— Никто никому ничего не должен?

— Да.

— Мы просто расстаемся?

— Да, просто расстаемся.

— Обид нет?

— Что ты, все было чудесно.

— Ведь не все отношения заканчиваются браком?

— Ну да, куда нам идти дальше? Некуда!

— Согласен, близость улетучилась. Понятно, что и прежних отношений больше нет. Нам сказать даже друг другу уже нечего. Странно!

— Что странно?

— Странно, что я раньше мог целыми днями беседовать с тобой мысленно, а теперь….

— Что теперь?

— А теперь ты сидишь рядом и тишина на душе. Просто тишина. Безудержная страсть, острые чувства – это было, точно было. Куда прошло? Знаешь, у меня даже была одно время просто жуткая ослепляющая ревность.

— Да нет, все было хорошо. У меня ревности нет.

— Да все было хорошо.

— Ну что, пока.

— Пока.

* * *

Питтсбург. 1980 г.

Почти все люди от природы склонны к здравому оптимизму. Возможно. именно поэтому человечество и выжило. Человеку свойственно несколько недооценивать вероятность того, что с тобой случится нечто плохое, а вероятность хорошего – чуть переоценивать.

Мэтью был уверен – у него врожденный серьезный перекос в сторону оптимизма.

В том, что они скоро помирятся, он не сомневался, как не сомневался, что белое должно быть белым, а черное – черным.

Наверное, все же каждая девушка имеет право на неконструктивные капризы, а если ты ее очень любишь, то прощаешь почти все. Что у нее там в голове перемкнуло, кто ее знает? Она же абсолютно самостоятельна, со своей внутренней жизнью, успехами и поражениями, удачами и сомнениями.

С Джессикой, конечно, было несладко, но он просто физически ощущал, что не может долгое время проводить без нее. Как все же сложно любить, когда много времени приходится проводить вдали друг от друга.

Когда говорил с ней…

Когда он смотрел на нее…

Когда он молча сидел рядом с ней…

Ему было комфортно от присутствия рядом этой женщины, женщины которую он любил. Хотя, что такое комфортно? Не очень правильное слово, просто он находился в некой внутренней гармонии. Когда она была рядом, он чувствовал себя сказочно богатым человеком.

Однажды в детстве сестра ему сказала:

— Вот вырастешь, братишка, будешь подыскивать себе девушку, обязательно ищи высокую и с длинными красивыми волосами!

— Это почему? – поинтересовался он, недоумевая такому странноватому совету.

— Ну, во-первых, значит, у нее хорошее здоровье, во-вторых, это значит, что она покладистая, аккуратная, ну и темпераментная, скорее всего,
– уточнила она.

— А что значит темпераментная?

— Значит, энергична во всех делах, – пыталась пояснить сестра, чуть смутившись. – Знаешь, сколько в мире красивых и хороших женщин? Ух! Только осторожно, есть такие дамочки – жуть! Их характер может и до гробовой доски довести! Так что ищи именно свою!

— Свою? А как я пойму, она это или не она? – Мэтью уже серьезно озадачился той проблемой, которая его ожидала.

— Все просто! Должно быть чувство – это твой человек. И все!

Ему было тогда лет десять, не больше, он давно многое забыл, а этот короткий диалог с сестрой почему-то четко отложился в его сознании.

Наверное, с тех пор он и побаивался интуитивно высоких женщин с длинными волосами. Мало ли что? Сестра была старше его почти на десять лет, была его другом и редко ошибалась в своих советах.

Все просто… Все просто: понять, что это твой человек. Как бы ни так.

Смешно сейчас вспоминать, но именно по этой причине он вначале и не обратил внимания на Джессику.

Светлые джинсы, яркая блузка, средний рост, аккуратно коротко подстриженные густые темные волосы и небольшие карие глаза.

Вроде ничего примечательного. Под описание сестры она не особо подходила, но Джессика ему очень понравилась.

Эта девушка, казалось, для своей красоты черпала саму энергию солнца и земли. Особенно шел ей бежевый цвет, он очень подчеркивал ее мягкую женскую составляющую. Когда Джессика входила, все парни в университете оживлялись, их поведение резко менялось. Они начинали улыбаться и глуповато шутить, а со стороны казалось, что для нее все эти мужчины некие «объекты исследования», не более того. К поклонникам она относилась скептически. Было видно, что девушке самой нравилось вести себя чуть игриво, но в то же время неназойливо. При этом небольшое, ни к чему не обязывающее кокетство милой леди всем нравилось и никого не раздражало.

Это уже потом он понял, что к этому набору кокетки прилагался тихий и добрый характер, немножко застенчивости, а также своенравность и умение жестко и уверенно отстаивать свою точку зрения.

Как приятны иногда воспоминания!

На прикроватной тумбе в его номере лежал небольшой блокнотик с фирменной ручкой отеля. На обложке было напечатано: «Набросай свои мысли». Руководство отеля, по-видимому, думало, что именно эта небольшая сброшюрованная стопочка листочков может стать хранителем великих идей постояльцев.

Может, они были и правы: всем необходимо уметь грамотно и ясно формулировать свои мысли. Где-то же нужно хранить свои впечатления и ощущения?

Мэтью жил в Питтсбурге уже почти три недели, и в целом город ему нравился. В отличие от большинства других американских городов этот пока еще не утратил своей индивидуальности, и, главное, искреннего доброго обаяния.

Питтсбург не был забит по уши бездушными небоскребами из стекла и металла, в нем пока еще первую скрипку играли кем-то очень хорошо продуманные пейзажи. Да-да, именно простые природные пейзажи, скромные, но очень органично вписанные в жилые и промышленные городские кварталы. Красивые набережные, экстравагантные улочки со старыми неоновыми рекламами, скучающие вежливые уличные продавцы всякой всячины. Здесь еще очень редко встречались напыщенные самодовольные клерки и злые расфуфыренные дамы неопределяемого возраста.

Ему нравилась именно такая Америка – живая, искренняя, простая, добродушная и работящая. Без лишнего лоска и без навязывания всем и вся своих идеалов.

Как же он устал от поставленных широких улыбок и наигранного смеха в своем Нью-Йорке, ему очень давно хотелось сменить обстановку, сколько-нибудь отдохнуть от кошмарного ритма жизни мегаполиса.

Но и здесь было не особо весело, вроде не болел, однако чувствовал себя Мэтью крайне скверно, просто разбито.

Откровенно говоря, он сам запутался в своих чувствах. Что-то изматывало изнутри, очень хотелось обычной простой человеческой поддержки, а ее не было. Ему никто не звонил, никто не писал, да и теплого слова любимого человека он давненько не слышал.

Обиды не было, было просто плохо.

Сейчас, в конце сентября, Питтсбург почти каждый вечер был окутан какой-то загадочной дымкой, и многое кругом казалось нереальным и немного волшебным.

Все бы ничего, но жизнь в этом городе была все же не сказочной, а настоящей и стоила реальных денег.

Увы, к концу командировки с деньгами стало совсем худо. Последние сбережения он потратил на два очень дорогих билета в первых рядах.

Разве он мог пропустить концерт Боба Марли? Все билеты были проданы еще месяц назад. Пришлось идти к спекулянтам, а что делать?

Им c Джессикой очень нравились его спокойные треки в стиле регги, можно сказать, что они просто обожали его.

При этом Мэтью давно уже мечтал пригласить ее на какой-нибудь очень большой и интересный концерт. Ведь девушкам всегда нужно место, куда они могут надеть каблуки и новые платья, иначе зачем тогда они покупают все эти вещи?

