Моя бабушка Кира Александровна Капитонова родилась в Ленинграде, там прошло ее детство и юность. Когда началась война, она училась в техникуме морского торгового флота, а 22 июня 1941 года находилась в Ростове на учебной практике. Под непрерывными бомбежками где поездом, а где пешком моя 18-летняя бабушка в течение двух недель добиралась домой.

Несмотря на военное положение, 1 сентября начались занятия в техникуме, а 8 сентября – блокада Ленинграда. В первые дни войны сгорели Бадаевские склады, продовольственное хранилище огромного города. Слоистый зловещий дым повис над Ленинградом – это были горящие сахар, мука, масло. Долго еще ходили ленинградцы на место пожарища: земля там была жирная и сладкая, ее можно было принести домой, залить кипятком и сладкой жидкостью поддержать уходящие силы. 250 граммов хлеба в день получали только рабочие, остальные довольствовались пайком весом 125 граммов. В пищу шло все: столярный клей, жмых, настой из хвои и дубовой коры, касторовое масло. Голод и холод – вот воспоминания моей бабушки о первой блокадной зиме. Не было электричества и отопления. Воду на санках возили из Невы. Обогревались у печки-буржуйки, без сожаления расставаясь с мебелью и книгами.

К Новому году бабушка решила сделать подарок родителям: выменяла нарядное платье на несколько конфет. Развернув обертки, увидела вместо ирисок кусочки черного мыла. Был случай, когда вместо манной крупы принесли с базара мелко смолотые кости. Война проверяла людей на прочность, проявляла суть каждого, истинность человеческих отношений, она была мерилом нравственности, проверкой дружбы. До сих пор вспоминает бабушка, как друзья из семьи Смирновых принесли «гонки» – детали, изготовленные из свиной кожи, из них можно было сварить вполне съедобный холодец. Мы благодарны им и за то, что в блокаду они сберегли несколько вещей нашей семьи. Как дорогие реликвии храним мы инкрустированную шкатулку, мраморную вазочку и куклу Беби, с которой девочкой играла моя бабушка. У Беби склеена головка, но она мне дороже самых красивых кукол. Я никогда не выброшу ее, а ее историю расскажу своим детям. Расскажу и о том, как моя бабушка по льду Ладожского озера уехала из осажденного Ленинграда на «Большую землю».

Бабушка мечтала о фронте и записалась добровольцем. Прошла краткий курс обучения в военно-медицинском училище в Омске. Там подружилась с кудрявой хохотушкой Леной из Одессы. Окончена учеба – и подружки пошли каждая своей фронтовой путь-дорожкой. Оказывали раненым первую помощь, выносили их с поля боя. Лена встретила Победу в Венгрии, а моя бабушка Кира – в Восточной Пруссии. Я снова и снова прошу бабушку рассказать про День Победы, и каждый раз волна ликования, гордости и скорби охватывает меня. Как будто и я 9 мая со своей молодой бабушкой услышала по радио об окончании войны, вместе с врачами и ранеными выбежала из санитарной «летучки» и закружилась от счастья под утренним майским небом.

Через сорок лет после войны бабушка получила письмо из Одессы – ее разыскала Лена, та самая подруга по военно-медицинскому училищу. Завязалась переписка, состоялась долгожданная встреча. У бабушки Лены две внучки, младшая – моя ровесница и тезка Катюша. Нас с Катей связывают электронная почта и, конечно, дружба. Как было бы хорошо опять поехать в Одессу! Нашим бабушкам за 80, им есть что вспомнить. Пусть посидят в тени виноградной лозы, поругают тех, кто «понаставил границ» между республиками, пожурят нас с Катей за легкомысленные наряды. А мы, внучки, будем говорить о будущем, строить планы и доверять свои тайны друг другу да морскому прибою. А когда все будет переговорено, мы сядем рядом с бабушками и спросим… нет, не об ужасах войны. Мы хотим понять, чем они, восемнадцатилетние, отличались от нас, в чем была их вера. Каждый из нас в душе задает себе вопрос: а я смог бы вот так, без колебаний, добровольцем? Мы спросим бабушек, как они дружили, и попытаемся понять, почему дружба бывает такой долгой, как жизнь. Будет ли так у нас с Катей? Мы поймем, и уже понимаем, что история семьи – непрерывная нить, протянувшаяся из прошлого в будущее.