Было это три года назад, когда моя мама решила провести лето с внуками на своей родине на Кубани. Уехали они туда на поезде. В Краснодаре встретил их дальний родственник и переправил на своей машине в глухую предгорную станицу, где они заранее через интернет арендовали небольшую хатку. Дело в том, что маминого родового гнезда не сохранилось, вот и пришлось жилье снимать. Я наведался к ним в июле. Приехал на неделю, намереваясь еще на море смотаться с детьми, но до моря так и не добрался.

В первый же день по достоинству оценил чистый воздух, прозрачную и приятно прохладную воду в реке, горный лес по соседству, где можно было, и погулять, и пособирать землянику с ежевикой. К лесу примыкал сад с персиками и грушами, а за ним начинался виноградник. С веток свисали шикарные фрукты и аппетитные ягоды. Персики и груши были крупными, и, казалось, сочными. Виноград в гроздях помельче, зато в большом количестве. Судя по тому, что все деревья были тщательно побелены, лозы заботливо подвязаны, а земля прополота и взрыхлена, за садом и виноградником явно кто-то ухаживал. При этом никакого сторожа я не заметил. Специально прошелся несколько раз по периметру и даже между деревьями. Ни камер наблюдения, ни будки смотровой, ни колючей проволоки, ни злых собак. Только домик виднелся в отдалении за густыми кустами смородины. Кусты были столь высокими, что скрывали окна даже второго этажа. Но это еще и потому, что домик стоял ниже по склону, а кусты как бы над ним возвышались. И единственное окно, из которого можно было следить за садом и виноградником, находилось под самой крышей, видимо, на чердаке. Я прикинул, что, конечно, днем все посадки оттуда как на ладони. А вот ночью никто ничего не увидит.

Специально не стал расспрашивать мать о принадлежности сада и виноградника, чтобы не сделать ее невольной соучастницей воровства. Ничего не сообщая ни ей, ни детям о своих планах, дождался полуночи и с полиэтиленовым пакетом отправился на плохо охраняемую плантацию, планируя нарвать дармовых фруктов, а если повезет, то и винограда. В первые же минуты пожалел, что не захватил с собой фонарик, потому как в темноте споткнуться о корни было раз плюнуть. Я дважды чуть не упал, чудом лоб о ствол дерева не расшиб. Да к тому же в темноте не особо разберешь, какой фрукт срываешь — идеальный или с червоточиной. С грушами вообще беда оказалась: так в темноте они хорошо в листве маскировались, что пришлось глубоко в ветки нырять, рискуя поцарапаться или вовсе выколоть глаз. Так я на «персиковую» часть вернулся, пока не покалечился.

— Тебе помочь? — неожиданно раздалось у меня за спиной.

Я аж подпрыгнул от страха. Пакет в руке встряхнулся, ручки оборвались, груши и персики посыпались на землю. Я попятился, и часть фруктов подавил, потоптавшись по ним кроссовками.

— Прости, — виновато произнес невысокого роста сгорбленный мужчина, умудрившийся подкрасться ко мне совершенно незаметно. — Я не хотел тебя пугать. Тут я просто потерял дар речи, готовый к ругани и угрозам и никак не ожидавший спокойного дружелюбного тона.

Мужчина никоим образом не выражал агрессии. Не мог рассмотреть его в темноте в мельчайших подробностях, но в его позе и поведении скорее угадывались забота и готовность оказать содействие, чем намерение прогнать нарушителя частной собственности.

Я стоял, молча, понурив голову, в полной растерянности, не понимая, как быть дальше. Ведь меня застигли на месте преступления, что же теперь будет?

— Жаль, что все рассыпалось, — произнес мужчина после небольшой паузы. — С земли теперь нет смысла собирать. Грязное и мятое пусть лежит, куда упало. Кроты и зайцы попируют.

Я не видел его лица, но мне показалось, что он улыбнулся. Причем не саркастически, а по-простецки, искренне.

— Здесь зайцы есть? — осторожно поинтересовался я.

Не настолько меня волновал вопрос присутствия зайцев, сколько хотелось хоть как-то скрыть свое смущение.