Джессика должна прилететь, она же обещала. Они помирятся. Мэтью не видел ее почти три месяца, расстались они тогда крайне плохо, но ведь она должна понимать – он без нее совсем не может. Не может быть, что бы она этого не чувствовала… Он без нее не может.

* * *

Мэтью сидел в небольшом баре, расположенном буквально напротив концертного зала Stanley Theatre, где через час должен был начаться концерт. В очередной раз он тупо пролистывал меню и ничего не мог понять. Мысли крутились в голове по замкнутому кругу. Все перевернулось. Ничего сейчас не имело смысла.

Почему? За что? Он так просил… Он почти умолял ее.

Этот простой телефонный звонок убил его.

Она сказала, что должна работать в «достойном месте», и что ее жизнь должна быть «яркой и интересной», а не такой как с ним, не такой как с ним… Не такой.

Официант подошел уже в третий раз:

— Прошу прощения, Вы, наконец, определились? Может, Вам подсказать?

— Спасибо, я совсем ничего не понимаю в этом меню, а есть что-то новое, интересное и оригинальное?

— Да, только вот вчера завезли крафтовое пиво, живое и нефильтрованное – «Бастильский портер», – молодой человек, светившийся позитивом, скорее всего подрабатывающий студент, пытался, несомненно, втюхать ему дорогое европейское пиво.

— ???

— Поставщики говорят, что просто первый раз это пиво сварили в День взятия Бастилии, вот так и назвали. Звучит неплохо! По мне так и вполне вкусное! Попробуете?

— Я подумаю! Только скажи прежде, а когда, собственно, день взятия Бастилии?

— Простите, сэр, я не в курсе, у меня не очень хорошо было в колледже с историей, – парень был обескуражен таким вопросом.

— 14 июля 1789 года в ходе Великой французской революции она была взята штурмом, – неожиданно сообщил незнакомец, одиноко попивающий виски со льдом за соседним столиком.

Не только Мэтью, но и незадачливый официант с удивлением повернулись в его сторону.

— Спасибо! А Вы-то откуда знаете? – удивился Мэтью.

— Черт его знает, откуда я это знаю, сам удивляюсь своей памяти! Простите, что ненароком вмешался в ваш диалог! – мужчина среднего возраста, довольно плотного телосложения, с легкой небритостью, но вполне интеллигентного вида искренне им улыбался. – Будем знакомы – Роберт, менеджер!

— Мэтью, психолог! Я у вас в городе ненадолго, в небольшой командировке. Помогаю одной фирме в найме сотрудников.

— Психолог – это хорошо, а что такой кислый, Мэтью? Сотрудников никак не набрать? – шутя предположил Роберт.

— Да нет, с набором сотрудников все хорошо, я вот пригласил свою девушку на концерт, вроде бы договаривались, что прилетит ко мне, проведем вместе выходные, а она взяла и умчалась сегодня в командировку в Лос-Анжелес, говорит: «Никак не могла отказаться». Да и перелет из Нью-Йорка в Питтсбург не такой уж дешевый, а денег у нее негусто.

— Это еще что, мне сегодня просто захотелось виски выпить, посидеть, отдохнуть под хорошую закуску. Представляешь, так я желающих не нашел! Друзей и хороших знакомых куча, но никто не смог! А ты говоришь концерт! Что за концерт-то? – уже немного более серьезным тоном поинтересовался менеджер.

— Боба Марли, скоро вот уже начнется.

— Да, он уникальная личность по своей сути. Только смотри, Мэтью, марихуана очень плохо сочетается с разбитым сердцем!

— Бросьте, я не по этой части, я в жизни не употреблял наркотиков.

— Правильно, и не надо. Виски лучше, составишь мне компанию? Подсаживайся, – менеджер сверкал добродушием.

— Знаете, Ричард, а я со встречным приглашением – составьте лучше Вы мне компанию, я приглашаю. Не хочу думать о проблемах, пойдемте, сходим на концерт и просто насладимся голосом хорошего певца.

* * *

Странно, но у Мэтью было такое чувство, что они знакомы с Робертом уже много лет. После концерта его новый знакомый предложил сходить в «красивое проверенное место, где можно вкусно поесть и пообщаться». И вот теперь они сидели в небольшом, но очень уютном ресторанчике.

Пока Роберт разбирался с толстым меню, Мэтью ненадолго отошел.

С помощью таксофона у барной стойки он попытался дозвониться до Джессики, но она так и не сняла трубку. Когда он вернулся, Роберт уже сделал заказ. Настроение было хуже некуда, так что и беседа задалась не особо веселой.

Роберт взглянул на него мельком и как будто сразу все понял:

— К сожалению, или к счастью, но знаешь, Мэтью, я как раз тот человек, который больше всего интересуется именно тем, что его совершенно не должно касаться. Что делать? Есть и такие люди, как я! Так что случилось? Я чувствую, что все гораздо серьезней, и дело не только в том, что она не прилетела на концерт.

— Ну да, ты прав. Обычная ситуация: мы вроде расстались, а вроде и нет. Я, честно сказать, очень не люблю эти склоки, конфликты, выяснения отношений на повышенных тонах.

— А кто любит? В этом мире все внимание приковано именно к женщинам, но по мне, так ведущим в этом танце жизни должен являться все же мужчина. Как только он теряет роль ведущего, все ломается. Давай выпьем еще? Как насчет повторить виски? Только хорошего виски!

— Прости, у меня сегодня туго с деньгами!

— Подожди, у тебя же был лишний страшно дорогой билет, ты бы смог перепродать его втридорога? – удивился Роберт. – Желающих было битком! А ты взял и пригласил меня.

Мэтью ничего не сказал в ответ, а только отвернулся в сторону.

— Я отдам сейчас тебе деньги за билет. Что ж ты молчал? – приятель стал рыскать по карманам в поиске портмоне.

— Что ты, не надо, я же тебя сам пригласил, – остановил его Мэтью.

Виски принесли почти мгновенно.

Озадаченный и чуть захмелевший Роберт сделал большой глоток спиртного:

— Спасибо, я этого не забуду! Так что я сегодня угощаю! Хватит пускать сопли. Ты не первый и не последний. Ты любил, тебя нет, и что дальше? Бывает! Нужно жить и идти по жизни вперед. Оставь все в прошлом. Я все понимаю, конечно, ведь для тебя она является самой прекрасной и самой лучшей девушкой на всем белом свете. Увы! Видимо, она не твой человек. Влюбленность прошла, а любовь не наступила.

— Самое гнусное и противное то, что я ее действительно люблю и буду любить всегда, – еще немного и Мэтью бы вот-вот расплакался.

— Ну и что теперь? Будешь топить свое горе в вине? Хм… Ну, правда, мы сегодня виски балуемся. Брось, ты хороший парень и очень надеюсь, что еще встретишь свою девушку и свое счастье. Ведь перед тобой открыты такие большие возможности, а вместе с Джессикой ты никогда ничего не смог бы добиться. Более того, ее чувства к тебе, скорее всего, остыли, а жить в нищете она не намерена, ведь она привыкла, как я понял, если не к роскоши, то к обеспеченности во всем, это точно.

— Нет, спиваться я точно не буду, но и здесь оставаться не хочу и не могу. Я уеду, не знаю пока куда, но точно уеду.

— Уедешь? Ух ты! Мысль не новая! Ты пойми простую вещь – для большинства людей завтра так и не наступит, реальная жизнь – жизнь разбитых сердец, растерзанных душ, потерянных надежд. Хотя почти у всех здесь, в Америке, есть глупое ощущение некой просто шаговой доступности успеха. А его нет. Нет и все. Многие думают, что, уехав, непременно там, именно там, найдут богатство, счастье и любовь. Все совсем не так. Несчастные люди есть везде.

