Часть четвертая.

Химия жизни.

Глава 46.

Люди редко меняют свои наклонности. Да, привычки вроде меняются, но не наклонности. Девочка, с детства привыкшая прятаться за маму-бабушку-воспитательницу и оттуда дразнить мальчишек, выйдя на пенсию будет бесить соседей судами и исками, прячась за законы. Мальчик, любящий отбирать яркие и красивые игрушки у других, вполне может найти себя в бизнесе, особенно коллекторском, где можно отбирать квартиры и дома. Привычки этих людей меняются радикально. Вредная бабка не будет высовывать язык из-за юбки матери, а коллектору нафиг не нужны пластмассовые машинки. Но наклонности этих людей никуда не денутся и останутся с ними до конца жизни.

Как оказалось, это же присуще и бессмертным. Пыльный Дракон обожал, когда его превозносили. Казалось бы, прожиты тысячи лет, с тех пор когда жители Еноха и всей земли Нод падали перед ним ниц. Но все равно, его пьянило подобострастие, густо замешанное на страхе, что исходило от Костюка. Льстивые речи и мягкий язык, убаюкивали Серого Ростовщика, пока они ехали от Киева к месту узилища ведьмы.

В этой, восхитительной мелодии вдруг стали проскакивать фальшивые нотки. Слова раба Ростовщик не слушал, но страх слуги немного сместился и боялся он не только хозяина. Плюс в машине что-то трещало и мешало сосредоточится. Водитель, который понятия не имел кого везет, тоже боялся и все время поглядывал на коробочку, лежащую рядом с ним, где под стеклом нервно дрожала стрелка.

— Как там, Володя? – спросил Костюк.

— Пока в пределах нормы, Юрий Львович, — ответил водитель – но окна я позакрываю, от греха подальше. Скоро увидим Саркофаг, а там и до Припяти рукой подать. Лучше бы с другой стороны заезжать. Только там иностранцы. Им запаришься взятки совать.
С закрытыми окнами в машине сразу появился устойчивый запах мертвечины. Зеленое, летнее великолепие за стеклами казалось картинками на стенах морга. Водитель втихаря молился, чтобы пережить эту поездку. Рядом на пассажирском кресле, сидела жутковатая девка, от которой и несло тухлятиной. Диззи, без подпитки сексом, магически-косметических ухищрений, да еще и по июньской жаре, быстро превращалась в обычного зомби.

Если бы водитель не видел, как она садится в машину и односложно отвечает Костюку и второму, серому, то принял бы ее за обычный труп. Благо на покойничков он в свое время насмотрелся. Но нет, Диззи даже иногда моргала. Не было и трупного окоченения – на ухабах ее грудь вздрагивала, от чего водилу мутило. Он не мог заставить себя перестать поглядывать на аппетитные формы и при этом его естество заявляло, что пассажирка мертвая.

Зона Отчуждения и прилегающие к ней дороги были, разумеется, пусты. Только иногда проезжал какой-нибудь спецтранспорт с экологами или чинами из Евросоюза. Впрочем, сильно разевать варежку тоже не стоило. Тридцать лет дикая природа уничтожала построенное человеком. Дорога изобиловала выбоинами, на нее падали стволы деревьев или наносило песка. Бывало, что ручьи подмывали покрытие. Нет, отвлекаться не стоило. Водитель это помнил и всегда притормаживал перед поворотами. Именно это сохранило ему жизнь.

— Твою мать! – выругался водитель и вдавил педаль тормоза.

Сразу за поворотом, прямо на дороге, шел митинг актеров. Во-всяком случае это было единственным около логичным объяснением, откуда в этой глуши появилось несколько сотен людей в одежде разных эпох. От косматых хмырей с дубинами и в столь же косматых шкурах, до вполне современных джентльменов в дорогих костюмах. Во-главе этой разношерстной компании стояла женщина в прекрасной реплике западноевропейского парчового платья конца семнадцатого века.

— Гони! Володя, гони! – заорал Костюк.

Он первый понял, кто стал у них на пути. Две ведьмы, каким-то необъяснимым способом, сумели вернуть плоским узникам настоящий облик и память. Естественно, первым желанием бывших зеков-математиков, было поквитаться со своими тюремщиками.

Тысячи лет находились желающие прикончить Пыльного Дракона. Иногда Серый Ростовщик сначала брал их в плен и пытал, а иногда не заморачивался и погружал в математическую тюрьму сразу еще на подходе. Потому у них осталось при себе оружие. Самое лучшее, на что была способна их эпоха. Если это дубина кроманьонца, то над ней читал заклинания самый старый шаман в округе. Хопеш египтянина был трижды омыт кровью крокодила. Фрама германца была перевита шкурой ритуально убитого медведя. Даже гладиусы римлян провели через обряд посвящения Фурине. Люди издревле придумывали все новые способы убить сверхъестественных тварей.

Остальные вооружились самодельными копьями и ребристыми железными прутами, что в невероятном количестве валялись посреди мертвого города Припять. Некоторые, в которых боль, ужас и ненависть победила разум, вообще остались в образе монстров. Вот только теперь они знали свою цель.

