Глава 17.

Мужики грубые, бесчувственные болваны. Ведь они не способны запомнить, что сегодня ровно три месяца и восемь суток, с тех пор как они начали встречаться. То есть сто дней, как любимая осчастливила этого чурбана своим вниманием. Так же равнодушно они относятся к цветам, щеночкам и детским вещичкам в магазине. Нет, конечно, они дарят цветы, но это для них дань великой ханше, за обладание золотым ярлыком. То есть глупый, дорогостоящий обряд, чтобы получить доступ к телу. То ли дело потратить эти деньги на пиво… Но иногда мужики могут удивить. Особенно если идет дождь.

Осень сопротивлялась до последнего, не желая уступать место зиме. Холодные, бесснежные заморозки еще отступали перед слякотным теплом. Вроде и не декабрь вовсе, так, холодный и мерзкий октябрь. Последним усилием осени стал дождь. Не мелкие моросящие капли, нет. Сильный, резкий и шумный.

Денис шел в аптеку, он все же решил купить на всякий случай лекарств для аптечки. Вода на асфальте замерзала и было так скользко, что каждый второй прохожий мог сдать произвольную программу по фигурному катанию. Настроения окружающим такая погода не добавляла. Серые, угрюмые лица, иногда искажались страхом, когда человек оскальзывался и равнодушный шум дождя взрывался грубым матом.

Именно тогда Денис увидел Тоню. Девушка просто стояла перед светофором и мокла. Звуковой сигнал не работал. А шум дождя перекрывал другие звуки, делая их обманчивыми. Люди, замерзшие и злые, обходили девушку, не желая видеть белую трость у нее в руках. Для слепого человека сильный дождь, все равно, что светошумовая граната для обычного. Капли крадут звуки, а те, что остаются — искажаются и лишают ориентации в пространстве.

Денису надо было направо, на улицу Чернышевского и он даже сделал пять-десять шагов. В конце концов, это не его проблемы. Потом он остановился, ругнулся сквозь зубы и подошел к слепой:

— Вам помочь? – спросил он, не слишком дружелюбно, впрочем.

— Если не трудно, — девушка, очевидно, стояла на перекрестке довольно долго и не стала придираться к тону – мне в семнадцатый дом, а я не слышу машин.

— Что же Вы в такую погоду гуляния устроили? – спросил ворчливо Денис, ведя слепую за руку.

— Да вот, — девушка приподняла тощий пакет – хлеб закончился, думала проскочу, пока дождь притих.

— Некому за хлебом сходить что ли? – Денис не хотел ввязываться в разговор, это получалось, само собой.

Ему хватало Марены с ее закидонами, сверх всякой меры. Но девушку было реально жалко. Не сказать, что слепая была красавицей, скорее симпатичной. Ну а два бельма, бессмысленно таращившихся в разные стороны, и вовсе отталкивали. Денис не испытывал отвращения к калекам, но и восторгаться не спешил. Взяв ее под руку он неторопливо и уверенно повел ее на другую сторону улицы. Наконец трость слепой звякнула о невысокий металлический заборчик, около ее дома и девушка обрадовалась.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она Дениса – через пятьдесят шагов мой подъезд.

— Вы уверены, что доберетесь сами? – с сомнением в голосе уточнил Денис.

— Конечно! – бодро ответила слепая, высвобождая руку из его локтя – Меня, кстати, Антонина зовут. А Вас как?

— Денис, — ответил мужчина и добавил – берегите себя.

Стоило ему отойти на несколько шагов, как позади раздался короткий «ой» и звук падающего человека. Зазвенела по мокрому, обледеневшему асфальту легкая металлическая трость.

— Вы это мне назло? – проворчал Денис помогая девушке подняться из лужи – Стоило попросить Вас беречь себя, и Вы тут же рухнули в лужу. Ай-я-яй!

Антонина оказалась на редкость культурным человеком, ведь именно такие моменты выявляют наше внутреннее содержание.

— Какая же я неловкая, — извиняющимся тоном пробормотала она, опираясь на руку мужчины и поднимаясь.

Денис довел ее до двери подъезда и тут выяснилось, что, Тоня где-то посеяла ключи.