— А что делать? Ходить в четырех стенах и выть на луну?

— Выть, конечно, не надо! Сдаваться – самое противное дело. Я уже понял, у тебя туго с деньгами, да и с любовью у тебя не особо ладится. Послушай, одними разговорами делу не поможешь. Так что хочу предложить тебе сделку, – немного устало произнес Роберт.

— Сделку? – удивился Мэтью.

— Не бойся! Может быть странную, но честную сделку! А по поводу денег – деньги будут, много денег, – ответил Роберт чуть прищурившись. – Даю слово. А вот насчет любви… Я обещать не буду, но очень постараюсь.

Неожиданно Мэтью Милтон рассмеялся:

— Странно, у тебя полным-полно денег… и ты чего-то не можешь. Значит, за деньги можно не все сделать в этом мире!

— Конечно, не все! Например, купить совесть или уважение. Да и дурак за деньги умным вовсе не станет! А главное – за деньги не полюбить от чистого сердца, – уточнил странный собеседник, ставший неожиданно его потенциальным работодателем.

* * *

Почти 10 лет спустя.

Штат Калифорния. США.

Она подошла к окну. Сверху открывался очаровательный вид. Маленькие здания с красными крышами, пальмы, цветы, фонтанчики, красивые дорожки и множество шустрых белок. Радовало глаз, что кампус довольно вольготно расположился на равнине между холмов.

«Где же я могла так простыть? – тоскливо подумала она, – ведь еще только октябрь и на улице довольно тепло. Очень не вовремя».

Настроение, как и самочувствие, было паршивое, хотя, наверное, осенью можно немного и похандрить. В последнее время жизнь текла как-то совсем монотонно и буднично. Все порядком надоело, и, если бы окна в кабинете открывались, она бы с огромным удовольствием, как мальчишка, сейчас бы плюнула вниз, прямо с третьего этажа.

Вот потеха для студентов – доктор психологических наук, без пяти минут профессор, а изучает психологию управленческих решений на основе ферментативного действия слюны человека.

Ее медицинский факультет был не последним в университете. Здесь повсюду бродили будущие «копатели» Силиконовой Долины, возомнившие себя гениями IT-индустрии, и почти у каждого была неадекватно завышенная самооценка. Не сказать, чтобы Джессику это радовало – агрессивная борьба за место под солнцем не ее метод – да, что там говорить, в целом педагогика – не ее. Обидно только, что поняла она это слишком поздно. Упущено столько времени. В ней же совершенно не было дотошности и пунктуальности, столь типичных для преподавателей престижных университетов.

В коридоре послышалось движение, и вскоре в дверь кабинета постучали.

Наконец-то. Откровенно говоря, ждать порядком надоело, она несколько раз уже порывалась уйти, но сегодня ее очень уж упрашивали обязательно встретиться с этим человеком.

— Здравствуйте! Простите меня за небольшое опоздание, подъехал к центральному входу, а свободных парковочных мест нет, пришлось припарковаться со стороны бизнес-школы, – в комнату вошел пожилой растрепанный мужчина, – вожу я не очень, только вот с третьей попытки смог поставить ровно свой старенький Форд.

Гость выглядел уставшим, но очень энергичным. За модой он не гонялся и был одет в чуть устаревший по фасону, но качественный и когда-то очень дорогой классический костюм. На взгляд ему было лет 50-55, хотя, это спорно. Короткая стрижка делала его визуально моложе. Красивые и ровные брови, аккуратно подстриженные ногти и свежая сорочка дополняли его образ.

Говорил он громко, открыто и, как казалось, откровенно.

— Еще раз простите, сам очень не люблю, когда люди опаздывают. Я Роберт Джонсон. Вас должны были предупредить по поводу меня, да я и сам звонил сегодня утром, – он подошел и протянул визитную карточку, где на темно-синем фоне золотым тиснением было написано: «Роберт Джонсон, менеджер». – А вы, полагаю, мисс Дэвис?

— Рада знакомству, слушаю вас! – Джессика с чуть усталой улыбкой указала на кресло.

Подождав, пока этот поздний и немного навязчивый посетитель усядется удобнее, она села напротив.

Несмотря на свой возраст и, несомненно, значимый социальный статус, гость, очевидно, нервничал – он словно ребенок никак не мог пристроить свои руки и даже ерзал на предложенном ему кожаном кресле. Очень странное поведение для профессионального менеджера, если, конечно, это был менеджер.

Не надо было быть психологом, чтобы понять – Джонсон не знает, как начать разговор. Ждать, пока он соберется с мыслями, у нее не было никакого желания и времени, и она решила взять инициативу в свои руки.

Джессика, как могла, вежливо улыбнулась:

— Простите, а в чем цель нашей встречи? Мои руководители толком ничего не смогли пояснить. Да и Вы по телефону ничего конкретного мне так и не сказали.

— Прежде всего, спасибо, что согласились встретиться. Я очень это ценю, предполагая, как Вы загружены работой. Я, с Вашего позволения, начну несколько издалека. Мисс Дэвис, Вы, наверное, понимаете, что сейчас в мировом сообществе отношение к Америке неоднозначное, а у части людей откровенно негативное. Многих не устраивает политика нашего государства, технологическое превосходство, да просто наш образ жизни. Дело тут, собственно, не только в Америке и отношении к американцам. Хотя нет, и в этом тоже. А ведь «американская мечта» вполне обычна и ничем по сути не отличается от мечты любого другого нормального человека.

— Знаете, я очень устала сегодня, если можно, то все же немного покороче, без этих идеологических шаблонов. Вы бы еще от создания мира начали. Чуть ближе к делу. Я не очень хорошо себя сегодня чувствую. Зачем я Вам нужна?

Мужчина чуть поджал губы и произнес ровным тоном:

— Короче? Ну что ж! Короче так короче: нам очень нужны люди, разбирающиеся в физиогномике. Не мне вам рассказывать, что лицо человека, как открытая книга. Определение особенностей психики по внешности, как никогда, стало важным сейчас для нас.

Джессика взглянула на гостя с нескрываемым любопытством:

— Для вас? Для вас – это для кого? Я на ЦРУ работать не буду, это точно, ни за какие деньги.

Джонсон едва дернулся и махнул рукой.

— Господь с Вами! Почему сразу на ЦРУ?

— Ну, Вы явно не из частной компании по найму сотрудников. Фасон одежды, манера держаться, ну и Ваше лицо и руки просто кричат, что Вы на государственной службе, причем федеральной. Какой Вы еще менеджер? Напишите на визитке что-то чуть более правдоподобное.

— Ну да, ну да…Конечно, Вы правы, я же знал к кому я иду. Скажите, а как Вы относитесь к Агентству национальной безопасности? – тон ее собеседника изменился на более деловой.

— Слушайте, Вы странный человек. Причем здесь я и радиотехническая и электронная разведка?

— Очень даже причем – именно на нас возложена миссия информационной безопасности. Просьба к Вам, не могли бы Вы провести морфологический анализ по фотографиям данных людей? – Роберт Джонсон достал из своей черной деловой папки большой белый конверт.

Задачка была простой, можно сказать, классической. Давным-давно уже были разработаны методики анализа по специальным физиогномическим таблицам, насчитывающим порядка двух сотен отдельных физических признаков. Но надо же показать свой уровень, поэтому она спросила:

– Что именно Вас интересует?

— Я попрошу Вас составить некую информационную модель этих людей, точнее не всех, а только одного.

