Фирменная джинса, заграничное пиво, пластинки, жвачки и многое другое качественное и импортное было мечтой для многих советских граждан. Это становилось доступным благодаря фарцовщикам, которые устраивали обмен вещей с иностранцами. Но чтобы ими стать, требовалось измениться и «косить» под заграничных гостей: достать модную одежду, изменить манеру поведения и излучать уверенность.

Среди них были «утюги» и «бегунки», а верхушка этой пирамиды – валютные боссы. Фирмачи в некоторой степени помогали заполнить брешь в экономике страны, обеспечивая людей хорошими вещами.

Экономика СССР, породившая фарцовщиков
«Железный занавес», опустившийся при Сталине, закрыл дорогу в обе стороны границы. Большинство советских граждан могли только догадываться, что есть и другая жизнь. Занавес приоткрылся при Хрущеве, когда состоялся первый фестиваль с участием заграничных гостей. Молодежь увидела в своих заграничных сверстниках разницу в одежде и поведении, и для многих это стало толчком к подражанию. Появился спрос на такие же вещи, а там, где он есть, сразу появляется и предложение. Залатать экономическую дыру страны, которая не успевала снабжать население хорошим качественным товаром, помогли фарцовщики – люди, которые находили возможности приобретать заграничный товар, а потом его реализовывать своим соотечественникам.

Писатель Б. Н. Тимофеев писал, что слово «фарцовщик» происходит от искаженного «фор-сейлщик», в свою очередь происходящего от английского выражения «…for sale?», то есть когда они спрашивали: «У вас есть что-нибудь на продажу?». Так for sale и породило выражение «фарцовщик», а их товар соответственно стал «фарцой», с ударением на последнем слоге. Некоторые становились фарцовщиками не только ради заграничных шмоток – это был еще и повод пообщаться со своими сверстниками, у которых была совсем другая культура, и это тоже было интересно.

Аналитики считают, что фарцовщики появились благодаря трем причинам, и при отсутствии хотя бы одного пункта это становилось невозможным: требовался дефицит товара, наличие иностранцев в большом количестве и очень невыгодный курс валюты. Именно такие факторы складывались в крупных и портовых городах. Последние называли колыбелью торгонавтов из-за моряков, которые из плавания привозили дефицитные заграничные товары.

Продажа импортных вещей на дому: незаметные фарцовщики
Узнать фарцовщика в толпе было невозможно, если это только не их злачные места, где они добывали товар. Там они были одеты модно, но только для того, чтобы слиться с заграничными гостями. Те, кто перепродавал товар, не светились открыто, чтобы не попасться на глаза милицейскому патрулю.

Фарцовщиков, которые занимались только сбытом товара, трудно было привлечь к ответственности, поэтому надолго не задерживали и отпускали после проведенной беседы. В законодательстве не было статьи об ответственности за продажу вещей, пока дело не доходило до валюты. Многие старались не светиться зря и продавали вещи дома. Часто продавцами были жены или родственники моряков, которые ходили в плавание за границу. У них на квартире имелся заветный чемоданчик с вещами, которых в советских магазинах не сыскать: с лейблами, кружевами, качественным пошивом и материалом. Таких продавцов-фарцовщиков находили по знакомству и старались не рассекретить. Товар доставался, так сказать, по договоренности и блату. Не каждый советский человек стремился купить что-то заграничное, но если хотелось выделиться и быть модным в глазах товарищей, то без импортной вещицы это было сделать трудно.

Фарцовщики – «утюги» и «фирмачи»

Фарцовщики не причисляли себя к спекулянтам и даже пренебрежительно к ним относились. Они считали, что занимаются честным обменом вещей, своего рода «дай на дай». Разница была в том, что спекулянты покупали вещи в магазинах и перепродавали, а фарцовщики обменивали или выкупали у иностранцев. Но не каждый мог стать фарцовщиком только по желанию. Нужно было перевоплотиться в иностранца, соответствовать по внешнему виду и манере поведения. Опытные фарцовщики говорили, что советского человека даже в модных иностранных шмотках можно легко отличить по выражению лица. У иностранцев, незапуганных НКВД и диктатурой, – свободный, безбоязненный взгляд, они ведут себя непринужденно и даже с некоторой наглостью. Именно такими нужно было становиться тем, кто вставал на стезю фарцовщика.

«Утюги» и «фирмачи» - это те же фарцовщики, а их вылазки назывались «утюжить улицу», то есть ходить взад и вперед возле злачных мест, где бывает много интуристов, в ожидании клиента для обмена вещами. Но выйти нужно было в модных вещах, а для начинающих это была задача сложная, но не критическая. Выручали брюки рабочей одежды из магазина спецодежды, так называемые «Техасы», пошитые из грубого хлопка, имевшие двойную строчку, из-за которой они сильно напоминали джинсы.

