Старый анекдот помните? Просыпается с утра тётенька в песочнице на детской площадке, а над ней маленький мальчик стоит: с лопаткой, формочками и соплёй. И такой: Ой, тётенька, какое у вас платье красивое! И горошек на нём, и морковка, и кукурузка, и крабовые палочки!

И тётенька так хрипло: Мальчик, иди отсюда в жопу: не видишь что ли — плохо мне.

Если б не минус десять на улице минувшей ночью — этот анекдот мог бы быть про меня. Проснулась я дома, и без кукурузок на платье, но так же и без платья, и ещё без глаз. Зато с провалами в памяти, прикушенным языком и сиплым голосом Хмыря из Джентльменов удачи. Вчера непредсказуемо и внепланово случился печально известный каждой женщине вечер в стиле «Дети, вашей маме снова семнадцать».

Ничто не предвещало, клянусь. Просто в десять вечера на минутку заскочила в гости подруга Арина, и сказала, что она на пару часиков скатается на какое-то светское мероприятие, а вот после него не хотите ли в караоке сходить культурно?

Я только рот открыла: сказать что сегодня ещё четверг, а завтра у меня куча важных дел, но тут неожиданно меня опередил Лёша, и он сказал: А вот знаешь, мы бы с удовольствием сходили! Баба моя три мешка платьев накупила, и всё время гундит, что ей ходить в них некуда. Так что в полночь встречаемся в караоке.

В общем, как пела Ева Польна: «Всё решено за меня». Вот только в полночь мы ни с кем нигде не встретились, потому что Арина всё ещё тусила на своём мероприятии, я только заканчивала мерить платья из второго мешка, а к Лёше приехал друг Олег, и они уже успели набухаться, и пели на кухне песни Арии безо всяких караок. Из комнаты вышел заспанный недовольный сын, и сказал: «Вы на часы смотрели? Имейте совесть! Людям завтра на работу рано вставать! Орите потише, и выключите свою музыку».

В последний раз я слышала эти слова лет двадцать тому назад, и от своей мамы. Вот чо за жизнь-то такая, а? Сначала тебе родители запрещают тусить с друзьями и шуметь после 23:00, потом ты сама уже запрещаешь друзьям шуметь у тебя дома — ребёнка мне разбудите, уроды пьяные! Потом ты запрещаешь ребёнку устраивать дома студенческие вписки, и вот уже твой ребёнок запрещает тусить ТЕБЕ! Потому что ему завтра на работу, а у тебя ни работы, ни совести: одни пьянки на уме, мужики и караоке. Какой-то замкнутый круг и издевательство.

В общем, такси я вызвала только в два часа ночи. И с этой секунды всё пошло через жопу: сначала Олегом внезапно и буйно овладел понос. Такси ждёт, счётчик тикает, мы втроём потеем в шубах и через туалетную дверь громко и по очереди обзываем Олега срулём, дристуном, и козлом — а вышедший на крики злой заспанный Дюша обозвал всех четверых сначала скотинами, а потом отдельно одного Олега — пи..расом.

Караоке, в которое мы приехали — оказалось закрыто.

Снова вызвали такси, поехали в другое.

Другое караоке было открыто, но встретили нас там недружелюбно: сходу сказали, что депозит по тыще с человека, из алкоголя в наличии есть только водка, коньяк и вино, и кухня не работает. На мой робкий вопрос: «А какое у вас есть вино?» — мне строго ответили: «Белое и красное». Почему-то сразу стало понятно, что дальше уточнять не стоит, словосочетание «Пино Гриджо» тут могут принять за грязное ругательство и набить морду, и что вино тут однозначно из двухлитровой коробки, и называется оно просто: Вино. И что этого вина придётся выпить минимум на две тыщи. Или водки на четыре.

В зале был занят один стол, но даже беглого взгляда было достаточно для того, чтобы понять: если эти люди будут нас бить (а у них на лицах было написано что будут, и прям скоро) — нас не спасёт даже Лёшин КМС по боксу. Во-первых, Лёша уже в говно, а во-вторых за тем столом сидел один мужик и две очень габаритные женщины в тельняшках, которые мимо всех нот орали песню Сектора Газа «Демобилизация», а на проигрыше одна женщина повернулась к нам, громко сказала в микрофон: «Кто не служил — тот не мужик, а чмо и ссаный фуфельник! Понятно вам? Вот я — служила!» — и рванула на груди тельняшку. Вечер перестал быть томным. Водку пили мы все. Молча. Много. Залпом. На все четыре тыщи, и даже, как потом выяснилось, больше. Олег шёпотом спросил у Лёши: «Если эти бабы начнут нас пиздить — ты чо как? Вытянешь?», а Лёша, впервые на моей памяти, на минуту задумался, что-то прикинул, и тоже шёпотом ответил: «Мужик-то не боец, ему леща отвесить и всё, а тётки опасные. Каждая под центнер, и неизвестно ещё где они служили. Может, ваще в спецназе. Пока я с одной биться буду — вторая вас троих с одного удара завалит. Давайте им улыбаться».

Таких страшных улыбок даже Стивен Кинг себе представить не мог. Я почему-то в этом уверена. Я видела оба фильма «Оно», и я видела лица Лёши, Олега и Арины. Хорошо, что хоть своё не видела.

Тут мужик уронил микрофон, к нему подскочил звукорежиссёр с криком: «Вы второй микрофон уже ушатали! Показать вам в меню: сколько стоит уронить микрофон?!», и пошла жара: мужик кинулся бить звукорежа, звукореж спрятался за пультом, бабы сначала стали оттаскивать мужика, а потом одна из них вдруг сказала: Слышь, ссаный фуфельник, ты как с офицерами блять разговариваешь? Я тебя щас об колено сломаю, соплежуй носатый. Сюда иди!»

И вот на этом моменте мы все резко решили, что нам пора домой, и убежали, не дожидаясь, пока в нас прилетит кусок звукорежиссёра.

Через полчаса нам позвонил Олег, и грустно сообщил, что сука-таксист взял пять тыщ, сказал что сдачи нет, и съебался. Лёха, я запомнил номер машины, его надо найти и наказать. Кстати, спасибо за вечер, потусили прям шикарно, предлагаю повторить.

Предложение я отклонила. Потому что пошёл ты в жопу, мальчик. Тётеньке теперь ещё неделю плохо будет.

С вами был канал «Культура», оставайтесь с нами.

© Лидия Раевская