Моя жена всегда любила фильмы ужасов.

«Ну что в них такого интересного? — пытался я ее переубедить. — Сюжет дурацкий, актеры играют ненатурально, и вообще, это не кино, а халтура!» «Ну и что? — пожимала плечами Ксеня. — Мне интересно».

Спорить с Ксеней было бесполезно. Я поежился, вспоминая недавнюю «ночь ужасов» со стонами и душераздирающими криками, доносившимися с экрана.

— Хороших фильмов ужасов мало, а ты смотришь все подряд, лишь бы пострашнее было, — говорил я. — Неужели не боишься?

— Страшно, конечно, — признавалась жена, закатывая глаза. — Но ведь это здорово! Потом так приятно чувствовать себя в безопасности, под теплым одеялом, рядом с тобой…

Вот никогда не мог этого понять!

Почему для того, чтобы почувствовать уют и насладиться домашней атмосферой, обязательно сначала надо два часа дрожать от страха?

Помню, однажды, через пару лет после свадьбы, я не выдержал и запротестовал:

— Ксенька! Выключай! Не могу больше это смотреть и слушать!

— Не смотри и не слушай, — она бросила в меня подушку. — Накройся с головой. А я хочу досмотреть, интересно же узнать, чем закончится. Кстати, если не трудно, Сань, сделай чайку, пожалуйста, только погорячее.

— Чайку? — ехидно переспросил я. — Ты думаешь, я вот сейчас соглашусь вылезти из-под одеяла и потопать на кухню? Один?

— А ты что, боишься? — в темноте, в неверном мерцающем свете от монитора глаза жены блестели, и было непонятно, с каким выражением она на меня смотрит. — Ну, принеси, Сань, пожалуйста, очень чаю хочется.

— Сама иди и принеси, — буркнул я, поглубже зарываясь в одеяло. — А я боюсь.

— Санька! — воскликнула Ксеня, и в ее голосе послышался смешок. — Тебе не стыдно?

— Ни капельки, — мотнул я головой. — Нормальному человеку никогда не придет в голову смотреть все эти ужастики. Монстры, зомби, призраки, мертвецы… У меня здоровый инстинкт самосохранения. Сама иди за чаем. Ксеня засмеялась:

— Да ты у меня трус, Саня! Как я только за тебя замуж вышла? Ну, подумай сам: чего нам с тобой бояться? В этом фильме монстры живут в подвале двухэтажного особняка. Понятное дело, им там привольно — столько места, есть, где разгуляться! А у нас что? Однокомнатная тесная конура, да и та не наша, а съемная!

— Ну и что? — пробурчал я, обиженный подозрениями в трусости. — Какая разница?

— Огромная, — принялась втолковывать мне жена. — Даже призраку — бесплотному духу — нужно хоть какое-то пространство, чтобы существовать и пугать. Где им тут летать? Ну, посмотри: комната двадцать метров, наполовину заставленная мебелью, туалет метр на метр, крошечная кухонька… Да здесь просто развернуться негде, какие уж тут монстры и зомби!

— Думаешь? — с сомнением спросил я, обдумывая слова жены.

— Ну конечно! — воскликнула она. — И вообще, вспомни фильмы, которые мы с тобой смотрели. Там где действие происходит? Чаще всего или в старинном замке, или в загородном доме, где как минимум кроме подвала есть еще и чердак и какая-нибудь заросшая кустами беседка, старый сад или лес поблизости… Вспомнил?

— Пруд, парк, комната без окон… — машинально перечислил я то, что помнил.

— Вот видишь, — улыбнулась Ксеня. — Ну что, сделаешь чай?

Я нехотя вылез из-под одеяла и прокрался на кухню, предварительно включив свет и там, и в прихожей. Неприятно, когда тебя обвиняют в трусости, но что я могу поделать, если мне и в самом деле не по себе после просмотра таких фильмов? Реальных опасностей я при этом не боюсь, и Ксене об этом прекрасно известно: наше знакомство началось когда-то с того, что я отбил ее у троих хулиганов, бессовестно пристававших к беззащитной девушке в темном переулке. Тем обиднее было слушать ее обвинения. Быстро налив жене чаю, я торопливо вернулся в комнату.

— Ну что, живой? — насмешливо взглянула она на меня, принимая чашку. — Никто тебя там не обидел?

Я сердито засопел:

— Я не виноват, что твои ужастики на меня так действуют! Ты же знаешь…

— Знаю-знаю! — перебила она. — И про твою героическую службу в армии, и про прыжки с парашютом, и про скалолазание. И помню, как ты меня спас. Спасибо, — она перегнулась через подушку и поцеловала меня. — Но нельзя, же вздрагивать, как маленький ребенок, увидев на экране обыкновенного монстра?