— И кого же?

— Хм… Вы сами должны понять кого.

Доктор психологических наук саркастически усмехнулась:

— Ах вот как! Ну что ж, давайте попробуем.

Сотрудник Агентства как пасьянс разложил по столу принесенные с собой фотографии.

— Ну, посмотрим…

С карточек на нее смотрели волевые мужчины в военных мундирах, обычные инженеры в штатских костюмах, молоденькие хорошенькие девушки, зрелые дамы с оригинальными прическами. Совершенно разные типажи, вроде бы ни чего общего. Стоп, стоп! Ах, вот в чем фокус! А она-то уже почти расслабилась и поверила.

Это подвох – на предпоследней фотографии был он. Прошло столько лет, конечно, он постарел. Чуть седыми стали виски, появилась небольшая, но все же залысина, но глаза, глаза все те же – это, конечно, был он.

Она отложила эту фотографию в сторону:

— Какая еще к черту информационная модель? Зачем Вы лезете в эту старую историю? Это моя жизнь! В конечном счете, это история про обычные человеческие чувства, чувства других людей. Поймите, дру-гих! Откуда у Вас данная фотография?

— Простите, я не думал, что сделаю Вам так больно. Как я понимаю, это же просто фотография когда-то знакомого Вам человека?

— Послушайте, Вы здесь сидите не больше пяти минут и постоянно извиняетесь или врете. Может, нужно просто не делать поступки, за которые стоит потом извиняться? Как Вы думаете?

— Мисс Дэвис, прошу все же внимательно выслушать меня. Я рад, что Вы узнали этого мужчину. Прошло столько лет, люди меняются, события забываются. Мало ли что? Я не был уверен, что Вы его опознаете.

— Не были уверены? Издеваетесь? Я Вам ничего про этого человека рассказывать не буду. Если Вы пришли только за этим, то рекомендую обратиться к другому специалисту, но не ко мне, у нас в университете полно талантов.

— Да нет, нужны именно Вы, – с легким злорадством возразил Джонсон.

— Именно я? Интересно! Ну и почему?

— Вы можете себе представить ситуацию, что в современном мире цивилизованный человек за почти десять лет ни разу не покупал билетов на самолет, поезд или корабль? Мало того – он ни разу не останавливался в гостиницах, не пользовался банковскими и страховыми услугами и даже не имеет собственного телефона? Нигде не работал, не имеет машины. Странно, не правда ли? Во всяком случае, для американца! Его нет нигде в этом огромном информационном пространстве. Абсолютно нигде!

— Вы правильно сказали, я Мэтью не видела почти десять лет. Что Вы хотите? Мало ли что могло произойти? Может, он попал в секту, в тюрьму или вообще был заграницей, в Африке там, или Аляске? Или жил на необитаемом острове?

— Конечно, все возможно, однако он точно не сектант, ни в США, нигде-либо еще в тюрьме не сидел. А до Африки, Аляски или тропического острова нужно как-то добраться и на что-то там жить. Согласитесь!

— Может быть, постараемся отделять реалии от фантазий. Даже если он что-то совершил – я тут причем?

Мистер Джонсон все же не мог больше сидеть в предложенном ему кресле, он резко поднялся и подошел к тому же окну, перед которым недавно стояла Джессика. Его этот вид из окна тоже не особо обрадовал.

— Реалии и фантазии, говорите? Ну-ну! В который раз удивляюсь истине: все, что не делается в мире, делается либо из-за денег, либо из-за женщин. Мисс Дэвис, Вы, наверное, не знаете, но есть определенные и довольно строгие правила въезда в нашу страну для иностранцев. Для того, чтобы оформить визу в США, необходимо пройти собеседование c консульским офицером, а перед этим заполнить довольно подробную анкету с фото. Так вот, Ваш старый знакомый Мэтью Милтон прислал приглашение для своей невесты – некой Марии Шмидт.

— Ну и что? А Вы говорите, что он пропал?

— Дело в том, что это полностью вымышленное лицо. Не существует никакой Марии Шмидт. Просто это условный сигнал. Он даже приглашение это оформил не от своего имени, а в анкете указал все мои данные.

— Сигнал? Мария Шмидт, Ваши данные? Почему Вы считаете, что это все сделал Мэтью?

— Да, сигнал, некое послание, напоминание именно для меня! Приблизительно неделю назад в наше консульство в одной из стран Восточной Европы поступила вот эта анкета. Он отлично понимал, что меня немедленно об этом известят. Посмотрите. Это, конечно, копия, – он протянул ей полупрозрачную папку-конверт для бумаг.

В левом верхнем углу типовой консульской анкеты была фотография: довольно симпатичной брюнетки 30-35 лет. Короткие, чуть вьющиеся, волосы, тонкие губы, маленький вздернутый нос и чуть подведенные глаза – вполне милая дама.

Все бы ничего, но это было ее фото…

— Может, угостите меня кофе? – попросил агент Национальной безопасности.

— Да-да, конечно, простите, – Джессика была ошарашена.

Пауза затянулась. Обоим казалось, что этот кофе готовился крайне долго.

— А совесть не мучает? Вы же его просто тогда бросили, – наконец подал голос Роберт.

— А Вы-то откуда знаете? Почему Вы лезете в чужую жизнь? Я его не бросала, почему я должна оправдываться? У нас не было никакой базы для создания семьи. Мы просто расстались. К чему этот драматизм? Я уже сделала тогда свой выбор, и он был… Он был безупречен, во всяком случае на тот момент.

— Вы думаете? – с ухмылкой поинтересовался псевдо-менеджер.

— Послушайте, я Вас не понимаю. Вы пришли ко мне складывать мое темное прошлое c предполагаемым светлым будущим? Я обычный человек, не выше и не ниже других. Кроме, так называемых, мужской и женской логик, существуют просто здравый смысл и человеческое понимание.

— Ну, это Ваша жизнь, не моя, хотя… Может, оно и неплохо, когда расстаешься с человеком без лишних объяснений, без выяснения отношений.

— Да ладно, можно подумать, Вы — ангел! Со стороны всегда проще быть честным и принципиальным. У меня есть достоинство, а это, знаете, по нынешним временам – большая ценность.

— Вот как. Понимание? Достоинство? – продолжал иронизировать Роберт Джонсон.

— Ну да, – так же со злой иронией ответила она.

— Простите меня, но я вынужден Вам задать очень, очень бестактный вопрос.

— По-Вашему, в мире еще остались такие вопросы? – она почувствовала, как внутри у нее все кипело и очень тянуло вызвать охрану и выкинуть из кабинета этого наглеца.

— Ну, все же я понимаю, времена уже изменились, теперь девушки относятся к браку совсем иначе, чем раньше… Конечно, не все женщины стремятся стать женами.

— Ах, а я-то уж испугалась! Вы о том, почему я до сих пор не замужем? Знаете, что сказал о браках один стендап-комик? Он сравнил брак с прыжком с парашютом: «Вам предлагают прыгнуть, но предупреждают, что три из четырех не раскрываются. Вы будете прыгать?» Вот и я нет, мне этого не надо. Мне нужна свобода. Большинство браков связывают только секс и деньги!

— Хм, я, может быть, слишком старомоден, но я сторонник классического мнения, о том, что браки, реальные браки, заключаются на небесах. Я верю, и мой жизненный опыт постоянно подтверждает, что в браках есть некая предопределенность.

— Бросьте, Вы это серьезно?

— Абсолютно серьезно. Интересно, а какое чудо заставляет держаться вместе те семьи, где друг с другом давно не спят и плохо зарабатывают?

