В 1868 году один худощавый, нервный человек сел в британский поезд, неся с собой чемодан, в котором таилось 9 килограммов взрывчатки. Он знал — если власти заглянут внутрь, его ждёт не просто допрос, а, скорее всего, тюремный срок. Но взрывать ничего он не собирался. Шведский промышленник Альфред Нобель вёз с собой не бомбу, а бизнес-план. Спустя годы экспериментов он наконец запатентовал изобретение, которое изменит ход мировой истории — динамит.

Эта новая взрывчатка, в отличие от пороха, которым человечество пользовалось веками, была стабильнее, удобнее в транспортировке и примерно в десять раз мощнее.

Надёжный, компактный и по-настоящему революционный — динамит стал тем самым зарядом, что поджёг фитиль Второй промышленной революции. Благодаря ему бурно развивались горное дело, строительство, военное дело и даже революционные движения. Как говорит Стивен Р. Браун, автор книги «Проклятое изобретение: динамит, нитраты и рождение современного мира»: «Многое из того, что мы считаем неотъемлемой частью индустриального общества, стало возможным только благодаря динамиту».


Нобель и нитроглицерин
Родившийся в Стокгольме в 1833 году, Альфред Нобель провёл часть детства в Санкт-Петербурге, где его отец, Иммануэль Нобель, создавал для российской армии мины и снаряды. Он быстро пресёк увлечения сына и направил его в семейное дело. В 17 лет Альфред оказался в Париже, в лаборатории Теофиля-Жюля Пелуза, где познакомился с итальянским химиком Асканио Собреро — тем самым, кто в 1847 году изобрёл нитроглицерин.

Альфред Нобель в молодости

Этот взрывчатый состав был значительно мощнее пороха, но имел пугающий недостаток: он взрывался тогда, когда сам того хотел. Жара, тряска, неосторожное движение — и вся повозка могла взлететь на воздух. В некоторых странах нитроглицерин и вовсе запретили: слишком уж он был капризен и опасен.

Собреро, однажды серьёзно пострадавший в лаборатории от осколков стекла после взрыва капли вещества, был настолько напуган собственным открытием, что потом говорил: «Когда я думаю обо всех жертвах, погибших в результате взрывов нитроглицерина, о том ужасе, который он вызвал, и который, вероятно, будет продолжаться в будущем, мне почти стыдно признавать, что я был его первооткрывателем».

Но Нобель видел в этом непокорном веществе не угрозу, а шанс. Если удастся обуздать его темперамент, можно будет построить на этом целую империю. Он трудился днями и ночами, рискуя жизнью в буквальном смысле. Его лаборатория взрывалась дважды — одна из трагедий, случившаяся в 1864 году, унесла жизни нескольких человек, в том числе младшего брата Нобеля, Эмиля. После этого ему запретили продолжать эксперименты в черте Стокгольма.

Однако именно тогда он приблизился к прорыву. Первая важная находка — взрывной капсюль: деревянная пробка, начинённая порохом и воспламеняемая через фитиль. Она позволяла детонировать нитроглицерин в нужный момент, а не по прихоти случая. Вторая находка была ещё важнее: если добавить в нитроглицерин кизельгур — осадочная горная порода, состоящая преимущественно из раковинок диатомовых водорослей. — получалась вязкая масса, похожая на пластилин. Её можно было формовать в палочки и оборачивать плотной бумагой.

В 1867 году Нобель получил патент на своё детище — динамит. Название он выбрал не случайно — от греческого слова δύναμις (dynamis), что означает «сила». Его продукт продвигался на рынок как «Безопасный взрывной порошок Нобеля».

Динамит как двигатель великих проектов
Когда динамит появился, строительный мир будто проснулся. Всё, что раньше требовало недели тяжёлой ручной работы и нервов с порохом, теперь можно было сделать быстрее, безопаснее и в разы эффективнее. Рабочие больше не рисковали жизнями, закладывая нестабильный порох в скальные породы — теперь у них были палочки динамита, которые можно было точно размещать в пробурённых отверстиях.

«Динамит не просто усиливал взрыв — он менял его направление. Теперь энергия шла наружу, вырывая куски камня, а не просто бахала где попало», — объясняет Стивен Р. Браун.

Изобретение Нобеля стало настоящим спасением — и времени, и человеческих жизней. С его помощью прокладывали железные дороги и каналы, строили мосты, тоннели и шоссе, соединяя не только города, но и целые страны. И последствия этой инфраструктурной революции были по-настоящему глобальными: торговля, миграция, даже само понятие глобализации — всё это ускорилось благодаря динамиту.

