![]()
Подселение
Никогда не забуду тот день. Серое осеннее небо создавало атмосферу безысходности и нагнетало без того скорбное настроение. Капли прохладного октябрьского дождя, перемешиваясь со слезами, стекали по щёкам, стоящих вокруг свежевырытой ямы людей. Иногда звук шума дождя перебивался всхлёбываниями и постанываниями рыдающих женщин.
Глаза всех находившихся здесь людей, смотрели пустым взглядом вниз ямы, в которую только что опустили гроб.
Все мы собрались, чтобы проститься с нашим другом Иваном, который по воле судьбы попал в автомобильную катастрофу. Он был очень хорошим человеком. И я говорю это не потому, что так принято говорить про ушедших. Он действительно был замечательным другом. Лично мне же, он приходился единственным и лучшим другом. Потому горечь потери подкосила меня, и я заработал себе нервный срыв. Поначалу врачи не хотели меня отпускать на похороны, но пройдя пару тестов главврача я доказал что смогу адекватно отнестись ко всему. Глупые всё же люди эти врачи. Как можно отнестись адекватно к ситуации, когда из твоей жизни уходит её часть?! Но я должен был провести своего друга в последний путь!
Еле стоя на ногах, я смотрел на закрытый гроб и не верил. Не мог поверить, что друга больше нет.
Хоть моё тело от пяток до самой макушки и было напичкано успокоительными, я всё же не мог сдержаться, и присев на корточки, заплакал. Из припаркованной на дороге скорой помощи, которая стояла не далеко от места, где мы хоронили Ивана, выбежали двое санитаров и направились ко мне. Взяв меня под руки, они поволокли меня к «скорой», и через некоторое время я уже спал на каталке, так как один из санитаров влепил мне лошадиную дозу снотворного.
Очнувшись уже в палате, я стал перебирать в голове, как я сюда попал, и был ли я вообще на похоронах.
Спустя десять минут, в комнату вошёл мой лечащий врач, и присев ко мне на кровать спросил, — Ну, Артём. Как вы себя чувствуете?
— Доктор, вы когда-нибудь теряли сердце?
— Я Вас понял, — ответил доктор, — Поправляйтесь.
Врач медленно встал с кровати и направился к выходу, но перед самой дверью он остановился, и не поворачиваясь ко мне сказал, — Терял, Артём! И не один раз! Всё у вас будет хорошо! Только боритесь!
Мы ещё не раз с доктором возвращались к теме внутренней борьбы и самоизлечению, и иногда беседы затягивались до полуночи.
И всё же, бороться мне пришлось несколько месяцев. Конечно же, поддержка жены и дочери положительно сказались на моём здоровье. Все эти горячие завтраки от любимой Татьяны, и детские рисунки от дочери Лизы, вытаскивали меня из опасной ямы, на дне которой меня ждало только безумие. Но боль утраты не покидала меня даже после того, как я выписался из больницы.
Выписка прошла очень приятно. Особенно порадовал рисунок дочери с надписью «С выздоровлением, папочка!», на котором было изображено три силуэта стоящие на фоне здания с красным крестом.
— Это кто? – спросил я Лизу.
— Это ты, мама и я. И мы с мамой забираем тебя из больницы.
Для меня этот рисунок значил не меньше, чем для моего семилетнего ребёнка.
Наша семья была очень дружной, и каждый старался заботиться друг о друге, чего бы ни произошло.
Уже стоя на улице, я в последний раз взглянул на лечебницу с неким отвращением, и немного постояв, сел в наш семейный автомобиль, на котором за мной приехала Татьяна с дочкой.
Некоторое время в пути мы просто слушали радио. Никто из нас не издавал даже звука, за исключением Лизы, которая играла в какую-то игру на телефоне и изредка возмущённо вскрикивала, видимо, когда проигрывала.
Я задумчиво смотрел в окно и вспоминал о наставлениях доктора, как дальше жить, и что делать когда накатывает грусть.
Жена, заметив, что я немного поник, решила меня разговорить.
— Артём Николаевич! Вы опять грустить вздумали? – с милой улыбкой спросила она.
Оторвав взгляд от окна, я тоже улыбнулся и ответил, — Ну что ты, милая! Какая может быть грусть, когда вы рядом?!
— А тебя дома ждёт сюрприз! – немного саркастично произнесла Татьяна и продолжила, — Только не спрашивай какой. Всё-равно не отвечу!
Я снова улыбнулся, но на этот раз уже от души.
— Хорошо, не буду! Но милая, я тебя хочу кое о чём попросить.
— Всё что угодно, — молниеносно ответила Таня, ни на секунду не отводя взгляда от дороги.
— Давай заедем к Ивану!
Улыбка с лица Татьяны вмиг сошла, и я почувствовал, как автомобиль стал сбрасывать скорость.
— Ты уверен?
— Да! Уверен! – собрано и отчётливо произнёс я.
— Хорошо! Только тогда мы пойдём с тобой!
— Нет, не стоит! Говорю же, всё в порядке! – как можно мягче выразился я.
Автомобиль свернул на дорогу, которая вела к городскому кладбищу, и уже через десять минут мы остановились на том месте, где ещё пару месяцев назад ждала меня скорая помощь.
— Скоро поедем, — подмигнув, сказал я жене, и вышел из машины.
