На следующий день я насел с утра на бабушку, с расспросами, чем закрыть мой шатёр.

— Вот неугомонный! – сердилась бабушка. – Откуда мне знать?! Я тебе уже всё отдала, что у меня было! И в магазине ничего, наверное, нет! Даже палатки туристы из города привозят! А ты чего хочешь? – я не знал, что хочу. На самом деле, откуда пацан знает, чем можно покрыть такую большую кибитку, какую я построил?

Ненцы и чукчи укрывали свои чумы и яранги непромокаемыми и непродуваемыми оленьими шкурами.

У меня ни оленей, ни шкур не было.

Та ткань, что продавалась в «Сельпо» явно для таких целей не годилась.

Но я всё равно приехал в магазин, посмотреть, что там продаётся.

А продавалось там совсем не то, что мне надо. Одеяла были. Но одеяла были, старые, и у меня. Тем более, они нужны мне внутри шалаша, укрываться. И стелить что-то на пол…

Я почесал затылок и снова попал в чьи-то лапы.

— Привет, Сашка! – гудел дядя Петя. – О чём задумалась? – на этот раз дядя Петя был одет для похода, зашёл купить консервов и хлеб. Насчёт другого не интересовался, да и вообще, думал только о своём.

Когда вышли из магазина, рассказал о своём затруднении.

— Большой у тебя получился шалаш? – спросил дядя Петя.

— Большой, — вздохнул я, — два метра на три примерно, чтобы все ребята, если приедут, поместились. Сверху накрыла, а снизу почти метр по кругу ничем не закрыто.

Петро призадумался.

— Как-то я не просушил палатку, — смутился он, — и она сопрела, теперь ни на что не годная. А вот для твоих нужд вполне сгодится. И невод мне рыбнадзор порезал, обещали в следующий раз лодку конфисковать.

Невод я новый сделал, не стал ремонтировать старый. Заберёшь? – я, с радостью, согласился, а Петро, не удержавшись, поцеловал меня. Я терпел его непередаваемый аромат, не отворачивался.

В магазине удалось купить несколько мотков бельевой верёвки и туристический нож.

Знаете такой? Там нож, ложка, вилка, открывашка и штопор. Всё это сделано будто специально под руку подростка. Ещё неплохой перочинный нож.

Как без ножа? Острогать палку, почистить рыбу, отрезать верёвку!

— Дядя Петя! – спросил я у Петро. – Вы уходите в лес на несколько дней. На чём спите? Что стелите?

— Раньше стелили ветки, лапник нарубишь, знаешь, что такое лапник?

— Конечно. Это лапы елей, — сказал я.

— Правильно. А сейчас для туристов продаются специальные коврики, даже палатки синтетические, лёгкие, прочные, и большие, как твой шалаш, и ты сама могла бы его перенести и установить. Но здесь ничего этого не найдёшь, конечно. Даже в Городе надо заказывать, потому что дорого.

Я подумал, что мне даже не палатку, просто коврики и несколько метров такой непромокаемой ткани.

— Жены пока дома нет, — шепнул мне Петро, — помогу тебе донести до реки. Там у меня лодка, перевезу к твоему шалашу… Да не беспокойся! – увидев моё замешательство, успокоил меня мужчина. – Никто не узнает, где твоё тайное убежище, даже я. Выгружу там, где укажешь, а дальше сама таскай, там не тяжело, всё кусками.

Долго мы пыхтели над сетками и брезентом, сворачивая и убирая в мешки. Потом дядя Петя всё погрузил в тачку и повёз, ещё мне в рюкзак удалось что-то запихать. Хотел на тачку забраться, но постеснялся: сломается ещё! Была бы тележка!

— Тачку пока здесь спрячу, — пыхтел Петро, — тебя перевезу, потом вернусь… — мы перегрузили добро в лодку и отчалили. Плоскодонка была как раз для нашей речки, с мелями, небольшими протоками. В ней были вёсла и шест. На мелководье удобнее было работать шестом, где глубина, вёслами.

Добрались до Острова довольно быстро, выгрузились на песчаном берегу, дядя Петя постоял, немного подумал и предложил помочь донести до шалаша.

— Спасибо, дядя Петя, дальше я сам…

— Ну, сам, так сам! – потрепал он по моим хвостикам. – На самом деле, упорная, как мальчишка. Не, мальчишка давно бы бросил, наверное, недостроенный шалаш и купался лучше. Смотри, какая здесь красота. Рыба ловится?

— Мелочь всякая, — буркнул я, — подружка в прошлом году умела ловить, а у меня только для кота удаётся наловить. Может, приедет ещё…

— Может и приедет, — согласился Петро. Помялся и спросил: — слышь, Саша, займи пятёрочку…

— Да что там, займи! – обрадовался я, доставая из кармашка рюкзака деньги. – Возьмите! А то я не знал, как отблагодарить!

— Хорошая ты девчонка. Сашка! – обрадовался Петро. – Вот кому-то повезёт! – дядя Петя взял деньги, прыгнул в лодку и мощно заработал вёслами. Скоро скрылся из глаз.

Я ещё не знал, что значит похмелье, только видел, как радуются мужики, когда им удаётся добыть вино или водку.

Ещё Соню видел, когда она болела «ломка», как она называла свою болезнь.

Я не понимал такого сомнительного «удовольствия», ведь в жизни и так много всего прекрасного.

Не буду отрицать, пробовал вино, вкусно и весело, а на другой день было не очень хорошо, пить хотелось, но до такого, чтобы болеть, мне было очень далеко.

Да и не понравилось мне затуманивать мозги, особенно после неудачи с Никой. Мама сказала, что от вина может такое случиться у подростков. Кому-то поможет, кому-то наоборот.