— Обыкновенного? — я даже подскочил от возмущения. — Ксень, неужели тебе самой не бывает жутко, когда эта нечисть тянет свои лапы прямо к тебе? Или когда неизвестно кто, невидимый, находится рядом и норовит тебе навредить? Или… — не в силах продолжать, я задохнулся и замолчат.

Ксеня обеспокоенно взглянула на меня:

— Ну, если тебе в самом деле не по себе, Сань… Ну, я не знаю… Давай я буду наушники подключать и смотреть эти фильмы без звука?

— Не поможет, — вздохнул я. — У нас одна комната. Я все равно не смогу заснуть, пока ты смотришь фильм. И все равно буду посматривать на экран — и этого достаточно.

Так мы жили, то ссорясь, то мирясь. Хотя, собственно, других разногласий с Ксюшей не было — мы спорили только по поводу ужастиков.

Я продолжал бороться за их изгнание из семейной жизни. Ксеня настаивала на том, чтобы их оставить.

— Ты просто не понимаешь — доказывала она, — я очень устаю на работе. Я же в суде работаю, не в библиотеке! Только представь себе, сколько ответственности на секретаре суда, как мне приходится работать в напряжении весь день, с утра до вечера, день за днем, сколько разных ужасов приходится слушать и смотреть — доказательства преступлений, подробности убийств… — она даже передергивалась от воспоминаний.

— Тем более! — с жаром восклицал я. — Неужели после твоей работы тебе не хочется посмотреть дома что-нибудь приятное и спокойное? Комедию, например. Или мелодраму.

— Нет, — упрямо отвечала жена. — Именно чтобы расслабиться после тяжелой рабочей недели и отвлечься, мне нужны ужастики. Тогда реальные преступления кажутся не такими уж и страшными, и я могу хоть немного успокоиться.

И я отступал. В самом деле, я понимал, что Ксене нелегко приходится на работе. Много раз я предлагал ей сменить место, может быть, даже приобрести другую специальность, но она оставалась верна своему суду: ей там было интересно, хотя иногда и случался перебор негатива и чернухи.

Поглядывая одним глазом на экран во время просмотра очередного ужастика, я иногда снова начинал ее просить:

— Может, что-нибудь другое посмотрим?

— Опять боишься? — насмешливо прищуривалась она. — Мы ведь уже с тобой решили: в нашей съемной однушке бояться нечего. Вот если бы у нас был замок… Или хотя бы двухэтажный загородный дом… У-у-у. тогда, конечно, было бы страшно.

Так продолжалось почти два года.

Я уже почти привык к фильмам ужасов и перестал вздрагивать от тревожной музыки, звучащей с экрана в самые драматичные моменты. Хотя, конечно, предпочел бы обойтись без всех этих кровавых вечеров и потусторонних мстителей.

Однажды Ксеня встретила меня с работы необычно задумчивая и какая-то притихшая.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил я, вешая куртку и обнимая жену. — На работе что-нибудь?

— Нет… — она помолчала. — Понимаешь… Умерла двоюродная бабушка. Я ее почти не знала. Это папина тетя, они когда-то давно рассорились и не общались. А сейчас… Оказывается, она оставила мне наследство. Почему-то именно мне.

— А что, у нее нет детей? Или внуков? — после паузы спросил я.

— Родных — нет. Получается, что мы самые близкие родственники… — Ксеня всхлипнула. — Знаешь, мне теперь как-то не по себе. Наверное, надо было поддерживать с ней отношения. Может быть, ей нужна была помощь. Мало ли что там у них с папой было, при чем здесь я… Теперь буду чувствовать себя виноватой перед старушкой.

Я, как сумел, успокоил жену. Если бы двоюродной бабушке понадобилась помощь, она бы, наверное, нашла способ связаться с Ксеней — сказал я.

— Да! — встрепенулась она, и лицо ее прояснилось. — Я же ей раньше звонила иногда. С праздниками поздравляла. И спрашивала: может, помочь чем-нибудь? Но она каждый раз ругалась и кричала, чтобы я не смела ее беспокоить, что я такая же, как мой отец. Ну, я и перестала, потом звонить.

— Ну, вот видишь — облегченно вздохнул я. — Ты ни в чем не виновата. Ты сделала все, что от тебя зависело. А бабушка, видимо, сама перед смертью поняла, что была неправа. И решила оставить тебе наследство. А что за наследство, кстати?

