Как-то в начале 90-х в терапевтическом отделении стационара я познакомился с девушкой. И вот что она мне рассказала.

«Однажды я шла на день рождения к своей подруге в сопровождении Васи (несмотря на мои протесты, он все еще пытался за мной ухаживать), и в полутемном дворе к нам внезапно приблизились трое парней. Попросили закурить, начали приставать… Вася что-то им сказал и сразу получил кулаком в лицо. Шпана полезла ко мне… Вдруг со стороны арки к нам быстро направился проходивший мимо молодой человек в сером костюме с галстуком и букетом алых роз в руке.

— В чем дело, ребята? – спросил он.

— Вали отсюда, — выступил вперед широкоплечий верзила.

Но »красавец», аккуратно положив цветы на скамейку, лихо подпрыгнул и нанес ему такой сокрушительный удар ботинком в челюсть, что вся компания тут же кинулась врассыпную…

— Помочь? – наклонился наш »спаситель» над Васей, который, чуть не плача, размазывал кровь под носом:

— Не надо, спасибо.

Мне стало так стыдно за моего побитого »ухажера», что в тот момент я была готова провалиться сквозь землю.

— Послушайте, — сказал мне молодой человек, — Вы – Катя. Я узнал Вас по фотографии, где Вы с Аленкой сидите за одной партой… Мы с ней недавно познакомились в доме отдыха, и она меня пригласила к себе на день рождения…

Наспех попрощавшись с Васей, мы пошли с Романом к подруге… Как-то незаметно он взял меня под руку…

Во время застолья Роман за мной ухаживал, подливая вино и подавая угощение, приглашал танцевать…

После этого мы с ним стали встречаться почти каждый день…

Честно говоря, я боялась упустить свой шанс. Роман, как оказалось, не курил, практически не употреблял спиртного и занимался восточными видами единоборств. А недавно окончил институт, получив специальность программиста. Говорит, что сейчас она как никогда перспективна. Его отец, руководитель одной из крупных фирм, занимавшихся реализацией компьютеров, уже приготовил своему сыну высокую должность в своей организации. Словом, Роман был парнем, о коем любой девушке приходилось только мечтать!

— Не то что твой »голубятник», — сказала мне однажды Алена, намекая на Васю, с которым мы в юности часто бывали в старом заброшенном доме, где подкармливали голубей.

— В отличие от него, — ответила я подруге, — я давно не ребенок.

… Через три месяца после нашего с Романом знакомства мы подали с ним заявление в ЗАГС. Мой будущий свекор купил нам трехкомнатную квартиру. Решив сделать в ней евроремонт и наняв с этой целью высококвалифицированных специалистов, Ромка с энтузиазмом и педантичностью распоряжался отделочными работами (в нем уже проглядывали черты будущего руководителя)… А когда я сказала ему, что забеременела, он тут же расцеловал меня и сломя голову помчался на отцовской »Ниве» в универмаг за детской коляской… Счастью моему не было предела: у меня будет сын или дочка и заботливый любящий муж… Да и Ромка все эти дни сиял!.. Лишь однажды он явился домой немного грустным и показал мне повестку в военкомат.

— Конечно, — сказал, — отслужить обязан каждый настоящий мужчина, только знаешь… так хочется не терять эти два года, а поскорее начать заниматься любимым делом…

— Рома, — успокаивала я его, — с армией у тебя проблем никогда не будет. Мой отец все сделает! (Полгода назад он получил высокую должность в военкомате).

Роман сначала отнекивался, говоря, что не хочет иметь репутацию »блатного», но потом махнул рукой:

— В конце концов, в своей фирме я принесу государству намного больше пользы, чем в окопах…

Свадьба была в ресторане – да такая шикарная, что позавидовал бы любой толстосум. Столы ломились от дорогих вин и деликатесов, была приглашена известная в крае рок-группа… А вечером мы с ребятами устроили салют из петард!..

Проснувшись на следующий день, Роман шепнул мне :

— Давай не поедем к твоим, а посидим с пацанами у меня на работе.

Я кивнула, поцеловав его в щеку…

Правда, в компании Ромкиных дружков я чувствовала себя »не в своей тарелке»: разговоры были о »закупочных ценах», »конъюнктуре», звучали замысловатые термины… Я шепнула об этом мужу, и он тут же захлопал в ладоши:

— Мужики, имейте совесть! Даме скучно!

