Глава 10.

Математикой можно описать все существующее в мире и за его пределами. Конечно, юной девушке кажется, что «мимишного» котика или ее неземную любовь к вокалисту модной группы «Гламурные Нытики» никакие формулы описать не в состоянии. Только «ботаник» из ее класса, смутно догадывается, что и это укладывается в строгие цифры. И дело вовсе не в бездушности вселенной. Просто математика — это тот универсальный язык, на котором может говорить и живое, и неживое.

Точка об этом знал потому что сам был, практически чистой математикой. На самом деле его звали вовсе не так, да и имени как такового, у него не было. Примерное описание его сути, а значит и имени, заняло бы приличных размеров книгу, сплошь забитую логарифмами, функциями и уравнениями. Но люди обожают все упрощать, даже если это неверно. Поэтому он решил принять человеческое имя и назваться Точкой. Он находил подобное имя забавным.

Когда пришло его время шагнуть в трехмерную пропасть из уютного двухмерного мира, он волновался и пересчитывал разные варианты решения сложных теорем. Помогало плохо. Линейные, что обычно занимались подобным, всего за несколько циклов плоскости, теряли логику и способность к анализу, проще говоря, сходили с ума. Их считали героями, но все равно содержали отдельно и вернуть к нормальному исчислению не могли. И все же выбора не было. Чтобы прекратить скатывания их рационального измерения в хаос трех плоскостей, приходилось идти на жертвы.

Для начала надо было найти место входа. Схождение всех возможных и даже теоретических измерений. Поговаривали, что там даже есть измерение времени. Впрочем, в такие байки Точка не верил. Конечно, в теории время существовало — некоторые исчисления это подтверждали. Но разум отказывался воспринять нециклическое развитие мира. Он еще не перешел, а его логика уже поскрипывала под грузом гипотез. Наконец, он шагнул в переход.

Ощущение было жуткое. В месте перехода существовало одновременно одно измерение, та самая, пресловутая, точка бытия и точка смерти. Но там же вольготно расположились десятки и сотни других измерений, понять которые не мог вообще никто. И время было отнюдь не самой головоломной истиной. Он понял, насколько гордо и наивно было называть себя Точкой. В этом простом понятии скрывалось больше, чем был способен вместить его разум.

Точка вынырнул в трехмерном мире и ему стало чуть-чуть легче. Да, сознание пыталось дезертировать и отключится, лишь бы не рассчитывать движение в трех измерениях, но он прикрикнул мысленно на него и продолжал упорно барахтаться на какой-то поверхности, не являясь ее частью.

Занятая им стереометрическая функция, сохраняла некоторые признаки исходного существа, поэтому на него обрушился ворох информации, начиная от запахов, заканчивая объемным зрением. Точка сжался от страха, тем более вибрации звукового диапазона доносили какой-то визг. Грубая сила вознесла его над поверхностью и встряхнула.

— Кончай визжать, придурок! – не сразу Точка сообразил, что источником звука является он сам.

Наконец он разобрался с управлением глазами и понял, что находится перед ним. Их учили, подготавливали, даже предоставляли описания объемного мира от Линейных. Но никакие формулы и уравнения не опишут небритого, серого бомжа, пахнущего еще хуже помойки, рядом с которой они находились.

— Пей! – бомж силой всунул в ротовое отверстие Точки твердый предмет, внутри которого был другой, нестабильный, как он понял потом, жидкий.

Рефлексы не срабатывали, ведь он только занимал пространство объекта, сам объект сейчас благополучно орал от ужаса в его родных двух измерениях. Большая часть жидкости растеклась по подбородку, нарушая большую часть законов физики его родины, но кое-что попало внутрь. На вкус жидкость была болезненной, обжигала слизистую и вызвала приступ кашля.

— Интеграл мне в задницу, — воскликнул бомж – эти идиоты прислали Математика! Ты математик? Отвечай!

— Да, — Точка наконец-то сумел применить нужные формулы и тело заговорило.

Из примерной середины тела начало растекаться тепло, а настройки зрения чуть испортились. Точка попытался их улучшить, но лишь покачнулся. Во рту стоял отвратительный привкус алогичности.

— Ты меня отравил! – возмутился Точка.

— Я тебе твою дохлую логику спас, — проворчал бомж, пряча бутылку в карман – еще чуть-чуть попыток понять окружающий мир, и ты слетел бы со всех теорем к едреней геометрии. Сейчас ты должен успокоиться и понять, что ты не способен к точному анализу.

— Конечно неспособен, — воскликнул Точка, чуть заплетающимся языком – после того как ты влил в меня эту пакость.

— Именно это осознание и держит тебя в рамках, — пояснил бомж – иначе ты начнешь все считать и сойдешь с вектора логики нафиг. Так что колдырить ты будешь безостановочно.

Точка промолчал. Линейные были существами с твердой логикой, другие просто не попадали в трехмерный мир, а он сам был исключением отчаянного положения. Так что, если оперативник что-то советует, надо к его советам прислушиваться.

— Меня Точка зовут, — представился он коллеге.

— Ишь, какой модный, — улыбнулся остатками зубов бомж – а я Квадрат. Как видишь, имечко без понтов.

— Мне придется еще раз пить эту дрянь? – спросил Точка.

