Я родилась в Ростовской области, жила там до трех лет, а потом мы переехали в область Рязанскую. Всё детство провела в деревне и именно об этих годах я хочу написать.

Семья наша часто ходила купаться на речку, но плавать я не умела, поэтому с удовольствием бегала по песку и, пользуясь надувным кругом, плавала недалеко от берега. Но на речку семья ходила не только купаться, но и на рыбалку. Сама я не рыбачила, но с интересом наблюдала за тем, как управляются с удочками папа и мама. Походы на рыбалку не походили друг на друга: то отец забрасывал удочку с берега, то мы все вместе на лодке плыли на середину достаточно широкой реки и ловили рыбу на глубине. Рыба на середине реки была крупная и упитанная. Однажды папе из неведомых речных глубин удалось выловить огромную, аж позеленевшую от старости и, наверное, от злобы на весь свет щуку. Щука не пожелала мириться со своей судьбой и, оказавшись на дне лодки, стала отчаянно бороться за свою жизнь: она извивалась, билась и даже укусила маму за палец. Мама закричала, я испугалась, папа застыл в недоумении, а щука, воспользовавшись всеобщим замешательством, выпрыгнула за борт и уплыла обратно в неведомую глубину.

У нашей семьи было большое хозяйство: в сарае жили куры злой драчливый петух, который никому не давал прохода. Он кидался буквально на всех, кто проходил по двору, и приходилось, чтобы пробраться к крыльцу, его чем-нибудь отвлекать. Часто этим отвлекающим предметом служили игрушки. Бросишь ему игрушку, и пока он ее терзает, можно было бочком-бочком и пробраться в дом. Жил в сарае и черный поросенок по кличке Петя, в отличие от петуха очень добрый. Летним же днем поросенка держали в загоне во дворе. И вот однажды я подошла к загону. В мои ноздри ударила едкая вонь; поросенок, окруженный плотной стаей назойливых мух, был весь в липкой грязи и жалобно похрюкивал, глядя мне прямо в глаза. Взгляд его был похож на взгляд несчастного голодного ребенка. Мне очень стало жаль Петьку, чуть ли не до слез. И я решила открыть дверь, накормить и помыть хрюшку. Но открыть тугой засов оказалось не так уж и просто: я сильно устала, но сдвинуть его никак не удавалось. Пришлось идти в дом за молотком… и после многочисленных ударов, упрямый засов наконец-то поддался. Но когда дверь открылась, поросенок, не обращая внимания на еду, что я принесла, мгновенно выскочил и стремглав помчался во двор, где играли детдомовские дети (жили мы тогда на территории детского дома: мама работала там медсестрой). Увидев стремительно приближавшееся к ним огромное черное чудовище, они закричали:

— Собака, собака! — и в страхе бросились к няне (поросенок был настолько грязным, что на поросенка даже и не был похож). Няня, вооружилась палкой, стала детей защищать. Поросенок так спешил поиграть с детьми… а взамен получил палкой по хребту и совершенно обиженный ретировался. Папа потом долго загонял обиженного поросенка обратно и неделю допытывался, кто же его выпустил из загона: возле калитки я впопыхах бросила молоток с помощью которого открыла засов. Но я упорно молчала, боялась, что накажут.

Сейчас же живу я в Москве, окруженная безликим бетоном и холодным стеклом, и вожделенно вспоминаю тех добрых и злых, домашних и не домашних животных, что жили когда-то со мной в моем деревенском детстве.