У меня сейчас спокойно на душе, погода холодная, не хочется лежать, есть, сидеть, и вообще ничего такого, что портит наш организм — не хочется делать.

  А вот на ум пришел случай, и я постараюсь его описать, тем более, что он заинтересовал меня. Как человека, наблюдавшего за всем этим. Но кажется, я про него кому-то и рассказывал, но не помню уже. Слишком он уж очень пикантный.

Итак.  Дело было лет двадцать назад.

Москва, лето, утром уже жарко, и я не помню почему, поехал в Измайлово на Вернисаж,  есть там такая маленькая выставка-продажа всего старинного барахла, разной утвари и картин,  начинающих,  и себя считающих уже маститыми, художников.

Столы завалены товарами, уже народу полно, продавцы разомлели от жары, они стараются спихнуть свой товар, люди большей частью просто от нечего делать ходят и ходят. Им интересно побыть в такой обстановке, что ничего не надо, а хочется и потрогать и поторговаться, да и просто поболтать хоть с кем, который будет с тобой заискивающе говорить. Словом — всем хочется общение…

Я не помню с какой целью приехал туда, но мое внимание заинтересовала одна молодая, лет на 25 девушка, такая быстрая, такая всезнающая и говорившая, как примерно Канделаки, которой нужно показать себя и высказаться, чтобы обратили на нее внимание.

Что еще интересно, что она была не одна, а с кинооператором, и по видимому, у нее было задание — сделать маленький репортаж об этой выставке-продаже (блошином рынке), как обычный рассказ: —  «Как люди проводят свои выходные»…

И вот тут начинается.

По случаю, я оказался при  первых минутах ее разговора с каким-то парнем, поэтому сначала слушал рассеяно несколько фраз, а потом — уже с интересом.

.. Принято считать, что раз она корреспондент, то знающая и интеллектуальная девица, но и наверно, таки, положено быть в большинстве, а продавцы, и в особенности, продавцы такого типа товара, дебиловатые, ну, или,  в крайнем случае,  не очень образованные люди. Я по большому счету согласен с эти утверждением….

И вот она увидела парня, с большим хорошим животиком, который явно кушает много, и любит наверно и поспать,  и выпить лишнюю чарку вина. Он был раздет, а такое там и в ту жару допускалось, в шортах и без майки. Я повторяю, что хотя и была первая половина дня, но на выставке дышалось не как в тени хорошего дуба.

Она подошла к нему и перебросилась ничем не значащими фразами, то, се, он с удовольствием отвечал, так как это был живой человек, и от скуки ему уже тоже необходимо было поговорить с кем то, чтобы развеяться от ничего неделания.

И как то разговор перешел в такое, никак не могу понять почему,  поэтическое русло,  — они стали говорить о поэзии.

Естественно человек репортер уже подкожно считает себя выше интеллектом простого продавца, ну и наверно это правильно, ведь он имеет постоянные контакты с образованными людьми. Ведь у дураков,  не будут брать интервью, хотя наверно — с ними поговорить (если есть свободное время) тоже интересно.

Девушка незаметно (я видел) махнула  оператору с видеокамерой, и он стал снимать. Однозначно, что продавец, назову его в дальнейшем толстячок (не хочу обижать этого паренька, и говорю это мягко), этого не видел, и его ответы не были предназначены на видеокамеру и на окружавших его людей.

Я уже не помню, какой вопрос  был первый в их полемике, но после слов:

–«А Вы ВООБЩЕ знаете какого-нибудь поэта?».  Эта фраза исходила от девушки. Я сразу весь проникся вниманием, хотя и не подал вида. Просто пристроился рядом, чтобы все слушать, и весь напрягся, чтобы не пропустить изюминку сути разговора.

Вот с этого момента, постараюсь, может быть и ни в том порядке постановки вопросов, как было на самом деле, не изменять основную ниточку перебранки….

— Толстячок – «Ну немножко знаю, немножко знаю. А кого Вы хотите, чтобы я назвал – мужчину или женщину?».

-Девушка: —«Ну,  например мужчину…»

— Толстячок – «Ну немножко знаю, немножко знаю….. — А в каком веке, Вы бы хотели, что бы он там жил?…В современном, средних веков или др.?».

-Девушка: —«Ну ,например, средних веков!».

— Толстячок: –«Так, значит Вы хотите, что бы я назвал какого-нибудь поэта из средних веков?… Так…. Ну немножко знаю, немножко знаю…., а чтобы он писал?  Оды, трагедии, или что-нибудь другое???»

