Дело было в Тайланде пару лет назад. На пляже в Пхукете было, как обычно куча зазывал: кто приглашал на катере прокатиться, кто на водном мотоцикле, а один предложил незабываемую поездку на 8-ми местном «банане». В общем, решился я прокатиться. Подошел к тайцу, на пальцах спрашиваю, мол, сколько стоит-то услуга? Он мне (также на пальцах) отвечает — столько-то бат (тамошняя денежная единица). Я быстренько пересчитываю в рубли, чтоб приценится — получилось что-то около 1500 рублей.

Ну, думаю, один раз живем — полторы, так полторы. Отдаю деньги, тот радостно берет их и машет рукой в сторону вальяжно покачивающегося на волнах у берега «банана» — внушительного транспортного средства, привязанного на трос к катеру.

Рукой машет, мол, — давай, сынок, садись уже, — поедем кататься! Я ему говорю, — а остальные семеро-то где?

И вот тут выяснился первый пикантный момент — оказалось, что 1500 — это стоимость ВСЕГО банана от носа до кормы!

От это поворот! Ну ладно, думаю, — один, так один. Тайцу жестикулирую, мол, раз уж обманул меня, то давай тогда по полной программе катай! Тот понимающе кивнул.

В общем, понеслись мы по волнам, и тут выяснился второй интересный момент — когда ты один, управлять «бананом» гораздо легче, — держась за лямку можно привставать и отклоняться влево-вправо, тем самым смещая центр тяжести (сам банан-то легкий).

Вот одна волна, вот второй гребень, — а я знай себе влево-вправо наклоняюсь, скинуть себя не даю. Если бы ввосьмером ехали, то давно бы уже в воду попадали от нескоординированности действий и языкового барьера. Через 10 минут покатушек осмелел я настолько, что после каждой неудачной попытки тайца опрокинуть меня, отвечал ему улюлюканьем и выкидыванием среднего пальца в строну катера, мол — this is Russia, фиг скинешь!

Было видно, что каждый такой выпад сильно огорчал тайца, задевая самые тонкие струнки его тайской души, — он то влево катер, то вправо — все на водный шлейф меня бросить хотел. И вот уже 20 минут позади, и мы уже далеко от пляжа, описываем круги вокруг живописных столпов-островов (кто там был, тот поймет), а я, распираемый от гордости за себя и за всю Россию в моем лице, продолжаю упрямо сопротивляться опрокидыванию.

И тут смотрю, — таец повернул катер и поплыл обратно к пляжу. Это была абсолютная победа! Он уже не пытался вилять катером из стороны в сторону, а просто дал полный вперед и помчался домой, к маме, — плакаться о своей тяжелой судьбе. Казалось, таец был подавлен, обесчестен и местами надруган моим средним пальцем.

И вот тут подлый таец достал из рукава свой последний козырь. Я вдруг осознал, что мы не просто плывем к берегу, — мы летим к нему на всех парах, причем, — прямо в «лоб» пляжу, под ровным углом в 90 градусов!

В голове судорожно проскочила мысль — нет, он не посмеет! Он же свой катер просто разобьет о пляж! Была еще возможность самому спрыгнуть с банана, но эта мыль проскочила сквозь голову не задерживаясь — скорость была такой, что я просто машинально вцепился в лямку, и намерений отпускать ее у меня не было…

Спустя несколько секунд я узнал два занимательных факта:

1. Катер с двигателем Yamaha очень маневренный. Настолько маневренный, что способен на огромной скорости развернуться на 180 градусов буквально в нескольких метрах от берега.

2. Технически, любой человек способен на непродолжительный бреющий полет, причем без каких-либо вспомогательных устройств.

За секунду до этих познаний я увидел тайца. Он пролетел на своем катере мимо меня. То есть буквально: он уже развернул катер и полетел в обратную сторону от берега. Я же в свою очередь, примерно с той же скоростью продолжал уверенно скользить на волне к берегу, вцепившись в банан. Мы поравнялись. В этот миг время до неприличия замедлило свой ход. Мы встретились взглядами. Таец ухмылялся. Этот миг и его лицо я запомнил навсегда.

Я не знаю как выглядело мое лицо в этот момент, наверное, оно было похоже на лицо oбocравшeгося лемура. Почему? Потому что в этот самый последний миг я вспомнил, что есть кое-что объединяющее меня с этим тайцем — это был трос между катером и бананом.

Знаете тот старый английский анекдот: что делать благородной леди, если её ухватили в темном переулке? Сжать зубы и думать об Англии. Об Англии я не думал, хотя сжал всё, что было дозволено мне природой. Последнее, что я успел крикнуть, — было откуда-то из недр моего тела вырвавшееся «Сука!» Есть мнение, что выкрикнул я это одновременно и ртом и анусом.

И был дьявольский рывок. И была оторвавшаяся лямка в моих руках. И, наконец, был ОН — полёт имени Гагарина. И я летел. Очень низенько. Над водой, потом над прибрежной волной, нежно набегавшей на берег. Потом над пляжем: первая линия шезлонгов, вторая.

Касание с грешной землей произошло спустя примерно 10 метров бреющего полета. Подвела, кажется, пятка левой ноги, — она первой коснулась песка, что предопределило дальнейший вектор движения. В результате, траектория полета оказалась непоправимо испорчена, и кубарем, сметая по пути пластиковые шезлонги и немногочисленную праздно гуляющую публику (был обед), я торжественно закончил свой полет близ пляжного кафе, в котором, судя по паническим крикам, сидели немцы.

Скорее всего, дотянул бы и до немцев, но слетевшие до колен плавки выступили в роли спонтанного парашюта, и тем самым, спасли отдельно взятую немецкую семью от неминуемого геноцида.

Я до сих пор не пришел к окончательному мнению, от чего слетели трусы — то ли от воздушного потока, то ли от набившегося песка, то ли от иных материалов и консистенций, высвободившихся в результате выброса адреналина.

Я лежал среди зонтов и шезлонгов. Боли я не чувствовал, хотя весь был в синяках и царапинах. Надо мной было ясное, как над Аустерлицом, небо. Откуда-то слева доносились крики чудом выживших немцев. Моя честь была поругана, достоинство посрамлено. И песок. Песок у меня был везде, даже в самых глубоких и нескромных местах. Я понимал, что битва проиграна и теперь важно было уйти красиво, с гордо поднятой головой.

Собрав в кулак остатки сил и гордости я резко встал, откинув в сторону осколки шезлонгов. Крики немцев оборвались. Сделав самое невозмутимое лицо, я легким движением подтянул трусы вместе с песком, илом и прочим содержимым, грациозно перекинул через плечо чье-то полотенце, которое снёс до этого вместе с чьим-то шезлонгом, и ровным, уверенным шагом ушел в отель, под очумевшие от ужаса взгляды немцев.

Пусть боятся и помнят — русские не сдаются!