Когда родилась моя сестра Ниночка, мне было 10 лет. Я с энтузиазмом помогала родителям в воспитании. Я души не чаяла в сестре. Ниночку невозможно было не любить! Меня совсем не мучила детская ревность.

Когда Ниночка стала первоклассницей, я поступила в университет. На третьем курсе познакомилась с Филиппом. Он стал частым гостем в нашем доме. Ездил с нами на дачу, помогал по хозяйству. Фил нравился моим родителям.

Ниночка хвостом бегала за Филом, он дарил ей подарки, играл с ней. Закончив институт, мы сыграли свадьбу и зажили одной дружной семьей. Когда я забеременела, у меня начался жуткий токсикоз. И понеслось: угроза выкидыша, отеки, плохие анализы… Я легла на сохранение. Когда выписалась из больницы, Фил сказал, что снял для нас квартиру и взял в банке кредит на покупку собственной. Чтобы мы с малышом прямо из роддома приехали в готовую квартиру. Это было здорово!

Мы с родителями и сестрой жили в малогабаритной трешке. Родители, конечно, одобрили решение зятя. А Ниночка расстроилась. Ей на тот момент было около 13 лет, у нее начались проблемы в школе из-за математики. Когда мы жили вместе, Филипп помогал ей с заданиями. А потом договорились, что раз в неделю Фил будет заезжать к Нине и заниматься хотя бы по часу.

Годы летели быстро. У нас подрастали уже двое сыновей, Богдан и Тихон. Ниночка была частым гостем в нашем доме. Сестренка поступила в институт, заневестилась. Парни вились вокруг нее толпами. Но постоянного кавалера она не заводила. Отшучивалась, что рано еще. Мы всей семьей поддерживали ее планы на жизнь и радовались, какой у нее трезвый взгляд. С сыновьями я много времени проводила на даче. Филипп приезжал к нам почти каждый день. Если не мог вырваться или улетал в командировку, я не переживала. У нас все было хорошо.

Однажды на даче у папы поднялось давление, и оказалось, что свои лекарства он забыл дома. Добраться что до города, что до аптеки в соседнем селе по времени было одинаково. Но в аптеке таблеток могло не оказаться, а дома они точно имелись. Я поспешила на городской автобус. Я залетела домой. Очень хотелось пить, я неуклюже схватила кружку с соком и облилась. Сняла футболку, открыла крышку корзины для грязного белья и уставилась на рубашку мужа. Ее воротник был испачкан блеском для губ. В шоке я села на край ванны и тупо смотрела на рубаху,

С лестницы послышались голоса и смех. Хлопнула дверь. По коридору застучали каблучки Ниночки. Она подергала дверь санузла: «Кто там?» Я вышла к сестре, вся в слезах. Нина испугалась: «Что с тобой?» Я спросила: «Когда тут был Филипп?» Сестра пожала плечами: «Не помню. Давно. Что случилось?» Я рассказала про рубашку. Ниночка обняла меня: «Настя, это рубашка моего парня! Или, ты считаешь, что больше никто такие не носит? Шмотки его я постираю, пока никого нет». Я оторопела: «Так это ты его выгнала? Почему не захотела познакомить?» Она засмеялась: «Еще с папой и мамой предложи познакомить. Причем каждого, с кем я встречаюсь. Ты все понимаешь. Парням не хочется вместо ночи любви раскланиваться с родственниками подружки. И, кстати, почему ты здесь?»

Я вспомнила про лекарства и засобиралась на дачу. Нина поехала со мной. Она просила никому не рассказывать о случившемся.

Я и не собиралась этого делать. Не хотела, чтобы Филипп считал меня истеричкой. Он так много делал для меня и мальчиков!

Я не хотела, чтобы он думал, что я его ревную и подозреваю в чем-то. Тем более что эти подозрения были глупыми. Даже если бы муж мне изменял, он не стал бы разбрасывать одежду с компрометирующими следами, где ни попадя. И уж совершенно точно он не стал бы приводить женщин в квартиру моих родителей. Тем более что там развлекалась с бойфрендами Нина. А что до рубашки, так сестра права — мало кто в таких ходит, что ли?

Тем не менее, какая-то тень сомнений в моей душе дала росток. Я задумалась о том, что Фил слишком часто задерживается на работе, слишком часто летает в командировки и неоправданно редко выражает мне свою любовь. Я стала подумывать, как проследить за мужем. После долгих размышлений пришла к выводу, что кто хочет, тот сумеет спрятаться. А у меня все равно нет времени на слежку. И денег на частного детектива. Как раз мысли о найме сыщика меня рассмешили и успокоили.