Лучше с ясной головой жить.

Минутку посмотрел вслед скрывшемуся мужчине, первым делом перенёс рюкзак к шалашу и разделся, чтобы было не так жарко, и загореть получше.

На сегодня я наметил перенести всё добро к шалашу, расстелить на поляне сетку и палатку, чтобы хорошо просушить, потом свернуть и спрятать под крышу, сегодня явно не успею всё сделать. А пока сушится, поиграю, искупаюсь и поваляюсь на песочке.

К вечеру, здорово утомившись и проголодавшись, пошёл за одеждой и не нашёл её.

У меня вообще ничего не оставалось, даже набедренная повязка дома осталась.

Странно всё это. Сделаю себе из брезента повязку. Сейчас отрежу кусок…

Рюкзака тоже не оказалось на месте! Кто украл? Неужели кто-то узнал про наш Остров и ограбил меня? Теперь мне придётся голышом домой бежать, но не это главное!

Тайна Острова раскрыта!

— Ты не это ищешь? – услышал я девчоночий голос. Оборачиваюсь…

— Аня!!! – завопил я от радости, бросаясь на девочку. Свалил, навалился сверху, зацеловал милое лицо.

— Серёжка! Перестань! – счастливо смеялась Анка, тем не менее прижимая меня к себе.

— Анка! – не верил я своему счастью. Немного придя в себя, помог подняться девочке в купальнике.

— Пойдём, покажу, что я сделал! – потащил я девочку к палатке.

— Да я видела, — призналась Аня, не сопротивляясь мне, — а зачем такой большой?

— Если никто не приедет больше, можно нары сделать, ещё что-нибудь…

— А кто ещё может приехать? – подозрительно спросила Анка. Я пожал плечами:

— Надеялся, что ты приедешь. Аня! – меня прямо распирало от радости, хотелось обнимать и целовать девочку.

Когда немного пришёл в себя от радости, предложил вместе продолжить здесь играть.

— Конечно, — согласилась Анка, улыбаясь мне, — Серёжка… Сашка, а ты почему меня не искал? Весь год ждала от тебя письма.

— Я переехал, Ань, — покраснел я, — и во время неразберихи потерял твой адрес. Ездил на свою бывшую квартиру, спрашивал, не пришло ли от тебя письмо, пока меня не послали нафиг… — Пришло время краснеть Анке. — Ты знаешь, когда я приехал, мои родители развелись, мы разъехались, нам досталась маленькая двухкомнатная квартира, я учусь в другой школе…

— А что это у тебя за шрам? – спросила наконец Анка, показав на руку, потом провела сверху вниз, прикоснулась губами к моим губам. Я не удержался, тоже попробовал на вкус её сладкие губы. Отодвинулся. Вопросительно посмотрел на неё. Анка отрицательно покачала головой.

— У меня неблагоприятные дни, Саша, и потом, я решила, что рано мне… — я решительно закрыл её губы своими.

— Вася, — спросил я её, улыбаясь, — а ты почему не писала? Я весь год о тебе вспоминал.

— Как о Васе, или как об Ани? – спросила меня девочка.

— Чаще, как о девочке Анке, — помолчав, сказал: — Давай не ссориться. Что было за этот год, почему не писали и не искали? Давай снова играть здесь?

— Я за этим и приехала! – обрадовалась Анка. – Жаль, пока купаться нельзя, только немного обливаться. Пойдём? А то жарко уже сидеть.

— А где ты остановилась? – спросил я подружку, когда, освежившись в речке, лежали на песке.

— Как где? Всё там же, во флигеле у твоей бабушки. Я с папой. Мама с ребёночком дома пока осталась, у меня братик родился! Болеет. Немного погодя папа привезёт их.

— А у меня сестричка родилась, в конце апреля! – рассмеялся я.

— И ты сбежал от неё? – поддержала меня Аня.

— Нет, что ты! – возразил я. – Я её очень люблю, просто мама решила мне отпуск предоставить, говорит, исхудал совсем, пусть бабушка откормит немного.

— Да, — осмотрев меня, признала Аня, — только немного вытянулся, а как был маленьким мальчиком, так и остался! Только грудки набухли, Саша! – прыснула она в кулачок. Сама уже на Васю перестала быть похожей, разве что, на Василису. Может, раздеваться постесняется передо мной. Я даже погрустнел немного.

— Грудки почти у всех мальчиков припухают, — сказал я, — переходный период, потом всё изменится. Хотя я не хочу, особо. Когда будет, тогда и будет.

— Ну и правильно! – согласилась подружка. – Ты мне такой больше нравишься!

Мы не стали больше говорить о своих родителях, почему они родили ещё по маленькому ребёнку, от кого родили, решили поработать с шалашом. Вдвоём гораздо легче достроить.

— Ты знаешь, Сашка, — совсем перешла на моё девичье имя Аня, — я привезла с собой двуспальный надувной матрас! Мы его здесь накачаем, и положим в шалаш. А где одеяла?

— Одеяла? – почесал я затылок. – Надо посмотреть на чердаке. Понимаешь, Ань, когда вы уехали на Юг, я тосковал сильно, скучал, в одиночестве, потом познакомился с девочкой и её братиком… — Аня резко помрачнела. – Ты не думай! – улыбнулся я, — У нас с ней ничего не было. Мы даже не целовались, как с тобой. У неё братик болеет, помогал за ним ухаживать, здесь вместе играли. А потом неожиданно приехала моя мама и увезла в Город. Тогда я попросил Виту и Диму забрать отсюда все вещи, потому что не успевал.