Это я и зима 1991 года, март. Далекая Якутия, чахлая тайга, Буран и мне 18 лет. Через три месяца выпускные экзамены, а я, вместо подготовки к ним, пропадаю в тайге с ружьем. Я безалаберный хулиган и я счастлив. Я по-настоящему счастлив! Ветра нет, на улице около тридцати градусов, Буран работает как часы, в зимовье, на печке греется чайник, в голове никаких грустных мыслей, тревожных планов, невыполненных обещаний.

Мозг чист от проблем, как белоснежный снег, который окружает меня.

С тех пор прошло 26 лет. Я смотрю на фотографию, вспоминаю тот, беззаботный год и думаю, как многого я тогда не знал.

Я не знал, что сдам экзамены и поступлю в МГРИ. Что на четвертом курсе поступлю параллельно на второй факультет, женюсь, развалится страна, каждый день в новостях будут рассказывать про выстрелы, взрывы и трупы. Про малиновые пиджаки, шестисотые мерсы и Гранд Чероки. Про предел мечтаний – джинсы «Малвин» и шелковую рубашку, которые я купил на последние деньги.

Я еще не знал, что, батя даст мне старенькую, вечно ломающуюся «Волгу» и как я буду таксовать на ней ночами, в свободное от института время. Как один раз повезу двух, вполне доброжелательных урок, которые от Чертанова до центра дули шмаль при закрытых окнах, и как я на обратном пути ржал всю дорогу, надышавшись веселья.

Как в одну прекрасную ночь, клиент сядет назад и, чтобы не платить, присунет мне нож под ребро. Не, убить он не хотел, хотел только не платить эти три копейки. Как спустя какое-то время, на автобусной остановке около м. Варшавское, на меня со спины навалится в дупель пьяный мужик, опять же с ножем. Хотел сзади мне в печень, но по пьяни промахнулся. Пьян был настолько, что после промаха не устоял на ногах и нырнул в лужу. Больше людей с ножами я не встречал.

Я не знал, что буду смотреть новости по телевизору и по своей легкомысленности не придавать значения происходящим событиям. Просто в голове не могла поместится мысль, что вот, именно сейчас, на моих глазах, разваливается, казавшаяся вечной, страна. И не просто разваливается страна, а разваливаются мозги у сограждан. Нас уже не удивляют и не возмущают почти ежедневные убийства на улицах Москвы. Мы учимся не переживать по пустяками.

Я не знал, что в конце пятого курса стану счастливым отцом. А спустя восемь лет, еще раз.

Не знал, что после института меня поглотят навсегда севера. Что я буду хорошим специалистом в своей области и пройду с самого низа шесть карьерных ступенек, чтобы стать тем, кто сейчас с легкой ностальгией смотрит на фотографию.

Я тогда многого еще не знал. И это, наверное, хорошо. Но все-таки, иногда мне не хватает той редкой тайги с фотографии, покосившегося зимовья, Буранов и моей пустой, восемнадцатилетней головы.

© Сергей Кобах