— Не знаю. Большинство просто пытается уживаться друг с другом. Я думаю совсем иначе, верить нужно в разум, а уж в таком деле, как брак – прежде всего. Рациональный и здравый подход – вот суть успешного брака. Ну, и, может быть, еще стоит добавить влечение тела.

— Тела? Так Вы сказали? Нет, Вы, конечно, отчасти правы, тело и разум крайне важны, но Вы забыли еще один ингредиент для этой похлебки.

— И какой же?

— Душу! Мой совет – почитайте на досуге очень старый индусский трактат. Если мне не изменяет память он, называется «Ветка персика».

— Постараюсь, ну и что там?

— Знаете, автор этой книги писал, что желающий жить имеет всего три цели: познание, любовь и богатство. Любовь, я так понимаю, Вам особо не нужна, и Вы сейчас вполне обеспечены. Так вот я готов Вам предложить познание.

— Познание?

— Я попрошу Вас помочь мне спасти Мэтью Милтона. Ему, поверьте мне, угрожает очень большая опасность. Просто нужно прийти вечером в эту среду вот по этому адресу, часиков в шесть. Вы же уже освободитесь, надеюсь, от занятий? – он протянул ей небольшую записку с адресом. – Хотя… Знаете, по поводу любви я с Вами не согласен. Ну что ж, мне пора. До свидания, я очень рад был с Вами познакомиться.

Агент уже подошел к двери, но тут видно что-то вспомнил:

— Простите меня, еще один вопрос. Можно?

— Слушаю Вас.

— Как вы считаете: была ли реальная высадка на Луну наших астронавтов или это большая и хорошо спланированная афера?

— Странный вопрос, конечно, была. Мы реально были на Луне. А что, у Вас другая информация?

— Да нет, простите меня, это просто был небольшой лично мой тест.

— Какой еще тест?

— Очень простой, на веру в людей. Значит, Вы верите, что не все в этом мире продажные, трусливые лгуны и что человечество, действительно, способно на великие свершения. Простите меня еще раз. До свидания. Жду Вас в среду.

* * *

Ей нужно было посидеть в одиночестве и тишине. Оставшиеся дела казались такими мелкими. Просто хотелось понять, где она совершила ошибку, и, главное, – привести мысли в порядок.

Столько лет прошло. Она так старалась его забыть. Так долго строить собственный мирок, где ей комфортно жить, почти построить и… бум, и все пропало, а ведь она почти его забыла…

Встретились двое. Оба очень молоды, оба жаждали обрести свободу и найти себя в этом мире. Очень похожие и совсем разные. Это была не просто часть ее жизни, это была частица ее любви, ее единственной любви. Все психологи говорят одно и то же: прошлого больше нет, живите настоящим. А если настоящее – это часть прошлого?

Самое интересное, что степень некой психологической сдвинутости у них двоих была практически одинаковой. Они вместе мечтали, ели, гуляли, играли и даже пару раз дрались.

Наверное, только они могли специально во время дождя выбежать на улицу, чтобы поцеловаться. Искупаться в одежде, а потом забросить мокрые ботинки на провода и босиком вернуться домой. Путешествовать с рюкзаками несколько недель по незнакомым местам и городам, а по возвращении вместе сходить на стриптиз и оставить там свои последние деньги.

Их отношения с самого начала ни к чему хорошему не могли привести. Они оба это знали, правда, никогда об этом между собой не говорили.

Джессика только-только вырвалась из-под родительской опеки, а Мэтью давно жил один – родители погибли в автокатастрофе, сестра лет пять назад удачно вышла замуж, обзавелась двумя дочками и уехала в Канаду. Так что он уже умел отвечать за свои решения и поступки, а она только училась.

Тогда ей казалось, что мир полон и других значительно лучших партий. Все равно, кто-то да встретится. Девушка она молодая, привлекательная и перспективная. А он?.. Ну да, он талантливый, умный, эрудированный, но таких пруд пруди. Выбирать есть из кого.

Странно, но и Господь хранил их тогда именно вместе, имея, очевидно, какие-то виды на них. Может, потому, что они были отражением друг друга?

Жили одним днем, и в этом дне не было ни страха, ни боли, ничего плохого. Только они одни… только они одни. Что это было? Внезапная страсть, дурман, или настоящие чувства? Джессика этого так и не поняла.

Забавно, но она до сих пор помнила, как Мэтью смешно чмокал губами во сне, что-то бормотал и поворачивался на другой бок, а она потом легко гладила его волосатую спину. Он же нежно перехватывал ее руку и целовал. Как же ей нравилась эта способность чувствовать прикосновение ее рук во сне! Его сонная улыбка была по-детски очень нежной, доброй и беззащитной.

Уходя утром на работу, Мэтью всегда целовал ее. Еще спящая, она потом долго ощущала запах его туалетной воды. Странные эти люди – мужчины. Есть у них некая особенность, о которой крайне важно знать любой умной женщине: для любого мужчины очень важно, как выглядит его милая и любимая. Женщин это очень обязывает. Это позволяет ей ощутить себя важной, нужной и, главное, желанной. Хотя, глупости все это – женщина, в первую, должна выглядеть хорошо именно для себя.

Модные журналы, глянцевые страницы. Везде были молодые, богатые и ухоженные девицы. Это слегка бесило Джессику. Посмотрите на реальный мир – там все не так.

Она была, в какой-то мере, недовольна своей внешностью, ну и что ж. Если есть мозги, думала Джессика, то почти всегда можно превратиться, почти как в сказке, если не в красавицу, то, по крайней мере, в очень прилично выглядящую женщину точно. Хотя, что греха таить, она была всегда интересна мужчинам: обаятельная, жизнерадостная, остроумная, в гармоничном сочетании с девичьим максимализмом и свободой.

Однажды она спросила его:

— Мэтью, а что, по твоему мнению, значит «красивая женщина»? Какая она?

— Это ты!

— Перестань, я серьезно.

— И я серьезно, – он улыбнулся и хотел было приобнять ее, но она отстранилась и сурово посмотрела на него.

— Ну!

Делать нечего, пришлось отвечать, и Мэтью призадумался:

— В смысле? Как она должна выглядеть? Не знаю точно, но мне кажется, все просто: она должна быть любимой и, знаешь, все женщины, любящие и любимые очень добрые.

— А я добрая?

— Ты чудо! – он поцеловал ее в щечку и расплылся в улыбке. – Я мечтаю о том, чтобы мы с тобой съездили в Италию.

— Зачем?

— У меня есть мечта, мне недавно приснился сон, где мы с тобой стоим и целуемся на закате у фонтана.

— У фонтана?

— Да, только это странный фонтан, какой-то немного сказочный и загадочный, он исполняет желания. И еще, мне было страшно, очень страшно. Меня кто-то хотел убить, но я точно знал, что должен встретить там именно тебя и поцеловать. По-другому никак. Так вот, представляешь, вчера в библиотеке взял случайно в руки путеводитель по Риму и тут же его узнал его. Оказалось, это самый прекрасный и самый удивительный фонтан – фонтан на площади Треви.

К чему она это вспомнила – непонятно.

Странно, но еще она почему-то вспомнила разговор с сиделкой своего отца, который произошел в день его смерти. Как же ее звали? Меган! Да, точно, Меган! Как она могла забыть? Она ей очень помогла тогда. В тот день пожилая женщина отвела ее в сторону, взяла за руку и сообщила:

— Знаете, мисс Дэвис, Ваш отец улыбнулся перед смертью и сказал, что большинство людей не смогли осуществить и половины того, о чем мечтали в детстве. А он почти смог. Он сожалеет только, что именно «почти». Он очень гордится Вами и просит, чтобы Вы, как и он, все решения в своей жизни принимали сами. Он просил Вас не поддаваться «чувству привычки» и не подавлять свои чувства.