— Конечно, есть, — живо отозвался мужчина. — Рядом лес. Там не только зайцы. Лисы и волки водятся. Кабаны. Косули. Разный зверь, — подытожил он.

— Ничего себе! — удивленно воскликнул я, до того момента уверенный, что вблизи человеческого жилья не водится никто, кроме комаров. Я-то думал, что звери остались только в заповедниках. Еще так спокойно по лесу гулял.

— И что, они приходят в сад? — озадачился я.

Про себя представил, как мог столкнуться в темноте с волком или кабаном. Ужас!

— Приходят, — подтвердил мое предположение мужчина. — Из-за них приходится стволы толстым слоем белить, чтобы кору не подгрызали. Ветки задирать повыше, чтобы весь урожай не обглодали. Трижды проволоку наматывать на виноград, чтобы кабан не смог лозу наклонить и поломать.

Из того, что мужчина говорил, мне стало понятно, что как раз он и являлся хозяином плантации. Не передать, как мне стало стыдно перед ним за свое поведение. А он ни полусловом не намекал на мой низменный поступок. Вместо этого предложил принести пакет попрочнее.

— Или лучше ящик, — придумал он. — У меня есть. Раньше использовал деревянные. Но они были тяжелые и неудобные. Занозы в руках легко оставляли. Теперь я запасся пластиковыми. Они и легкие, и безопасные. Ты подожди, я мигом принесу.

И, не дожидаясь моего ответа, он засеменил в сторону домика, что за кустами смородины стоял. Пока он отсутствовал, я боролся с двумя противоположными желаниями. С одной стороны, мне хотелось побыстрее унести ноги оттуда. Чтобы не краснеть и не оправдываться. А то еще вдруг приведет с собой полицию или казаков, так вообще мне мало не покажется. Но, с другой, уж очень миролюбиво он себя вел. И мне было совестно убегать втихаря, не извинившись. Я решил подождать. Даже если полиция появится или казаки, так упаду перед ними ниц и покаюсь. На первый раз, неужели они меня не простят? Мужчина опять появился совершенно бесшумно.

— Вот, держи, — протянул мне пластиковый ящик. — Он, конечно, невысокий, но ведь персики и нельзя в два-три слоя укладывать. Они дюже нежные, легко давятся. Если тебе будет двух ящиков мало, то принесу и третий. Тут я заметил, что у него с руки еще один ящик свисает.

— Хватит одного, — смущенно заверил я.

— Хорошо, — согласился мужчина. — Тогда второй — под груши. Ты ведь и их хотел набрать?

Я кивнул, не особо надеясь, что мужчина увидит.

— Еще и фонарик для тебя прихватил, — сообщил он. Щелкнул выключатель, и сад прорезал яркий луч.

— Давай, я тебе буду светить, а ты рви, что приглянется, — предложил мужчина.

Ситуация была фантастическая. Я прямо не знал, как себя вести.

Но хозяин сада меня подбадривал, и я, наконец, осмелел. Начал рвать персики.

— Не бери все подряд, — наставлял меня он. — Выбирай с красным боком. Те, что бледные, еще твердые и несладкие.

— Так с красным боком все наверху, — посетовал я.

— Точно, — подтвердил мужчина, — тогда подожди, — скомандовал он и снова унесся в сторону дома.

Появился минут через семь со стремянкой. Было видно, что нести ему нелегко.

— На, ставь, — ткнул мне в руки лестницу. — И лезь повыше. Я снизу подстрахую.

Таким образом, мы вдвоем наполнили два ящика. Один персиками, а другой — грушами. Мужчина показал мне, как поставить один ящик на другой, чтобы они крепко сцепились, и было удобно нести. Затем спросил:

— Ты еще винограда хотел?

— Да нет, что вы, — начал отнекиваться я.

— Хотел, хотел, — настаивал мужчина, будто видел меня насквозь, несмотря на непроглядную ночь. Словно не фонарик у него был в руках, а рентген, просвечивающий голову и раскрывающий все мысли.

