Глава 20.

Марена тяжело поднималась по лестнице. Каждая сказка пила из нее жизнь и сейчас она была похожа на старуху, хотя еще три месяца назад выглядела крепкой женщиной лет сорока пяти. Денис озабоченно поглядывал на нее, наконец не выдержал и сказал:

— Ты только что очнулась, может погодишь со сказками?

— Мы идем наверх не для сказок, — не оборачиваясь ответила женщина – я обещала тебе рассказать для чего это нужно. Вот твой шанс.

На лестничной площадке она остановилась отдышаться. В этот раз шипы на рукоятке остались неподвижными и не потребовали крови. Чуть скрипнула дверь, и они вошли в Расписную комнату. Денис покосился на щит в центре помещения, крови осталось около трети.

— Иди сюда, — позвала его Марена к той части стены, что изображала лето.

Денис подошел, и женщина сунула ему в руку большую старинную лупу. Мужчина недоуменно повертел в ладонях увесистый антиквариат и вопросительно посмотрел на подопечную.

— Посмотри на стену внимательно, — сказала она.

Картины художников надо рассматривать с определенного расстояния, да еще и под определенным углом и освещением. Тогда талант живописца раскрывается полностью, поражая жизнью полотна. Но стоит приблизится к картине, как чудо превратится в размазанную по грубой холстине краску. Невнятную и неприглядную, потому что даже самые кропотливые художники работают мазками.

Четырехкратная лупа приблизила кусочек изображения, но листья на дереве отказывались становится размазанной зеленой краской. Наоборот, фотографическая точность поражала. Даже муравей, ползущий по листику к капельке росы, выглядел как живой. На какое-то мгновение Денис увидел собственное отражение в этой капле и отпрянул. Панорама не изображала лес в разные времена года, она и была лесом.

— Впечатляет? – спросила Марена усталым голосом.

— Не то слово, — прошептал Денис – это все настоящее?

— И да, и нет, — ответила женщина – эта поляна находится немного в стороне от нашего мира, как отражение в воде мироздания.

— От чего же наш мир отражается?

Денис разглядывал другой участок картины, где проглядывал горизонт. Там так же детализация поражала, как будто он смотрит в бинокль и видит далекую, но вполне реальную, дорогу и скошенный луг.

— Иди сюда, — позвала его Марена и показала на едва заметную трещинку.

В этой щелке не проглядывала стена или грунтовая основа, нет, там не было ничего, даже темноты. Сквозь трещину проглядывало Ничто и Нигде. Денис ощутил страх и тошноту, глядя на это. Он отшатнулся, лишь бы не видеть.

— Наш мир, вся Жизнь, отражается от Смерти, — голос Марены обрел глубину, как будто они стояли в огромном пустом концертном зале – это вечное противостояние, между Жизнью и Смертью, их вечная любовь и ненависть друг к другу, именно они создают все сущее. А там, за их вечным танцем, просто пустота.

Марена провела рукой по трещинке, и та затянулась. На секунду ее кисть постарела, но потом пришла в норму. Хотя нет, отметил Денис, чуть-чуть, самую малость, но кожа стала старше. Вот от чего Марена стареет. Он почти угадал ее следующие слова.

— Когда я рассказываю сказки, а ты слушаешь, мы вплетаем в полотно сущего еще несколько нитей, взамен разорванных. Мы сохраняем мир, восстанавливаем его и продолжаем.

Денис молчал. Он и раньше понимал, что это не просто обряды ведьм для веселья, но масштабы его пугали, парень вовсе не жаждал ответственности за целый мир. Да он даже ответственность за Марену считал тяжестью. Еще со школы он избегал начальствовать и верховодить, потому что для него власть была бременем, а не желанным призом. Но все время его пытались нахлобучить какой-нибудь должностью. Денис старался как мог, а при первой возможности передавал бразды правления тем, кто от этого получал кайф.

Мужчина не понимал, что именно это делало его отличным руководителем. Отсутствие амбициозности, было одним из факторов, по которым Карина выбирала кандидатов, уж очень важным было это дело, чтобы в него вмешивались властолюбивые идиоты.