На этот раз на кладбище царила тишина и светило холодное зимнее солнце. Лишь изредка лёгкий ветерок покачивал посаженные на могилках деревья, которые тихо поскрипывали старыми стволами.
Чем ближе я подходил к уже осевшей могиле, тем сильнее билось моё сердце. Я сейчас так же, как и тогда, всё ещё не мог поверить в произошедшее.
— Ну, здравствуй, дружище! – осипшим голосом прошептал я, подойдя к мраморному памятнику.
Вокруг могилы уже была установлена кованная, под старину оградка. На памятнике висела фотография улыбающегося Вани, а на самой могиле, в вазе стояли замёрзшие гвоздики.
— Прости что с пустыми руками. Вот чёрт! Я даже цветка не взял! – выругался я в полголоса, как бы извиняясь.
По моей щеке потекла слеза. Мне столько всего хотелось ему сказать, но я не знал наверняка, слышит ли он меня.
Ведь, скорее всего, мы разговариваем с теми кто ушёл не для того, чтобы умиротворить душу ушедшего, а для того, чтобы успокоить свою.
— Ничего, дружище! Все там будет! Тогда и свидимся!
Я покачала головой. Слёзы стали течь непроизвольно, и я еле успевал стирать их с лица.
— Покойся с миром, брат! – вздыхая, напоследок сказал я и положил руку на памятник.
Но как только я собрался уходить, мне вдруг показалось, что за мной кто-то стоит.
Я обернулся, но никого не увидел. На секунду я задумался о том, что это наверняка последствия нервного срыва. Но, похоже, я ошибался.
На кладбище в один миг стали шататься деревья, как от сильного ветра, но самого ветра не было. Говоря откровенно, я испугался. Не знаю чего, но испугался как маленький мальчик. И не зря.
В нескольких метрах от меня что-то вспыхнуло. Это произошло так быстро, что я не успел даже понять, что это было.
Постепенно отступая назад, я оглядывался по сторонам. Вокруг меня словно что-то носилось, изредка нашёптывая непонятные слова. Я оцепенел от страха и стал размахивать руками, отгоняя это нечто от себя.
— Ступай прочь! Ступай прочь от меня! – кричал я на всё кладбище.
И это на время прекратилось.
Я снова стал испуганно оглядываться, и увидел, как сломя голову, через всё кладбище ко мне неслась Татьяна. Похоже, она всё видела, и возможно она сможет мне объяснить, что это была за чертовщина.
Быстрым шагом я пошёл к ней на встречу, как вдруг, словно кто-то ударил меня по затылку. Ужасная боль в голове подкосила мои ноги. В глазах всё поплыло как от сильного транквилизатора, коим меня иногда кололи в больнице, когда мне снились кошмары.
На фоне криков жены, которые отдавались странным эхом, словно она со мной говорила через трубу, я чётко расслышал ехидный мужской голос.
— Теперь ты мой, — пронеслось у меня в голове.
Буквально через секунду, всё стало как прежде. Я стал нормально видеть, голова больше не болела, а ноги окрепли. И чёткий, но перепуганный голос Тани так же подтверждал, что всё закончилось.
Подбежав ко мне, она стала помогать мне вставать на ноги, попутно ругая и себя и меня за то, что мы приехали на кладбище.
— И зачем только я тебя послушала?!
— Всё в порядке! Со мной всё хорошо! – оправдывался я перед женой, вставая на ноги.
— Живо в машину! Сейчас же едем назад в клинику! – резко выразилась Татьяна, придерживая меня за руку.
— Нет! Только не назад! – остановившись как вкопанный, ответил я и испуганным взглядом посмотрел на неё.
Татьяна тоже остановилась, и окинув меня взглядом, ответила, — Хорошо! Едем домой! Но только теперь всё будем делать по-моему!
Деваться мне было некуда и я согласился.
От кладбища до самого дома, мы снова все молчали и слушали радио, и лишь подъезжая к дому, я решил спросить, — Там, на кладбище. Ты ничего такого не заметила?
— Заметила! – резко ответила Таня, — Заметила, как мой муж снова теряет сознание! И больше я такого замечать не хочу! Ты меня понял?
Я в ответ молча кивнул, не задавая больше ни единого вопроса.
Как только машина остановилась, из неё тут же выскочила Лиза и побежала к дверям дома.
— Побежала тебе сюрприз показывать, — с улыбкой сказала Татьяна и добавила, — Сделай хотя бы вид, что тебе приятно!
— Зачем ты это сказала? – с недоумением спросил я, — Я ведь итак рад, что дома. Рад буду и приятному сюрпризу!
— Я просто хотела сказать…, -сделав небольшую паузу, Таня замешкалась, — Ваня ведь был и мне как родной. Если ты не помнишь, это он нас с тобой и познакомил. И я скорблю не меньше тебя. Но у нас есть дочь! Нам нужно жить дальше и радоваться тому, что мы живы и здоровы!
— Я с тобой согласен! И мне нужно лишь немного времени. Прошу тебя, дай мне его и скоро будет всё хорошо!
Таня улыбнулась, и поцеловав меня нежно в щёку сказала, — Конечно, будет! Я ведь тебя люблю!
