Жизнь не дает вам людей, которых вы хотите. Она дает вам людей, в которых вы нуждаетесь. Они причиняют вам боль, любят, учат вас, чтобы вы превратились в того, кем вы должны быть
___________________…
Глава 1. Трудный путь к сметчикам

Следующие две недели после поездки в институт были заполнены борьбой с неожиданно выпавшим снегом. Собственно, сам снег-то все ждали. Не ожидали, что его нападает столько, что мы едва с ним успевали справляться. И даже забыли, что это был первый снег. А он уверенно занял вначале все поля на подступах к городу, ну а потом по-хозяйски развалился на всей городской территории. Основная тяжесть борьбы со снегом легла на плечи нашего УКХ, понадобился более жесткий контроль за состоянием дорог и улиц города. Поэтому и оперативки Пугачев стал проводить дважды в день: утром с 07:30 и вечером с 16:00 до 16:30. Иногда приходилось и мне вести совещания вместо него.
А с 17:00 и почти до 18:00 каждый день Пугачев, я главный энергетик, и главный механик УКХ отчитывались перед Дегтяревым.
Дома я и раньше не успевал делать ничего по хозяйству, а тут моя Валя совсем заскучала. Дочь мы отправили к моим родителям довольно надолго, в том числе и на все Новогодние праздники, еще в сентябре, сразу после того, как ей исполнилось 4 годика. Катюшка очень любила моих родителей и всегда прямо рвалась к ним, забывая порой и про маму и, тем более, про меня. А мои мать и отец в ней просто души не чаяли.
Может одной из причин в охлаждении наших с Валей отношений стала её банальная ревность, как матери, к родителям моим. Масла в огонь подлила наша не очень удачная поездка в дом отдыха на выходные. В той поездке у мой никогда не болевший желудок настигли такие боли, что я еле вытерпел два выходных дня, да еще и вне дома. А потом в понедельник помчался в поликлинику и меня продержали на больничном целую неделю с острым гастритом в самый ответственный момент борьбы со снегом.
Конечно, это вызвало весьма острое недовольство у обоих моих руководителей.
Меня выписали на работу в четверг. А в пятницу наступил срок обещанного нами подписания трудовых договоров со сметчицами. Понятно, что девчонки ждали не столько договоров, сколько обещанных авансов. Однако, выехать мы смогли лишь в четвертом часу дня. Юрка весь день возился с машиной и закончил свой ремонт ровно в 03 часа дня, толком даже не пообедав.
У Натальи Владимировны было уже все готово для поездки, в том числе и подотчетные деньги, что она выписала в кассе. Однако готово оказалось не все. Не готова к поездке оказалась она сама. И призналась в этом лишь когда мы выехали в институт.
Оказывается, вчера был день рождения у её лучшей подруги – нашего главного бухгалтера, с которой они учились в институте в одной группе. И они весь вечер справляли именины дома у бухгалтерши. Про её день рождения сказал мне Пугачев еще накануне. Я шуткой спросил его, чтобы ей подарить, ибо такого человека не стоит забывать, потому как опасно для собственного кармана …
Пугачев вполне серьезно предложил мне купить ей в подарок «мерзавчик» с армянским коньяком, что появились совсем недавно у нас в магазинах и шоколадку:
— Завтра стол накрывать в бане твоя очередь, так ты купи все сегодня и бухгалтеру захвати. Она, говорят, любит эти маленькие бутылочки и даже коллекционирует их, что ли, в нераспечатанном виде
В обед я купил в магазине все для бани. Заодно взял и для Розы Айдароны 125 граммовую бутылочку коньяка «Ахтамар», стоившую даже чуть дороже бутылки водки. Потом в штучном отделе купил 100 граммовую шоколадку и во фруктовом добавил ко всему красивый лимон. Продавец, молодая девушка, увидев в моих руках коньяк и шоколадку достала откуда-то прозрачную бумагу, завернула в неё все три предмета и повязала все тоненькой ленточкой. Получился очень красивый подарок. Я послал девушке воздушный поцелуй сунул подарок в свой дипломат и поспешил на работу. Однако вручить его имениннице так и не успел. Она с обеда отпросилась с работы и взяла отгул на пятницу.
В общем подарок так и остался у меня в дипломате, с которым я и выехал в институт.
_____
Как только мы выехали, Наташа в машине так и начала разговор со своего признания.
— Ой, слава богу, мы уехали с работы. Еле дождалась тебя Юрка с твоим ремонтом. Пыталась отпроситься у Пугачева – не отпустил. Сама, говорит назначила сметчицам время, сама и выкручивайся, как хочешь.
— Пить нужно меньше! – пробурчал Юрка. Но Наташа, видно, много чего прощала моему водителю. Я потом узнал, что второй лучшей подругой Натальи Владимировны была наша с Пугачевым секретарша Алла Сергеевна, с которой вот уже несколько лет у Юрки был глухой безнадежный роман. Алла еще вначале знакомства поставила Юрке условие – отдельная, хотя бы однокомнатная квартира. А эту квартиру уже три года Юрке обещал мой предшественник. И вот уволился, сделав Юркины планы на совместную с Алкой жизнь неосуществимыми.