— Ничего, — сказала она, стараясь говорить бодро – дядя вернется домой в три часа. Я пока тут, на лавочке подожду.

Мужчина критично посмотрел на часы.

— Мокрая, под дождем, на лавочке, сорок минут? Ну уж нет! Пойдем.

В соседнем доме располагалась пирожковая. На пенсию по инвалидности особо не разгуляешься, так что Тоня в нее не ходила, предпочитая экономить. Но Денис был непреклонен. Заволок ее в тепло, взял пару пирожков и горячий какао. Тоня грела пальцы о горячую кружку и улыбалась своему ворчливому спасителю.

Мужчина, впрочем, как и большинство нормальных людей, не понимал, что заставило слепую выбираться из дома. Между тем причина, которая гонит колясочников штурмовать бордюры, одноногих балансировать на костылях в автобусах, а слепых ходить за хлебом, крайне проста. Они такие же люди, как и остальные. Им хочется жизни, а не замуровать себя в стенах квартиры.

Социальные службы работали, да и просто неравнодушные граждане стремились помочь инвалидам, но зима все равно становилась практически тюремным сроком для инвалидов. Полгода изоляции из-за погоды были тяжелыми. И именно упрямство и жажда жизни толкала людей с ограниченными возможностями на штурм бытовых проблем.

Сейчас, отогревшись, Антонина думала о другом, она мечтала улучить момент и коснуться лица Дениса. Пока она слышала его голос и чувствовала его руки. Судя по всему, он был крепким, сильным мужчиной, уверенным в себе. Да, у Тони не было зрения, но все остальное работало исправно, а жизнь была одинокой.

— А чем Вы занимаетесь? – спросила она Дениса.

— Я…, — Денис запнулся, потому что уже не очень понимал, чем именно занимался у Марены – скажем так, я соцработник.

— Расскажете о своей работе? – Тоня проявляла девичью хитрость, ведь она понимала, что люди обожают рассказывать о себе.

Денис задумался и понял, что не сможет рассказать ни слова правды, иначе его примут за спятившего. Врать девушке он тоже не хотел, потому отделался общими фразами:

— Ничего особенного, помогаю одной пожилой даме по хозяйству. А Вы занимаетесь музыкой?

— Да, — удивилась Тоня – а как Вы узнали?

Мужчина понятия не имел, как он об этом узнал. Просто интуитивно предположил и угадал, но попробовал скроить логичный вывод.

— У Вас изящные, длинные и крепкие пальцы, вот я и подумал….

— Да, я играю на фортепиано, — смущенно призналась девушка, — но боюсь большого скопления народа, так что не играю на публике.

Тоня угодила в собственную ловушку и принялась рассказывать о своей страсти к музыке, ведь люди обожают рассказывать о себе. Денис купил еще по чашке какао и слушал о том, как Моцарт дарит вдохновение. Он сам не разбирался в этом вообще. Еще в школе он выяснил, что на его ушах медведи гопак танцевали, так что к музыке был довольно равнодушен и всеяден. Иногда ему нравился русский фолк-рок с женским вокалом, но скорее из-за текстов и именно женского пения – они будили в душе что-то неясное и огромное.

Страсть, с которой девушка рассказывала о Листе, Чайковском и Вагнере, захватывала и его. Тем более, что, Тоня отлично разбиралась в истории музыки и поведала много интересных подробностей из жизни великих композиторов.

Они просидели в крошечной пирожковой больше часа. С некоторым сожалением, Денис обратил внимание на время.

— Твой дядя, — сказал он – наверное уже пришел. А тебе надо переодеться, ты вся мокрая.

— Да, — смутилась девушка – тебе ведь тоже надо идти по своим делам.

Денис снова повел ее к подъезду. Отогревшаяся в тепле девушка задрожала, когда ледяной ветер и дождь принялись за нее на улице. Потому он спешил, хотя и не хотел этого. Они неловко молчали. Мужчина не хотел навязываться, хотя Тоня ему нравилась, особенно после трех месяцев целибата. И все же «подбивать клинья» к слепой, ему казалось недостойным.

Антонина надеялась, что понравилась мужчине, вот только жизнь ее приучила, что ее будут жалеть, а не любить. От этого во рту все четче отдавало полынью. Наконец они дошли до дверей, и она вызвала по домофону дядю.

