Телефонный звонок выдернул меня из ванной. Звонила дальняя родственница. Дальняя не столько по родству, сколько из-за обоюдного отсутствия родственных чувств. История недружбы, корнями, уходящая в годы молодости моей бабушки. Ну не приняла семья моего деда, сироту безродного!

— Елена, — торжественно-загробным тоном изрекла Юлиана, — сообщаю тебе, что тетя Иветта отошла в мир прошло…

Грустное известие. Тетя Иветта была младшей сестрой дедушки. Повороты непростой судьбы привели к тому, что юная Ивочка некоторое время воспитывалась в семье своего старшего брата, и для нас это родство не было пустым словом. Моя мама всегда с теплом отзывалась о тете Иве, о времени, когда она ездила в гости в богатый тетушкин дом. • И все же это странно, что мне позвонили в связи с этой печальной новостью лишь через полгода после кончины. Тетя не дотянула до столетнего юбилея всего два года и страдала глубоким склерозом. А ее потомки — полной потерей памяти относительно меня и моих сестер. И надо же, вдруг вспомнили!

— Печально, — вздохнула я. В последний раз я видела тетушку Иветту, когда мне было лет пятнадцать

… Вспоминалась мелкая шустрая старушонка, которая очень много говорила и называла меня почему-то Гэлей. Оказалось, что тетушка упомянула меня в завещании! Я от удивления просто онемела. Сначала подумала, что это какая-то шутка. Юлиана подтвердила, что тетя не забыла обо мне, когда делила свои пожитки между членами семьи. Надо же! По завещанию я получаю часть имущества! Я ущипнула себя за щеку: не сплю ли?

Кажется, нет. Попыталась, как же можно отказать от сюрприза? Тем более от дорогой моему сердцу тетушки Ивы?

— Да, конечно, — ответила я Юлиане. — Когда надо приехать?

Мне показалось или родственница действительно вздохнула с облегчением? Хм… Странно…

— Вот и чудненько, а то мы волновались: вдруг откажешься, — поспешила она ответить. — Жди доставку через два-три дня… Все оплачено.

— Доставка?! — поразилась я.

В памяти снова всплыл фильм о слоне.

— Тетя обо всем позаботилась: и о перевозке, и о грузчиках.

— Перевозке чего? — настаивала я, но Юлиана положила трубку.

После окончания разговора я долго не могла поверить собственному счастью. Вспоминала тетушку Иветту и все больше приходила к выводу, что это какая-то ошибка. Престарелая тетка просто спутала меня с кем-то другим, вот и все. Абсолютно невозможно, чтобы она питала ко мне какие-то нежные чувства, так как меня почти не знала. Насколько я помнила, с моей мамой после ее замужества отношения родственников по дедушкиной линии тоже испортились, нас, что называется, перестали принимать. А моего отца Иветта обзывала красивым словом «мезальянс». Мама и бабушка очень сердились. А вот мне маленькой это прозвище даже нравилось, пока я не узнала, что оно означает «неравный брак».

Мой большой, красивый и невероятно добрый папа не подходил под такое уничижительное определение! Впрочем, зачем мне тревожиться о том, записала она мне часть своего имущества сознательно или в бреду?! Важно, что она это сделала! Я достала альбомы с фотографиями моей семьи. Вот она, «благодетельница»! Нашелся старый пожелтевший снимок. Тетушка была запечатлена на нем в длинном платье, а рядом с ней стоял импозантный мужчина, с тайным обожанием глядящий на юную Иветту. На этой фотографии она совершенно не похожа на ту старушенцию, которую я знала. Когда-то давно мы с мамой провели несколько дней у тети. Помню большой сад, громадный роскошный дом с верандой, увитой плющом.

Дом просторный, с прекрасной мебелью… Помню огромную гостиную с роялем посредине и худенькую седую старушку верхом на вертящемся стульчике перед ним.