______
— До обеда я еще как-то держалась, — продолжала жаловаться бедная девушка. А в обед поела совсем чуть-чуть и вот тошнит, голова болит и все трясется …
— Наташа! А вы думайте о чем-нибудь приятном. Например, о том, что вас ждут, как бога, четыре прекрасные девушки, и вы на крыльях профессиональной заботы и честности летите к ним исполнять ваши приятные должностные обязанности.
— На счет крыльев, Александр Николаевич, особо не обольщайтесь. Юркина птичка больше 90 км в час не разбежится.
— Разбежится и до 120, если под горку, — обиженно засопел до глубины души уязвленный водитель
— Ага! Вспомни, как ты месяц назад разогнался под горку и тебя занесло на совсем не крутом повороте! Сколько ты потом на ремонте был? Целый месяц, дорогой!
— Ни я, ни машина были не виноваты. Я Миронова целый год просил – давай заменим резину. Ну, нельзя на такой ездить! Она ведь говорю еще лысее чем твоя дурная голова. Ведь разобьемся когда-нибудь!
— Насчет его головы прям так и сказал ему? – спросил я.
— Ну, а че скрывать, если она у него, как Наташкина коленка!
— А ты откуда знаешь, какая у меня коленка? – возмутилась Наташа.
— А ты что ли её не бреешь? Она у тя чё, заросла уже?
— Дурак ты, Юрка и не лечишься!
В споре с Юркой Наташа незаметно отвлеклась от мучавшей её проблемы, и мы скоро оказались у входа в институт.
______
Девчонки ждали нас уже два с половиной часа. Исстрадались и измучились, под конец стали сомневаться, что мы вообще приедем. Юлька увидела нас еще в окно, как мы подъехали и зашли в их здание. Она выскочила в коридор и толкнула соседнюю дверь. Дверь была закрыта, так как там шла примерка белья, что Верка привезла с отпуска.
— Девки! Клавка, Верка, Зойка! Закрывайте примерочную. Они приехали, приехали! …
Мы вошли к ним в кабинет. Та, что в прошлый раз отсутствовала, кажется Клава, подошла расписываться первой, заявив,
что торопится, так как отпросилась у себя с работы еще два часа назад.
Наташа подала ей заполненный бланк договора. Та сразу заметила, что к нему был приколот расходно-кассовый ордер. Клава расписалась в договоре, потом взяла в руки ордер:
— Это что и мне что ли? Ух, ты! Вот это да! Я за прошлый месяц в Металлургстрое на руки на 50 рэ меньше получила? А если мы не справимся?
— Кто не уверен, может отказаться от договора и деньги не получать!
— Что вы, что вы! – затараторили остальные девчонки. – Клавка, вообще самая опытная из нас. Уж она-то на 100% справится. Так что, забирай свой аванс, подруга и пошла к себе в свой трест. Завтра к 17:00 ждем тебя в архиве, сметы отбирать. Список домов мы размножили. Вот тебе твой экземпляр …
И девчонки кинулись подписывать договора.
______
— Ну что, поздравляю вас, Наталья Владимировна! С первой частью нашего задания мы справились!
— А как бы мы могли не справиться с этой частью работы? Нет здесь пока наших заслуг, а если есть, то совсем на донышке …
Потом немного помолчала и опять изменилась в лице:
— Нет, я сегодня точно не доживу до вечера. Опять плохо! Совсем … Сил нет!
— Юра! – сказа я водителю останови машину. Юрка послушался.
— Зачем остановились, Саша? Я и так не знаю — доеду до дома или нет?
— Доедите, Наташа! – сказал я и открыл свой дипломат. – Стакана вот только нет.
— Машина оборудована! – поправил меня Юрка и достал граненую стопку. – Только сегодня помыл. Прошу не брезговать!
— Это что, Александр? – испуганно ойкнула Наташа, увидев у меня в руках коньяк. Я открыл бутылку и налил чуть больше половины стопки. Потом достал лимон, разрезал его на несколько долек и подал Наташе вместе с коньяком.
— От дурная! – возмутился водитель. Это лекарство, что же еще? Давай хватани одним махом этот стопарь и зажуй лимончиком. Сразу полегчает! Поверь опытному инструктору.
— Кто бы сомневался в твоем опыте, Юра! — Но стопку с лимоном взяла. – Нет! Я первый раз в жизни похмеляюсь. Ну и черт с ним! Не подыхать же, в конце-то концов.
И хватанула одним глотком все, что было в этом стопаре. Потом задыхаясь впилась в лимон. Через полторы, две минуты её бледно-серое лицо стало розоветь. В глазах снова заиграл отчаянный блеск. Наташа оживала …
_______

Глава 2. Первые тревоги
По возвращении мы отвезли Натаью Владимировну домой. Было уже 18:10, когда мы отъехали от её дома.
— Чё? Домой, что ли Александр Николаевич? – спросил меня водитель
Я только тут вспомнил про банный день.
— Нет, вези в контору!