Водитель разглядел среди «актеров», каких-то тварей, состоящих из щупалец, копыт и клыков. Решил, что с него хватит, выпрыгнул из машины и помчался в лес. Его не преследовали, да он был и не интересен собравшимся, так что отделался изгаженными штанами и легкой формой лучевой болезни.

Диззи обернулась и посмотрела на Пыльного Дракона. Несмотря на кажущееся равнодушие, тот был испуган. Он не знал и даже не предполагал, что его недруги смогут вырваться из двухмерной тюрьмы. Тем более, в таком количестве. Перед темным богом стоял выбор: он мог отбиваться сам, либо послать убивать Королеву мертвецов. Вот только, после этого он потеряет над ней власть, потому что долг будет уплачен.

— Чего ты ждешь?! – взвизгнул Костюк – Ты же Пыльный Дракон, уничтожь всех этих мразей!

Восставшие узники подходили все ближе. Марена предсказала, где и во сколько будет их обидчик, но они хотели удостоверится, что в машине находится именно он. На какое-то мгновение Пыльный Дракон запаниковал. Он позволил себе насладится этой, столь редкой для него эмоцией. Погрузился в нее, ощущая цепенеющий страх. Последний раз он испытывал нечто подобное семьдесят лет назад, когда безбожники-коммунисты, едва не поймали его в разрушенном Берлине. Тогда его спасла хитрость и магия.
Впрочем, он не видел причин, чтобы хитрость и магия не спасла его в этот раз. Если бы Костюк последовал за водителем, то пришлось бы воевать всерьез, но жирный слуга слишком верил своему богу, а также в собственную незаменимость.

За всю историю разума на Планете, были существа могущественнее его, но немногие из них пережили Серого Ростовщика, потому что изворотливость куда полезнее для выживания, чем грубая сила. Десятки раз Пыльный Дракон проворачивал этот фокус, позволяя врагам поверить с собственную победу. Для заклинания «Тройное зеркало» требовались минимум трое, и они были в наличии сейчас.

Издревле алхимики и колдуны пытались поменяться телами с теми, кто моложе и красивее. Обычно, к моменту обретения реального могущества, время приводило родные тела в негодность. Бились над задачей многие, а вот решить ее сумел только Пыльный Дракон. Перенос между двумя сущностями был невозможен, потому что две души сталкивались в процессе и растворялись друг в друге. На выходе получалось два идиота, пускающих слюни.

Выход был очевиден и прост, именно поэтому никто до него не додумался. В уравнение надо было ввести еще одну душу, а замену вести вкруговую. Тогда души входят в уже покидаемые сосуды и не смешиваются. И все равно это было одно из самых сложных заклинаний из существующих. Чтобы к нему подготовится, требовалось пятьдесят три года. Пыльный Дракон это учитывал, потому начинал готовиться к новому переносу сразу же после завершения предыдущего.

С виду, время остановилось. Хотя на самом деле Ростовщик просто ускорил свой разум и тело в тысячи раз. Мертвое тело Диззи было не самым лучшим сосудом, но еще лет шестьдесят могло просуществовать легко. Разрывая связи тела с душой, Дракон приступил к переходу. Королева мертвецов тоже вступила, хоть и не по своей воле, в магический ритуал. Оставался Костюк. В отношении раба, Пыльный Дракон был спокоен. Всех своих слуг он заранее подключал к базовым элементам этого заклинания, просто на всякий случай.

Но именно на жирном жреце случилась осечка и Серый Ростовщик испугался по-настоящему. Все его слуги, сколь безумными скотами они бы не были, имели души. Кроме Юрия Львовича Костюка. Он настолько проникся бездушной религией Пыльного Дракона, что убил часть своей души напрочь. У него атрофировалась совесть и для переноса душ он подходил не больше, чем старая, слизкая гильотина.

Водитель, даже если бы он сохранил верность и остался, никак не подходил для ритуала. Базовые арканы надо было внедрять за десятки лет до самого обряда. Пыльный Дракон не мог остановить обряд. Было так глупо погибнуть от собственного заклинания, после тысяч лет власти и десятков тысяч поверженных врагов.

Тут темного бога осенило. Прямо под боком находилось тело, подходящее для переноса. Возможно, зомби это убьет, но на нее колдуну было плевать. Главное завершить обряд. Как только перенос завершился, время снова побежало обычным образом для Пыльного Дракона. Попав в новое тело, он тут же выскочил из машины и заорал тонким, женским голосом:

— Я пленница! Злодеи в машине!

Никто не слушал что именно вопят два ублюдка в железной повозке. Ярость и ненависть превратила джип в окровавленную груду металлолома. Пока бывшие узники отводили душу, Пыльный Дракон осваивался в новом теле и потихоньку уходил дальше в лес, к маячащей на горизонте глыбе, которую уже мертвый Костюк называл Саркофагом.

Кожа зудела, но Серый Ростовщик плохо разбирался в новомодных открытиях людей, вроде радиации и жесткого излучения. Из-за неработающей лимфосистемы и крайне медленного кровотока, радиация для зомби была еще опаснее. Жить этому тело оставалось от силы месяц-два.

Тем временем Диззи самозабвенно блевала на обочине асфальтовой дороги, одновременно делая несколько интересных наблюдений. Например, у нее билось сердце. Не очень человеческое, но все же….