Дверь дома открылась, и на улицу выбежала собака. На вид это была обычная небольшая дворняга с гладкой шерстью, и расцветкой отдалённо напоминавшая породу восточно-европейской овчарки. Смешная деталь, которая сразу же бросилась мне в глаза, это были её уши. Одно ухо было слегка развёрнуто в сторону, но находилось в стоячем положении, а второе ухо весело, словно полотенце на батарее.
У меня в душе что-то кольнуло от радости. Собака – это была моя вторая мечта после рождения ребёнка. Но Татьяна никак не соглашалась долгие годы завести собаку, постоянно оправдывая свою позицию, тем, что будет грязь и вонь в доме из-за животного.
Поселившаяся у нас собака, ещё раз доказывала, насколько сильно меня любят и ценят. И я дал себе слово, что никогда не предам их надежд.
Выскочив из машины как ошпаренный, я принялся звать собаку к себе.
— Как её зовут? – спросил я у Лизы.
— Не её, а его. Это пёс. Зовут Шарик.
— Шарик, значит! – переспросил я у пса, — И кто же тебя так назвал? Лиза, наверное?
— Это дядя Ваня его шариком назвал, — ответила Лиза.
Я на секунду застыл.
— Лиза, иди в дом! – приказала Таня дочке.
— Что она только что сказала? – повернувшись к жене, спросил я.
— Да, Артём! Это Ванина собака! Он хотел тебе её подарить, но я не разрешила, — вздыхая, рассказывала Таня, — он решил оставить её у себя. В тот роковой день, он ехал из ветеринарной больницы. Делали прививки Шарику.
— Почему же я не знал, что у него вообще есть собака? – перебил я Таню и продолжил расспрашивать уже более гневным голосом, — Какого хрена все знали что у него есть собака, а я не знал?! Что ещё вы от меня скрываете?
Я продолжал кричать на весь двор, иногда выражаясь так, будто кроме матерных слов, я больше никаких не знаю.
— Что с тобой? Почему ты кричишь? – испуганно спросила Таня, постепенно пятясь к дому.
Но я и сам, действительно не понимал, что со мной произошло. Я бы никогда не стал материться в присутствии дочери. Даже ссоры с Таней, мы всегда оставляли на потом, чтобы дочь не видела и не слышала того, как мы выясняем отношения.
В миг, я стал выглядеть каким-то психом. Моё лицо стало перекошенным от злобы и ненависти, руки сжаты в кулаки, а зубы стиснуты, словно от боли.
— Прости, я не знаю что со мн…
— Перестань! Это уже ни в какие рамки! – перебила меня жена, — Ладно ещё я, но при ребёнке не смей даже кричать!
— Прости, — снова извинился я, — На меня что-то нашло.
— Ещё раз найдёт, и у меня сдадут нервы! Ты понял?
Моё сердце снова стало бешено биться, и снова опустив голову, я стал вымаливать прощение у жены.
— Милая, прости меня, пожалуйста! Похоже, что ты права! Мне всё же нужна помощь!
Таня осторожно подошла ко мне и, положив руку на плечо, испуганно сказала, — Я тебя начинаю иногда побаиваться! Ты себя не контролируешь! Я сейчас же звоню твоему лечащему врачу, и мы едем в клинику.
— Постой! – перебил я её, — Позволь мне хотя бы ночь провести в своём доме и поужинать в кругу семьи.
Она, опустив взгляд, убрала руку с моего плеча и пошла медленно к дому.
— Ну, ты идёшь? – спросила Таня, не оборачиваясь уже подходя к крыльцу.
Я поспешно поднялся на ноги и обиженной походкой побрёл в дом, немного боясь, что на самом пороге она передумает.
Пока я шёл, я думал, сколько же нужно силы, чтобы принять на себя роль хозяйки дома, за всем следить и не поддаваться панике. В глубине души я ещё больше стал уважать свою жену за то, что она такая сильная и смелая.
Ужин прошёл хорошо, хоть Татьяна и не сводила почти весь вечер с меня взгляда, как бы ожидая, что я выкину ещё что-нибудь. К счастью этого не произошло, и сразу после ужина мы с Лизой и Шариком поднялись на второй этаж, чтобы немного поиграть, пока Таня помоет посуду.
Когда время уже близилось к ночи, я уложил спать умаянную дочурку, а сам пошёл на кухню, чтобы попрощаться перед сном с женой, которая похоже ждала меня, облокотившись об стол.
— Спасибо, что разрешила остаться! Мне это нужно было! – от души поблагодарил я.
— Как же иначе! Мы ведь семья! – ответила Таня и улыбнулась.
— День выдался, слегка разнообразным и тяжёлым. Так что я, пожалуй, пойду спать!
— Спокойной ночи! – пожелала мне Татьяна и вышла из кухни.
По её уходу я понял, что сегодня снова сплю один. Но в данной ситуации, это, скорее всего, было лучшим решением.
Как оказалось, эта ночь была не лучше тех ночей, которые мне доводилось проводить в лечебнице для душевнобольных. Но этой ночью мне снились страшные сны. Сны, в которых я кого-то убивал, кого-то насиловал и истязал. Несколько раз я просыпался и пил снотворное, которое, практически не помогало. Я словно переживал чьи-то воспоминания, только во сне. Лишь к утру всё отступило и я, наконец, смог хоть немного выспаться.
Открыв глаза, я тут же посмотрел на часы. Время близилось к полудню.
— Почему меня никто не будит?! – крикнул я в голос на весь дом.
