ли? – удивилась бабушка. – Он же сын мой, куда бы я его дела?

— Забыл! – улыбнулся я. – Когда смотрю на его фото, детское, представляю его своим другом, ровесником.

— Как вы с ним? Дружите? – я передёрнул плечами.

— Что так? – удивилась бабушка.

— Он Сашеньку любит. Со мной не общался и не общается, если общается, то по необходимости. Потом просто бросил нас, ушёл к другой.

— Никогда не осуждай отца! – сделала мне больно бабушка. – И маму, тоже.

— Маму я не осуждаю, — пробормотал я, зарёкшись говорить с бабушкой о её сыне, — она сейчас живёт с Сергеем, родила дочку…

— Да? – удивилась баба Соня. – А Игорь ничего мне не сказал.

— Это же не его дочка, ему никто, — опять дёрнул чёрт меня за язык. – но я её очень люблю, и она меня, тоже.

— Сколько ей? – поинтересовалась бабушка, закончив с косичками.

— Полтора месяца, где-то, — вздохнул я, поняв, что по Женьке тоже скучаю.

— Большая уже, — согласилась бабушка, — а на отца не злись. Он же помогает тебе?

— Нет, бабушка, — со вздохом сказал я, — мне помогает совсем другой человек, а эти деньги я сам заработал.

И зачем я это сказал? Вернёт ещё то, что я ей передал на моё содержание, и отправит в город!

Но бабушка ничего не сказала, только спать ложиться велела.

Я себя обозвал круглым дураком. Какая мать не будет любить своего сына? Конечно, мне обидно, что папка меня не любит, но зачем его матери жаловаться? Я даже с Киром о таком не говорил, иначе он бы меня загонял до полусмерти. Кир всегда говорил, что к родителям надо относиться не хорошо, а очень хорошо.

Я и относился очень хорошо к тем, кого считал своими родителями и старшими друзьями.

С Сергеем притёрлись, я уже готов был с ним съездить на рыбалку или в турпоход. Пусть не как с отцом, как со старшим братом, но точно не как с врагом.

А Кир мне ничего такого не предлагал, только возился со мной и Соней.

С такими мыслями я уснул.