Марина, сидящая за столом напротив меня, прикрыла рот ладошкой. Её глаза, смотрящие на меня, широко открыты.

Краем глаза я вижу дочку, которая нервно закусила нижнюю губу. Она тоже не отводит от меня своего взгляда.

Наши друзья, Вера и Андрей, которых мы пригласили к нам на ужин, забились в угол дивана и, взявшись за руки, с нескрываемым интересом наблюдают как я подношу дуло револьвера к своему виску.

Их бесстрашие можно понять. Сегодня они не принимают участие в разыгрываемой здесь трагедии. У них гостевой иммунитет, и им отводится пассивная роль зрителей и свидетелей.

Кирилл — наш сын – тоже исключён из списка основных участников лотереи по причине своего малого возраста. Ему всего пять лет.

Но его малолетство не дало ему право полностью абстрагироваться от участия в нашей семейной трагедии. Ведь, как не крути, а он кровь и плоть наша.

Сейчас он стоит возле моего стула и, задрав голову, смотрит на мою медленно поднимающуюся руку с револьвером.

В его взгляде, как и во взглядах гостей, нет страха. В детских глазах читается только нетерпеливое ожидание.

Сына можно понять. Ведь он, как и Вера с Андреем, не будет стреляться. Да и в этом возрасте, до него не совсем доходит весь трагизм происходящего.

К тому же ему был обещан револьвер, из которого мы стреляемся. И его мысли сейчас лишь о том, чтобы поскорее всё закончилось и ему вручили бы такую классную игрушку.

Поэтому-то в его глазах и читается такое нетерпение, и он даже хочет помочь мне. Готов подтолкнуть мою руку, чтобы я поскорее поднёс револьвер к своему виску и нажал пальцем курок.

Но он стоит не шевелясь и молчит. Сын научен горьким опытом.

Предыдущая его попытка нарушить правила и ускорить процесс (это когда выпала очередь супруги стреляться, а он прыгал от нетерпения и кричал: «Ну давай же быстрей!») закончилась для него отхлёстанной задницей и крепким подзатыльником.

А Кирилл, не смотря на свои пять лет – смышлёный пацан, и второй раз такой ошибки не повторит!

Весь в меня! Даже гордость берёт! Не зря жизнь прожил!

Вот и стоит он теперь сбоку от меня, со следами слёз на пухлых щеках, и с молчаливой мольбой в глазах:

«Ну давай же, папка! Давай, жми!»

Нашему сыну, в разыгравшейся трагедии, отведена роль ассистента.

Его помощь состоит в том, что Кирилл, после случившейся осечки, подносит оружие следующему участнику, и сам вращает барабан револьвера, дабы избежать мухлежа со стороны стреляющегося.

Основных участников всего три: я, моя жена и дочка.

Дочке уже исполнилось двенадцать лет, и ей приходится на равных с нами правах участвовать в этой трагедии.

А она этого ох как не хотела! Как Лера старалась отвертеться! Придумывала разные отговорки, жалобно просила о снисхождении, даже пускала слезу.

Ничего не помогло! Её включили в основной состав и ей же первой и выпал жребий стреляться!

Тут мы с матерью узнали много нового о себе.

Кем нас только дочка не называла, и в чём только не обвиняла.

Самое ласковое, это то, что мы бессердечные родители и пожили уже своё. Дайте теперь молодым пожить!

Но нас с Мариной на слабо не возьмёшь! Мы с ней за равное деление прав, обязанностей и ответственности. Особенно сейчас, когда вопрос, можно сказать стоит, между жизнью и смертью.

Не удалось Лере никого разжалобить! Раз взрослая, значит и отвечай по-взрослому!

Дочка сначала отбросила выданный ей револьвер! Мол не буду стреляться и всё тут! Что хотите то и делайте со мной!

Но! Правила лотереи не мы устанавливали и не нам их менять.

Её заставили!

Хватило обычных угроз, и Лера схватила оружие и приставила дуло к своему виску.

Зажмурив глаза, дочка нажала на спусковой крючок!..

Курок вхолостую стукнулся о пустую камеру барабана.

Вот повезло же!..

Следующей жребий стреляться выпал супруге.

Тут всё происходило не так драматично.

Марина спокойно приняла из рук сына револьвер и с ненавистью глядя мне в глаза, плавно надавила на крючок.

Холостой!

И эта спрыгнула!..

Теперь настала моя очередь стреляться.

Медленно поднимаю револьвер к голове. Стараюсь не смотреть на жену. Не хочу видеть злорадного торжества в её взгляде.

Знаю, что дочка тоже не будет испытывать жалости ко мне, поэтому и на неё я тоже не смотрю.

Свой взгляд я обращаю на празднично убранный стол. На грязную посуду, которая осталась после званного ужина. Ею заставлен весь стол. А сколько её ещё на кухне!

Вот почему так? Всегда столько много грязной посуды после семейных ужинов. А если ещё приходят и гости!..

Моё медленное движение рукой пришло наконец-таки к своему логическому завершению.

Дуло револьвера прижалось к виску.

Я медленно, очень медленно начинаю давить на спусковую скобу.

Тугая зараза!

Я усиливаю нажим!

Замечаю краем глаза, как из приоткрывшегося рта сына вытекает струйка слюны.

Я окончательно решаюсь и вдавливаю курок!

ВЫСТРЕЛ!

Звук сработавшего пистона разорвал сгустившуюся тишину в комнате.

Радостный вопль сына, вырывающего свой детский револьвер из моей безвольно опустившейся руки. Облегчённые выдохи дочки и жены. Восторженные аплодисменты Веры и Андрея.

Все звуки сливаются для меня в один неразборчивый и шумный фон.

Я сижу, безвольно обвиснув на стуле, и вдыхаю запах сгоревшей серы.

Блин! Блин! Блин! Ну блин же!

Сегодня мыть посуду буду я!!!!!