Тетушка наигрывает какую-то мелодию, но рояль так стар, что звук дребезжит, как и тетин голосок, подпевающий «музицированию». А еще я вспомнила, что на стенах в ее особняке висели дорогие старинные картины…

Мебель из красного дерева, персидские ковры, серебряные столовые сервизы, почти прозрачные белоснежные фарфоровые чашечки с изысканным орнаментом…

Библиотека, полная книг в кожаных переплетах…

Думая об этом, я ворочалась с боку на бок, размышляла о сокровищах, которые со дня на день приедут под мое окно. «Если Юлиана говорила о машине и грузчиках, — рассуждала я, — то добра там, наверное, немерено! А если тетка завещала мне какие-то из своих картин?! — вдруг пришло мне в голову. — Придется поставить решетки на окнах. А то еще грабители влезут». Через два дня мне позвонили из фирмы по доставке грузов.

— Машина в дороге, — услышала я. — Приедет после обеда.

Весь день я провела на балконе, высматривая машину. Соседки также принимали в этом активное участие. Весь двор заинтересовался моим наследством. Меня поздравляли. Шутили, что теперь я, наверное, начну задирать нос и не захочу с ними знаться. Ну, вот дождались! Из-за поворота показался грузовик! Сломя голову я неслась по ступенькам. Водитель уже вышел из машины и открывал задние двери машины.

— Наконец-то, — выдохнула, останавливаясь рядом.

— Спокойно, не торопитесь, — ответил мужчина, — еще успеете наиграться.

— Наиграться?! Вы это о чем? — удивленно уточнила я.

Дверцы грузовика, наконец, открылись. Я заглянула внутрь и… потеряла дар речи. В машине стоял рояль! Старый, облезлый теткин рояль! Возникла ужасная суматоха. Все хотели посмотреть на это чудовище. Грузчики, чертыхаясь и сопя под тяжестью инструмента, исчезли в подъезде. Все. Машина была пуста.

Настоящие сокровища тети Иветты достались не мне. Мне — дурацкий рояль… Водитель стукнул себя по лбу:

— Чуть не забыл, вам тут еще письмо. Письмо от тети…

Я пробежала взглядом несколько строчек текста и… убедилась еще раз, что старушка действительно выжила из ума. Она вспоминала о моем визите более тридцати лет назад. Якобы я восхищалась роялем и даже пыталась что-то на нем сыграть… Поэтому-то тетя и решила завещать мне инструмент. Особенно меня возмутила последняя фраза: «Этот подарок обеспечит тебе счастливую жизнь, дорогая моя Гэля». Это уж точно! Побренчу немного и возрадуюсь.

От злости я скомкала письмо, швырнула в мусор. Чудище заняло половину моей маленькой гостиной. Лак на нем облупился. Вместо мелодии клавиши производили какой-то жуткий скрип. Что мне теперь делать с этой рухлядью?! И тут я вспомнила о своем старом знакомом, Левке, который скупал всякие старые музыкальные инструменты, реставрировал их и перепродавал. И вроде бы даже неплохо зарабатывал. Правда, рояли его не интересовали, но, может, он знает, куда это облезлое страшилище деть, кроме помойки?

— Рояль… — скучным сонным голосом пробурчал Левка. — Не знаю… на дрова. А что написано? Кто делал?

— Никто, ничего на нем не написано, — ответила я зло.

«Ишь, насмехается! На дрова!..»

— Тут облезла краска. Что-то по-английски… Кажется, Кернтопф энд кто-то еще… А что?

— Как? Что? — заорал враз проснувшийся Левка. — Стой, где стоишь, и не трогай рояль! Я сейчас приеду! Ну, мать, если это то, что я думаю, отпуск на Багамах тебе обеспечен, и не один! Оторвут с руками!.. Чур, я с тобой!..

— Отпуск оторвут?

— Рояль! Это же целое состояние!

И вот я сижу и думаю: и чего Левка испугался? Можно подумать, я могу поднять рояль и оттащить его на помойку. Интересно, хорошо ли на Багамах?