Настоящих джинсов в 70-е годы было не сыскать, но усердие и хитрость помогали превратить обычные брюки в их копию. Сначала переделывали задний карман, делая его заостренным, как «лопата», потом вшивали вместо пуговиц молнию на застежке, далее несколько раз их стирали, а по швам терли щеткой, чтобы придать им фирменный вид. На каждых крутых джинсах должна быть лейбла, для которой у знакомого сапожника выпрашивали кусочек кожи, а на ней выжигали аппаратом для выжигания слово «LEE» и пришивали ее к брюкам. Майку с разводами «варили» сами, завязав на ней узлы и поместив в раствор с красителем. Модный прикид готов, и можно было отправляться на поиски иностранцев.

Злачными местами для фарцовщиков считались гостиница «Россия» в Москве, между собой называемая «Рашей», спецмагазин «Березка» - «Береза», променад по улице Горького – «Пешков стрит». Они расхаживали с деловым видом взад и вперед, но не привлекая особого внимания к себе, потому что, например, в гостинице могли дежурить в штатском сотрудники КГБ или милиция. Швейцары им помогали и охотно сдавали всех подозрительных.

Шпана со двора с завистью смотрела на разодетых модных фарцовщиков, но те, кто не становился жлобом, делились с ними баночным пивом или давали возможность выкупить «Мальборо». Практика общения с «буржуа» позволяла фарцовщикам становиться уверенными в себе, и они понемногу приобретали вид настоящего фирмача, которого запросто, только по одному виду, впускали в любые рестораны.

От фирмача до крупного фарцовщика и валютчика

В основном менялы были культурными и образованными людьми, со знанием одного или нескольких иностранных языков. Они должны были умело поддержать разговор, предложить товар, что было удобно сделать в подходящей для этого обстановке – в кафе или ресторане. Тогда и разговор легче было вести, и соглашения получались выгодными. Но это касалось скорее «самозанятых» фарцовщиков, а те, кто состоял на «службе», особо этим не озадачивались.

Самой низкой планкой в среде фарцовщиков были «бегунки» или «гамщики» (подростки, выпрашивающие мелочные предметы у иностранцев). Например, в кино «Бриллиантовая рука» Миронов именно таким и выступал – добывал товар, а потом передавал его «Шефу». Так было и в жизни: над мелкими стояли более крупные дельцы, а над теми еще крупнее. Они и получали самую большую выгоду, только вот не знали, куда девать деньги. Открыто ими раскидываться – значит быстро засветиться и попасть под подозрение органов безопасности. Поэтому они скупали антиквариат, были завсегдатаями ресторанов и ночных клубов. Многие фарцовщики, начиная с простого обмена вещами, приходили к валютным операциям, а это уже была статья, за которую можно было получить срок.

Во главе фарцовочной империи в 70-е годы стояли «Косой» (Ян Рокотов), «Владик» (Владислав Файбишенко) и «Дим Димыч» (Дмитрий Яковлев). Они считались королями, а остальные – «бегунки», собиравшие для них валюту. Большие сделки оставались делом королей. Все шло гладко, пока они не придумали большую аферу с валютой, которая их привела в зал суда. Ян Рокотов («Косой») составил план, как можно получать больше денег, и в этом помог запрет на вывоз рубля за границу. Туристам разрешалось брать настолько ограниченное количество денег, что на них сложно было скупиться. Фарцовочные короли сговорились с западногерманским банком, чтобы иностранцы у них оставляли валюту, а русские туристы по прибытии ее получали. Выходил удобный для всех расклад: иностранец и русский турист пересекали границу с минимальными наличными, а на месте получали столько, сколько было оговорено. Иностранцы оставляли валюту в банке, а русские передавали чемоданчик с рублями фарцовщикам. Банкиры были рады такому соглашению, на что Рокотов ответил: «Славы не нужно, лучше деньгами».

Однако всему приходит конец. Рокотова взяли, когда он получал чемоданчик с золотом и валютой на московском вокзале. За ним были арестованы и остальные. Яковлев пошел на сотрудничество со следствием, а Рокотова и Файбишенко на первом суде приговорили к 8 годам лишения свободы. Но суд оказался не последним. Хрущев, побывав с визитом в Берлине, узнал больше о валютной махинации. По возвращении он потребовал наказать фарцовщиков строго, чтобы другим было неповадно. Второй суд – приговор 15 лет. Но и этого оказалось мало. После введения указа об усиленной ответственности за валютные операции (между собой фарцовщики статью назвали «бабочкой») наказание – расстрел.

Дело снова пересмотрели, и даже Яковлев, несмотря на сотрудничество, предстал перед судом, но получил смягченный приговор. По новой статье валютчикам вынесли смертный приговор, который был исполнен в Бутырской тюрьме. На последнем заседании суда Рокотов произнес фразу: «Джинсы бывают только марки Levi’s, все остальное – просто штаны». Спустя 50 лет эмигранты из СССР в Нью-Йорке выпустили джинсы под маркой Rokotov & Fainberg. Это напоминает о фарцовке в СССР в целом как о явлении, которое просуществовало практически 30 лет до появления челноков и мелкого бизнеса.