— Я понимаю, — сказал наконец Денис – зачем ты тут находишься. Но я-то, кто? И зачем тебе? Твои сказки должны слушать поэты, писатели, пророки… Творцы! А я заводской столяр.

— Пророки, говоришь? – усмехнулась Марена – Они выискивают ИСТИНУ В ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ. Именно так, громогласную и простую как полено. А потом, под эту истину начинают перекраивать мир мясницким тесаком. Нет, пророки тут были, хватит. Ты, Денис, хочешь переделать мир?

— Хочу, — честно ответил мужчина, потом подумал и добавил – но не буду, у меня ума на это не хватит.

— А ведь ты его переделываешь все время, — сказала женщина – только правильно, совершенствуя себя и пытаясь помочь окружающим, а не возведя себя на пьедестал.

— Все равно я не понимаю, зачем тебе нужен человек, — наморщил лоб Денис – для компании что ли?

— И для компании тоже, — рассмеялась Марена.

Денис подумал и решил, что обижаться глупо. В конце концов, в договоре с Кариной не было и слова о том, что ему что-то объяснят. Так что даже такое объяснение было достижением.

— На самом деле, — женщина положила руку на плечо Дениса – ты для меня как уступ в скале для альпиниста. Без твоего присутствия я не сумею облечь сказку в человеческие слова и выгорю за один раз, говоря слишком много, на языках для этого не предназначенных.

Мужчина подождал, но подопечная не стала распространяться об этих загадочных языках. Впрочем, пищи для размышлений у него и так было много. С практичностью потомственного пролетария, он спросил:

— Слушай, а почему возникают эти трещины? Может быть кто-то пакостит?

— Откуда? – горько усмехнулась Марена – Откуда появляется ржавчина на машинах или трещины в домах? Это время, Денис, просто время. Мир очень и очень старый, он неизбежно будет разрушаться, а мы должны его латать, как можем. Теперь ты понимаешь, насколько важны эти сказки и почему ты должен их слушать?

Марена не говорила Денису всей правды, она боялась, что мужчина сбежит, если узнает сейчас. От этого у нее портилось настроение, потому что врать она не любила, даже если это просто умолчание.

— Так ты бог? – Денис смутился и поправился – Богиня?

— Боги мелочные и эгоистичные, — ответила Марена – Мне же плевать, воспоют в мою честь гимны или нет. Достаточно если один человек будет слушать мои сказки, да и то ради дела. Так что я не богиня.

— Кто же ты?

Женщина открыла рот, но далеко внизу послышался шум, грохот и мужской мат, перемежаемый звуками ударов. Денис и Марена переглянулись и поспешили вниз.

Картина перед ними предстала эпичная. Входная дверь распахнулась и в открытый проем раз за разом влетал какой-то избитый и окровавленный мужик. Невидимая преграда останавливала его на пороге, видимо от нее он и получал повреждения. Матерясь и скуля, мужик пытался отползти в сторону через перила крыльца. Но к нему подходила Карина, хватала его за одежду и, отойдя на десять шагов, вновь швыряла мужика в дверной проем.

— Интересный способ постучать, — сказала Марена и обратилась к дому – впусти его, пока Карина его не расшибла насмерть.

Мужик зажмурился в предвкушении очередной встречи с невидимой, но твердой преградой, а вместо этого влетел в дом и распластался на полу. Следом зашла Карина, она даже не запыхалась, хотя волочь и кидать здоровенного брыкающегося мужика, было отнюдь не легкой задачей.

— Привет всем, — доброжелательно сказала Карина и показала на плюющегося кровью и зубами пленника – рада вам представить нашего некроманта. Узнаешь его, Марена?

Марена пригляделась и побледнела. Мужик тяжело сел на пол, сплюнул еще раз и улыбнулся остатками зубов:

— Приветствую, Алмасу, давно не виделись.

— Хайдар? – прошептала Марена – Ты же умер пять веков назад!