Следователь потер ладонью лысину, поерзал стулом и поправил несколько листов, лежащих перед ним на столе. Только после этого он поднял свои красные от недосыпа глаза, на притихшую Люду:

— Привет, Люда. Меня зовут Вадим Николаевич Ольховский, старший следователь прокуратуры. – прокуренным голосом сказал он – Давай начнем? Ты готова?

Люда уже отревела свое в этом часе и была почти спокойна. Уверенный вид следователя убеждал ее, что она снова в нормальном мире. Вадим Николаевич не торопил ее, давая собраться с мыслями и молча писал «шапку».

— А я не знаю, как надо по закону рассказывать. – растерялась Люда.

— Ты рассказывай, как есть. – успокоил ее следователь – Для начала паспортные данные. Фамилия, имя, год рождения…

— Джанаева Людмила Амировна, девяносто пятого года рождения. – Люда все меньше заикалась от страха, все эти формальности как бы ограждали ее от событий последних часов – Тридцать первого августа, день рождения у меня. Студентка вологодского педагогического университета. Не работаю… — тут девушка чуть-чуть замялась, потому что соврала, она работала, но без оформления и не хотела подставлять подружку что пристроила ее, впрочем, следователь пропустил это мимо ушей.

— Опиши все что произошло в мельчайших подробностях. – спокойно и уверено попросил следователь. Как истинный профессионал своего дела, Ольховский знал, как подобраться и к «быкующим» уркам и к находящимся на грани истерики девушкам – Не торопись, помни, все уже закончилось.

— Олег, всегда был чуть-чуть с приветом…

— Олег, это Горевский? – переспросил следователь.

— Да, наш сосед по даче, Горевский Олег Валерьевич. Так вот, он с детства был не от мира сего. Ничего особенного, не хочу наговаривать. Кошек не вешал и над воробьями не издевался. Просто был… странным что ли…

Бывало играет с мальчишками в футбол, идет мимо бомж какой-нибудь, Олег глянет и с визгом убегает. Чего спрашивается бомжей-то бояться? Ребята над ним потом смеются, а он талдычит: «Видели у него глаза красные и воспаленные? Не человек это.» Друзей у него, понятное дело, не много было. Кому охота с дураком связываться? Потом мы купили квартиру на Чехова и дальше я его видела только летом на даче.

Честно сказать, я и забыла про него. Парень и парень, мало ли с кем в детстве в песочнице игралась. Здоровались, вот и все общение.

— То есть до вчерашнего дня вы не разговаривали уже давно? – уточнил следователь.

— Да. – Люда наморщила лоб – Нет, три дня назад, когда мы с подружкой приехали на дачу он нам на пути со станции встретился.

— О чем вы говорили? Вспомни пожалуйста.

— Ни о чем вроде… — пожала плечами Люда – Мы с Таней поздоровались, он тоже. Хотя он еще пробормотал «бойтесь гаржи-дал». Помню мы с него еще посмеялись тогда.

— А как он выглядел, может вел себя странно?

— Выглядел? Да как может выглядеть местный дурачок? Неопрятный, жиденькая бородка клочками растет. Мы же думали он так, блаженный. Кто знал?

Люда опять собралась плакать, но под суровым взглядом следователя передумала. Вадим Николаевич достал из стола стакан и налил ей воды. Девушка благодарно кивнула. Горло у нее действительно пересохло.

— Продолжим? – спросил следователь – Что было дальше?

— Дальше мы с Таней его не видели. И не до него было. В пятницу должны были ребята приехать, так мы марафет в доме наводили и готовили. А в четверг вечером Тане позвонили и сказали, что отец в больницу попал с инфарктом. Ну я ее проводила до станции и домой пошла. Я бы и с ней поехала, но ребята не знали, они из похода должны были вернуться, а связи не было. В общем я осталась на даче одна.

— И что делали?

— Книгу читала. – быстро, даже слишком, ответила Люда. Не посвящать же следователя, что она курила и при чем то, что хорошие девочки не курят. Благо, папироса была последняя и при обыске ничего не нашли.

— Хорошо, что дальше было? – спокойно продолжил опрос Вадим Николаевич.