Ответа не последовало, и решив, что пора уже вставать, я поднялся с кровати.
Обойдя практически весь дом, я никого не нашёл, и немного обеспокоившись, бросился в единственную комнату, в которой ещё не был. В детской так же не было ни души, и уже собираясь уходить, я увидел на полу рисунки Лизы. Они были точь в точь похожи на мои сегодняшние сны. Конечно же, они выглядели, как обычные детские каракули, с человечками и красными пятнами, но я точно знал, что это такое. Схватив один из рисунков, я бросился бежать на улицу, выкрикивая по пути имена жены и дочери.
Выбежав из дома, я увидел, как ко двору подъезжает наш семейный автомобиль, а за ним ещё какой-то автомобиль, который я ранее не видел.
— Слава Богу! Всё в порядке! – пронеслось у меня в голове.
— Вы где были? – спросил я у выходящей из машины жены.
— В город ездили. А на обратном пути заехали в больницу и привезли к тебе доктора. Мне кажется, что тебе лучше будет лечиться дома, чем где-то по палатам валяться, — ответила Таня и открыла заднюю дверь, из которой выбежал Шарик.
— Доктор значит?! – подумал я и скомкал рисунок, который по-прежнему держал в руке.
Из незнакомого автомобиля вышел пожилой, прилично одетый мужчина, и быстрым шагом подошёл ко мне — Вы вероятно Артём? – поинтересовался он, протягивая мне руку.
— Да, так и есть! С кем имею честь?
— Меня зовут Игорь Андреевич. Я буду вам помогать справляться с проблемами.
— С проблемами? О каких проблемах речь? – нервно переспросил я и глянул на жену.
— С нашими проблемами, — немного искривив лицо, и полушёпотом произнесла жена, кивая в сторону входящего в дом доктора.
— Зачем он здесь? Где мой бывший лечащий врач? – подойдя ближе к Татьяне, спросил я.
— Я ему всё рассказала, и он посоветовал обратиться с нашей проблемой к Игорю Андреевичу.
— Ладно, иди в дом, — пробормотал я, — мне нужно с Лизой поговорить.
Таня недоверчиво взглянула на меня и пошла вслед за моим новым врачом Игорем.
Я подошёл к дочке, которая игралась с Шариком около дома, и спросил, — Лизонька, а зачем ты это нарисовала?
— Я это не рисовала, папа! – не отвлекаясь от пса, ответила она.
— А кто тогда это нарисовал?
— Это же ты, папочка! Ты не помнишь что-ли, как ночью просил у меня карандашики и листочки для рисования?!
Я остолбенел. Дочери врать было незачем, а я даже ни секунды не мог вспомнить, как рисовал всё это. Да и рисунки были скорее похожи на «искусство» пятилетнего ребёнка.
— Ладно, идём в дом, а то замёрзнешь! — задумчиво проговорил я и поплёлся к дверям.
Когда я вошёл в дом, на кухне на столе уже стояли чашки с чаем, конфетница до верху наполненная конфетами, и тарелочка с печеньем.
— Где же Вы ходите, Артём? – спросил меня доктор, — Мы Вас уже заждались!
Я молча зашёл на кухню, и сел за стол. Чтобы не подавать виду, как сильно меня бесил мой новый врач, я стал пить чай, при этом лихорадочно поедая конфеты одну за другой.
Несколько минут длилась сцена с увеличением сахара в моём организме, пока её не прервала Таня, ударив, что есть сил ладонью по столу.
— А ну ка прекрати! – выкрикнула она.
— Пасть закрой! – с полным ртом конфет заорал я на неё, при этом часть конфет со слюнями вылетела ей в лицо и попала на стол.
По испуганному лицу Тани, я понял, что сказал что-то не то. И вспоминая, только что произошедшее, подошёл к мусорному ведру и выплюнул всё, что было у меня во рту.
Врач Игорь даже не дёрнулся когда наблюдал за всем, а после того как я уселся назад за стол, он спросил Таню, — И как часто у него меняется настроение?
— Какое настроение, Игорь Андреевич?! Он конфеты терпеть не может! Да что там конфеты, он чай без сахара пьёт!
— Понятно! – ответил доктор и что-то записал в своём блокноте.
— Ну вот что Вам понятно?! – вырвалось у меня, — Мне вот, например, ничего не понятно!
— Угу, продолжайте! – спокойно отвечал доктор.
— Я тебе сейчас рожу размажу! – крикнул я и дёрнулся было к доктору, но осознавая, что это вообще не я сейчас говорю, я сел назад и опустив голову, попросил прощения.
— Могу я поговорить с глазу на глаз с вашей женой? – спросил Игорь Андреевич, закрывая блокнот.
— Да, конечно, — в полголоса ответил я и вышел из кухни.
Сколько времени прошло с момента, когда я их покинул, я не знал. Я пытался понять, что же такое со мной происходит. Сводить всё на нервный срыв, было бы бессмысленно. Я больше не чувствовал ни скорби, ни жалости. Во мне бурлила злоба и ненависть ко всем, кто находился в этом доме, и чем больше я погружался в себя, тем меньше я мог себя контролировать.
— Артём! Подойдите, пожалуйста, к нам! – позвал доктор.
Я молча зашёл в кухню.
— Артём! Только ты не волнуйся! – сквозь слёзы заговорила Жена, — У тебя очень редкая болезнь!