— Зря вы … Всю работу за раз не переделаешь.
— Да надо мне туда, сегодня.
Я спустился в подвал в половине седьмого. Дегтярева в бане не было. А Пугачев с кем-то грелись в сауне:
— Совсем опаздывет твой новый помомщник, — услышал я собеседника моего начальника и сразу узнал по голосу Миронова.
— Нет! – сказал Пугачев. Он сегодня не придет уже. У них важное задание в институте, а выехали они аж в четвертом часу.
— Я смотрю, прижился он у тебя тут? – спросил Миронов.
— Работает …
— Слушай, ты не забыл? Мы договаивались, что я отдаю ему свое место только до нового года? Я уже дома всем сказал, что не могу жить без работы и вернусь на свое место сразу после Новогодних праздников!
Мне стало интересно. Я уже начал было раздеваться, но остановился. Присел на скамью и прислушался.
— Ну, Витьку моего, как я и планировал, вчера только перевели на его место. А там Якубович скоро на пенсию… В общем дорога для карьеры сына, считай расчищена!
— Вот видишь? Можно и пораньше от этого мальчишки избавиться.
— Да, но тут наши планы, пожалуй, не срастутся. Мальчишка-то, перед директором себя показал на ремонте фасада дворца? Ты видел? Дворец-то, полностью от гари и копоти очистили, лучше нового, блестит весь! Считай его заслуга!
— Где его? Эту пескоструйку я вырвал у Химзащиы, забыл? Перед самым увольнением …
— Да помню я все … Но тут еще он такое провернул!
— Что он провернул?
— То, за что ты боялся даже браться!
— Не понял?!
— Он сегодня договора заключил с четырьмя сметчицами Гражданпроекта, что вытащат затраты на коммуналку из всех наших домов, построенных за последние 20 лет. В срок до 8 марта следующего года. Останется только с министерством договориться, чтобы приняли письмо с готовыми расчетами на уменьшение планов.
— Да министерство такое письмо в жизнь не примет и вызов специалисту с этими бумагами ни за что не сделает.
— Вот тут ты прав, вызова не будет. Пошлем его «партизаном», без вызова. Получит в минчермете отворот-поворот, вот и появится повод для опалы.
— Так это, что мне еще три месяца ждать?
— Ладно, если только три месяца. Проблема в том, что он еще и партийный. Я сам не знал об этом, пока мы его не приняли. Он оказывается еще в институте в партию вступил по рекомендации горкома комсомола и в этой строительной фирме после ВУЗа выполнял несколько партийных поручений.
— И когда успел-то? Ведь лет ему — всего ничего!
— Теперь получается, что даже с серьезными промахами по работе без согласования с парткомом комбината мы его уволить не сможем.
— Да уж! Лучше пуд соли съесть, чем с парткомом тягаться.
— Вот если ему аморалку пришить, тогда враз все сойдется. Из партии исключат и с работы вмиг вылетит, как пробка!
— Аморалку пришить! Как ты ему пришьёшь? Он не пьет, женат и ребенок имеется …
— Есть тут у меня одна … мысль. И швея есть, да еще ого-го какая! Может согласится чё-нибудь пришить ему. А может и вообще её согласие не потребуется. Само срастется … Ладно, я тут с тобой совсем перегрелся. Пошли в бассейн. Потом решим … Тут без бутылки не обойдешься!
И я бегом выскочил из подвала. На улице было уже совсем темно. И домой я пришел совсем трезвый. Валентина удивилась:
— Что так рано? Выгнали тебя твои банщики, что ли?
— Да нет, я сам ушел. Вернее, шел, шел и не дошел!
— Ну молодец! Садись поешь, я как раз борщ сварила.
Я поел. Потом мы легли. Я вспомнил сауну и задумался. Ай да, Пугачев! Все распланировал. Значит для Витьки мое место освободил? А этот стратег великий не думает о том, что Есин с удовольствием заберет меня в УКС обратно! И что там за швея у тебя такая, блин? Которая так запросто примет на себя подобные поручения … Неужели…? И я впервые ощутил в душе отголоски тревоги.
__________

В понедельник после оперативки я зашел в бухгалтерию, решить вопрос по деньгам на заправку моей машины. В бухгалтерии рядом с Розой Айдаровной сидела Наташа. В руках у неё была моя шоколадка.
— Роза с прошедшим тебя Днем ангела! Это тебя Александр Николаевич поздравляет!
— Ну, спасибо! А чего он сам-то не отдал, стесняется что ли?
— Роза! Я в пятницу половину твоего подарка съела. Вернее, одну половинку половины съела, а вторую выпила. А ту половинку, что не допила мы Юрке оставили, вот…
— В общем спас меня от мучительной смерти твой подарок!
— А что там было?
— Вот дура! Коньяк, что же еще? В этом, как его, ну что ты собираешь? Вспомнила – называется: мер-зав-чик, вот!
— Ты че? Вчера так сильно болела?
— Я чуть не сдохла. Если бы Александр Николаевич успел тогда отдать тебе этот подарок, то вы бы меня точно сегодня хоронили бы.