Как по команде все заулыбались, наполняя бокалы шампанским.

— Катрин, — обратился ко мне Роман (он любил иностранные имена). – Ты со своим поклонником больше не общаешься?.. Ну, с хлюпиком этим, которому тогда нос расквасили… Имя у него еще… как у кота…

— С Васькой, что ли? Он мне нужен, как собаке пятая нога…

— Парни, представляете? – Роман обвел взглядом сидящих за столом. – Этому типу – двадцать один год, а он все о птичках думает…

— Случайно, в бантики с котятами не играет? – вставил кто-то, вызвав всеобщий хохот.

Захмелев от шампанского, я лишь махнула рукой:

— Если дать – будет!

И прыснула со смеху вместе со всеми.

— И голуби-то, говорят, давно разлетелись, — не унимался Роман. – Какого дьявола он в тот сарай шастает?

— О, ребята, — я изобразила на лице грусть, — здесь романтическая история!

— Да ну?

— Точно, — кивнула я, уминая кусок торта. – Года четыре назад ему тетка привезла из деревни белогрудую голубку, которую там пацаны из рогатки подстрелили прямо сидящую на гнезде… Птенцам стала подбрасывать еду сама; а их мамашу-подранка приволокла племяннику, зная, что тот к живности неравнодушен. Мол, самой заниматься с ней некогда, а оставить погибать жалко… Вот он ее несколько месяцев и выхаживал. Да меня, молодую и глупую, втянул… Представляете, она научилась Ваську в губы целовать… А по весне от него сиганула… Он и пригорюнился… Сколько раз потом ему говорила: хватит там торчать, она же тварь безмозглая… А он… Балбес, в общем… Но консервную банку с водой и кормушку, говорят, до сих пор в чистоте держит; мальчишек оттуда гоняет… Мать сказала, сейчас опять на речку за водой поперся…

— Парни! – глаза Романа блеснули. – Есть идея, как развеять скуку. Сделаем из этого сарая грандиозный факел! Пощекочем себе и этому переростку нервы! Один черт, до старой развалины никому нет дела…

Все согласились. И, опрокинув по стопке коньяка, стали одеваться…

… Заглушив »Ниву» у развилки дорог, мы взяли с собой канистру бензина и направились к полуразрушенному дому.

В одной из его комнат нашли ухоженный уголок с кучей свежего сена, несколькими блюдцами и тряпьем. Усевшись у окна, стали ждать…

— Идет, — минут через десять сказал один из ребят.

— Наконец-то, — потер руки Роман и, обмотав тряпкой подобранную во дворе палку, полил ее из канистры. Затем чиркнул зажигалкой и, скомандовав нам: »К машине!», сам попятился назад… И вдруг, споткнувшись о выступающую из пола доску, повалился наземь. При этом горящая тряпка отлетела к канистре…

Вспышка была столь мощной, что я на какое-то время ослепла…

А когда пришла в себя, увидела в окно, как двое парней, крича и размахивая руками, кувыркаются в луже возле дома, сбивая с курток огонь…

Подскочил Роман с перекошенным от ужаса лицом:

— Дверь горит, не выбраться!

Я взглянула на окно, через которое, видимо, вылезли ребята: оно уже вспыхнуло…

Пламя мгновенно охватило прогнившие деревянные стены; мы заметались из угла в угол.

Наконец муж сообразил:

— В подпол, я видел из него второй выход!

И, потянув на себя массивную дверь в полу, спрыгнул вниз. Я последовала за ним.

В подвале было так темно, что мне пришлось идти, вытянув руки вперед, чтобы не наткнуться на какой-нибудь предмет…

Вскоре мы попали в небольшое замкнутое помещение, типа погребка, в потолке которого имелось квадратное отверстие шириной около метра.

Наверху огня не было, однако снизу из-за сильной тяги мощным потоком шел дым. Глаза слезились, мучил нестерпимый кашель.

— Ищи лестницу или шест! – крикнул Роман и сам бросился шарить по углам. Я же, обессилев от страха и удушья, присела на мокрую землю.

— Чего уткнулась? – затряс меня муж. – Хочешь, чтобы мы сыграли в ящик? – Он вскинул голову. – Эй! Наверху! Кто-нибудь!

Молчание.

— Идея! – Его руки задрожали. – Вставай, соберись с силами! – Он поднял меня и подвел прямо под спасительное окно. – Скрести ладони, я на них обопрусь и встану тебе на плечи. Только держись на ногах крепче!

