Позавчера я притащил домой кота. Третьи сутки добирался в Челябинск из командировки на трассу М5. Устал, как собака, присел передохнуть на скамейку. До дома осталось метров триста, а тут накрыло. Ноги отказались идти, и в голове заплясали веселые солнечные зайчики. На колени запрыгнул рыжий котенок. «Ну что, бродяга, замерз?» — спросил я его. Рыжий ничего не ответил, его трясло от холода. Я запихал кота под куртку и побрел дальше, мечтая, чтобы меня самого кто-нибудь донес под курткой до теплой квартиры. Я шел и думал, что мы, в сущности, одинаковые. Неприкаянные и потерявшиеся в заснеженном городе. И помочь нам некому, разве что у случайного прохожего вдруг разыграется приступ сентиментальности.

…На перевале Уреньга, там, где открывается чудесный вид на Златоуст, а птицы иногда замерзают на лету, я встретил трех замерзающих украинцев. В их большегрузе полетела какая-то деталь, без которой импортный грузовик превращается в 30-тонную груду железа. Мужики замерзли до крайности. Всю солярку они уже сожгли и начали палить покрышки. Вид у них, если не брать в расчет хреновые обстоятельства, был прекомичный. Закопченные лица, шеи, замотанные какими-то тряпками, и обвисшие усы. Растрескавшиеся на морозе руки уже отказывались держать кружку с горячим чаем, который предложили им мы с попутчиками. «Давно стоите?» «Двое суток…» Украинский мобильник отказался работать с южноуральскими сетями, и о своем бедственном положении водилы не могли рассказать даже грозному начальству. А трасса проносилась мимо. Никто не захотел остановиться на обледеневшем подъеме и помочь. Можно встать надолго и через пару дней обзавестись закопченной физиономией и обвисшими усами. «А как же аварийные службы?» — удивитесь вы. «А что же спасительный номер 112?» А ничего. «Чем мы вам поможем? Машину не вытянем, запчастями не торгуем», — вот был ответ представителей всесильного МЧС, когда какой-то доброхот-дальнобойщик все-таки до них дозвонился. Так и оказались братья-славяне заложниками собственного кормильца-грузовика. И на дороге его не оставишь, и без нужной железки дальше не тронешься.

Еще вспоминается Василий. Встретил я его на стоянке под Симом. Видок у него был — закачаешься. Вернее, самого Василия качало от усталости. Он крутил баранку третьи сутки, а последний перевал перед Симом преодолевал семь часов. Семь километров — семь часов. Дорога покрылась наледью, и милиция просто закрыла трассу. Никто не вызвал дорожные службы, никто не кинулся посыпать солью асфальт. Движение было просто остановлено на неопределенное время. Зимой, когда Уральские горы хороши только на картинке, а на деле — суровы и безжалостны к человеку.

Украинцам мы помогли. В нашей машине как раз находился тираж журнала «Дальнобойщик», который выпускает в Челябинске клуб взаимопомощи дальнобойщиков «Братишка». Соответственно, и за рулем сидел человек, который знает телефоны всех автосервисов в области. Геннадий Александрович Елизаров. Один звонок — и вот уже машина везет на перевал запчасть. Проблема решается легко, если знаешь, как. Однако меня не покидали мысли: почему помощь пришла не от структуры, чей непомерно раздутый штат ежедневно «светится» в телевизоре? Почему вместо подмоги представители власти откровенно вставляют палки в колеса? Отчего дороги Южного Урала славятся зачаточным состоянием инфраструктуры? И что делать, когда ты не в шутку, а на самом деле умираешь от холода на обочине? Молиться или сажать батарею мобильника в бесплодных попытках дозвониться до спасателей? Вопросы эти вполне могут пополнить копилку сакраментальных российских. Но кому от этого легче?

Ежегодно на М5, метко называемой также «дорогой смерти» остаются трупы водителей. Они, в отличие от рыжего кота, не могут похвастаться обаянием. Но они обеспечивают перемещение по стране массы нужных и полезных вещей. И, кстати, если совсем прижмет, жалобно мяукать не будут, а достанут из-под сиденья монтировку, замахнут стакан водки и устроят на дороге такую вольницу, что мало не покажется. Господа, от которых зависит все в этой стране, не играйте с огнем.