— Значит я тоже руку приложила к твоему спасению?
— Точно!
— Давай тогда отметим это дело! – сказала Роза и разломила шоколадку пополам.
______
Я все смотрел на этих двух подруг. Обе, такие простые на вид, прямые и непосредственные … Прямо девчонки еще! Ну какие с них коварные обольстительницы?

Глава 3. В сладком плену
В тот день ничего особенного не произошло. Разве что дома жена завела речь о том, что надо забрать домой Катюшку. И что она по ней уже страшно скучает. Я знал, что мои старики страшно обидятся, если заберем у них внучку, которая пробыла у них чуть больше месяца вместо обещанных четырех. Поэтому, сказал Вале, что поступим некрасиво, не выполнив свои обещания и посоветовал жене потерпеть хотя бы еще месяц-полтора. Но она никак не хотела успокаиваться и даже раскричалась, что я не люблю свою дочь. И заявила, что в ближайший же выходной поедет в мой город одна и заберет домой Катюшку.
— Валя! Давай будем уважать и себя и моих родителей. Поезжай, конечно, я выехать не смогу, так как в эти выходные мы окончательно запускаем тепло во все дома, что не топятся уже две недели. Там у моих, объясни, что мы скучаем по дочери, но не дави на них, а лучше спросите саму Катюшку хочет она домой или еще полтора месяца до Нового года побудет у бабушки с дедушкой?
Не знаю, согласилась тогда жена со мной или нет. Но спорить перестала и замолчала. Больше со мной в тот вечер она уже не разговаривала.
_______
На следующий день ничего особенного не произошло. Хотя, конечно, запуск отопления в проблемных домах отнимал не только рабочее время. А вот на третий день произошло одно маленькое, но запомнившееся событие.
Уже больше часа я сидел после работы, составляя докладную записку Дегтяреву о положении дел с отоплением последних десяти домов, все еще остающихся без тепла. Требовалось подробно расписать причины незапуска в них отопления, что было сделано для исправления ситуации и когда планируем подать в каждый из этих домов тепло. Время было около семи вечера. На улице давно стемнело. В коридоре и приемной секретарша Алка уходя выключила за собой свет.
Тут за дверью раздался шум, как от упавшего на пол тела и гневный женский голос со слегка заплетающимся языком:
…Бл…ь! Контора называется! Темно, как в ж – пе у негра! Стульев тут понаставили … Эй, там за дверью, включи свет, а то больничный мне платить будешь!
Я вышел в приемную и включил свет. С пола поднималась молодая лет 17-18 симпатичная длинноногая девчонка в коротенькой курточке с теплым воротничком в кожаной юбочке выше колен, черных ажурных колготках и коротких сапожках.
— Эт-ты что ли будешь здесь начальник? – спросила она меня.
— Ну я и что дальше? – пришлось мне ответить.
— Я днем тут к вам заходила. На этом самом вот месте торчала, как тыква, шмара убогая. Оказалась твоя секретарша … Тварь позорная! Мы с ней долго не могли разминуться. Потом она свои грабли мне протянула, а я ей в рожу плюнула и ушла … — захохотала пьяная девчонка.
А я представил себе рассвирепевшую Алку, с которой не каждый мужик мог бы справиться. Представил и то, как она выпроваживала из приемной эту хамоватую соплячку.
— Хреновый ты, блин, начальник!
— Это почему?
— Вот ты зацени, кто она и, кто я?
Она подняла выше плавочек свою юбку и завиляла попой. Плавочки были тоже ничего себе. Черные и маленькие совсем и почти ничего не скрывали.
Видел? Ни хрена ты такую красоту не видел еще, мальчик! Вот какая должна быть секретарша.
В свете последних событий, в частности того, подслушанного мною разговора мне стало интересно, а чем же это все закончится? Неужели Пугачев прислал ко мне эту молодую дуру, чтоб склонить меня на аморальный поступок? Ну, пусть маленько поиграет, артисточка … А девчонка тем временем разошлась не на шутку:
— Гони ты эту выдру отсюда. Ваще — ни рожи, ни кожи! Не грудь, а два огурца, соленых! А у меня – чистой воды апельсинчики! Вот гляди!
И она стала расстегивать сначала свою куртку потом кофточку.
— А как я массаж делаю, а? Закачаешься! Знаешь сколько огня во мне? Щас, покажу, подожди, я разденусь …
Хотя раздеваться уже дальше было некуда. В это время дверь открылась и в приемную забежал запыхавшийся сторож:
— Александр Николаич! Да разве ж догонишь такую? От самых ворот за ней бегу … Мне говорит к вашему начальнику на прием нужно. Я, говорит, еще вчера записалась на 07:00 вечера и как сиганет мимо меня …
— Ладно, Семеныч! Мне уже домой пора. Выводи её. Будет брыкаться – сдавай её в милицию.
— Меня метам? – завизжала девица. Ах вы волки позорные! Да мне до фени! Да я …
Но тут еще крепкий 60-летний сторож подхватил её на руки и вынес из приемной. Потом в коридоре, на лестницы и даже на улице
еще долго слышен был её визг.
