Глава 18.

Баст кормили кошачьим кормом и в этом Смерть проявляла изощренный садизм. Гигантская кошка предпочитала человечьи сердца, на худой конец, могла и свининки откушать, но хрустеть сухарями из зерна с примесью ошметков мясного производства, ей не нравилось. Богиня отощала и активно теряла шерсть. Сердобольная Лиза, иногда, делилась с ней бутербродами с колбасой. Еще три месяца назад, кошка бы только презрительно фыркнула в сторону человека, но голод не тетка.

Ее никто не охранял, просто Геката приказала ей сидеть в подвале и никуда не уходить. Ослушаться Смерть, кошка боялась. Ра, однажды, стал выпендриваться потому как бессмертный. В итоге умирает каждый день. Нет, злить Последнюю Гостью, Баст не хотела.

Ладно бы ее оставили в том, уютном и оборудованном подвале Деканов. Со слугами, инфракрасными лампами для обогрева и коралловым песочком. Нет, она торчала в бетонном ящике под домом режиссера в Подмосковье. Лизка, добрая душа, приволокла ей ватное одеяло, что бы котейка не мерзла на голом полу. Иногда подкармливала бутербродами и чесала за ушком.

Сегодня девушка принесла судочек с размороженной рыбой. Баст горько вспоминала, как трепала нервы Матроне, то требуя рыбу, то брезгливо засыпая ее песком, когда ей приносили требуемое. Впрочем, тяжелые мысли не мешали сверхъестественной твари, чавкая, давиться минтаем. Была надежда, что от рыбы вернется хоть часть блеска шерсти, а именно задрипанный вид, больше всего расстраивал Баст. Смерть специально приказала приклеить к стене зеркало, чтобы гигантская кошка могла видеть собственную деградацию. Уж очень взъярило Гекату участие богини в бессмертии Деканов. Баст пыталась объяснить Последней Гостье, что она была пленницей своих же ушлых жрецов, но безуспешно.

Лиза уселась на краешек ватного одеяла и Баст развалилась рядом, положив голову на колени девушки. Девичьи легкие и ласковые пальцы уносили богиню в негу и блаженство. Мурчание гигантской кошки напоминало работающий за стенкой дизельный двигатель, все-таки котейка была нехилых размеров.

Девушка ждала и молчала. Помимо истинно кошачьих привычек, в Баст уживалась аристократичная женщина, то есть редкостная сплетница. Кошка потянулась, но постаралась не выпускать когти, чтобы не поранить человечка, иначе никакой рыбы.

— Лизка, — мяукнула она – а давай мы тебя в бастуру обратим?

— Во что? – не поняла Лиза.

— Ну, это так моя религия называлась среди египтянок. Станешь правоверной, я тебе лично рай гарантирую. Египетский правда, но там тоже неплохо. Возможно пристрою тебя виночерпием. Будешь Ра наполнять кубок пивом. Соглашайся.

Лиза представила, что всю оставшуюся вечность будет наливайкой для чувака, светящегося словно армейский прожектор и с трудом подавила желание передернуть плечами. Она промолчала. Баст истолковала ее молчание по-своему.

— Ничего особенно трудного я от тебя не потребую, — вкрадчиво мурлыкнула она – так, мелочи. Молоко, мед, зерно, иногда младенца.

Вот теперь Лизу передернуло. Она все время забывала, что имеет дело не с обычной, несчастной и голодной кошкой, а древним божеством, для которого совесть — удел смертных.

— Ну что ты, — Баст гнула свою линию – мне даже не всегда нужно живых. Все равно половина младенцев дохнет до года. Их за медяки можно покупать у крестьян. А я тебе удачу организую. Мужа богатого и толстого. Детей семерых родишь, всех здоровых и крепких. Бастура – очень хорошая религия. А я очень добрая богиня. Мне очень нужно Ка поднять. Уж очень она поистрепалась с этими новомодными религиями.

— Что поднять? – спросила Лиза, она пересилила себя и продолжила гладить кошку.

— Ка. То есть силу, дарованную теми, кто в тебя верит, — Баст поморщилась – В русском языке нет точного аналога. Ка – это твоя душа, напитанная душами, доверяющими тебе. Вроде коллективного бессознательного, но магическое и с личностью во главе. Чем больше людей в тебя верят, доверяют тебе или боятся тебя, тем сильнее ты становишься. В среднем царстве, я бы могла поспорить даже со Смертью, а потом…. Потом приволокли Астарту, следом Афину. Сейчас и вовсе молятся Богородице. А про меня, дарующую жизнь и веселье, позабыли. Но, все можно поправить. Вот ты начнешь мне молится, а я тебе буду помогать. Остальные девицы и рабыни увидят. Ты им объяснишь откуда у тебя столько удачи и красивых нарядов. Глядишь и они станут приносить в жертву Баст молоко и мед.

— Я подумаю, — уклончиво ответила Лиза.