— На винограднике не тот виноград, что тебе надо, — сообщил мужчина. — Там технический сорт. Он только на вино и годится. А на еду нужен столовый, у которого ягоды крупнее, в более тонкой кожице и почти без косточек. Такой я у себя во дворе выращиваю. Он у меня беседку покрывает. И ягоды, и тень прекрасная. Ты завтра приходи ко мне, нарвешь, сколько захочешь. Приходи с детворой. Пусть помогут. Им мой виноград очень понравится. Договорились?

При упоминании о детях я был готов провалиться сквозь землю. Блин, я ведь здоровый мужик. Отец семейства. И полез воровать, как глупый пацан. Стыдоба. И получалось, что мужчина прекрасно меня знал как соседа. Это вдвойне позорно.

— Я вам заплачу за фрукты, — пролепетал я, чуть не плача и чувствуя, что краснею.

Щеки и уши сделались горячими-горячими. Хорошо, что ночью углядеть это было невозможно. Но я подозревал, что мужчина и в темноте видел, как днем. Не глазами, сердцем. И наверняка понимал, какую страшную неловкость я перед ним испытываю.

— Я разве про деньги что сказал? — остановил меня он. — Если бы ты мог заплатить, разве полез бы сюда ночью? Ты бы на базар с утра пошел. Или ко мне днем обратился, чтобы купить. Если же ночью тайно полез, значит, плохо у тебя с финансами. А дети не виноваты, я ж понимаю, им витамины нужны.

— И все же заплачу, — упрямо повторил я.

— Когда сможешь, тогда и заплатишь, — успокоительно и примирительно заключил мужчина. — Если так тебе хочется. А сейчас тащи ящики домой аккуратно. Да смотри, не упади. — И напомнил напоследок: — Завтра жду с детьми. Остаток ночи я провел в душевных терзаниях.

Никогда в жизни мне еще не было так худо. От переживаний к утру заболела голова, но все равно собрался и с детьми направился к соседу, захватив с собой его тару, банку маминого кваса и стопку ее свежеиспеченных блинов.

— Вот, — протянул я гостинцы мужчине, который при свете дня выглядел глубоким морщинистым стариком, — спасибо вам большое! Меня Геной зовут.

Он представился и тоже поблагодарил за подарки. На вид ему было лет сто, не меньше. Но если вспомнить, как он в темноте гонял из сада в дом и назад, да еще со стремянкой, то можно просто руками развести в великом удивлении. И какая все же мудрость в нем таилась! И великодушие…

Оказалось, мои дети с ним уже знакомы. Они с его разрешения принялись рвать виноград, а я сел в беседке и задумался. Никогда еще не встречал человека, который так незатейливо перетряхнул все мое гнилое нутро, показав, что не обязательно включать грозы и молнии, чтобы призвать человека к порядку, заставить вспомнить его о совести. Может, и не на всякого бы подействовало, но меня проняло до косточек.

С тех пор и помыслить не могу взять чужое без спросу, даже если плохо лежит, никто не видит и никому не надо. И детей своих с той поры так же наставляю. Я не стал признаваться деду, что денег у меня достаточно, чтобы весь его сад купить — с виноградником в придачу. Побоялся его разочаровать. Это — с одной стороны. А с другой, мне хотелось все же и собственное лицо сохранить. А то как бы потом я в его глаза смотрел, если б он узнал всю правду про меня. Что бы он подумал?

И вместо денег, зная, что он их у меня не возьмет, тут же предложил ему помощь физическую. Слава богу, он не отказался. Выдал мне лопату, попросил новую выгребную яму выкопать, что ему не по силам было. Я еще и сарай подправил. Все это хоть как-то оправдывало меня в собственных глазах, словно бы позволяло загладить вину.

На следующее лето мы соседский участок с хаткой выкупили. Теперь я тому деду по хозяйству помогаю регулярно. А он нас фруктами, ягодами и зеленью балует. В итоге все довольны. Но как вспомню нашу первую с ним встречу, так каждый раз испариной покрываюсь от стыда. А еще меня охватывает глубокая благодарность к этому человеку, который дал мне прекрасный урок нравственности.