— Начальник он! Какой ты начальник? Шестерка, чмо, урод, импотент чертов …
_______
А что, подумал я! Дешевка, шалава … но ведь какая симпатичная! Может он думал, что не выдержу, клюну все-таки?
По-своему, я даже был горд за себя, как будто экзамен прошел. Однако, настоящее испытание ждало меня впереди.
_______
Когда я в четверг поднялся с оперативки утром к себе в приемной рядом с секретаршей сидела Наталья Владимировна. Не обращая на меня внимания, они рассматривали и обсуждали иностранный журнал мод. Проходя мимо них к своему кабинету, я поздоровался глянул на открытую страницу журнала, показал пальцем на девушку в мини-юбке и спросил у девушек:
— Почему бы и нам не перенять такую моду? Вот, — говорю, — Наталья Владимировна совсем не носит ничего обтянутого, а юбка вообще по полу волочится.
— А знаете почему она так одевается, Александр Николаевич?
— Ну и почему, муж не велит, наверное?
— Ошибаетесь, муж у неё очень даже передовых взглядов человек.
— Тогда почему же такое суровое ограничение?
— Так она этим ваше здоровье бережет! Вы же её не видели! Не дай бог увидите – потом неделю спать спокойно не сможете. С таких тел художники мировые полотна пишут!
— Ну, ты скажешь тоже, Алка! – возмутилась Наташа.
— А ты забыла, как мы с тобой в позапрошлом году вместе в санатории отдыхали? Помнишь в бассейне к тебе пожилой скульптор подошел? Сколько он предлагал тебе за то, чтоб ты всего три дня ему позировала?
— Алла, а ты похоже забыла, что Александр Николаевич человек женатый. Дочь между прочим растит.
— А что? Ты бы вполне могла оказаться тем самым «прочим», между которым у него бы поместились и жена, и дочь. Вы отличная пара и прекрасно смотритесь вместе.
Наталья Владимировна сразу захлопнула Алкин журнал, вскочила с места, покрутила пальцем у виска и сказала:
— У тебя точно сегодня не все дома!
И поспешила выйти из приемной. Но мне показалось что произнесла она эти слова с какой-то тайной досадой, словно сожалея о сказанном.
— Да, не вовремя я тут помешал вам моду изучать. Наталья Владимировна обиделась, наверное?
— Она не обидчивая! Через час-полтора забудет все и опять придет …
______
Но в этот день больше ничего особенного не произошло. Но на следующий день в десять утра меня вызвал Дегтярев и сообщил следующее.
Сегодня у нас банный день. Будут Жилко и Суздалев. А с понедельника я ухожу в отпуск. Выйду на работу недели за две до Нового года. Но это полбеды. Проблема в том, что я сегодня в приемной директора узнал, что Некрасов подписал Пугачеву заявление на отпуск прямо вслед за мной, через неделю. Я стал спрашивать, почему так резко и неожиданно. Сказал, что жене горящую путевку в санаторий выделили на двоих и что не успел предупредить меня. Таким образом тебе предстоит в течении трех недель одному возглавить все наше ведомство. По моим делам особых заморочек не будет. Подойдешь к моему секретарю она познакомит тебя с моим планом работ на конец ноября и декабрь месяц. Особо обрати внимание, когда уйдет Пугачев, тебе придется один раз в неделю по четвергам с 16:00 до 17:00 присутствовать в качестве помощника на приеме рабочих по личным вопросам у директора комбината. В 15:00 за час до начала приема секретарь директора позвонит тебе и напомнит, что нужно быть у них в приемной за 15 минут до начала. Список тех, кто записан на прием она тебе выдаст. Все, иди трудись. Встретимся в бане.
Я вышел от Дегтярева. Договорился с его секретаршей, что сегодня в конце дня она подготовит мне копию плана работ её шефа на конец текущего года. Потом задумался. Да-а! Видно не случайно Пугачев вдруг выпросился в отпуск чуть не одновременно с Дегтяревым. Значит надеется, что я один не справлюсь. Ну, пусть надеется, политикан чертов …
___________
В бане ничего особенного не произошло. В тот вечер я выпил в сауне всего одну рюмку водки. Настроение после сообщения про отпуска моего начальства у меня было испорчено. Дома жена по-прежнему со мной почти не разговаривала. Потом не выдержала и все же спросила:
— Я завтра еду за Катюшкой. А ты что же не мог ради этого на выходные отпроситься с работы, чтобы мы вместе съездили к твоим родным?
— Я вчера только заикнулся об этом Пугачеву, так он сказал мне, что его самого в выходные не будет и что я буду и в субботу, и в воскресенье вместо него за начальника штаба по пуску тепла в дома. И что отчитываться за это мероприятие придется мне самому в воскресенье перед горкомом партии.
Валя немного помолчала и потом заметила:
— Саша! Мне кажется мы с тобой все больше и больше удаляемся друг от друга, особенно после того, как ты устроился в свое УКХ.