— О чём она говорит? – повернувшись к доктору, удивлённо спросил я.
— Раздвоение личности! – медленно выговаривая, словно насмехаясь, ответил Игорь Андреевич, — Вам знаком такой термин, Артём?
Я сел на стул, подпёр голову рукой, и переспросил, — А вы уверены?
— Чего ты ёрничаешь?! Всё очень серьёзно! – не переставая лить слёзы, высказалась Таня.
— Ну какое раздвоение личности?! Сама посуди! Откуда бы ему взяться?! Этим докторишкам лишь бы бабки тянуть из честных людей!
— Артём, — перебил меня доктор, — Вы ведь уже не первый раз заходите на кухню, пока мы с Вашей женой решали, где Вам будет лучше проходить лечение. И не первый раз Вам говорят о Вашем диагнозе. Вы несколько раз заходили пить чай и ели конфеты. Что вы помните за последние пол часа?
Я сразу же бросил взгляд на «конфетницу», в которой не было уже не единой конфеты.
— Ты хотя-бы помнишь, как приставал ко мне этой ночью? – спросила Татьяна и посмотрела на меня слёзным взглядом.
— Быть не может! – тяжело выдыхая, сказал я и стал копаться у себя в голове.
На моё удивление, я действительно находил в своей памяти моменты, когда не мог вспомнить, как я, например, рисовал странные рисунки. Или же не мог вспомнить, как этой ночью я попал на кухню и что-то искал в холодильнике. Очнулся я с уже полностью набитым ртом курятины. Это были скорее косвенные доказательства моей болезни, но я решил согласиться с доктором, лишь бы только угодить Татьяне.
Я хотел было встать из-за стола и подойти к всё ещё плачущей Тане, чтобы обнять её и согласиться на любые её условия, как тут у меня всё поплыло перед глазами. Голова закружилась и я стал терять сознание. Последнее, что я помню, это был подвесной потолок кухни, который мы в прошлом году натягивали с моим лучшим другом Иваном.
Открыв глаза, я понял, что нахожусь в своей постели. На мгновение я понадеялся, что поставленный мне диагноз Игорем Андреевичем, был сном. Но сидящая напротив моей кровати жена, с грустным каменным лицом, дала мне понять, что сном я не отделался.
— Игорь Андреевич уехал? – немного привставая с кровати, спросил я первым делом.
— Проснулся?! – переспросила меня Таня.
— Что произошло на кухне?
— Ты упал, — всё тем же монотонным голосом отвечала мне жена, — А потом схватил за шиворот Игоря Андреевича и выволок его во двор. Он обещал ничего пока не предпринимать. Хочет, чтобы мы, ты и я, сами решили, как с тобой быть. Где тебе лечиться.
— Конечно же дома! – не дав договорить, перебил я Таню.
— Я так больше не могу! – резко подхватившись с кресла, истеричным, писклявым голосом закричала Татьяна, — Мы сейчас же едем в больницу, либо я забираю Лизу, и мы уезжаем с ней к моей маме. Пора решить Артём, здесь и сейчас!
— Да езжай ты куда хочешь, тварь! – встав с кровати, и медленно шагая в сторону жены, кричал я.
Глаза Тани заблестели от слёз.
— Тогда прощай, Артём! – тихим голосом сказала она, и вышла из комнаты.
Я сел на кровать, и снова стал вспоминать, что только что произошло. На секунду я задумался о том, что доктор прав и у меня действительно большие проблемы. У меня настоящее раздвоение личности. Я сидел в раздумьях до тех пор, пока с улицы не донёсся звук захлопывания двери, за которым последовал звук двигателя нашего семейного автомобиля.
Осознав всю серьёзность ситуации, я бросился бежать на улицу, но уже перед самым выходом, мне под ноги выбежал сонный Шарик. Я не смог вовремя остановиться, и споткнувшись об пса, растянулся в прихожей уже у самых дверей.
— Шарик, бестолочь! Ты зачем мне под ноги бросился?! – лёжа всё в той же позе бормотал я.
Татьяна не стала забирать у меня пса. Значит, ещё не всё было потеряно! Значит у меня ещё есть время всё исправить!
Поднимаясь постепенно с пола, я прихрамывая направился к телефону, чтобы позвонить, неприятному мне доктору Игорю Андреевичу. Но как только я взял трубку в руки, в дверь позвонили. Я поначалу немного обрадовался, подумал, что это могла вернуться жена. Но вспомнив, что у неё есть комплект ключей, вернулся в прежнее состояние грусти.
— Сейчас, иду! – безрадостным голосом крикнул я в сторону двери.
Медленно перебирая ногами, я даже не думал о том, кто бы это мог быть, ведь все мои мысли были заняты поисками пути, который смог бы мне помочь вернуть дочь, жену и прежнюю жизнь.
Я открыл дверь. Передо мной стоял немного полноватый мужчина лет сорока в обычном спортивном костюме. По его лицу было видно, что он только что с пробежки, и капли пота стекающие по его лбу, были тому подтверждением.
— Не холодновато ли бегать? – спросил я первым делом.
— Здравствуй, Артём! – сказал мне в ответ мужчина, и немного оттолкнув меня, вошёл в дом.
— Мы знакомы? – удивлённо спросил я и прикрыл дверь.
