В подвале было сыро, темно и душно. Любой человек, оказавшись внутри, вряд ли бы что-то здесь разглядел, но он непременно ощутил бы рядом чье-то присутствие, от которого по его спине поползли бы огромные, скользкие и неповоротливые мурашки. Темнота в подвале была почти осязаемой — казалось, что проведи рукой и она зажурчит между пальцев, оставляя на них свои липкие темные следы. Такой же была и тишина — напряженная и ожидающая чего-то, что непременно должно было произойти.

Люк подвала скрипнул и открылся, впустив внутрь немного солнечного света и быструю тень, по своим очертаниям похожую на высокого, но очень худого человека, одетого в костюм середины девятнадцатого века.

— Все здесь? — произнес он голосом, который по своему звучанию был похож на шорох сухих листьев, которые гонял ветер по асфальту.

— Вроде да, — ответил ему кто-то из дальнего угла подвала.

— Не вижу Джонни-Штаны-На-Лямках. Где он?

В темноте тут же послышался топот маленьких ног, сопровождаемый заливистым детским смехом, который внезапно оборвался в двух метрах от гостя.

Тень внимательно вгляделась в темноту и наконец рассмотрела в нескольких шагах от себя мальчика, который неподвижно стоял у стены.

— Я здесь, мистер Крайт-Томатный-Сок, — весело отозвался Джонни.

Его голос прозвучал глухо и крайне жутко, чему были свои причины. Голова мальчика была развернута на сто восемьдесят градусов, и там, где у обычных детей было лицо, у Джонни располагался затылок, покрытый пучками редких грязных волос. Он стоял неподвижно, глядя в стену перед собой. Крайт подошел к ребенку и по-отечески погладил того по голове, оставляя на ней бурые следы от пальцев, из-за постоянной кровоточивости которых и получил свое прозвище.

— Сегодня необычный день, Джонни, — произнес он своим шуршащим голосом, — я буду благодарен тебе, если ты будешь слушаться меня, и всё закончится не так, как в прошлый раз.

— Не стоит обвинять во всем мальчишку, — послышался приближающийся женский голос из темноты, — в прошлый раз всё закончилось неудачно лишь по моей вине. Я забыла закрыть входную дверь и они сбежали из дома.

Голос принадлежал Энн-Одна-Голова-Хорошо, которую прозвали так за то, что ее тело заканчивалось шеей, а свою голову она носила в правой руке. В левой же она всегда держала деревянную голову детской куклы. Когда Энн нужно было решить какой-то вопрос, она подносила свою лицо к игрушечному и спрашивала совета у куклы. Обитатели подвала относились к Энн с уважением за ее мудрые решения житейских вопросов.

— В прошлый раз мы все наделали кучу ошибок, — вздохнул Крайт, — мы упустили людей не только по твоей вине, Энн.

— А я сразу сказала, что идея с дохлыми летучими мышами была не самой лучшей, это блюдо понятно лишь настоящим гурманам, — раздался скрипучий голос Старой Беатрис, из уважения к возрасту которой, обитатели подвала не стали придумывать ей прозвища.

Ее красивый французский акцент дико контрастировал с жуткой внешностью. Одетая в черные одежды тощая старуха, постоянно перебирала длинными пальцами перед собой, как будто пытаясь что-то нащупать в темноте.

— Ты права, Беатрис, — согласился Крайт, — но сегодня у меня другая идея. Подойдите ко мне.

Все столпились рядом с ним, а он снова зашелестел своим голосом, посвящая подвальных жителей в свой план.

***

— Ты не представляешь, как я рада тому, что мы наконец-то переехали в наш новый дом, — улыбнулась женщина и посмотрела на своего мужа, который лежал рядом с ней на кровати, — сколько времени мы мечтали о нем, и наконец наша мечта сбылась! Разве это не прекрасно?

— Да, Алекса, — сухо ответил он, — это очень хорошо.

— Мне кажется, что ты не рад, — нахмурилась женщина, — тебя что-то беспокоит?

— Да нет…

Алекса приподнялась на локте и вгляделась в лицо мужа.

— Неужели ты думаешь, что все эти сказки про привидения, о которых нам рассказывал этот полоумный сосед — правда?

— Нет конечно, — улыбнулся Роберт, — просто я думаю о том, сколько денег нужно будет потратить на ремонт этого особняка. Судя по его состоянию, предыдущие хозяева не слишком переживали о его внешнем виде.

— Сосед говорил, что видел их всего два раза — в день покупки и в день продажи. Это странно, правда?

— У людей могли возникнуть финансовые трудности. Не вижу в этом ничего сверхъестественного.

— Все же это выглядит странно, — прошептала Алекса и положила голову на подушку.

— Я думаю, что нам нужно поспать, — прикрыв глаза, произнес Роберт, — сегодня был тяжелый день переезда, а завтра у нас будет очень много работы.

— Да, ты прав. Спокойной ночи, любимый.

— Спокойной, дорогая.

