Клавдия Петровна лежала на кровати, закрыв глаза и тяжело дыша. Она пыталась понять, что же это такое, и почему это с ней, и кто это мог сделать, и что это вообще такое?.. Но ответов не находила. И никто даже не посочувствует и не попытается как-то помочь, наоборот, с большой радостью упекут в психушку свои же родные дети. Вспоминая свою жизнь, Клавдия Петровна приходила только к одному выводу, слишком много людей пожелали ей такое, что бесполезно искать обиженного ей человека и извиняться. Она была такой, как её мать, которая смотрела на всех сверху вниз. Клавдия вспоминала, как с ними по соседству жила милая и красивая девушка, которая давала ей конфетки и заплетала косы. А потом мать Клавдии написала на девушку донос в НКВД, только потому, что приревновала мужа, хотя ничего между ними не было. Девушка так и не вернулась домой живой. Потом, сама Клавдия сгноила доносами своего брата, чтобы только ей досталась родительская квартира. И после с легким сердцем отправила родителей в дом престарелых, и навещала их ради приличья, надев маску, чтобы перебить запах грязного старого тела. Она видела, что за ними плохо ухаживают, но жалоб не писала. Зато ради себя на местную больницу и всех врачей написала жалоб целый том. Однажды даже обвинила молодого фельдшера в воровстве, вскоре свой браслет нашла, но извиниться даже не подумала, это же обслуживающий персонал, много чести перед ними извиняться. Сын родной, и тот ненавидит Клавдию, ведь это она заставила беременную сноху делать у нее ремонт, в результате чего бедняжка упала и потеряла ребёнка на большом сроке. Дочь тоже ненавидит Клавдию зато, что она разбила её первый брак. Второй зять оказался не из интеллигентов и жестко дал теще отпор, но вот только дочь не любит его, и живет ради того, чтобы с кем-то жить. А её любимый первый муж, теперь навсегда достался другой. Соседи тоже ненавидят Клавдию Петровну, на них она также ежемесячно писала жалобы и доносы, просто она привыкла так, в обязательном порядке портить жизнь людям. И соседке, что повыше, из вредности сказала, что та удочеренная, а потом с любопытством наблюдала за драмой в их семье. Смерть мужа, тоже лежала на совести Клавдии Петровны, хотя она его любила, насколько могла своей испорченной и высокомерной душой. Он был под стать их семье, — в советское время руководил одним небольшим столярным цехом. И когда пришли лихие 90-ые, Клавдия настаивала, чтобы он не платил своим рабочим уже выделенную зарплату, так давал немножко, чтоб с голоду не подохли, а на кровные чужие деньги Клавдия ездила отдыхать в Крым. Она ведь из особой высшей касты, а это грязные работяги, им положено недоедать и ходить в оборванным, раз терпят, значит согласны с таким положением дел. Потом Клавдия Петровна уговорила мужа брать на работу гастрабайтеров, и вообще кидать их с зарплатой, это вообще не люди, кто их звал сюда? И ведь прокатывало, пока однажды мужа Клавдии не нашли с проломленной молотком головой, убийц так и не нашли. А быть может, если бы он был рядом, то помог бы ей, во всяком случае не кинул, ведь он тоже её любил, свою знатную стервочку. Но его рядом не было, и все вокруг знали, за что его убили, и кто в этом виноват.

Но глаза все-таки надо было открывать и идти на кухню. Клавдия Петровна боязливо открыла глаза и вздохнула, она была рядом и ехидно улыбалась своим гнилым ртом. Даже запах гнилой разлагающей туши доходил до Клавдии Петровны и душил её. А говорят, сущности не пахнут, но не в этом случае. Вот уже месяц Клавдию Петровны преследовала нечто, в образе гниющей мерзкой старухи, которые окружающие не видели и не слышали. Но она неизменно находилась рядом и улыбалась, периодически хихикая, а то вовсе закатываясь в истерике невыносимого хохота. Жизнь Клавдии Петровны резко поделилась на До и После. А ведь раньше она просыпалась, звонила снохе и двум родственницам, выливая весь свой негатив, докучая нравоучениями, всячески при этом оскорбляя. Потом садилась в автобус и доводила кондуктора, приставая ко всем пассажирам и визгом требуя уступить ей то самое место у окна, которое она тоже в зависимости от вредности то открывала, то закрывала. Приезжая в поликлинику, и там, начиная от людей в очереди и заканчивая врачом, всем портила настроение. Даже специалисты сотовых операторов её ненавидели. Для неё было в порядке вещей прийти к ним, развалиться на кресле, сунуть свой айфон и требовать, чтобы они выясняли, что с ним не так, она считала, что это их обязанность. При этом она любила, поболтать с кем-нибудь через другой телефон, а специалист обязан был сидеть и ждать терпеливо пока она закончить разговор, она же клиент. Если неопытный специалист брал её телефон в свои руки, то она вполне могла пойти в соседний РОВД и заявить, что специалист через телефон, похитил с её банковской карты деньги. А потом, измотав и специалиста и участкового, беспечно с улыбкой заявить: «но я же старая, маразм, забыла, что пенсию трачу, а не коплю на карточке».