Подавлять чувства… подавлять чувства… подавлять…

А она?

Папа был прав – любовь не просчитывается. Она просто обеспечила себе обычную заурядную жизнь, так и не став той, кем могла бы стать, и, так и не полюбив того, кого могла полюбить.

Почему она тогда не взяла трубку? Ведь она знала, что это именно он. Откуда это дурацкое правило в ее голове, что ты не должна отвечать на звонки и сообщения после полуночи? Понятно, что Мэтью тогда распереживался и, скорее всего, звонил в состоянии опьянения. Ну и что? Это же был именно он! И ему было плохо, она же это чувствовала.

Она взяла в руки фотографию Мэтью, оставленную на столе случайно, а может, и нет, мистером Джонсоном, и на ее глазах выступили слезы:

— Какая же я все-таки несчастная жалкая дрянь! Сколько нужно выпить таблеток, чтобы уже не смогли откачать?.. А?

* * *

Джессика совсем не знала этот район Пало-Альто. Странно, но это было не офисное помещение, как она, естественно, предполагала, а небольшой и очень небогатый ресторан, по сути, обычная забегаловка. Как так? Но навигатор привел именно сюда, на Фремонт-роуд.

Иногда Джессика реально думала, что там, наверху кто-то ошибся с цветом ее волос, и она точно должна быть блондинкой, так дико она глупила.

Вот и сейчас, выйдя из машины, Джессика специально подошла поближе и еще раз прочитала адрес на фасаде дома, хотя отлично видела табличку из машины. Вернулась и еще раз проверила по карте адрес, вроде, все верно, ошибки нет. Именно здесь. И все же она сомневалась, слишком своеобразным было место. Расположение, да и ценовая категория этого заведения, мягко говоря, не соответствовали ее статусу.

То, что, во всяком случае, предполагалось называть рестораном, находилось на первом этаже очень старого здания. Причем дом стоял как-то на отшибе. Все здания кругом были отремонтированы и сияли благополучием, а этот был «гадким утенком». Украшавшие фасад дома фрески были совсем темными, позолота давно поблекла, рамы окон потрескались. Но, что странно, перед домом был великолепный сад, за которым, чувствовалось, ухаживал талантливый садовник. Своей аккуратностью и свежестью этот сад просто убивал сам дом, как бы давая ему понять, что тот уже отжил свой век и пора бы ему дать дорогу всему молодому и цветущему.

Конечно, очень часто первые встречи с новыми клиентами менеджеры назначают в ресторанах или кафе, но она не клиент, да и мистер Джонсон, как выяснилось, не менеджер. Если бы в этом заведении сегодня ей не была назначена важная встреча, то уж очень маловероятно, что она зашла бы в него случайно.

Когда она была еще студенткой, то одинокая девушка, сидящая в кафе или ресторане, думаю, скорее производила на окружающих впечатление никому не нужной. А теперь это нормально. Многие дамы считают в порядке вещей отдохнуть ото всех и насладиться ароматным кофе наедине со своими мыслями. Просто сидят и вдыхают аромат шоколада и ванили.

Что ж, леди хочет побыть одна.

У входа в заведение ее никто и не думал встречать.

Считается, что владельцы баров, ресторанов и кафе постоянно стремятся создать в заведении атмосферу, которая будет привлекать клиентов.

Владельца этого заведения такие вещи точно не волновали. Обшарпанные дешевые стулья, поцарапанные узкие деревянные столики и явная экономия на вентиляции и очистке воздуха. Интересно, что роль зонирования пространства выполняли не декоративные перегородки, а большие серые старинные шкафы, занимающие жутко много места и ломающие даже малейшее представление хоть о каком-то уюте в ресторане.

Посетителей практически не было, леди подошла к скучающему бармену.

— Молодой человек! – только и успела она сказать.

— Вас ждут вон там за шкафом направо, – чуть взглянув на нее, дал совет мастер по спаиванию людей.

М-да! Как все же важна для бармена исключительная вежливость и внимание к клиентам… Ноги ее здесь больше не будет!

За шкафом направо был небольшой столик, за которым сидел и скучал ее недавний знакомый мистер Джонсон, если, конечно, это была его настоящая фамилия, в чем Джессика серьезно сомневалась.

— Я думал, Вы не придете! – увидев ее, мужчина чуть приподнялся со стула и улыбнулся.

— Почему же? Я же обещала! – она чуть кивнула ему в знак приветствия.

— Предлагаю подкрепиться. Не бойтесь, здесь кормят очень вкусно и недорого.

— На счет недорого я и не сомневаюсь. Спасибо, но я сыта. Я так устала в последнее время от грустных новостей, что бокал безалкогольного мохито мне не помешает.

— Конечно-конечно, хотя, по мне так безалкогольный мохито – это из разряда таких вещей, как кофе без кофеина, шипучка без газа и табак без никотина. Все это чуть нелепо… А я возьму виски, я сегодня не за рулем, могу себе позволить.

Пока Джонсон делал заказ и обсуждал с официантом различия между бурбоном и виски, Джессика отключила звук на своем мобильном.

Странно, но на экране светился значок, что она вне зоны действия сети.

Увидев, что гостья возится с телефоном, Ричард явно не так ее понял:

— Не волнуйтесь, все хорошо, прослушки нет! Но и сотовая связь здесь не берет. Оборудование этого помещения обошлось нам в кругленькую сумму, а что делать? Где-то же нужно общаться.

— Итак, Вы хотели что-то рассказать мне о Мэтью? – Джессика не придала его словам ровно никакого значения.

— Да, в том числе. Мне нужно с Вами серьезно поговорить. Еще раз благодарю, что пришли, я вот пока Вас ждал, пытался встать на Ваше место и понял, что я бы, скорее всего, не пришел. В этом большом мире дефицит простого душевного общения – вот где беда.

Джессика нахмурилась:

— О чем Вы? Вы говорили, ему нужно помочь?

— Да! Так просто и обо всем. У меня был очень сложный рабочий день. Куча переговоров и не всегда с приятными людьми. Все суетятся, бывает, и угрожают. Я много работаю, но с удовольствием. Что делать, все мы крутимся, мы живем, когда работаем. А остановился слегка, присел и все… Правда, завтра день будет еще тяжелее.

— Зачем тогда пьете?

— А Вы разве не замечали, что крепкое спиртное, а виски особенно, лучше всего пьется именно тогда, когда завтра будет сложный день и нужно рано вставать? – ответил с небольшой грустинкой агент специальной службы.

— Ну, я не особая любительница виски, Вам виднее…

Оглянувшись на скучающего бармена и на не спеша снующих по залу официантов, Роберт Джонсон чуть наклонился к Джессике и понизил голос:

— Все в этой жизни – дело случая. Мы с ним познакомились очень давно. Мэтью редкий человек, он умеет открыто и искренне смеяться. Правда, когда мы познакомились, он был полностью подавлен. Он мне тогда очень понравился. Сразу было видно, что ему можно доверять: он умен, честен, и мы тогда договорились, что он оказывает нам услугу, а мы ему.

— Вот как? Дело значит в некой услуге? – c раздражением спросила она.

— Да, именно в некой услуге. Мне кажется, Вы злитесь?

— Я? Вовсе нет. Я уже и так поняла, что Мэтью работал на Вас, но с какой стати и как он оказался в беде?