Он стал ключом к величайшим инженерным проектам: Панамский канал, Бруклинский мост, Лондонское метро, плотина Гувера — без динамита они могли бы остаться лишь чертежами в столе.

Шахтёры, заменившие кирки на динамитные заряды, стали добывать руду с минимальными усилиями. Благодаря Нобелю уголь, медь, свинец и железо — всё, что питало Вторую промышленную революцию — стало доступнее. Взрывной способ добычи гипса и известняка дал толчок производству цемента и бетона — материалов, которые навсегда изменили подход к строительству.


Теневая сторона динамита
Альфред Нобель мечтал, что его изобретение будет служить прогрессу. Но, как часто бывает с мощными технологиями, динамит быстро нашли применение и с другой стороны баррикад. Нобель понимал, что динамит может стать оружием, но верил в парадокс: чем страшнее вооружение, тем меньше вероятность войны. В 1891 году он сказал: «Возможно, мои фабрики положат конец войнам... В тот день, когда два корпуса смогут уничтожить друг друга за секунду, все цивилизованные страны с ужасом отступят и распустят свои армии».

Но реальность не разделила его надежд. Уже через три года после появления динамита обе стороны использовали его в боях Франко-прусской войны. А в 1871 году, во время Парижской коммуны, анархисты применили динамит для разрушения памятников.

Он стал незаменим при штурмах укреплений, подрыве дорог, мостов, каналов и плотин — тех самых объектов, что динамит когда-то помогал строить. В последующих войнах его использовали в минах, гранатах, торпедах и артиллерийских снарядах. С каждым годом динамит делал войну всё смертоноснее.

Его доступность, простота в использовании и транспортировке быстро сделали динамит любимым оружием не только армий, но и радикалов. Анархисты, революционеры, саботажники — все оценили, насколько легко можно спрятать разрушительную силу в обычном чемодане.

В 1880-х годах динамит оказался в руках тех, кто прежде не имел такой мощи — и это изменило всё. В 1881 году российский император Александр II погиб от взрыва бомбы, брошенной революционером. А в 1886 году, во время манифестации на Хеймаркет-сквер в Чикаго, кто-то метнул бомбу в полицейский строй. Вспыхнула стрельба, погибло не менее восьми человек.

В начале 1880-х ирландские националисты начали серию атак на территории Великобритании, подрывая правительственные и гражданские объекты: от Тауэра до здания парламента и Скотланд-Ярда. Мир, который динамит помогал строить, с той же лёгкостью рушился под его взрывной силой.


«Король динамита» и Нобелевская премия
К 1895 году Альфред Нобель был по-настоящему баснословно богат. В его активе — 355 патентов, почти сотня заводов по производству взрывчатки и боеприпасов по всему миру. Казалось бы, можно было почивать на лаврах и наслаждаться плодами своих трудов. Но именно тогда, за год до своей смерти в 1896 году, «король динамита» неожиданно переписал завещание. Он решил отдать почти всё своё состояние на то, чтобы ежегодно награждать людей, принесших «наибольшую пользу человечеству» — в физике, химии, медицине, литературе и деле мира. (Позднее, в 1968 году, к этому списку добавили и премию по экономике.)

Зачем он это сделал? Сам Нобель так и не дал официального объяснения. Но ходит настойчивая легенда. В 1888 году, когда умер его брат, некоторые газеты по ошибке опубликовали некролог… самого Альфреда. И заголовок был, мягко говоря, нерадостным: его назвали «торговцем смертью», нажившимся на взрывах и войнах. Тот самый некролог, правда, до наших дней не дошёл. Но, возможно, именно это событие заставило Нобеля взглянуть на свою жизнь иначе.

Как говорит Стивен Р. Браун, автор книги «Проклятое изобретение: динамит, нитраты и рождение современного мира», Нобель, скорее всего, осознал моральную неоднозначность своего вклада в прогресс. И попытался уравновесить это щедрым жестом. «Он посвятил себя филантропии, чтобы уравновесить ту моральную серую зону, которая, как он чувствовал, возникла из-за его изобретений», — отмечает Браун.

Так родилась одна из самых престижных наград в мире. Премия, которая с 1901 года продолжает менять жизни людей и вдохновлять на великие открытия — вопреки трагическому началу своей истории.