Октябрьская революция 1917 года перевернула не только политические и экономические отношения, но и бытовой уклад в России. В стране «победившего пролетариата», на первый взгляд, не было места такому явлению, как домашняя прислуга.

Однако на самом деле домработницы оставались неотъемлемой чертой советского быта практически до 1960-х годов.

«Менее одного процента»
«Старорежимное» слово «прислуга» после революции стало казаться унизительным, поэтому в 1920-х годах в обиход вошло слово «домработница». Эта профессия стала почти исключительно женской. Слуги-мужчины, нередко встречавшиеся в барских домах XIX века, «вымерли как класс». По сравнению с буржуазными странами число прислуги в СССР было невелико.

В 1939 году в журнале «Проблемы экономики» доктор экономических наук Борис Маркус критиковал капиталистические страны за то, что домашняя прислуга, «обслуживающая личные прихоти буржуазии», составляет слишком большую долю пролетариата – около 6% во Франции и Германии.

«Социалистическая система хозяйства в этом отношении гораздо более рациональна и экономна: домашняя прислуга в СССР составляет менее 1% общего числа рабочих и служащих», — отмечал Маркус.

Домашняя прислуга рассматривалась советской властью как временный «пережиток прошлого» – до тех пор, пока общественные службы не возьмут на себя функции домашних хозяйств. Но темпы открытия фабрик-кухонь, прачечных и детских садов оставляли желать лучшего. Как пишет исследователь Алиса Толстокорова, наемный домашний труд в 1920-1940-х годах «имел в СССР характер массового социального феномена».

Наниматели и прислуга
Домработницами в городах устраивались работать приезжие из сельской местности, часто неграмотные. Для деревенских женщин и девушек (с 16 лет) это был неплохой шанс «закрепиться» в городе. Домработница получала прописку у нанимателя, без которой жить в городе не дозволялось. Очень много женщин бежало из деревень после коллективизации, а также в период голода 1932-1933 годов. Чаще всего прислуга в СССР занималась уборкой, стиркой, приготовлением пищи, уходом за маленькими детьми.

Очень важной считалась такая обязанность как «закупка продуктов». Домработницы ходили по рынкам и отстаивали очереди в магазины, экономя хозяйское свободное время. Домработниц нанимали граждане из самых разных социальных слоёв – советские служащие, военное и гражданское начальство, женщины из научной и творческой интеллигенции, а порой и рабочие. Труд прислуги был очень дёшев. В конце 1920-х годов советская домработница получала 5-9 рублей в месяц.

Для сравнения: рабочий в СССР тогда в среднем зарабатывал 56 рублей. Ещё менее критичным был вопрос жилплощади. Например, у историка-архивиста Сарры Житомирской одна из домработниц спала в передней на полатях, а другая со своей семьёй занимала бывшую ванную комнату размером 10 квадратных метров.

Такая неприхотливость объяснялась тем, что прислуга рассматривала своё положение как временное. Тем не менее при планировке «сталинок» в квартирах для высококвалифицированных специалистов предусматривались отдельные комнаты для прислуги. Расчётная книжка домработницы – один из характерных документов советской эпохи. Книжка выдавалась в течение недели после найма и служила полноценной заменой трудового договора.

В правилах содержания домработницы, напечатанных в самой книжке, оговаривалось, что прислуга не должна работать «за еду»: «Воспрещается производить оплату заработной платы домашним работницам исключительно в натуральной форме (жилое помещение, одежда, пища и т.д.)» Хозяин должен был платить за прислугу взносы в органы соцстраха, домработницам полагались выходные и отпуска. Но значительная часть служанок работала нелегально.

Профсоюз домработниц занимался не только защитой прав прислуги, но и политической пропагандой. Так что в период репрессий наниматели опасались при домработницах говорить о политике – те вполне могли оказаться доносчицами. Но и кроме политики поводов для конфликтов хватало. В обществе, где декларировалось социальное равенство, разница в положении хозяев и прислуги ощущалась особенно остро. Домработницы часто пытались саботировать работу, кто-то из них был пойман на воровстве.

Других наниматели выгоняли за то, что они «водили кавалеров». Впрочем, сексуальные домогательства со стороны хозяев, по-видимому, тоже не были редкостью. В дневнике сценариста Александра Гладкова за 1931 год можно найти такое свидетельство упадка нравов: «Ещё была домработница хозяев Нюрка, шестнадцатилетняя девчонка, к которой приставали и которую тискали и Момуровский, и Николай Филиппович, и Борька».

Последние домработницы
Домработницы в СССР остались главным образом приметой довоенного периода. После Великой Отечественной войны урбанизация продолжалась, но уже по другому сценарию – молодёжь из сельской местности приезжала в город на учёбу. Прислугу, жившую в доме, всё чаще заменяли приходящие домработницы, которые трудились лишь в определённые дни.

В 1950-х годах домработницы входили в профсоюз рабочих коммунального хозяйства и пользовались теми же правами, что и шофёры. Как заметная социальная группа советского населения домработницы исчезли уже к 1960-м годам. «Во что бы то ни стало нужна домработница, но найти такую почти невозможно...», - писала в дневнике в 1962 году сотрудник Института экономики АН СССР Татьяна Заславская (цитируется по сайту личных историй «Прожито»).

В эпоху «застоя» прислуга сохранялись у номенклатуры и высших слоёв творческой интеллигенции. Например, были домработницы в семье Брежневых, у писателей Леонида Леонова и Юрия Нагибина, у певицы Аллы Пугачёвой. Советский опыт обращения с прислугой отчасти пригодился «новым русским» в 1990-е годы.