— Смотри, я дело предлагаю, — Баст страстно хотела выбраться из подвала, но без сильной Ка, об этом можно было не мечтать.

— Баст, — обратилась к кошке девушка – скажи мне одну вещь….

— Спрашивай.

— Как так получилось, что египетских богов забыли?

Баст напряглась, потом вздохнула и поднялась. Кошка уселась на задницу и почесала за ухом задней лапой. Она не хотела об этом говорить, но надеялась на обретение последовательницы и потому рассказала:

— Когда Александр поставил на уши весь известный тогда мир, мы были сильны и могучи. Конечно, таскаться среди смертных было неприличным уже лет пятьсот, но в нас верили и приносили эту веру на алтари. Чье-то Ка затухало, вроде забытого Амутына, кто-то вроде Ра, принял своей ипостасью Аполлона и жил припеваючи. Народу в Земле Меда и Тросника жило все больше, и мы процветали.

Мне приносили двадцать четыре сердца в год, двенадцать мужчин и женщин. В основном рабов, разумеется, но горечь их сердец была восхитительна, — Баст мечтательно зажмурилась – а потом…

Потом появилась новая Ка. Такое бывает, когда рождается новый бог. Вот только бога не было. Только Ка, странная непонятная сущность из человеческих вожделений и стремлений. Неоформленных и невнятных. Мы назвали это Ка-Дай, Душа без Символа. Пока эта новая Ка была маленькой, мы не обращали на нее внимания. Мало ли их, мелких богов и богинь появляются и исчезают? Да даже человеческие поп-звезды частично имеют Ка. Но Ка-Дай была другой силой. Она не рассеялась и не оформилась в личность. Ка-Дай росла и крепла. Идея без слов. Мысль, что лишь брезжит на задворках людского ума. Но при этом мысль настолько сильная, что стала вытеснять нас.

Нет, нам продолжали приносить жертвы, но к ним перестали прилагать души. Это были просто фрукты, мед, зерно и кровь. Мясо и клетчатка. Мы попытались воевать, вот только как воевать с неявленной идеей? Все равно, что мечом рубить туман. Мы проиграли, так и не вступив в бой. А когда пришел бог христиан, мы просто ушли из Египта кто куда. Впрочем, куда делась лично я, ты и так знаешь.

— Так Ка-Дай это и есть бог христиан? – задумчиво спросила Лиза.

— Что-ты! – горестно рассмеялась кошка – Ка-Дай все еще растет, все еще захватывает умы. Там, на самых задворках сознания, он ждет своего часа. Ждет, когда идея выкристаллизуется и он обретет форму и Символ.

— Думаешь дождется? – спросила девушка поднимаясь.

— Может быть, — вкрадчиво ответила кошка и потерлась о ноги человека – так что скажешь о моем предложении?

— О каком предложении? — задумавшись, Лиза чуть потеряла нить беседы.

— Стать моей последовательницей, — Баст бесила человеческая самка. Она пообещала себе, что, как только наберет нужное количество последователей, лично убьет наглую девку, но пока она была нужна ей живой и молящейся.

— Я подумаю, — дипломатично солгала Лиза, она даже при жизни не особо была религиозна.

Трудно быть религиозной, если тебя периодически вызывает отец-настоятель ближайшего монастыря, а ты проститутка. Впрочем, на престольные праздники она исправно ходила в церковь и ставила свечки. Веры в этом было немного, скорее привычка. Как сказала Баст, Ка такая вера не создавала.

Девушка подобрала судочек из-под рыбы и вышла из подвала. На ступеньках ее ждала ослепительной красоты брюнетка. Данте прижала палец к чувственным губам и показала наверх. Девушки вышли в сад, где их труднее было подслушать. Демон внезапно развернулась и страстно поцеловала девушку. Ей никогда не надоедала эта забава. Лиза влепила наглой нечисти пощечину, но та доля секунды, когда девушка размышляла о правильности происходящего и колебалась на гетеросексуальной грани, приводили демона в детский восторг.

Впрочем, у подобного поведения была и практичная сторона. Демон в этот момент, так, на всякий случай, устанавливал мираж. Возможным шпионам казалось, что две девицы уединились в беседке, чтобы «пошалить». Но внутри все было крайне далеко от плотских утех.

Из подпространства Данте вытащила стол и несколько грифельных досок, где были расположены все теории и факты, имеющиеся в доступе троицы. Смерти они не то чтобы не доверяли, но предпочитали сначала разобраться, и лишь потом идти к работодателю с готовыми теориями, а не домыслами.

Во всей хитросплетенной схеме посмертия, всегда возникала узловая точка, о которой никто ничего не знал. Этакий пустой пятачок на карте, который обойти не получалось. Кто это или что, они не знали. До сегодняшнего дня.

— Ты узнала? – спросила Данте.

— Его или ее зовут Ка-Дай, Душа без Символа.