Глава 25.

Татьянин день удивил Дениса. Он думал, что Марена вообще не будет его отмечать, но ошибся. В полдень они пошли на Кремлевскую площадь, поесть пирогов и насладится ясным зимним днем. Именно такие яркие и обжигающе холодные дни рисуют художники, когда хотят показать Русскую Зиму.

Ветра не было, так что мороз лишь щипал за нос, но не пробирал до костей. Марена куталась в дорогую шубу, а Денис комфортно расстегнул овчинную дубленку. Разные творческие коллективы, пели русские народные песни и танцевали. Кое-кто из прохожих, уже крепко приняв на грудь, пытались к ним присоединиться. Даже полицейские, благодушно взирали на подпитых граждан, не стремясь их задержать. Хотя в Вологде не принято было шататься по общественным местам в нетрезвом состоянии.

Марена накупила два больших пакета с пирогами, а потом они зашли в магазин, где купили несколько бутылок водки и вина. Денис недоумевал зачем. Ближе к вечеру причина с хохотом и гомоном ввалилась в тихое жилище ведьмы.

Диззи, очень хорошо восстановившаяся после ранения, приволокла с собой полтора десятка веселых и хмельных студентов Вологодского университета. После нескольких часов на морозе, юноши и девушки обладали завидным аппетитом, а Марена показала себя радушной хозяйкой.

Как выяснилось, они все участвовали в университетской самодеятельности, что объясняло народные костюмы и хорошо подвешенные языки. Дом наполнился песнями, стихами, звоном гитары и смехом.

Невозможно было сопротивляться этому напору юного веселья, да и не очень хотелось. Пришла даже Карина, которая обладала прекрасным голосом. Они на пару с Мареной спели несколько частушек. Очень веселых и столь же неприличных. Все это казалось тем, самым лучшим из всех праздников, которые возникают стихийно, на ровном месте.

Уже ночью дом распух изнутри от новых комнат, где молодежь предавалась самому естественному для них занятию, то есть любила. Денису тоже поступило пара предложений, но он предпочел остаться в опустевшей столовой с Мареной и Кариной. С возможностями к самоочищению дома, уборка не была утомительным занятием. Деревянные стены не очень хорошо приглушали звуки, но женщин это не раздражало. Наоборот, они улыбались и наслаждались происходящим.

— Как я понимаю, — сказал наконец Денис – это все не просто так?

— Разумеется, — кивнула Карина – дому тоже нужно питаться. На вас двоих – она кивнула на Дениса и Марену – он помрет с голоду. А этой развеселой компании ему хватит надолго.

У Дениса перед глазами пронеслись жутковатые картины человеческих жертвоприношений и стены дома, забрызганные кровью до потолка. Женщины беззастенчиво подглядывали за его мыслями и расхохотались. Денис обиженно молчал. Диззи, которая решила сделать перерыв, чтобы попить водички, объяснила ему:

— Дом – это воплощенное созидание. А парочки в комнатах занимаются как раз созиданием. Зачем их убивать? Наоборот, три девушки уйдут отсюда с довеском. Кстати, Карина, надо заранее об этом позаботиться, чтобы обошлось без абортов.

— И что бы я без твоих советов делала? – едко ответила Карина, потом добавила – Иди, а то тебя там Андрей заждался… или Кирилл, не помню.

— Ага, и Саня тоже, — небрежно отмахнулась королева мертвецов, прихватила две бутылки шампанского и удалилась восстанавливать энергетический баланс.

Дом преображался. Старое, почерневшее дерево, обретало свежесть и молодость. Потертые, уже округлые доски пола затягивали щели и выравнивались. Даже мебель менялась от просто старой к «антикварной в прекрасном состоянии». Денис подумал, что теперь у него будет куда меньше работы.

Вдруг Денис почувствовал комок в горле. Торопливо попрощавшись, он ушел в свою комнату. Там лежа без сна, он слушал как рядом, за стенкой идет жизнь. Мужчины не плачут. Так что Денис никогда бы не сознался, что подушка мокрая от слез, а не от духоты. Его наконец прорвало. Антонина, в которую он имел глупость влюбиться, оказалась лишь миражем. Призраком человека.

В столовой облегченно вздохнули Карина и Марина. Они знали, что происходит с Денисом, но помочь не могли. То, что мужчина держал все в себе, могло рвануть в любую секунду, как баллон с сжиженным газом. Горе нельзя заталкивать внутрь, ему надо дать выход. Чужое счастье, дало нужный толчок, чтобы осознать свою беду, переболеть ею и жить дальше. Лишь через несколько часов, когда даже неугомонная Диззи загоняла своих любовников и дом затих, Денис смог уснуть.

Ему приснилась бабушка Вера, за которой он ухаживал до ее смерти. Но во сне она была моложавой, полной сил женщиной, какой выглядела, когда он был совсем ребенком и приезжал в далекую Вологду на лето.

Во сне она вязала крючком. Дениса всегда завораживало, как монотонные движения и время создавали редкой красоты вещи. Баба Вера пыталась научить вязать мать Дениса, но той важнее было найти перспективного любовника, а не тратить время на чепуху. Мальчика женщина не учила, считала, что для пацана это лишнее.

Сейчас женщина была обеспокоена и расстроена. Она то и дело останавливала вязание и распускала несколько петель. В детстве это означало, что она ошиблась. Денис зашел в такую знакомую с детства избу, которую баба Вера поменяла на квартиру только когда совсем ослабела и больше не тянула хозяйство.