— Часов до одиннадцати было тихо. Потом у Горевских шум начался. Не скандал, криков я не слышала. Грохот какой-то. Минут через пятнадцать все стихло. Я уже укладывалась спать. Это где-то в половине первого ночи. Когда в дом вломился Олег. Выглядел он страшно: весь в крови, в руках топор, взгляд дикий и дышит как зверь.

Я даже забыла от страха как кричать, только в стену вжалась. Он ко мне руку протягивает и говорит:

— Пошли! Кому говорю, пошли!

В этот момент на топор свет от торшера упал, а на лезвии кровь и волосы налипшие. Вот тогда я завизжала. Он ко мне подскочил, схватил за ночнушку и об стену стукнул. Первый раз я помню, только перед глазами все поплыло. А потом я очнулась у них в доме, привязанная к кровати. На полу лежит тетя Зина. Вся в какой-то странной зеленой жиже…

Люда опять начала всхлипывать. Следователь посмотрел на нее, вздохнул и налил ей еще воды.

— Он какую-то дрянь ей вколол, от того и кровь позеленела. Криминалисты разберутся. – объяснил он девушке – Прервемся?

— Нет, я хочу поскорее забыть этот кошмар. – шмыгнула носом Люда – Потом он заметил, что я проснулась. Подошел ближе, а в руке кухонный нож. Ну все, думаю, конец мой пришел. Даже молитву какую-то вспомнила. А он садится на табуретку рядом с кроватью и спокойно так мне говорит:

— Успокойся, ты настоящая, я тебя проверил. – и показывает мне на руку, я только тогда заметила, что рука порезана – Я тоже настоящий, смотри. – он и себе палец разрезает. Кровь хлещет, а я отвернуться боюсь и зажмуриться боюсь. – Это не моя мать, это гаржи-дал. Смотри. – поднимает ее ногу, помню юбка задралась, даже трусы видно и не стыдно ему. Потом ножом режет, а из пореза зеленая жижа сочится. – Я тебе все объясню, — говорит – гаржи-дал, это паразиты, передаются через мертвечину. Сколько раз я маме говорил, не бери мясо на рынке, лучше попоститься. Нет, не послушала… Черный колдун с погоста мяса мертвого принесет и людям подсовывает. Кто такого мяса поест, того это мясо самого изнутри выгрызет. Одну оболочку оставит, почти не отличишь, только глаза красные и воспаленные. Это же зеркала души, откуда у мертвечины душа? Гаржи-дал поселяется в человеке и все ищет кому бы еще кусок мертвой плоти подкинуть. Размножаются они так… Вот и мамка моя, упокой Господь ее душу…

Потом он отвернулся и плакал. Совершенно сумасшедший. Убить и плакать, урод! Только связывать не умеет, я пока он там слезы лил, тихонько распуталась и бегом к участковому, дяде Сереже…

— Да уж, влипла, ты девочка. – сочувственно сказал следователь и стал перекладывать исписанные листы в правильном порядке – Мать ети! – вскрикнул он, обрезавшись бумагой, потом вспомнил что в кабинете молодая девушка и извинился – Прости, заработался. Ну, вроде бы все, уже десятый час, пора и по домам. Я договорюсь чтобы тебя отвезли домой.

— Спасибо, Вадим Николаевич. – Люда была тронута простой человечностью сурового следователя.

— Прочитай и в конце напиши «с моих слов, записано верно», дату и подпись. – он пододвинул к ней листы с опросом и хлопнул себя по лбу – Вот голова дырявая, у меня же пирожки с обеда лежат! Ты есть хочешь?

Люда вспомнила что уже сутки не ела и не стала жеманится. С аппетитом поедая пирожок с мясом она просматривала аккуратный почерк следователя. На последней странице остался отпечаток от пореза. Только не красный, как у свежей крови и не бурый, как у крови спекшейся. Нет, он отчетливо был зеленым. Люда принюхалась к пирожку, от него несло несвежим мясом. Девушка обернулась. Следователь спокойно закрыл дверь изнутри на ключ, обернулся и его красные, воспаленные и абсолютно мертвые глаза не сулили ей ничего хорошего.

Дорогие друзья, если вам понравилась история, то подписывайтесь на канал и ставьте лайки.

С уважением, Роман Ударцев.