Але-ап.

Кофе, в котором коньяка было больше чем кофе, давно остыл. Дина ревела, подперев щеку и шмыгая носом. Совсем не так как женщины плачут, пытаясь выкрутить из мужиков ништяки. Там должен быть театр, трагедия и драма. Заломленные руки и тщательно выверенные позы, правильное освещение и глухой надрыв в голосе, страдание на лице и две мокрые дорожки горя на нем. А Дина плакала при подружке, да к тому же изрядно пьяная. Так что она была опухшая от слез, некрасиво шмыгала носом и размазывала остатки косметики мокрым платком.

Соня потрогала чашку и брезгливо отодвинула. Официант по первому требованию принес коньяку. Шоколадная конфетка резко оттенила вкус благородного алкоголя. «Жаль, придется эти вкусности потом отрабатывать на тренажере, но иногда можно и побаловать себя» подумала она. Подружка никак не хотела успокаиваться, а проводить вообще весь вечер в слезах, в планы Сони не входило. Ну, разумеется, надо было перемыть кости мужикам. Немножко побыть феминистками. Едва-едва погоревать о тяжкой бабьей доле, а потом… Вот все это потом, включая посещение магазинов, поедание вкусностей в «Парижанке» и отрыва по полной в клубе, пошло коту под хвостик из-за истерики устроенной подругой.

— Сонька, — ныла подружка – вот почему мне с мужиками не везет? Ведь и хозяйка хорошая и выгляжу неплохо…

У Сони было другое мнение о хозяйственных способностях Дины, да и про «выгляжу» подруга приврала, килограмм этак на восемь-десять. Но просвещать товарку она не спешила. Вместо этого налила ей соку.

— Вот за тобой и мужики вьются и работа и все у тебя складывается… — толи с завистью, толи с восхищением продолжала Дина – Может ты секрет какой знаешь?

— Есть у тебя один недостаток, милая моя. – ответила подружка – И он тебе сильно мешает быть счастливой.

— Какой? – с легким подозрением переспросила Дина.

— Тобой сердце управляет, а должно быть наоборот.

— Да слышала я, — махнула рукой девушка – мне это уже сто раз говорили, мол, добрая сильно.

— Не такая уж и добрая. – усмехнулась Соня – И я не об этом говорю. Тобой управляют твои чувства, а не ты ими, понимаешь?

— А… — Дина даже не знала, как ей реагировать – Но ведь у всех так. Как же без чувств-то жить?

— Не без чувств, — тон Сони окончательно стал покровительственным – а управляя чувствами. Хочешь научу?

— Конечно хочу! Спрашиваешь еще.

— Тогда слушай. Ты это как крепость, а мысли, чувства, эмоции, желания и намерения это жители этой крепости…

На закате солнечные лучи окрашивали мрамор стен в розово-красные тона, центральная площадь погружалась в сумерки и все придворные высыпали на стены, смотреть представление. Слуги-внимания поджигали факелы и их пламя освещало брусчатку внизу. Сегодня опять Злая Сука будет дрессировать Сердце. Это зрелище никогда не надоест в Крепости Цинизма. Герольды-насмешники вытолкнули в центр Доброту и Надежду, эти два клоуна всегда начинали представление. Оскорбления и издевки полетели с стен ставших трибунами. Шуты съежились, даже не пытаясь, как раньше, что-то сказать. Потеха пошла.

Ну и что, что в Крепости нет гнилых помидоров и протухшей капусты? Зато сколько можно использовать демотиваторов и злобных постов, что льются в Крепость через открытые глаза? «Сделал добро, отойди подальше чтобы благодарностью не зацепило» визжали Обиды. «На дураках за пивом ездят» вторили им Грубости. «Принцы едут к принцессам, а вам кобылам и конь в радость» выкрикивали Зависти.

Шуты выглядели жалко, отбивались вяло, что и требовалось этой публике. Неистовство толпы только росло. Казалось ничего не может остановить взбесившуюся толпу мыслей. Однако стоило герольдам-насмешникам завопить о появлении царственных особ, наступила тишина, только тихий плач Надежды и Доброты разбавлял звук тяжелых шагов монарших особ. Расчет и Злая Сука рука об руку взошли на трон Крепости. Расчет взял Скипетр Разума и сказал, хотя придворным показалось что провозгласил:

— Объявляю новый Крестовый Поход! Нам нужна новая машина!