— Дом, — проговорила Ксеня и несмело улыбнулась. — Как ты думаешь, Саня, это очень плохо — радоваться в такой момент? Наверное, плохо. Но я ничего не могу с собой поделать. Я так рада, что у нас наконец-то будет собственный дом! Надоело жить в съемной конуре. Хочется устроить все по своему вкусу, сделать хороший ремонт, купить нормальную мебель…

Через некоторое время мы с женой отправились на окраину города — именно там располагался дом умершей бабушки. Пока добрались после работы, наступил вечер, незаметно стемнело. Старый двухэтажный коттедж торчал мрачной громадиной на фоне закатного неба — на отшибе, вдали от других домиков, маленьких и невзрачных, терявшихся рядом с ним.

— Какой огромный… — прошептала жена и слегка передернула плечами — наверное, от вечерней сырости, разливающейся по старому заросшему саду. — И как только баба Нина жила здесь одна? Жутко как-то. Смотри, какие старые деревья…

— Ничего, мы все здесь приведем в порядок, — бодро проговорил я и сам удивился, до чего же фальшиво звучал мой голос.

Подойдя ближе к крыльцу, мы синхронно вскрикнули: резко скрипнула дверь покосившегося сарая, и с нее взлетела, тяжело хлопая крыльями, какая-то птица, кажется, сова.

— Уф… — едва переведя дух, проговорил я. — Напутала.

В этот момент мне в голову пришла новая мысль, и я даже хихикнул про себя. А вслух задумчиво произнес:

— Слушай, Ксеня, тебе здёсь должно понравиться. Я просто уверен. Смотри, все как ты любишь: старый заброшенный сад, двухэтажный дом, наверное, и подвал есть… И вон видишь? — маленькое круглое окошко наверху, наверняка чердак. А значит, полным-полно места для всяких монстров, призраков и гоблинов.

Ксеня вздрогнула и отстранилась от меня, с подозрением вглядываясь в мое лицо. Но я хранил невозмутимый вид. Немного помедлив, жена решительно развернулась и направилась к выходу.

— Потом приедем, в воскресенье, — сказала она на ходу, стараясь не оглядываться на мрачный дом. — Сейчас уже поздно, поехали домой. Посмотрели, и ладно.

— Но мы, же ничего не увидели! — возразил я.

Ксеня даже не замедлила шагов:

— Главное увидели. Дом крепкий, хотя и требует ремонта. Вот и будет тебе, чем в отпуске заняться. И первым делом ты купишь побольше разных ламп, светильников и люстр. Комнат много, надо, чтобы везде было светло. И не забудь сделать освещение во дворе! И обязательно в подвале и на чердаке.

Я сначала слушал ее с улыбкой. Потом спохватится:

— А почему это я один должен ремонтом заниматься? У тебя тоже отпуск через две недели начинается! Несправедливо! Займемся вместе.

— Милый. — Ксеня наклонилась к моему уху, и я почувствовал ее горячее дыхание, — дело в том, что я смогу осуществлять только общее руководство ремонтом. Понимаешь, беременным женщинам нежелательно таскать тяжести, дышать краской и прочей химией…

— Беременным? — я резко повернулся и схватил жену за плечи, не смея верить своим ушам. — Правда, Ксюшка?

Она засмеялась и кивнула. Я, не помня себя от радости, подхватил Ксеню на руки и закружил. Потом осторожно поставил и решительно сказал:

— Все. С этого дня никаких ужастиков.

— Да я и сама не хочу — призналась жена, беря меня под руку. — Знаешь, как увидела сейчас этот дом… Так жутко стало. Даже мелькнула мысль: может быть, продадим его? Лучше купим двухкомнатную квартиру в центре… Но как-то жалко. Здесь свежий воздух, речка недалеко, лес. Фрукты из своего сада. Ребенку здесь хорошо будет.

— Не будем продавать, — подумав, сказал я. — За несколько месяцев я приведу все в порядок, и наш малыш будет расти на свежем воздухе, среди птиц и деревьев.

Теперь мы живем в собственном благоустроенном коттедже. Я покрасил стены в светлые тона. Ксеня купила прозрачные легкие занавески, и теперь в нашем доме уютно и светло — в нем не осталось ничего мрачного и темного. А старые диски с ужастиками я безжалостно выбросил. И Ксеня о них не вспоминает — мы теперь смотрим детские приключенческие фильмы, сказки и семейные мелодрамы. Вместе с нашей дочкой Леночкой.