— Злитесь, злитесь… и молодец, что злитесь. Конечно, Вы правильно догадались – эта услуга связана непосредственно с Вами.

— Со мной? С чего бы?

— Я думаю, Вы знаете, «с чего»? Ну, или, во всяком случае, догадываетесь. Из-за того, что Вы его бросили тогда.

— То есть я, по-Вашему, бесчувственная, неблагодарная и корыстная женщина? Вы зачем постоянно заставляете меня чувствовать себя так, будто мои ошибки юности – жуткие преступления?

— Я так не говорил, зачем Вы все переворачиваете? Человеком очень сложно управлять. Наверное, поэтому в мире творится такой беспорядок и хаос. Образ мышления современного человека во многом стал безапелляционным. Вы не исключение. Дело в том, что контракт был на десять лет и он вот-вот закончится. По нему мы должны выплатить огромную сумму денег и оказать ему очень своеобразную, так скажем, услугу.

Джессика потрясла головой.

— Ничего не понимаю. То есть он поставил свою душу на кон при игре с дьяволом, выиграл, а дьявол не хочет расплачиваться? Так, что ли? Интересно, что-то мне от такого Вашего поведения стало совсем нехорошо!

— В некотором роде, мисс Дэвис, Вы правы, – кивнул Джонсон, – это кажется неправдоподобным, но это правда. Он в некотором роде, действительно, поставил свою жизнь на кон! Это теперь в агентстве ставки на жизнь не принимаются, а тогда это было в порядке вещей. А что Вы хотите? При этом Вы все же ошибаетесь. Во-первых, я не дьявол и не человек, представляющий его интересы. Хотя… Хе… Кто знает? Может, во мне и есть какая-то чертовщинка? Во-вторых, что парадоксально, по поводу того, что дьявол не расплачивается – это Вы зря. Дьявол – честный торговец. Он всегда спокоен, у него нет чувств, ведь за ним стоит только пустота и меняется он всегда честно. Насколько я знаю, пока никто и никогда не утверждал, что Дьявол не исполняет своих обязательств. Есть о чем призадуматься, неправда ли?

Джонсон отпил виски и чуть скривился:

— Наверное, все же старею: алкоголь для меня уже стал крепким, спать стал очень чутко, да и считаю, что дома лучше, чем в гостях. М-да! Он же просто подарил Вам часть себя, которую Вы разрушили. Как-то так в свое время пел Боб Марли.

— Боб Марли, Вы сказали?

— Ну да… Мы с ним тогда на концерте в Питтсбурге и познакомились. Это было так давно…

— Вот что, Роберт, Вы уже и так заморочили мне голову. Или рассказывайте сейчас прямо все и начистоту, или я просто встаю и ухожу.

— Не спешите! Я Вас, собственно, за этим и позвал. Послушайте, после первой встречи с Мэтью я наследующий день навел нужные справки о Вас. На банковском счету у Джессики Дэвис тогда было порядка 25 тысяч долларов, в командировку в Лос-Анжелес, якобы очень срочную, она напросилась сама. Мало того, у компании, где она работала, там был филиал, который легко решил бы эту коммерческую задачку, но она сама настояла на этой поездке перед руководством.

— Ну и что? Мне… мне просто некогда было с ним встречаться, я много работала.

— Много работали? Похвально! Но неужели Вы не понимаете, что есть огромная разница между теми людьми, которые готовы общаться с тобой в свое свободное время, и теми, кто ломает все и вся, рушит все формальные и неформальные препятствия, чтобы просто совсем ненадолго встретиться с тобой? Вы разве этого не понимаете?

Джессика молчала и просто отрешенно смотрела на собеседника.

— Не понимаете? – Печально! Мне Вас искренне жаль! Мэтью – человек редкого обаяния. А ведь он тогда просто устал от одиночества и, как усталая добрая собака, сам пришел ко мне, сам. Конечно, дело случая, но… все это было как-то неслучайно. Безразличие – страшная вещь. Именно оно само по себе опасно в этом мире. Ненависть, зависть, гнев – это все не то, даже они приносят плоды созидания. Безразличие же убивает все и вся. Кстати, если Вы не знаете, это был последний концерт Боба Марли. Он был тогда очень весел и энергичен. Хотя, это сейчас известно, что тогда был последний концерт. В тот день мы ничего не знали, конечно.

— Нехорошо, очень нехорошо, Роберт, Вы тогда поступили, вы его завербовали, – Джессика поднялась со стула и рванулась к Джонсону.

— Стоп, стоп, душить меня не надо, – агент перехватил ее руки и толкнул ее обратно на сиденье.

Руки женщины, которые только что пытались дотянуться до горла собеседника, дрожали. Такого поворота дел она не ожидала. Ее вдруг разобрал истерический смех.

Странная реакция, обычно женщины плачут, а она сидела и смеялась. Что делать, у каждого своя защитная реакция психики на безысходность и бессилие.

— Я вызову врача! Вам совсем плохо! – Роберт Джонсон не на шутку испугался.

— Помолчите! Дайте мне пару минут прийти в себя.

Сделав глубокий вдох, Джессика на пару секунд задержала дыхание. Дыхательная гимнастика немного помогла. Потом она вытащила несколько кубиков льда из ведерка, которое принесли для виски ее собеседника, и стала водить ими по шее и кистям рук. Она отлично знала, что сначала ей может стать совсем плохо, а потом точно резко ударит острая головная боль.

Нужно купировать эту истерию. Не дай бог, глупый хохот превратится вдруг в спазматические рыдания – вот позор для профессионального психолога. Где же ее чувство объективного восприятия реальности? Где?

— Это не сделка – это подлость! Вы воспользовались тогда его внутренним состоянием, его беспомощностью и развели.

— Перестаньте! И не надо делать из меня подонка. Любовь, верность, честность – красивые слова. А сами-то что? Когда ученик готов, всегда появляется учитель. У него появилась острая внутренняя необходимость сделать что-то новое, вот и появился человек, который предложил это что-то.

— Можно один вопрос? – тихо спросила женщина, уже почти успокоившись.

— Вы хотите спросить, почему именно он? – чуть снисходительно улыбнулся Роберт.

— Да!

— Мисс Дэвис, потому что только он, только он мог поставить такие условия в нашем контракте. Одним из условий было то, что всеми заработанными деньгами (а эти деньги достались ему неимоверно тяжелым и опасным трудом) после того, как он закончит задание, распоряжался не он, а совсем другой, достойный, по его мнению, человек – Вы! Он практически десять лет работал под прикрытием, но, так скажем, фактически без прикрытия… Так что сумма существенная. Это выигрышный билет лотереи Powerball на 37 миллионов долларов! После всех вычетов останется как раз около 25 миллионов. Возьмите – он Ваш!

* * *

Месяц спустя.

Рим. Италия.

— Полковник, наружное наблюдение сообщает, что она вышла из гостиницы, как всегда, ровно в 8 часов вечера, села в метро и едет в сторону станции Spagna. Сопровождают, все тихо. Другая группа ее перехватит на улице Via delle Muratte.

— Спросите, как она сегодня одета?

— Написали, что опять очень элегантно, на ней маленькое ярко-красное сексуальное платье.

— М-да, как всегда, как всегда… – полковник задумался о чем-то своем.

— Простите меня, сэр, но все же, мы долго еще будем здесь околачиваться? Уже две недели мы ее пасем, а толку нет. Было видно, что у молодого сотрудника накипело на душе.