На этом наши разговоры с женой в этот вечер закончились. Жена уехала к моим в субботу утром. Выходные прошли как на войне. По каждому дому я принимал доклады, выезжал на место, смотрел, как идут работы, давал советы, отвечал на вопросы. В воскресенье почти во все дома тепло было подано. Последний дом подключили к теплу в понедельник.
В воскресенье вернулась жена одна без Катюшки. Девочка никак не хотела ехать домой и даже расплакалась, узнав, что мама за ней приехала. Жена согласилась оставить дочь еще на месяц. Отец сказал, что числа 26 -27 декабря сам привезет внучку к нам домой.
______
Дегтяревы уже в понедельник уехали в отпуск куда-то на юг. Всю неделю я почти не отходил от Пугачева, постоянно выслушивая инструкции на период его отпуска. В пятницу он отработал только до обеда, потом позвонил мне из дома и сообщил, что они уже выехали с женой в санаторий по путевке. По сути я остался один, сам себе начальник.
В понедельник я провел утреннюю оперативку и поднялся к себе в кабинет. Потом достал оба плана, и Дегтярева, и Пугачева, и стал их опять просматривать, хотя за выходные почти все их пункты выучил наизусть.
Ничего в них особенного не было: плановая текучка и отдельные поручения.
В это время дверь ко мне приоткрылась и голос Розы Айдаровны произнес:
— Можно, Александр Николаевич?
Она зашла и положила мне на подпись несколько платежных поручений на мелкие по масштабам управления суммы, три письма и одну претензию торговому дому за недопоставку и некачественную поставку офисной мебели: шкафов для бумаг и столов, которые мы в конторе с трудом собрали и боялись, что они быстро развалятся.
Роза Айдаровна забрала подписанные мною бумаги и положила мне на стол маленький листочек с каким-то адресом:
— Это просила передать для вас Наталья Владимировна.
Кроме адреса на листочке стояло время – 16:00.
— Самой Кокошиной в её кабинете нет — доложила мне моя Алла. — Они еще в пятницу начали ревизию в городской гостинице.
Эта гостиница была у нас на балансе, при чем в подчинении у Крылова Ивана Тимофеевича – одного из заместителей Пугачева, начальника отдела благоустройства и озеленения.
— Странно! – подумал я. – Что там может быть для меня по этому адресу? Потом вспомнил, что Наташа, она вся такая по жизни странная. И до вечера забыл про эту записку.
Потом в 15:30 мне напомнила Алла:
— Александр Николаевич! Я там у вас на столе записочку одну видела. На ней время стояло 16:00. Я её вам в стол положила на всякий случай …
Я еще минут пятнадцать посидел в кабинете, потом вышел на улицу. У входа стоял мой ГАЗон вместе с Юркой.
Я сел в машину и назвал адрес.
— Знаешь, где это? – спросил водителя.
-А то? Чай, я в этом городе родился и вырос. Закрытыми глазами найду …
_____
От конторы этот дом был недалеко, и я решил отпустить Юрку до конца дня.
Дверь открылась тут же после звонка. В двери стояла … Наташа в вязанной шапочке и теплой кофточке. Её уже зимняя курточка висела на вешалке у двери.
— Проходи! Вон вешалка! — и она кивнула мне на неё головой.
Я пожал плечами. Потом снял свою шапку и куртку. Она взяла меня за руку.
Мы прошли в спальню и остановились возле кровати. В квартире было тепло, почти жарко. Мне показалось, что Наташе в теплой одежде было не очень комфортно. И я тоже обратился к ней на «ты». У меня почему-то получилось совсем коротко:
— Раздевайся!
Наташа тут же покраснела, стрельнула на меня своими черными, как ночь, глазами и вдруг так тихо сказала мне:
— Что, вот так просто и сразу?
Затем сняла шапочку и стала расстегивать кофту. Потом расстегнула и сняла юбку. Под кофтой у неё была надета какая-то белая, легкая кофточка со множеством пуговиц.
Она посмотрела на меня еще раз и с какой-то прямо мукой в голосе опять тихо сказала:
— Помоги мне…
Когда я представлял себе эту сцену, мне казалось, что это будет какое-то сверх событие, и что даже мой первый поцелуй этой чудесной
женщины осветит все вокруг нас волшебным светом, поэтому вначале просто растерялся и не знал, что мне делать.
Наташа ступила навстречу мне всего один шаг, обняла, потом чуть наклонила мою голову к себе и едва коснулась моих губ своими нежными губами:
— Я ведь тебе не просто нравлюсь? Правда? … Можешь не говорить! Слышишь меня? Просто очнись?
И я очнулся. Словно проснулся от этих слов. Только тут я понял, что передо мной та самая колдунья Наташа. Та женщина, о которой я даже боялся мечтать, засыпая рядом со своей половиной. И как только я понял, что передо мной именно она, мир засверкал и заискрился, а я утонул в её ослепительной завораживающей улыбке.
Я целовал её лоб, глаза, губы, шею, её грудь, закрытую этой белой кофточкой с множеством пуговиц. Потом кое-как догадался, что они, эти проклятые пуговицы мне мешают и трясущимися руками бросился их расстегивать.