— Я итак грубо нарушаю закон! У меня мало времени, так что слушай и не перебивай! У тебя нет раздвоения личности! Это всё он!
— Так, чувак! – перебил я бегуна, — Я знать не знаю кто ты такой, и что тебе нужно! Так что быстро выметайся из моего дома, пока я не вызвал полицию!
— Артём! Это я, Иван! — вздыхая, сказал незнакомец.
— Что ты несёшь, придурок?! Живо выметайся! Иначе, я тебе клянусь, что разорву тебя сейчас! – стиснув от злости зубы, прошипел я ему.
— Постой! Я докажу тебе!
Незнакомец стал осматривать прихожую, как бы что-то выискивая.
— Вот! – ткнул он пальцем в сторону кухни, — Мы в прошлом году с тобой на кухне потолок делали. Тебе тогда ещё здорово досталось от Татюшки.
— Татюшка! Кто тебе это сказал? – уже не выдержав выкрикнул я, схватив при этом незваного гостя за шиворот.
— Да никто мне не сказал. Я всегда так называл твою женщину! Вспомни, Артём! Откуда я тогда про потолок и прочее знаю?!
— Ты мог подслушать, маньяк несчастный! – крикнул я и замахнулся.
Незнакомец, прикрыл лицо рукой и выкрикнул, — Стой Артём! Я спас тебя!
В этот момент, к гостю подбежал Шарик и стал к нему ластиться и тереться головой об ноги. Я сделал вид, что не предал этому особого значения, а лишь спросил, медленно опуская руку, — Что ты сказал?!
— Тогда, в детстве! – продолжил он, — Мы пошли купаться на речку. И когда уже все ребята пошли домой, ты попросил меня остаться с тобой и ещё поплавать. В тот момент, когда я уже был на берегу, на речке образовался водоворот, в который тебя стало затягивать. Ты стал звать на помощь и я бросился в воду, чтобы тебя спасти. Нас тогда чуть обоих не засосало. Я вытащил тебя, а ты потом всё лето просил, чтобы я никому об этом не рассказывал, иначе все девчонки будут вешаться на меня и тебе никого не достанется.
Моя хватка ослабла. Я отпустил воротник, разжав кулак.
— Но как? – спросил я глядя в глаза незнакомому мне человеку, — Об этом даже моя жена не знает!
— Долго рассказывать! Я здесь не за этим!
— Ванька! Брат! – выкрикнул я и обнял мужчину.
— Тёмыч! Друг! Тебе и твоей семье грозит большая опасность! Как я уже говорил, у тебя нет никакой болезни. К тебе подселились.
— Кто? – перебил я своего друга.
— Блуждающий дух. Это редкостная тварь! Он тебя заприметил ещё на моих похоронах. Видишь ли, эти мерзости выбирают наименее защищённую жертву. Человека в момент глубокого эмоционального потрясения, например.
— Но кто они такие? Откуда они берутся? – уже с неподдельным интересом спросил я.
— В основном это души подонков и сволочей, которых «на верх» не принимают, и чтобы не попасть, так сказать вниз, они подселяются к другим душам в их тела. Тебе друг мой, очень не повезло! К тебе подселился дух маньяка и насильника. Хвала Богу, что он ещё не обжился в тебе и может полностью тобой владеть пока только тогда, когда ты спишь или в отключке. Но будь уверен, он окрепнет и полностью подчинит тебя своей воле.
— Но как же ты подселился? Почему ты не ушёл? – с небольшим недоверием спросил я Ивана.
— Когда я увидел, что эта тварь положила на тебя глаз, я не смог уйти. Теперь же мне путь туда закрыт. И сегодня, когда уже ждать нет смысла, я воспользовался телом этого замечательного человека и договорился с его душой, хоть она поначалу и упиралась. И всё же закон мироздания я нарушил, и поплатиться придётся! Так что не теряй ни минуты и начинай выгонять из себя эту сущность.
— Я даже не знаю с чего мне начать.
— Как бы это смешно не прозвучало, начинай с медитации. Окунись в себя и прогони его! Это твоё тело и ты в нём хозяин!
— Но…
— Прости, Тёмка! – не дав мне сказать ни слова, перебил меня мужчина, — У меня больше не времени! Я должен уходить! Но знай, я всегда буду рядом!
Незнакомец посмотрел мне в глаза, и через несколько секунд выражение его лица полностью изменилось. Добродушная улыбка ушла, а в глазах я заметил небольшой страх.
— Кто вы? – дёрнувшись от меня, спросил мужчина, — Что я здесь делаю?
— Вы позвонили в дверь, я Вам открыл! Так что это я должен у вас спросить, кто Вы и что вам нужно! – соврал я.
Конечно же, проще было немного приврать, чем попытаться что-то объяснить.
Мужчина поспешно покинул мою прихожую, не сказав ни слова. Я же, закрыл дверь и поплёлся в свою комнату, чтобы медитировать, по дороге переваривая в голове всё только что произошедшее.
Сев на пол я обнял колени руками и стал вызывать подселившегося ко мне духа.
— Покажись! Я приказываю тебе, покажись!
Но ничего не происходило. Тогда я поджал ноги под себя, положил на колени руки и закрыл глаза. Первое время я старался вообще ни о чём не думать. Но как же можно, когда за несколько дней с тобой столько всего произошло. Это был какой-то кошмар, похожий на видение сумасшедшего. А вдруг я и был тот самый сумасшедший?!