— А что? Ты думал, что будешь бегать на службе с пистолетом и отстреливать врагов Америки каждые десять минут? Будем сидеть и ждать, сидеть и ждать! У нас такая работа – ждать. Сложность только в том, где и кого ждать, а остальное все относительно просто и отработано. Что за нытье? Тем более, сидишь в Италии, в центре Рима, в дорогом приличном автомобиле с кондиционером! Кругом продают кучу витаминов и вкусностей. Вид у тебя на самый красивый фонтан в мире. Хочешь в Ираке лежать в пустыне за барханом?

— Да не очень, просто надоело попусту ждать, – пробурчал нетерпеливый агент.

— Надоело? Не боись, сегодня последний день контракта с Мэтью Милтоном. Последний день! Романтика же кругом! Посмотри, какая неподражаемая атмосфера красоты и любви! Достань-ка вон лучше мне фляжку из бардачка.

— Сэр, инструкция категорически…

— Я так понял, что ты все же хочешь валяться где-то в районе Персидского залива и наблюдать за бедуинами?

Без особого желания, но молодому напарнику пришлось выполнить просьбу старшего товарища.

Полковник Роберт Джонсон глотнул из фляги и улыбнулся:

— Эх, хорош сегодня виски! Глотнешь?

— Сэр, вы же вчера говорили, что этот виски – полная гадость, и в жизни больше не будете пить, как вы сказали, «конское пойло»?

— Много ты понимаешь, лейтенант. Каждый противный период жизни как раз и придает виски какой-то особый вкус и аромат. Сегодняшний день, наверное, добавил в аромат виски особые нотки. Не обижайся! Считай, у нас с тобой сложный лабораторный эксперимент. Можно или нет перепрыгнуть через пропасть времени и снова вернуть любовь? А, как считаешь?

— Простите, сэр, я не понял вопроса? Я не люблю психологию, вот химия – это да, это интересно, это наука!

— Не понял вопроса? Не любишь психологию? С кем я дежурю? Как вас таких отбирают в Агентство? Не понимаю! Подумай на досуге, как хорошие люди умудряются разбрасываться счастьем и имея близкого и любимого человека, оставаться несчастными? Нет, я верю в него, он придет. Он должен прийти!

— Вы уверены? Столько лет прошло.

— Я уже не в том звании, чтобы сомневаться. Хотя, может, ты и прав. Все мы с возрастом меняемся. У нас уже другие взгляды, мнение, да и желания совсем другие. Ладно, будем ждать. Я понял уже, что ты не специалист в человеческих отношениях. Тогда скажи мне, химик, каких витаминов и микроэлементов не хватает в моем организме, если хочется виски?

* * *

Около этого фонтана было невозможно оставаться в одиночестве. Здесь почти круглосуточно шумела толпа туристов, фотографирующихся на достопримечательности. Казалось, что за этой суетой величественность Вечного города как-то немного терялась. Однако Джессика, находясь в окружении большого количества людей, все равно чувствовала себя наедине сама с собой. Галдеж туристов ей совершенно не мешал.

Она ждала его.

Это была единственная ниточка, по которой можно его найти.

Почему она тогда сама не предложила ему поехать вместе в Италию? Ведь Италия прекрасна! Все поражало простором и великолепием. Да и с погодой повезло. Было совсем не жарко, теплый южный ветер доносил влажный воздух, который немного пах морем.

Она присела за давно облюбованный ею маленький столик. Прекрасный кофе можно пить на этой площади с утра до глубокой ночи прямо на улице.

Сегодня она надела свое лучшее и самое любимое платье. Оно было великолепным, даже, может, чуть вызывающим. У каждой девушки должно быть маленькое сексуальное платье, чтобы вскружить голову мужчине. Правда, еще нужно добавить легкий чувственный макияж, красивую укладку волос и перемешать все это с удивительно причудливым ароматом смеси лаванды и молодого жасмина.

Она уже привыкла, что почти каждый вечер к ней подходили знакомиться чуть взбалмошные итальянцы. Было это очень прилично, легко и мило. Все как один начинали сетовать на непогоду и городские пробки, предлагали показать самые красивые, по их мнению, места в Риме, которые смотреть необходимо почему-то именно ночью.

И все очень трогательно расстраивались после отказа.

Очередной незнакомец подсел как бы случайно:

— Синьорина! У вас прекрасное лицо и ослепительный взгляд. А поскольку я привык говорить девушкам только правду, спрошу: наверное, у меня нет шансов познакомиться с такой красавицей?

Она улыбнулась и взяла милого «незнакомца» за руку:

— Однако для того, чтобы привлечь внимание девушки, Вам придется основательно постараться! Почему Вы… ты… такой честный и совершенно бестолковый?

— Прости меня, у меня есть то, что нужно… Нет, не просто нужно, а я обязан тебе подарить…

Он крепко обнял ее и поцеловал.

* * *

— Полковник, они уходят!

— Пусть уходят, передай команду – снять наблюдение!

— Как снять?

— Немедленно снять!

— Сэр, Вы же сами сказали на инструктаже, что «Национальная безопасность будет иметь наилучшие гарантии, если этот человек никогда и никому не сможет рассказать о том, что он делал последние десять лет?»

— А что ты хотел? Спрятался он основательно. Как его можно было вытащить? Он уже полгода не выходил на связь. А по поводу ценных указаний наших великих руководителей, то все они живут по принципу «проблемы индейцев шерифа не волнуют». Думаешь, зачем в Агентстве нужны такие нечеткие указания руководителей и еще более странные служебные процедуры? Знаешь? Чтобы их исполнять? Да перестань! Такие руководители и процедуры создаются, чтобы полностью размыть ответственность при принятии очень неудобных решений. А теперь он точно никому ничего и не расскажет: ему есть что терять – свою любовь, старую добрую любовь.

— По мне, так нужно было все же его ликвидировать, и все – нет проблем! Мы же столько его выслеживали!

— Ликвидировать? Дурак ты, прости, если обидел! Нельзя быть таким бестолковым. Этот парень – золото Агентства, если бы ты знал из какого огромного количества, казалось бы, безвыходных ситуаций выходил этот человек. Он — самая лучшая находка в моей жизни! Ловкость, знания, умения – этого совершенно недостаточно в нашей профессии. Терпение и решительность всегда помогают в затруднительных ситуациях. А у него ко всему этому и удача в придачу! Его беречь и лелеять надо, а ты – «ликвидировать»!

— А она?

— А что она? Я просто дал ей возможность понять и почувствовать, что она кому-то еще нравится, кому-то еще нужна, а главное – любима. Конечно, это возможно, повлечет за собой какие-то новые их отношения, но это уже совсем другая история. Мы будем просто аккуратно приглядывать, не более того. Ну и главное – я выполнил последнее условие контракта – вернул ему любовь.

— Как так?

— Просто мы договорились, что после выполнения им задания я должен обеспечить ему всего одну встречу с Джессикой Дэвис любой ценой и любыми средствами.

— А если не получится?

— А если не получится… Если не получится, то, по условиям следующего пункта контракта, я должен организовать, как ты говоришь, его «ликвидацию». Он сам об этом попросил. Вот поэтому ты сейчас и со мной. Так что можешь пока подальше спрятать свой пистолет.

— Сэр, то есть, по-Вашему, мысль, что цель оправдывает средства, верная?

— Сложно прослыть интеллектуалом, если в голове пусто! Если уж ты стал говорить цитатами, то говори их полностью, а не выдергивай из контекста. Полный вариант фразы, автором которой является основатель ордена иезуитов Игнатий де Лойола: «Если цель – спасение души, то цель оправдывает средства».

— А вы откуда это знаете?

— Черт его знает, откуда я это знаю, сам удивляюсь своей памяти!