Мои непослушные руки еле справлялись с ними. Как же было их много … Наконец кофточка упала на пол. Следом полетел лифчик.
Наташа сняла с меня свитер, потом майку. Потом опустила руку и чуть замерла. Я, то ли услышал, то ли почувствовал её шепот
— Господи! Только бы не… Только бы … Только …
Шепот к счастью скоро прекратился, и я понял, что хоть немного, но оправдал её ожидания. Она чуть повела руками, и все мое нижнее белье упало мне под ноги.
Потом она убрала и с себя последнюю каплю одежды и легла на постель, как бы взглядом приглашая меня к себе.
_________
Впервые в жизни я видел такой изумительной красоты тело. Слегка вздернутые груди чуть грушевидной формы с не очень крупными, но ярко выраженными темной зоной красивыми сосками. Плавные линии фигуры лишь подчеркивали её изящную талию, а плоский животик удивительно гармонировал с идеальной формы ягодицами. Абсолютно правильной формы ножки с небольшим красивым изгибом и классическими четырьмя просветами с самым узким окошком над коленом идеально соответствовали по длине её росту. Да еще четко выраженные пропорции бедер с её ростом. И нигде никакого намека на лишние жировые граммы.
Именно эти формы и пленили того скульптора, что две недели уговаривал Наташу позировать ему для какой-то статуэтки. Что уж тут говорить про меня? Права была Алка. Я до сих пор храню в памяти этуеё
фигуру.
А тогда я с восхищением любовался ею, боясь прикоснуться даже губами к её смугловатой коже.
— Ну что же ты … — опять позвала меня к себе Наташа.
И я вновь бросился её целовать всю, только начиная в этот раз от кончиков пальцев её ног и поднимаясь все выше и выше.
Только я приготовился прикоснуться губами к …, она попыталась остановить меня.
— Саша, милый! Не целуй меня там!
— Почему?
— Я там не красивая! – и вдруг заплакала.
— Что такое, Наташенька? – тут же забеспокоился я, слегка поглаживая её густые темные волосы.
— Там у меня все было идеальной красоты, — всхлипнула эта девушка. Но роды были не совсем удачными, да и акушер…
В ответ на это самобичевание я с удвоенной силой взялся её там целовать, пока она не успокоилась.
— Ну все хватит, хватит! Я и так вся теку … Возьми меня, милый! …
Потом глубоко вздохнула, слегка вздрогнула и словно чуть застонала:
— Да, да! Вот так, быстрее…, быстрее …
_____
Чтобы подробно описать продолжение этой сцены нужно было быть просто волшебником, «шувани» от пера. Бог не дал мне столько талантов. Поэтому пропускаю, возможно, самое интересное из того дня …
______
Над кроватью висели часы. Было шесть вечера. Наташа чуть откинула одеяло и присела на кровати.
— Через полчаса придет подруга с работы. Она на комбинате в центральной лаборатории трудится. У них смена до 18:00 вечера.
— Это её квартира? – спросил я.
Она молча кивнула головой. Я приподнялся с постели, обнял её за плечи и поцеловал в ямочку на щеке:
— Милая! – прошептал я ей прямо в ушко. – Как же я буду теперь без тебя? Ложиться, потом вставать дома. А самое страшное — видеть тебя на работе, прекрасно понимая, что не могу при всех просто подойти и обнять тебя.
— Будем считать минуты до вечера.
— Но ведь их аж целых 540 штук!
— На завтра я опять на четыре часа договорилась, теперь вот у Люси Петровой из экономического отдела. Это, чтобы ты домой более или менее вовремя приходил. Мой работает диспетчером на комбинате с 08:00 утра до 20:00 вечера. Нашего Олежку я месяц назад устроила в младшую группу в садик. Свекровь сама забирает его и к приходу мужа с работы приводит к нам домой. Через каждые три дня дежурств – у него выходной. Кроме сегодняшней Лены и завтрашней Люськи больше у меня подруг с квартирами нет …
Потом ушла в ванную. Так прошло наше первое свидание.
_______
Глава 5. Цыганка
На другой день в это же время мы встретились вновь. Оно было немного похуже первого.
— Почему? — спрашивал я себя. Да потому, что уходить от ней всё больше и больше не хотелось. А может быть еще и потому, что пока мы любили друг друга, хозяйка квартиры была дома, на кухне.
Наташа сразу предупредила меня об этом и сказала, чтобы я не беспокоился:
— Она к нашей двери не подойдет и вообще, шуметь и мешать нам не будет!
Но, когда после ванной Наташа зашла к хозяйке на кухню произошел небольшой инцидент. Я услышал, как Наташа сказала этой подруге. — — Люся! Спасибо тебе, мы уходим!
Оказалось, однако, что от этой Люськи не так-то просто было отделаться. И я услышал чуть хрипловатый голос хозяйки:
— Счастливая ты, Натаха!
— Чем же я счастлива? Что на четвертом десятке по чужим квартирам мотаюсь?