Неверные мечты, что служат любому правителю, тут же понеслись в хороводе и безумном пении: «Машина! Машина! Ах, как это прекрасно, новая машина!». Жадность, стоящая рядом с монархами, невежливо дернул за рукав:

— А где мы денег возьмем? Своих-то жалко!

— Фальшивая Улыбка и Продажность помогут. – объяснила Злая Сука, показав на любимых фрейлин.

Жадность ухмыльнулась, поклонилась и отошла в сторонку, обсудить с фрейлинами детали предстоящего Крестового Похода. Расчет улыбался одними губами, глядя на, распоясавшиеся в верноподданнических настроениях, мысли. Злая Сука тоже хотела новую машину, но не для удовлетворения всех. Нет, она знала, как это поднимет ее в глазах царственного супруга и это главное.

А сейчас можно развлечься. Она встала во весь рост, представ перед всеми во всей своей костлявости и взяла кнут. Пришло время воспитывать Сердце. Мысли и чувства, приветствовали ее овациями. Надежду и Доброту пинками загнали в угол, освобождая место для забавы.

Из глубокого и темного подвала Души слуги-внимания тащили на привязи упирающееся Сердце. Маленькое, не доходящее Злой Суке до колен. Оно пыталось сжаться и сбежать. Но куда? Кругом была вопящая стена образов и мыслей. Сначала Злая Сука просто била Сердце, не заставляя ничего делать. Просто из удовольствия лупила кнутом по повизгивающему существу. Доброта смотрела на это из закоулка и всхлипывала. Сердце кричало на радость зрителям. Надежда отвернулась и полезла на крепостную стену. Может для того чтобы покончить с собой? Присутствующим на это было плевать. Ничего путнего от шута они не ждали. Злая Сука начала отдавать команды:

— Отца разлюби!»

— Не могу, — скулило Сердце и получало опять кнутом.

— Але-ап! – Выкрикивала Сука и заставляла Сердце прыгать в огненные кольца цинизма. – Шевелись, тварь! Бегом!

Кнут щелкал, заставляя Сердце бегать по кругу и вытворять трюки на потеху публике. Доброта тоже не выдержала этого издевательства и стыдливо отвернулась. Как раз для того, чтобы увидеть, как Надежда скачет на крепостной стене и, неслышно за общим воем, кричит: «Он! Это он!»

Доброта не Храбрость, Храбрость сразу после переворота запрели в Чулане Забвения. Так что совсем не просто Доброте было решиться и выскочить на арену. Но она справилась. Дважды кнут просвистел рядом, один раз обжег. И все же вот Доброта рядом с измученным Сердцем:

— Вставай! Он пришел! Надежда кричит, ты разве не слышишь?

— У меня нет сил, — прохрипело Сердце – просто нет сил…

— Поднимайся, друг мой. – кричала Доброта терпя удары кнутом – Надежда не обманет!

И Сердце поднялось. С трудом, едва-едва, но поднялось, чтобы посмотреть на Него. Злая Сука била кнутом, Расчет орал что-то приказное. Мысли пытались перекричать друг друга. Но Сердце поднялось. И стало расти. Слуги-внимания пытались утащить Сердце обратно в подвал, но тщетно. Сердце уже было выше их всех, выше Злой Суки и Холодных Мыслей.

Оно стало огромным, неудержимым зверем, сметающим все на своем пути. Злая Сука и Расчет встали у нее на дороге, однако Сердце их не заметило, мимоходом отметив два влажных «чвак» под ногами. Сердце становилось все больше и больше, уже сама Крепость Цинизма трещала по углам и скоро рухнет…

— Соня! Соня, очнись! – потормошила Дина руку подруги – Ты что заснула?

— Ах, да… — Соня пыталась прийти в себя, но получалось плохо – На чем это я остановилась?

— Ну ты рассказывала, как правильно управлять своими и чужими чувствами. – Дина проследила куда смотрела Соня. Там в углу, возле стойки бара, копался с выключателями симпатичный электрик. – Тебе что, мальчик понравился, подруга? На тебя не похоже, с нищебродами связываться.

— Ты права, — автоматически ответила Соня, услышать точно слова подруги ей мешал стоящий в ушах грохот падающих стен Крепости Цинизма и рев освобожденного Сердца. А незнающие верности Мечты уже пели новые песни.