— Я посмотрела ему в глаза:

— А я?

— Дура, я наверху веревку видел, сброшу ее тебе.

— Я не заметила там никакой веревки… Да у меня и сил не хватит по ней взобраться. Лучше подсади меня, я постараюсь выбраться и позвать людей.

— Куда тебе с твоим пузом!

— Давай попробуем…

— Некогда рассуждать, становись!

У меня закружилась голова:

— Свою задницу спасаешь?

Тогда муж схватил меня за ворот свитера:

— Если ты сейчас не будешь стоять, — взревел он, брызгая слюной, — я тебя в этой жиже зарою!

И стал лихорадочно влезать мне на плечи… Когда же ему это сделать удалось, и, держась одной рукой за мои волосы, другой он стал тянуться к окну, — ноги мои подкосились…

Роман шлепнулся лицом в грязь, тут же вскочил и с силой пнул меня ногой.

Я упала на спину возле стены, застонав от боли и страха за своего младенца. Тут же подумала, что теперь уже ни ему, ни мне не спастись…

И вдруг сверху раздался знакомый голос:

— Вы здесь?.. Я сейчас сбегаю на берег за веслом!..

— Некогда бежать, — взвизгнул муж, — задыхаемся! Прыгай сюда, я знаю, что делать!

— Вася, — хриплым голосом позвала я.

Тот на миг застыл и тут же спрыгнул вниз:

— Катя, ты?

— Иди сюда! – скомандовал Роман. – Стой так! Понял?!

Быстро забравшись на Васю, он достал рукой до окна и, лихо подтянувшись, выбрался наружу.

Вася приподнял мою голову, из глаз у него покатились слезы:

— Катенька…

— Я… беременная, Вася… Ребеночка жалко…

— Вставай, — сказал он и, поставив меня на ноги, опустился на четвереньки. – Садись мне на шею и держись за подбородок.

А когда я сделала это, услышала его мучительный стон: Вася с трудом поднялся сначала на одну ступню, затем на другую… После чего, задыхаясь, проговорил:

— Вставай… мне на голову и… хватайся за засов…

Собрав последние силы, я поставила свою кроссовку, с которой стекала грязь, на его затылок, нащупала пальцами рук металлическую скобу, прикрепленную к доске; а когда Василий приподнялся на цыпочки, я подтянулась и, уперевшись о края окошка коленкой, сделала рывок и вылезла наружу…

Затем, уже теряя сознание, поглядела вниз: упав на колени и тяжело дыша в сизом дыму, Вася смотрел на меня младенческим взглядом…

… Очнувшись от плавного покачивания, я сообразила, что меня несут на носилках. Повернула голову: Аленка. Заметив, что я открыла глаза, она наклонилась ко мне:

— Как ты?

Я рассказала ей все, как было.

— Прости меня, подружка, — она всхлипнула, — я думала, будешь с этим программистом счастлива, вот и смолчала… Он ведь, как узнал, что твой отец – заместитель военкома, так и подпрыгнул: »Это, — говорит, — то, что надо. В армию сейчас одни »лохи» идут! » И велел мне держать язык за зубами!.. И драку тогда он со своими дружками из секции разыграл, чтоб перед тобой выпендриться…

— Где Вася? – спросила я.

Алена отвернулась; и я поняла, что случилось непоправимое…

А когда меня проносили мимо косой березы на берегу реки, я вспомнила: еще юнцами мы стояли с ним на этом месте вдвоем. Одной рукой Вася обнимал меня, а на ладони другой у него сидела голубка с белой грудью и смотрела вдаль…

— Тоскует по птенцам, — задумчиво произнес Вася.

— Жалко, если улетит, — промолвила я.

Словно поняв, что говорят о ней, птица потянула шею в нашу сторону и принялась поочередно тыкать своим клювом нам в губы.

— Прощается, — вздохнул Вася. – И благодарит за все.

А когда голубка замахала крыльями, он подбросил ее кверху; и, описав над нами круг, она постепенно скрылась за горизонтом…

Тогда мне стало так грустно, что , помахав ей вослед, я заплакала… А Вася, еще крепче прижав меня к себе, сказал:

— Верь, Катюша, рано или поздно вернется наша с тобой белогрудка. Вырастит деток и прилетит. И мы опять будем вместе. Ведь настоящая любовь, однажды родившись, не умирает никогда…»