Собравшись с мыслями, я решил вспомнить всё, что произошло со мной с того момента как я выписался из больницы.
Практически все воспоминания были чёткими до того момента, как я с женой приехал на кладбище. Остальное всё было отрывками до этого самого момента.
Открыв глаза после медитации, я понял, что уже довольно поздно, и пора бы уже ложиться спать, но вспомнив наставления Ивана, передумал.
Вооружившись на кухне кофе, я снова погрузился в воспоминания, только на этот раз в те самые воспоминания, от которых веет добром и светом. Я погрузился в воспоминания детства.
Когда именно я отрубился, я не знал. Но очнувшись посреди своей комнаты на полу, я понял, что эта тварь снова мной управляла. Немного придя в себя, я стал звонить жене. Убедившись, что у них всё хорошо, я решил покормить своего пса, которого оставили мне на попечительство. Ходя по дому, я стал звать его, но Шарик так и не появился. Уже, было, подумав, что он мог выбежать как-то на улицу, я собрался спуститься вниз, но около комнаты дочери я увидел какое-то красное пятно на дверях. Тяжёлым шагом и затаив дыхание я толкнул дверь вперёд. То, что предстало перед моими глазами, нельзя было описать просто. Посреди комнаты лежало животное с разрезанным брюхом. Весь пол был залит кровью, а в углу комнаты были сложены куски внутренностей. Я больше не мог терпеть. Из моего рта вырвался жалобный стон. Я заплакал.
Войдя в комнату, мне в глаза сразу же бросилась надпись на стене, которая вероятно была написана кровью: «Ты будешь моим! Ты уже мой!».
Как это существо убило Шарика, не запачкав моё тело в кровь, я не знал. Да и не хотел даже думать об этом. Я молча подошёл к мёртвому животному и взял его на руки.
Путь из детской к заднему двору, занял около двадцати минут. Всё это время я был в шоке. Мне было жаль Шарика. Но ещё больше я боялся того, что вот так когда-нибудь обнаружу свою жену или дочь.
Положив пса на землю, я стал пытаться копать яму, но земля была настолько промёрзлой, что лопата не пробивала даже сантиметра вглубь. В порыве гнева, я стал раздеваться.
— Сейчас я тебе устрою тварь! Сейчас мы оба сдохнем! – выкрикивал я, попутно снимая с себя одежду.
— Что ты делаешь?! – пронеслось у меня в голове.
— Появился всё-таки! Мерзость! Я приказываю тебе покинуть моё тело! – стал кричать я.
— Нет! Теперь ты мой! Теперь это я тебя вышвырну из твоего тела! – прошипел голос в голове.
Перед глазами снова всё поплыло.
Странно, но я опять вернулся в детские воспоминания. Как же там всё было легко. Трава уж точно была зеленее. На секунду я понял, что это всё сон. Я сплю.
Но мне же нельзя спать. Мною может завладеть этот дух. Мгновение спустя, мой разум переключился на другой сон. Передо мной на коленях стоит испуганная и вся в слезах жена. Я стою над ней с ножом и хочу её зарезать. На заднем плане стоит Лиза и всё это наблюдает, вцепившись мёртвой хваткой в холодильник. Повсюду разбитая посуда и следы борьбы. Всё это происходит на кухне у моей тёщи.
— Артём! Борись! – прозвучал чей-то голос, отдаваясь немного эхом.
Так, стоп! Это не сон! Это явь! Я сейчас убью свою жену на глазах у дочери!
Я засуетился.
Всё было как в замедленном виде. Я словно зритель в кинотеатре, мог наблюдать за всей картиной от первого лица. Только наблюдать мне этого всего не хотелось. Я стал выкрикивать, чтобы дух отпустил жену и ребёнка, но он меня не слышал. Тогда я закрыл глаза и стал медитировать. Я не знаю, зачем я стал этим заниматься. Возможно от беспомощности.
Только закрыв глаза, я стал представлять себе, как завладеваю собственным телом. И нож над головой моей жены завис в воздухе.
— Ну что ты! Не сопротивляйся! Ты уже мой! – раздавался всё тот же шипящий голос откуда-то сверху.
Но я его не слушал и через мгновение почувствовал, что я полностью вернул контроль над своим телом. Всё прояснилось в глазах.
Я отбросил нож в сторону и принялся поднимать с пола Таню.
— Любимая, ты как?! – спросил я оцепеневшую от ужаса жену.
— Пожалуйста, отпусти нас! – умоляла она, не вставая с места.
— Я тебе всё потом объясню, только ты сейчас же должна взять дочь и уехать подальше отсюда.
— Они никуда не поедут, — снова прошипело у меня в голове.
Мне казалось, что дух сейчас снова возьмёт надо мной верх, но только он замолчал, я почувствовал некую лёгкость, что ввело меня в ступор. И как оказалось не напрасно. Стоящая около холодильника Лиза, потеряла сознание, рухнув на пол, а через несколько секунд, поднялась и заговорила уже знакомыми мне словами.
— Я же говорил, что они никуда не поедут, — произнесла дочь и бросилась на меня.
Я схватил своего ребёнка за туловище, но еле удерживал. Сил у неё было в десяток раз больше, нежели казалось со стороны. От всего этого меня отвлекла Таня, которая всё с тем же оцепенением, спросила, — Что происходит? Что с моей дочерью?