В августе мы с детьми вернулись в город, чтобы Филипп стал больше времени проводить с нами. Я даже спросила, все ли в порядке на работе. Муж вспылил. Он высказал, что никогда не любил нашу дачу. Ездил туда лишь для того, чтобы угодить теще и тестю. Но теперь, когда он работает над новым проектом и безумно устает, у него нет никакого желания тратить свободное время на перекапывание земли и кормление комаров. На эмоциях он говорил, что работает за троих, чтобы содержать нас четверых. Что он хочет хоть иногда быть один. Тишина леса ему чужда. Шум мегаполиса за окном успокаивает его намного лучше. Мне оставалось признать, что муж прав. Брак не означает полный отказ от личного пространства. Нравится ему после работы валяться на диване в пустой квартире — пусть валяется. Я и сама больше любила город, но ради здоровья детей ездила на дачу. Поэтому я поспешила успокоить мужа. Хотя и не понимала, почему он вдруг вспылил.

Через год Ниночка вышла замуж. И то потому, что была в положении. Жора, ее спутник жизни, был каким-то странным малым. Младший зять в нашу семью не вписался. Едва родив, она подала на развод. Папа с мамой хоть и были этому рады, но в глубине души не понимали, почему Нина вдруг решила обзавестись семьей. Да еще и так странно.

У Нины родился мальчик. Сашенька был похож на мамочку и стал, как она когда-то, всеобщим любимцем. Когда Сашуле исполнилось два годика, у него случился аппендицит. Его состояние было тяжелым, молодая мамочка не сразу поняла, что произошло. Грешила на колики, давала обезболивающее, сбивала температуру. Скорая отвезла малыша прямо на операционный стол.

Когда Нина с Сашей были еще в больнице, я отпросилась с работы и поспешила к сестре, чтобы ее поддержать. У них была отдельная палата. Медсестра сказала, что ребенок на осмотре у хирурга, родители с ним, я могу подождать. Я подумала, что Нина вызвала в больницу Жору, чтобы отец ребенка мог побыть с ним.

В палате имелись все удобства, в том числе туалет. Я заглянула в него, чтобы привести в порядок макияж. В это время вернулась Нина с Сашей на руках. Мою сестренку бережно обнимал и целовал Фил. Они не заметили меня, не обратив внимания на приоткрытую дверь туалета.

А я остолбенела, услышав их диалог. Ниночка благодарила Филиппа за оплату врачей и повторяла: «Наш сыночек должен иметь все самое лучшее!» Мой муж уложил спящего ребенка в кроватку и тут же полез Нине под юбку, подсадив сестру на широкий подоконник. Она что-то страстно шептала, а я не знала, что делать. Отшатнувшись вглубь туалета, случайно задела ручку крана, вода с шумом ударила в раковину…

Любовники остановились. Я вышла и, ни слова не говоря, покинула палату. Фил догнал меня. То, что он рассказал, в голове не укладывалось.

Ниночка начала его соблазнять, когда я еще лежала на сохранении. Те самые уроки математики… Скороспелой Лолите было невдомек, что, поведись он на ее уловки, мог загреметь на реальный срок по худшей из статей. Филипп, конечно, резко прекратил все это и срочно снял квартиру, заставив меня съехать от родителей. Но под нажимом родни и слез, Ниночки продолжал с ней заниматься.

Однако Ниночка привыкла получать желаемое. Она избрала другую тактику. Одевалась поскромнее, но в присутствии Филиппа давала волю недвусмысленным жестам, вгоняя его в краску.

Однажды он приехал, чтобы, как обещал, помочь ей подготовиться к экзаменам. Ниночке стукнуло 17 лет. Тогда она сослалась на жару и пошла в душ. Крикнула, чтобы он принес ей полотенце. Там-то все впервые и случилось.

Фил каялся, бормотал что-то о наваждении, клялся в любви мне и сыновьям… А у меня перед глазами стояла та сцена в палате: вот он укладывает в кроватку Сашеньку, а вот лезет к Нине в трусы… С ужасом я вспомнила: та рубашка была вовсе не Нининого ухажера, а моего мужа. А он был вовсе не в командировке…

Прошла неделя. Нина вела себя, как ни в чем не бывало. А я страдала: как быть? Рассказать родителям? Позорище-то, какое! Если они откажут от дома Филиппу, безотцовщинами станут аж трое мальчишек — мои двое и один сестры. Самой мужа выгнать? И что я скажу сыновьям? Родителям?

Многие мужчины виляют налево, и будь любовницей моего супруга, какая угодно другая, я бы не стала делать из этого трагедию. Но здесь моего мужа соблазнила моя родная сестра, родила от него, и ее саму это ничуть не смущает! Она не спешила объясниться со мной, что бесило меня больше всего. В результате я поставила мужу условие. Предложила переехать в другой город, чтобы не иметь, никаких отношений с Ниной. Он может присылать ей деньги, и это никого не удивит — наши другие родственники тоже помогают матери-одиночке. Иногда мы можем приезжать в гости. И Филипп сможет подержать третьего сына на руках. Наши дети могут играть с Сашей, они по-любому братья, как ни крути. Муж был согласен на что угодно, лишь бы я не подала на развод. Он признался, что ему давно предлагают работу за рубежом, и если я не против… Вскоре мы уехали за границу. Возвращаться не собираемся. И в гости никого не зовем.