-Девушка: —«Ну хорошо, например трагедии.!!!!»

— Толстячок» – «Так, значит Вы хотите, что бы я назвал какого-нибудь поэта из средних веков?…, который писал трагедии… …. Так…. Ну немножко знаю, немножко знаю…А скажите, он был бы дервишем, или жил бы при дворце?».

……Девушка, уже немножко стала взвинченной после этих уточнений, но ей захотелось показать свое превосходство,  не в знании каких-то там поэтов, а просто стать главной в разговоре, и утереть нос этому  продавцу  без особого наверняка,  образования. Ей стали надоедать уклончивые ответы  толстячка, и она уже с нетерпением стала очень быстро реагировать на его такие, если можно сказать – замедленные ответы.

…Мне, и рядом стоящим людям, уже стало более интересно,  и мы понимали, что это должно чем-то кончиться. Ясно было одно, что толстячок разбирается не только в своем товаре, но любитель, по-видимому, истории, ну и наверно,  и поэзии. И девушке, просто не повезло с заданным ей вопросом.

  Но она уже вошла в раж, и ей непременно захотелось его постыдить и посадить в лужу, но как это сделать – пока не знала. В ней немного росла злоба на этого толстого и необразованного полураздетого парня, который с ней «сражался» наравне. Она уже была недовольна тем, что выбрала этот объект, однако симпатии все же были на ее стороне, т.к. он был толстый, причем и торговец, которых по большому счету многие недолюбливают, а она – молодая, симпатичная, живая, красивая. Ну как такую в мыслях не захочешь поцеловать, а может и больше! Особ мужского пола было побольше рядышком. И я чувствовал отношение толпы.

В толпе, вернее вокруг этого столика,  стали собираться люди,  и стало поэтому еще интереснее…

-Девушка: —«Ну, хорошо, жил бы при дворце!. Ну что – знаете?»

— Толстячок: – «Так, нужно подумать, нужно подумать ?, И через некоторую паузу сказал: — «Ну,  немножко знаю, немножко знаю…».

-«А скажите, он был бы чернокожим или белым?»

-Девушка: —«Чернокожим !».

— Толстячок: – «Так, ну хорошо, значит Вы хотите,  что бы я назвал какого-нибудь поэта из средних веков?…, который писал трагедии… , жил бы при дворце, и был бы с черной кожей?….– Так, нужно подумать, нужно подумать,……»

Ну что, несколько погодя,  — «Ну немножко знаю, немножко знаю !».

— «А скажите, — поэт был бы нормального телосложения, или карлик, или с какими-то физическими недостатками???».

-Девушка, уже рявкнула: – «С нормальным телосложением без физических недостатков».

— Толстячок: —  «Ну немножко знаю, немножко знаю. Кое-что есть, кое-что есть!!!»

…. Это все было сказано без игры,  на полном серьезе, в присутствии многих таких же как и я зевак, и не было фальши в этих ответах. Т.е. он думал, и понятно было, что он старается найти ответ в своих мыслях, и естественно напрягался  для ответа. Я думаю, что многие почувствовали, что толстячок для ответа, сильно напрягает свой ум, как будто он сидит на экзамене и отвечает преподавателю.

-«И еще уточнение», сказал толстячок:–«Скажите, как Вы хотите, чтобы его имя упоминалось бы в широкой исторической литературе, или только сугубо в специальной?».

-Девушка, с нетерпением:–«Был бы известен только сугубо в специальной литературе».

— Толстячок: —  «Так, ну хорошо, значит Вы хотите,  что бы я назвал какого-нибудь поэта из средних веков?» — это раз.

— «Который писал бы трагедии» — это два.

—  «Жил бы при дворце» — это три.

—  «Был бы с черной кожей» — это четыре.

— «Был бы с нормальным телосложением и без физических недостатков». – это пять.

— «Был бы известен только сугубо в специальной литературе». – это шесть.

— Толстячок-, немного погодя. – «Ну что! Нужно подумать, нужно подумать,…

И затем, выждав многозначительную паузу, с нотками издевательского незначительного гонора,  молвил:

— «К сожалению,  с такими данными…, я поэтов не знаю!»

Тут толпа «грохнула» смехом, а девушка с ее оператором, который давно уже понял, что будет какой-то подвох,  перестал снимать, и слушал всю эту полемику,  стыдливо и быстренько  куда-то исчезли.

Вот такой реальный случай на вернисаже был наяву. И я был его действительным участником, молчаливым «слушателем и смотрителем».