— Тебе придется, — расхохотался Квадрат – хлебать ее все время в больших количествах. Впрочем, ты не проживешь здесь достаточно долго, чтобы заработать алкоголизм. Это одна из болезней, вызываемых избыточным потреблением этого зелья. А вот похмелье… Похмелье, мой друг, будет твоим постоянным спутником.

Математик скривился. Вкус у зелья был мерзкий. Впрочем, он знал, что отправляется отнюдь не на увеселительные расчеты теоремы Ферма. Квадрат повел его в подвал, где жил. Там можно было выключить свет и в полной темноте, хотя бы представить, что ты дома, в родных двух измерениях и одном цикле. К счастью для иномирян, стереометрическая функция, занятая Точкой, была раньше двадцатилетним балбесом и не привлекала внимания полиции. Ну хочет идиот якшаться с бомжами, там свои мозги не вставишь. А то, что они были слишком блеклые и какие-то плоские… Среди полиции довольно часто были чистки и вылететь со службы из-за рассказов о сверхъестественном, не хотел никто.

В темноте Точке стало легче. Трехмерный мир перестал хотя бы лезть в разум тараном. Водка, так называлось зелье, нарушала линейность логики, и он не мог построить ни одно уравнение до конца, кроме простейших. Не сразу Точка понял, что это просто счастье. Ведь логичным выводом существования двухмерных объектов в трехмерном пространстве была полная интеграция, а для мыслящей личности – смерть. Это мироздание было тем самым, теоретически возможным посмертным существованием для таких как он. Причем, если выражаться в понятиях этого мира, оно было адом.

— Долгого тебе сложения и твердого ответа, — поблагодарил Точка Квадрата – если бы не твоя помощь…

— Так тут не говорят, — ответил Квадрат – в этом мире надо быть чуток спятившим, тогда к тебе меньше претензий, но таких слов не употребляй. Лучше изучи несколько их религий и говори, как их жрецы.

— Что такое «религия» — спросил Точка.

— Теоретические уравнения без подтверждений результата и со всеми неизвестными вводными.

— А… Но… — Точка постарался представить себе религию и не смог.

Квадрат щерился своим гнилозубым ртом. Линейных считали немного слабоватыми в вычислениях, годными лишь для грубой атаки. Сбить спесь с Математика было приятно.

— Не переживай, — успокоил он своего гостя – это вообще не вычисляемо. Просто они верят либо не верят в эти уравнения. Выучи несколько фраз, а доказывать ничего не надо.

— Но если ты не можешь подтвердить своих слов, то это намеренное введение другой личности в заблуждение!

— Тебя вообще готовили перед отправкой или нет? – удивился Квадрат.

— Да, — оскорбился Точка – целый цикл!

— Они там вообще из логики выпрыгнули? – Квадрат чуть не подавился водкой, чего с ним не случалось несколько лет – Нас готовят с рождения и то это тяжело. С чего такая спешка? Да и

Математиков к нам не присылали, ибо жалко.

— Пока идут окончательные расчеты, — Точка знал, что новости вряд ли обрадуют Линейного – Но, если сохранится спиральное развитие трехмерного мира, мы обречены. Надо остановить, а еще лучше, запустить спираль в деградацию. Алгебраический Совет решил, что вы, Линейные, с поставленной задачей не справились, поэтому послали меня.

— Очень интересно, — злобно ответил Квадрат – как это у тебя получится?

— Надо математически обнулить деятельность функции Рыцаря Призрения, — Точка хотел бы отвечать уверенно, но бомжа не обманул.

— И как ты это сделаешь? – ехидно спросил Квадрат.

— Мне придется его разрушить в достаточной степени, чтобы он перестал функционировать.

— Желаю успеха, — ответил Линейный – он новый, свеженький и уже успел обнулить двоих моих бойцов. Ты, задохлик, для него явно не соперник.

Точка хотел промолчать. Ссориться с Линейными вовсе не стоило, тем более преуменьшать их подвиг. Но деваться было некуда, и он озвучил решение Алгебраического Совета, правда постарался максимально смягчить нелестные слова Академиков.

— Вы действовали грубой силой, — если бы тени могли краснеть, то сейчас точка был бы красный как свекла – а надо подстроить вероятности. Совет считает, что у вас это не получится, поэтому прислали меня.

Он ожидал гневной реакции. О вспыльчивости Линейных ходили легенды. Но Квадрат молчал. Неспособного дурака не поставят управлять сложнейшей диверсионной деятельностью в другом измерении. Наконец он вздохнул и открыл новую бутылку водки. После нескольких глотков он сказал:

— В Алгебраическом Совете не знают нихрена! Неужели ты думал, что мы настолько тупые, что не попробовали прихлопнуть Рыцаря? Или уронить на него сейф, чтобы сделать его плоским? – Квадрат сделал паузу, видимо ожидал смеха, но Точка не понял юмора – Рыцаря берегут и отнюдь не только люди. Так что это будет непросто. Мы тебе поможем, разумеется. И начнем мы…

— С того, что присмотримся к Рыцарю? – Точку несколько уязвило снисходительное отношение к Совету, в который он тоже входил, но не сообщил об этом Линейному.

— Если Рыцарь, а точнее те, кто его прикрывает, заметят тебя, то прикончат. Нет, мы пойдем к Некроманту. Все равно тебе предстоит поблагодарить его за помощь в переброске, — Квадрат усмехнулся и добавил – и заплатить за это.