Алекса проснулась посреди ночи от чувства присутствия в комнате кого-то постороннего. Открыв глаза, она приподняла голову и осмотрелась по сторонам. Ее взгляд пробежал по убранству комнаты и остановился на мальчике, который стоял у кровати и, как раз в этот момент, поворачивал свою голову в ее сторону.

— Добро пожаловать домой, — жутко улыбнулся он.

— Роберт!!! — закричала она, но ее муж уже не спал.

Синхронно вскочив с кровати, пара ринулась из комнаты, захлопнув за собой дверь. Роберт оглянулся по сторонам, чтобы отыскать что-нибудь, чем можно было подпереть дверь, но его взгляд упал на что-то, отчего его волосы встали дыбом. По коридору к ним приближалась женщина со своей головой в руке.

— Добро пожаловать, — сказала голова, — в честь вашего заселения мы приготовили для вас сюрприз…

Но Роберт с Алексой уже не слышали этих слов, спотыкаясь и падая, сбегая по лестнице.

— Рад познакомиться, — послышался откуда-то шуршащий голос, когда они уже спустились в гостиную.

Бросив быстрый взгляд на длинную тощую фигуру, стоящую в углу и протягивающую окровавленную ладонь для рукопожатия, двое бросились ко входной двери, которая, к их ужасу, оказалась запертой.

— В столовую! Там есть выход на задний двор, — закричал Роберт, схватив жену за руку.

Но и в столовой их ждали. Посередине комнаты стояла старая женщина в черном, которая указывала пальцем на стол. На нем стоял поднос с чёрной землей, в которую были воткнуты зажженные церковные свечи.

Разбежавшись, Роберт плечом выбил дверь, ведущую во двор и практически вывалился на улицу. Не помня себя от страха, новые хозяева дома у реки покинули свой особняк. В следующий раз они появились у ворот дома только через полтора года, когда нашли новых покупателей на это проклятое место. О событиях этой ночи они, естественно, не упоминали.

***

— Джонни, скажи мне еще раз, — задумчиво произнес Крайт, сидя на последней ступени лестницы, опущенной в подвал, — ты был вежлив с ними?

— Крайне вежлив, мистер Крайт, — кивнул мальчик, стоя к нему спиной и поправляя лямки на плечах, — как вы и приказали, я сказал им: «Добро пожаловать».

— Ты произнес эту фразу доброжелательно?

— Да, я слышала, как он их приветствовал, — подтвердила Энн из дальнего угла подвала.

— Тогда может это ты сделала что-то не так? Ты сообщила им о сюрпризе?

Голова Энн вздохнула и попыталась кивнуть, но у нее это вышло так неловко, что она чуть было не выскользнула из своих рук.

— Да, я сообщила им о сюрпризе, который мы для них приготовили.

— Странно, — хмыкнул Крайт, — я тоже вежливо поприветствовал людей в гостиной. Когда я увидел, что они направились в столовую, я так обрадовался, но снова что-то пошло не так. Что там произошло, Беатрис?

— Не знаю, — пожала плечами старуха, — я указала пальцем на торт, но они, даже не взглянув на него, бросились на улицу, выбив дверь.

— Это очень печально, — вздохнул Крайт, — неужели за последние сто пятьдесят лет мир так изменился, что обычные вежливость и гостеприимство вызывает у людей ужас? Я крайне огорчен таким положением дел. Если так будет продолжаться и дальше, то наш дом когда-нибудь просто рухнет от старости, и без заботливой человеческой руки превратится в руины.

— И не говорите, мистер Крайт, — всплеснула руками Беатрис, — всю ночь я готовила для них этот торт, но все мои усилия прошли даром. Я начинаю сомневаться в своих кулинарных способностях.

— Зато я никогда в них не сомневался, мадам Беатрис, — обрадовался Джонни и подпрыгнул на месте от нетерпения, — давайте уже есть?

— Джонни! — строго произнес Крайт, — не стоит брать пример с людей и показывать свои пороки. В мужчине ценятся выдержка и самообладание.

— Простите, мистер Крайт, — поникшим голосом произнес мальчик и виновато опустил подбородок на спину.

— Но в остальном ты прав, — голос Крайта помягчел, — мадам Беатрис готовит прекрасные торты из кладбищенской земли. Раз уж люди не оценили ее талант, то предлагаю начать трапезу без них.

— Можно мне с косточкой? — сорвавшись с места, бросился к столу Джонни.

Энн проводила его взглядом и подошла к Крайту.

— Не расстраивайся, дорогой, — она переложила свою голову в левую руку, а правой нежно провела по его волосам на голове, — когда-нибудь в этом доме обязательно появятся достойные и воспитанные люди, которые будут знать, что такое правила этикета.

— Я очень на это надеюсь, любимая, но с каждым годом мне все больше и больше убеждаюсь в том, что люди совершенно потеряли представление о таких простых вещах.

Крайт взял в руки ее голову и, нежно поцеловав в щеку, снова положил в протянутую ладонь своей жены, оставив на ее щеках несколько кровавых полос.