Читать предыдущую часть: Мы — дети войны.

Меня очень любил дедушка Вася. Так как он был рыбак, то у них в се-мье часто жарили рыбу, заливая её яйцами. Они меня угощали. Но мне сама рыба не нравилась, и я ела только яйца, которые зажаривались между рыб-ками и были очень вкусные.

Дедушка часто брал меня маленькую с собой на рыбалку. Он перекрывал сетчатым конусом ручей, который протекал внизу нашего огорода. Один раз ему в сеть попалась птичка, запуталась и погибла. Я её принесла домой и похоронила в палисаднике. А однажды, он взял меня на рыбалку на лесное озеро. Когда возвращались домой, попали в сильный дождь и грозу. Мы спрятались под раскидистый, одиноко растущий дуб. Потом дедушка, видимо что-то почувствовал, взял меня за руку и быстро увёл подальше от дуба. В тот же миг молния ударила в дуб, и он загорелся. Мы остолбенели. Пламя было очень большое и высокое. Я до сих пор вижу эту картину и ду-маю о чуде, что мы остались живы.

Видимо мне от деда досталось вот это его предчувствие. Я, иногда, планирую решение каких-нибудь вопросов в различных организациях на завтра. Сегодня спокойно дома занимаюсь уборкой, готовлю, обедаю, смотрю телевизор. День уже подходит к вечеру. И, вдруг, меня как толкнёт что-то изнутри «иди сейчас». За 1,5 часа до окончания рабочего дня в этих конторах, я быстро одеваюсь (даже не досмотрев хороший фильм), иду на автобусную остановку, без пробок доезжаю до организаций и спокойно ре-шаю вопрос буквально перед закрытием. Так же и в других делах.

Дедушка Вася умер, когда я была ещё маленькая, а бабушку Машу забрала к себе дочь Маруся, которая жила в Москве. Я, когда училась в Во-логде, заезжала навестить бабушку. А после, когда мы уже ездили в отпуск через Москву, останавливались на несколько дней у тёти Маруси. Принимала она нас хорошо.

Дядя Лёша и тётя Катя с детьми переехали работать и жить в совхоз. Так как их половина дома, осталась без жильцов, то постепенно разрушалась. Потом её отпилили. После чего и наша половина стала рушиться.

А в селе Ветровка жила другая бабушка, она была очень старенькая и умерла, когда мне была 4 года. Дедушка умер до моего рождения. Там жил мамин брат дядя Гриша с женой Евдокией, сыновьями и дочкой. Я с 5-6 лет ходила через всё село к ним с бидончиком за молоком. Иногда они давали нам сало, которое солили в большой бочке.

Я росла очень серьёзная. Очень не любила пьяных и тех, кто ругался матом. Дяде Грише, когда он приходил, выпивши, и просил, что бы мама то-же ему налила самогон, я делала замечание. Он оправдывался, говорил, что это на фронте приучились пить. Там давали на каждого солдата фронтовых 100 грамм спирта. В бой уходило много человек, а возвращались живыми намного меньше, поэтому пили и за себя и за убитых.

Село наше было очень большое, протяжённостью 5-6 км, да ещё поперёк несколько улиц пересекались.

Детей тоже было много, поэтому было 2 школы: одна в Скачихе – начальная школа, а вторая в Хилкове, где я училась. Школа наша стояла на горе. Было в ней 10 классов. Учеников было много. С 1-ого по 7-ой у нас было по 2-3 класса. После 7-ого класса многие уходили из школы на учёбу или ра-боту, тогда из 2-х седьмых классов получался один 8-ой. Нас в 8-ом классе тоже объединили. И так мы учились до 10-ого класса. Мы получали полно-ценное среднее образование. После школы многие поступали в институты, училища, техникумы. Учителя у нас были очень грамотные, интеллигентные, культурные, красиво одевались. Замечательный у нас был и директор школы. Он нам организовал прекрасный выпускной вечер. Мы хотели быть похожими на них.

Военное и послевоенное время было очень тяжёлое. Жили недалеко от леса, а топить печку было нечем. Мама с другими вдовами ходили в лес за дровами, крючьями отламывали сухие ветки на деревьях, набирали вязанки, что бы принести, или зимой на санках привезти, и согреть дом. Да и еду варили в печке. Один раз маме в глаз попал сучок, и она на один глаз ослепла.

Носить вязанки на спине женщинам было тяжело, ведь они старались набрать сухих дров как можно больше. Но, когда их замечал лесник, то дрова отбирал, а санки перерубал. Все женщины плакали, ведь мужья с войны не вернулись, а детей надо было обогреть и накормить. А санки некому было новые сделать. И жаловаться было некому. Просто плакали дома от безысходности.

Летом мы с мамой иногда ходили на небольшие мелкие лесные озёра и ловили там рыбу. Делали это очень просто: ходили по дну озера ногами, мутили воду, рыба всплывала наверх и мама её ловила, загоняя руками в фартук.

Читать следующую часть: Мы — дети войны. Продолжение 2