— Тоня, — неуверенно начал Денис.

— Да?.. – с надеждой обернулась в дверях девушка.

— Я тут недалеко… работаю, — сказал мужчина – если скажешь свой номер телефона, я могу приносить тебе продукты, чтобы тебе не носится по гололеду… Если хочешь, конечно.

Девушка просияла улыбкой и продиктовала номер.

— Записал, — сказал Денис, неловко тыкая в телефон – я позвоню через пару дней, договорились?

— Договорились, Денис! Пока.

— Пока, Тоня.

Слегка растерянный, Денис дождался, пока за девушкой закроется дверь и пошел в аптеку. Самый короткий день в году подходил к концу. Дождь, наконец-то перестал, а развешенные на витринах гирлянды радовали и, несмотря на отсутствие снега, создавали праздничное настроение.

С удивлением мужчина понял, что влюбился. Что было странным и несерьезным. Девушка была не в его вкусе, не говоря уже о физическом недостатке. Махнув рукой, он оставил ковыряния в себе на потом.

Возле аптеки его поджидала злая Марена. Женщина пританцовывала от нетерпения и высматривал его.

— Где ты, мать твою, шляешься?! – зашипела она на него.

— Ты чего? – удивился Денис – Торопишься куда?

— Тороплюсь? – взвизгнула подопечная в бешенстве – Сегодня зимнее солнцестояние! Ты обещал быть дома до заката.

— Хорошо, — миролюбиво ответил Денис и направился было к аптеке – сейчас куплю то, что надо и пойдем. Аккурат к закату и будем.

Марена сплюнула, схватила его за рукав и в следующую секунду они оказались дома, возле лестницы.

— Еще чуть-чуть, — зло выговаривала она, волоча Дениса наверх – и все пошло бы прахом! Тебя вообще не следовало отпускать сегодня из дома.

Марена торопилась. Шипы на ручке двери не успели расплестись, а она уже рванула руку и вместо нескольких царапин изрядно порвала кожу на кисти. Не обращая внимания на хлещущую кровь, она принялась раздеваться.

— Знаешь, что, — Денису осточертела вся эта колдовская ахинея, но последней каплей стало неприкрытое хамство подопечной – иди ты в задницу! Я пошел домой. Причем к себе домой. Понадоблюсь, позвонишь. Причем по-человечески позвонишь, телефон у тебя есть.

Марена посмотрела на него с ужасом. Денис развернулся, чтобы уйти. Женщина подбежала к нему и рухнула на колени:

— Денисушка, — завыла она – не надо! Не уходи! Прости дуру-бабу.

— Да что это за херня! – не выдержал Денис – На кой ляд нужны эти чертовы сказки? Тем более ты от них загибаешься.

— Это важно, Денис, — Марена села на пол – это так важно, что не передать словами. Ты просто пока не понимаешь, насколько это важно. Не для меня и не для тебя. Это необходимо для….

— Для чего? – Денис еще злился, но уже понял, что никуда не уйдет.

— Для всего, для бытия, — непонятно ответила Марена.

Она продолжила стаскивать с себя одежду, обнажая старое, дряблое тело. На мужчину она не смотрела вовсе.

— Уходи, если хочешь, — бросила она через плечо – я попробую сама.

Денис понял, что она будет рассказывать свою сказку в пустоту. Даже если ее это убьет — она не остановится. Выматерившись, он принялся стаскивать куртку.

— Завтра ты мне расскажешь, зачем мы это делаем! – потребовал он, усаживаясь рядом с щитом и опуская руки в кровь.

Марена кивнула, потом прикрыла на секунду глаза. Уже четвертый раз Денис видел какие глаза у нее на самом деле и все равно не привык. Его пугали эти два бездонных колодца.

— Если уж родился белым шовинистом, то это навсегда. Гонзо Туров об этом знал точно, потому что сам родился таким. Нет, конечно, можно было пройти процедуру смены пола, но для одобрения со стороны Гендерной комиссии, надо было обладать некоторыми внешними данными. Мосластый, здоровенный Гонзо ими не обладал и потому был уверен, что никогда не выберется из Рабочего Сектора….