Но теперь Клавдия Петровна постоянно оглядывалась вокруг, и вздрагивала в страхе, ведь сущность всегда была рядом. Периодически пугая своим неожиданным хохотом и доводя до истерики мерзким хихиканьем. Старуха объездила все церкви в округе, но даже в церкви сущность её не покидала.

Сегодня Клавдия Петровна решила сегодня расспросить эту сущность, хоть это и не совсем нормально.

— Кто ты и зачем меня преследуешь?

— Я смерть твоя.

— А почему я не умираю тогда.

— Тебе немного осталось.

— Почему я тебя тогда вижу?

— Многие видят, просто мало, кто признается. А ты видишь более всего, потому что все об этом говорят, все желают тебе смерти, вот и поэтому
и видишь меня постоянно.

— А почему ты такая мерзкая, ещё и пахнешь, разве не положено тебе быть в черном балахоне.

— Для кого-то и положено в черном балахоне, но не тебе. У каждого своя смерть, кто какую заслужил. Для тех, кто в жизни настрадался, и искупил все свои грехи, смерть приходит в образе ребёнка, потому что человек к порогу своей смерти выстрадал свои грехи, и теперь чист как ребенок. И чем ближе и труднее кончина этого человека, тем моложе смерть, вплоть до младенца. А если не искупил свои грехи, то смерть его как старик, который накопил свои года. Так что мерзкий вид и запах это отражение твоей жизни и того, что ты заслужила.
Клавдия Петровна пустила слезу, она, конечно, понимала, что этого заслужила, но ей все равно было обидно, что с ней так поступают.

— Бог милосерден к покаявшимся, мне сам священник так говорил, он обязан меня простить и пожалеть, — требовательно проворчала Клавдия Петровна.

— Кто тебе сказал? Почему от имени бога пытаются говорить все кому не лень, и толковать это на свой лад. Каждому по его заслугам.

— А почему ты тогда постоянно смеешься? Я что клоун тебе.

— Я радостная смерть, смеюсь и хихикаю всегда. Потому что твоя смерть, и все ждут твоей кончины с радостью, поэтому я такая. Даже дети твои радуются, представляя, как ты умрешь и они продадут квартиру и очень хорошо улучшат свои жилищные условия.

— Неужели ничего нельзя исправить? Что меня ждет на том свете?

— Мучения и ещё раз мучения, даже если переродишься, то для того чтобы страдать. А исправить, как ты исправишь, ни одного хорошего твоего поступка я не нашла, нет тебе света в конце туннеля, даже на том свете.

— Ну уж это мы посмотрим – процедила сквозь себя Клавдия Петровна.

Через месяц врачи с радостью готовились к операции. Можно было её и не делать, и дать организму протянуть, как можно больше. Но дети Клавдии Петровны письменно настояли на удалении опухоли. Стараться особо никто не хотел, все успели настрадаться от этой мерзкой старухи. Клавдия Петровна понимала, что вряд ли её буду спасать, но воевать с собственными детьми и врачами уже не могла, болезнь забрала все силы. Она тайком собрала в кулек свое золото и присмотрела самую несчастную санитарку. Мать одиночку по имени Валя. Перед самой операцией Клавдия Петровна подошла к Вале и сказала:

— Прости меня, Валя, за гадости и жалобы мои. Везут меня на операцию, чтобы зарезать, не вернусь я. На, возьми, все мое накопленное за всю жизнь твоим деткам отдаю. Хоть перед смертью совершу добрый поступок, хоть перед кем-то искуплю свою вину.

Клавдия Петровна умерла через час после операции. Когда вызвали её дочь, чтобы забрать вещи покойной, то среди прочих вещей, был замотан в грязную простынь кулек с золотом. Санитарка Валя побоялась, что её обвинят в воровстве. Никто бы не поверил, что Клавдия Петровна могла просто так от души кому то что-либо отдать.

Автор Галинадар