Вхожу я в кабинет редактора «Южноуральской панорамы» Драгунова и заявляю:

– Знаете, кто перед вами? Лучшая дочь России.

Подождав, пока отвисшая от изумления челюсть Александра Васильевича Драгунова вернется на место, объясняю шефу, что такое мое заявление не свидетельство того, что у ветерана труда поехала крыша, а документально подтвержденный факт.

Протягиваю ему пакет, который получила на домашний адрес заказным письмом. Там глянцевый яркокрасочный лист размером А-4, где в трех вариантах дана книга с названием «Лучшие сыны и дочери России». К листу два приложения. На первом сообщение, что моя фамилия и сведения о моих заслугах перед Родиной занесены в эту книгу, о чем свидетельствует оттиск страницы, где этот текст помещен. У меня есть возможность получить нужное мне количество экземпляров подтверждения этих моих неоспоримых заслуг перед Родиной в любом из трех вариантов, изображения которых прилагаются: попроще, понаряднее, и – президентский вариант с золотым обрезом и золотым же орнаментом в боярском стиле. Кстати, именно в этом выпуске книги «Лучшие сыны и дочери России» одновременно с данными обо мне опубликованы данные о Владимире Владимировиче Путине.

Надо же! Сидишь тут тихо, вкалываешь за копейки, хранишь во глубине уральских руд гордое терпение, а Родина-то слышит, Родина знает! И ценит меня наряду с президентом…

Несколько офигев от свалившегося на меня признания Родиной моих заслуг перед ней, звоню моей любимой подруге и коллеге Лиде Стариковой и долго не могу дозвониться – занято.

Как выяснилось, это Старикова мне звонила, чтобы сообщить о пришедшем ей по почте пакете…

Вдвоем мы быстренько разобрались, что к чему. Нам предлагалось выкупить признание наших заслуг. На цифры у меня память отвратительная, дело происходило где-то в 2001 году, и за точность прейскуранта я не отвечаю, но самый дешевый вариант предлагался где-то за три с половиной тысячи, тот, что посолиднее – около семи, а вот цену президентского варианта помню точно – 15 тысяч рублей. Еще, кажется, нагрудный знак можно было приобрести за отдельную плату.

Мы тут же обнаружили название то ли ООО, то ли ОАО, которое выпускает книгу, номера банковских счетов, на которые нужно перечислять деньги, дабы получить свидетельства признания страной твоих заслуг перед ней.

То есть некие, не знаю уже, лучшие ли, но несомненно одни из самых оборотистых сынов и дочерей России сообразили, как зарабатывать на неутоленных амбициях сограждан, создавая видимость государственного признания их заслуг.

Откуда ловкие ребята из Москвы узнали о нашем существовании, долго догадываться не пришлось. Мы как раз незадолго до этого стали лауреатами звания «Человек года – 2000», а узнать домашние адреса – дело техники.

Нет уж, нет уж! Мы, конечно, с Лидой дамы не без амбиций, но не до такой же степени! На нас они не заработали.

Иногда сведения об этой книге и других подобных изданиях до нас доходили. Чаще от бизнесменов, которым предлагалось купить страницу или половину, или четверть страницы для размещения на ней сведений о них самих и их предприятиях. Нормальная рекламная услуга, правда, как говорят, очень высокие расценки.

А некоторое время назад наш с Лидой друг, человек известный не только в городе, но и за пределами страны, с гордостью рассказал, что его поместили в такую книгу. Как только он ее получит, покажет.

Мы его безжалостно разочаровали. Но он, похоже, все равно купил. У него свидетельств его творческих заслуг столько, что музей открывать можно, до кучи – сойдет.

Вспомнила я эту историю десятилетней давности, когда услышала по радио «Эхо Москвы» в «Утреннем развороте» от Матвея Ганапольского о том, что в прекрасном челябинском лицее №31 для того, чтобы добыть деньги на современное оборудование, решено продавать права на увековечение имен выпускников. Место на двери класса, где учился выпускник – одна цена, на нотном стане у сооружаемого современнейшего музыкального комплекса – другая: «Здесь сидел за партой…», «Здесь пел…»

Хотела позвонить директору лицея Попову и спросить Александра Евгеньевича, сколько будет стоить табличка на двери школьного туалета: «Здесь курил…», но…

Дело в том, что так и не решила для себя, хорошо это или не очень. С одной стороны денег на обустройство школам не хватает, и 31-му лицею, каким бы он хорошим не был, тоже. С другой – заставлять раскошеливаться выпускников, играя на их амбициях, как говориться, не есть хорошо. По крайней мере, мне так представляется.

Дело не в том, найдут или не найдут энную сумму для увековечивания памяти о себе выпускники, и вообще дело не в них, уже состоявшихся людях, выработавших свои принципы. Дело в тех, кто сидит сейчас в классах и придет туда потом.

Они с младых ногтей будут знать: чтобы тебя оценили и помнили, не надо быть талантливым, трудолюбивым, и так далее. Надо просто иметь деньги, каким образом, не важно. И главным сделают для себя и без того популярный вопрос: «Если ты такой умный, почему бедный?» Вопрос оскорбительный в стране, где именно люди науки, творческих профессий, инженеры, врачи, педагоги, работники культуры всех уровней сидят на грошовых заработках. Одна надежда, что таблички эти быстро примелькаются и вскоре на них никто не будет обращать внимание. Особенно дети, которым все эти взрослые игры до лампочки.

Ганапольский в конце передачи провел, как на «Эхе» водится, голосование: Хотели бы вы, чтобы ваше имя было увековечено таким образом? Голоса, как водится, разделились…

Но меня это не интересовало, подумала, что если бы в числе выпускников лицея №31 был математик Григорий Перельман, отказавшийся от премии в миллион долларов, таблички с его именем в коридорах школы не увидели бы. Ведь он равнодушен. И к славе, и к деньгам.