— Небось голодный? – грубовато спросила она.

Денис улыбнулся. Баба Вера никогда не отличалась тактом и умением говорить ласково и нежно. Она проявляла чувства действиями, например, фанатичной уверенностью, что без ее стряпни Денис обязательно умрет с голоду.

— Ох и вляпался ты соколик! – тяжело вздохнула родственница – Ну отсидел бы и чего? Небось урки тоже люди, а взять у тебя звонкого нечего, кроме затрещины. А тут тебе дорога дальняя, да синь небесная…

Вместо вязания в руках бабушки оказалась потрепанная колода карт. При жизни она считала себя опытной гадалкой, правда Денис скептически относился к ее возможностям и имел на то основания. Обычно он слушал ее предсказания просто из уважения и не желая обидеть старушку.

— А может крестовый разговор и казенный дом? – неуверенно продолжила старушка.

Она показала ему карты веером. Рубашки были обычными, а лицевые стороны просто белые без рисунков. Баба Вера схватила внука за рукав. Хватка оказалась жгучей и очень крепкой.

— Не покажут карты правды. Сам будешь выбирать. Раз и другой. А от того, что ты выберешь зависит многое. Ты уж не подведи, соколик.

Денис вымучено улыбался, а сам думал, что крышу на избе пора менять, ему капало на голову и весь затылок был сырой.

В этот момент он проснулся. Подушка была влажная и это раздражало. Он перевернул ее и снова уснул. На этот раз без сновидений.

Проснулся он почти в полдень, когда вчерашние гости уже покинули гостеприимный, хоть и странный дом. Несколько месяцев назад, его бы поразили перемены в интерьере. Сутки назад дом находился в состоянии между «бедное жилище» и «почти сарай». Сейчас такой дом можно было продать за кучу денег. Впрочем, снаружи он так и остался обшарпанным особнячком девятнадцатого века.

Потекли спокойные, размеренные дни. Марена почти всегда была в хорошем настроении. Слегка колючая, как мороз за окном, но в целом жизнерадостная. Иногда на нее находили приступы гнева, совпадающие с вьюгой за окном. В такие дни Денис старался не обращать внимания на ее придирки. Пару раз заглядывала Диззи, но лишь на минуту, по каким-то своим зомбо-магическим делам. Карина наконец устроила сверку-проверку-выплату зарплаты. Причем, дотошную, так что Денис был рад, что не выбросил ни одного чека. Зарплату она ему не наколдовала, а приволокла в холщовом инкассаторском мешке.

Денис со странным чувством удовлетворения пинком отправил мешок под свою кровать, ощущая себя купцом первой гильдии времен Николая Кровавого. Хотя сумма набралась изрядная, а тратить ее было по сути не на что. Все, что было нужно Денису входило в смету общих расходов.

Мужчина купил ноутбук, но дом забавлялся с техникой так, что никакие вирусы и рядом не лежали. Стоило вынести технику за порог, как все снова работало идеально. Денис плюнул на это дело, сдал компьютер обратно и накупил книг в книжном магазине. Дом ничего не имел против печатной продукции. Иногда мужчина думал о том, что некромант сбежал, но в душе рос непонятный ему фатализм и на эту проблему он попросту забил.

Двадцатого февраля он пытался осилить запутанные отношения между людьми, вампирами и оборотнями в новомодной книге «Любовь, кровь и полнолуние». Пока единственный вывод, который его посетил, что вампирам и оборотням не следует влюбляться в туповатых американских девиц.

Марена зашла в комнату неслышно. Денис скорее ее почувствовал. С каждым днем она старела все сильнее, а мужчина ничем ей не мог помочь. Сейчас она держала в руках алюминиевую миску и пристально смотрела на него.

— Пора, Денисушка, — тихо сказала она и добавила – только должна тебя предупредить….

— О чем? – ничего хорошего от предупреждений Денис не ждал, раньше и без предупреждений творилось такое, что с ума можно было сойти.

— В этот раз будет… — женщина смутилась, а старческую кожу залил нездоровый румянец – Будет некрасиво. Извини, это от меня не зависит.

Денис не стал гадать, о чем говорит подопечная. Все равно идти наверх ему придется. А уж чем его так собралась поразить Марена, он узнает в свой срок.

— Пойдем, — коротко ответил он и бережно повел подопечную в Расписную комнату.

С каждым разом подготовка к обряду длилась все дольше. Денису пришло в голову, что это не только потому, что Марена стареет. Но и из-за ее неосознанного нежелания заниматься этим.

Наконец они уселись возле щита. Руки уже не доставали до того небольшого количества крови, что осталось. Марена наклонилась над щитом и, зачерпнув пригоршню, размазала кровь по краю щита так, чтобы руки свободно касались ее во время обряда. Денис сделал так же. Марена принялась рассказывать. В этот раз ее голос был сухим, старческим, но вполне человеческим:

— Теоретически этический инвалид мог сбежать с острова Ушакова. На практике они были вынуждены исполнять предписания лечащих врачей и подчиняться распорядку. Диего Ромеро посмотрел в заснеженную даль, зло сплюнул и, застегнув бушлат, потопал к своему участку. Доктор Джонсон, покачал головой и сделал пометку в истории болезни. За годы его работы, через Центр Морально-Этической Реабилитации прошло сотни людей. Но нельзя помочь всем и Диего был наглядным примером этого постулата…