Неслабого калибра мина шарахнула в десятке метров от меня. Как потом оказалось, мне крупно повезло: веер осколков погасила куча кирпичей и всяких строительных обломков. А вот ударной волны я выхватил по полной.

Контуженный, волоча за ремень ставший неподъемно тяжелым АКМ, я, зачем-то, заполз под «шишигу», где благополучно отключился. В себя пришел через сутки, под капельницей.

С того страшного дня прошло почти три десятка лет. Я навсегда завязал с милитаристскими авантюрами, закончил институт, женился, вырастил двух сыновей, скоро родится первая внучка. Но, пару лет назад, стала появляться странная мысль, от которой крайне сложно отделаться: а что, если все это — прожитые годы, любимая жена, счастливая семья, все успехи и провалы, победы и поражения на этом пути — ничего этого нет? А есть лето 92-го, Бендеры под минометным огнем и я — двадцатидвухлетний доброволец, который сейчас умирает изрешеченный осколками? А мое гаснущее сознание, в последние мгновения, крутит мне кино про ту жизнь, которую прожить мне уже не дано?