— Ха! Я б тоже согласилась с таким кавалером по чужим квартирам …
Мне стало интересно, и я быстро надел свитер, натянул брюки и приоткрыл дверь. В кусочке проема мне были видны на кухне обе эти подруги: стройная в черной сорочке Наташа и полненькая, чуть повыше её ростом Люська в легком халатике.
— Нашла чему завидовать! – негромко продолжила Наташа, — мне не двадцать лет, чтобы с любимым человеком от всех подряд прятаться.
— Ой, Наташка! Да было бы что прятать? Вот что главное! Вы там пока влюблялись, я тут все слышала. Ты ж, за эти 40 минут раза три или четыре кончила. Мы, когда со своим жили, мне за счастье было хоть разочек … И то я правда забыла, когда это было в последний раз. Слушай, пусти меня к нему на 15-20 минут. Я быстро!
— Ты чё, дура что ли? Ты у меня об этом просишь?
— Пусти или я сама пройду к нему!
— Не пройдешь!
— Пусти говорю, не то …
И я увидел, как Люська схватила свой большущий кухонный нож и пошла на мою Наташу. Я уже открыл дверь, чтобы выскочить к ней навстречу, но вдруг увидел, как у Наташи изменилось лицо, а глаза словно засверкали холодным блеском и каким-то жутким прямо неземным голосом она крикнула Люське по-цыгански:
— Тырд ёв! Со ту кэрэса! Авэла! Чюрдоне чури!
Нож выпал из Люськиных рук. Она со стоном упала на кухонный диванчик, закрыла лицо руками и просто зарыдала в голос …
Наташа зашла и стала быстро одеваться. Я был уже одет.
— Пошли отсюда! – обула сапожки, быстро накинула теплую куртку, и мы выскочили в коридор на лестницу.
_____
Мы шли к её дому мимо большого Гастронома, где уже продавали апельсины и мандарины. Но в отделе через витринное стекло была видна большая очередь.
— Саш! Зайдем в магазин. У меня здесь директор знакомая. Спрошу у неё без очереди апельсинов и мандаринов по килограммчику. Ты подожди меня у отдела, а я к ней в кабинет забегу.
— Ладно, ладно! — сказал я ей, — беги, я здесь постою.
Проход вдоль отделов был широкий, и я встал у окна, никому не мешая. Наташа ушла. Я стоял, отвернувшись от всех проходящих и глядел сквозь витринное стекло на улицу. Там пошел снег. Крупные пушистые снежинки неслышно падали, покрывая мокрый серый тротуар улицы белой простыней. Люди шли мимо, подняв воротнички своих еще не зимних курток. Спешили и не спешили. Шли молча и шли, беседуя друг с другом. Мне спешить было не куда, да и разговаривать тоже было не с кем. Я незаметно задумался.
— Что у меня за жизнь такая? Сплошь одни повороты и проблемы. Что теперь будет? Как сложится дальше моя жизнь с женой и дочерью? На сердце ложилась неотступная печаль …
В это время сзади кто-то положил мне руку на плечо и женский голос негромко произнес:
— Эй, чаворо!
Я обернулся. За мной стояла молодая лет 17-18 цыганочка с грудным ребенком на руках. Чуть в стороне стояли две её подруги, о чем-то шепчась и поглядывая на меня. Я обернулся. Цыганочка сразу заулыбалась:
— Мэ дыкхав, ту лачо? Да ты хорошенький! Но тоска у тебя на сердце. Дай развею. Позолоти ручку, всю правду скажу, что было, что будет …
Я достал портмоне вынул десятку и подал цыганке.
— Скажи только одно: любит меня одна женщина или играет со мной? Она не жена мне …
Цыганка протянула руку к деньгам, потом взглянула мне в глаза и тут же отдернула от денег руку, как от огня:
— Ничи мэ тутэр на пхэнава! Ничего не скажу тебе, не могу: ты гаджо, а она аморо, чаялэ. Не твоя эта птица вольная, нанэ ада вавир прэ свето, нет больше таких на свете, не удержишь ты её и уйдет она, а ты сердце свое погубишь, иссохнешь по ней от тоски … если не отпустит тебя, сама …
И тут услышал гневный крик:
— Палсо, дырланы, сап! Со ту пхэндян? Что ты ему сказала, дрянь?
Цыганка только взглянула на побледневшее лицо Наташи и прямо с ребенком бухнулась у её ног на колени:
— Прости, родная! Пощади! Дитем заклинаю …
Наташа схватила меня за руку:
— Пошли отсюда! А ты … — она повернулась к цыганке – джадат кхэр! Уходи!
Мы пошли к выходу. Я заметил, что цыганка встала с колен, вытирая слезы на лице. Потом у самого выхода из магазина догнала нас и опять уже громко крикнула:
— Прости!
Наташа подошла к ней, откинула одеяльце с лица ребенка, наклонилась над ним, потом сказала:
— Баро, барвало авэла! Счастливый будет!
Цыганка кинулась целовать Наташины руки, твердя сквозь слезы:
— Наис! Наис! Наис, пхрэн! И я понял, что она осталась благодарна своей «сестре».
_______________________________
Конец второй части
­

Источник: https://www.litprichal.ru/work/533027/