— Милая, я знаю, ты мне можешь сейчас не поверить, но в неё вселился тот же дух, что управлял мной эти несколько дней. Это моя вина! Я всё исправлю!
Я собрался с силами и что есть мочи закричал на собственную дочь, — Иди сюда, мразь! Вот он я! Возьми меня!
Лиза не прекращала вырываться из моих рук. Я не знал, что мне делать. Как вдруг в углу кухни что-то вспыхнуло очень ярко. Так ярко, что я от неожиданности и ослепления выпустил из рук Лизу, которая тут же куда-то убежала. Немного помешкав до меня дошло, что это был Иван.
— Иван! Дружище! Помоги мне! Молю тебя! Эта сволочь вселилась в мою дочь.
Свет немного уменьшился, и где-то в глубине своего сознания я услышал его голос, — Мы должны найти её! Я вижу его тёмный след! Ступай за мной Артём!
— Я тоже схожу сума? – вдруг перебила голос Ивана, Таня.
— Нет, родная! Это Ванька! Наш Ванька! Но давай об этом поговорим потом!
Я развернулся и последовал за светом, который источал дух Ивана.
Искать Лизу нам пришлось не долго. Она заперлась в комнате, в которой спала после принятия снотворных моя тёща.
— Артём, я постараюсь вырвать его из Лизы, а ты тем временем забирай семью и уезжайте как можно дальше!
– снова заговорил в моей голове Иван.
— Как скажешь! – ответил я и выбил ногой дверь.
В полутёмной комнате, где свет исходил только от телевизора, я смог рассмотреть, как над спящей в кресле тёщей, стоит моя дочь с каким-то продолговатым предметом в руке.
— Остановись! – приказал я духу.
— Ещё шаг и она умрёт! – писклявым голосом ответила мне Лиза.
Решив, что я всё же успею предотвратить убийство, я шагнул вперёд, но она замахнулась, и уже в нескольких сантиметрах от головы своей бабушки почему-то остановилась.
Рядом в ней, стали проявляться неестественные лучики света. Это Иван держал руку Лизы и не давал сотворить ужасное.
Вдруг, из Лизы, будто серый, светящийся пар, что-то вырвалось и стало метаться по комнате словно сдувающийся воздушный шар. За ним погнался Иван, и завязалась схватка. Повсюду летали листы бумаги с рисунками Лизы, которые они, видимо, рисовали с бабушкой. Лампочки в светильнике и люстре, то загорались, то тухли. Не теряя ни секунды, я подбежал к дочери и взял её на руки, чтобы вынести из комнаты. К дверям подбежала Таня и увидев, как над головой её мамы дерутся два призрака, вскрикнула от страха.
Подбегая к двери, я услышал, как за спиной взорвались лампочки и телевизор, а так же вылетающие из окон стёкла.
Отдав Лизу Тане, я решил обернуться. Комната была похожа на ту, по которой только что прошёл торнадо. Осколки стёкол, разбросанные вещи и летающие в воздухе бумажки предавали ей вид заброшенного дома.
Всё прекратилось. Подняв голову вверх, я снова шагнул в комнату и стал звать Ивана, — Вань, ты здесь?
Посреди комнаты, практически над головой тёщи, появился свет, и в мыслях зазвучал тысячу раз знакомый мне голос, — Всё кончено! Его больше нет!
— Ванечка! Это ты? – донёсся голос Татьяны из-за спины.
— Да, Татюшка! Это я!
— Ты снова меня спас, брат! Но что больше всего, ты спас мою семью! Я в бесконечном долгу перед тобой! И я буду молиться за тебя до тех пор, пока твою светлую, добрую душу не примут.
— Молись за меня и всех нас! Не стоит беспокоиться о моём возвращении. Я отправил блуждающий дух туда, где ему самое место. Но это не главное! За нашу с тобой бескорыстную дружбу и мою любовь к твоей семье…
— Нашей семье! Ты часть её! Пожалуйста, не забывай об этом! – перебил я Ивана.
— …за мою любовь к нашей семье, мне разрешили пойти туда, куда отправляются все после смерти. Я прощаюсь с вами, мои дорогие! Мои родные! Знайте же, я всё-равно сверху буду за вами приглядывать! Прощай Тёмка, береги своих девочек!
Яркий свет стал потихоньку тускнеть, и через несколько секунд в комнате стало темно, а сзади раздался плач Татьяны.
Я тоже не мог сдержать слёз, и обняв жену, которая держала на руках Лизу, заплакал вместе с ней.
— Почему у нас забрали друга? – спросил я Таню, не выпуская её из объятий.
— Видимо, такой хороший человек им самим нужен там, на небесах.
***
С того момента прошло много времени. Дочь тогда мы убедили, что ей просто приснился страшный сон, а тёще наплели, что она забыла закрыть окно, вот ветром всё и раскидало.
Чтобы как можно быстрее забыть о полюбившемся мне Шарике, жена разрешила завести нового пса, моей радости не было предела. У психиатров я прошёл все обследования, которые никак не указывали на поставленный мне диагноз.
Хоть всё у нас и стало как прежде, но каждый день перед сном мы с Таней с благодарными улыбками молимся. Молимся своему личному ангелу Ивану, который спас нашу семью от гибели.
