Впервые я поняла, что отличаюсь от остальных детей, в шестом классе. Тогда учитель физкультуры разделил всех девочек на две команды для игры в волейбол, мне же предложил посидеть на скамейке.

— Но я тоже хочу играть! — заупрямилась.

— На прошлой неделе тебе стало плохо во время зарядки, — напомнил физрук. — А месяц назад упала в обморок на стометровке.

— В больнице сказали, что я здорова…

— Может быть, — резко ответил он. — Но мне не нужны проблемы.

Маме не рассказала об этом случае. Она и так очень переживала, что учителя наперебой советовали ей взять для меня освобождение от физкультуры, хоть в моей медицинской карте не было для этого никаких показаний. «Что же, ребенку теперь вообще не шевелиться?» — расстраивалась мамуля. Тем более в юности она профессионально занималась плаванием и подавала большие надежды, пока не забеременела.

В седьмом классе на Новый год мы ставили спектакль «Ночь перед Рождеством», и мне досталась роль Солохи. Две недели бегала на репетиции, накануне выступления слова буквально отскакивали от языка, и учительница всем ставила меня в пример. Однако, выйдя на сцену школьного актового зала, в первом же акте я почувствовала знакомый шум в ушах и головокружение. «Нет, пожалуйста, только не сейчас!» — взмолилась безмолвно, впиваясь ногтями в ладони.

Но это не помогло — темнота поглотила меня, и я упала прямо на сцене, подмяв под себя картонные декорации.

— Ваша дочь здорова, никаких серьезных проблем мы обнаружить не смогли, — пожимали плечами многочисленные врачи, по которым таскала меня мама. — Имеет место лишь незначительная врожденная деформация слуховой артерии, которая расположена во внутреннем ухе и напрямую связана с вестибулярным аппаратом. Отсюда головокружения, потеря ориентации в пространстве, шум в ушах. Но такое не лечится и не оперируется, к сожалению. Так что девочке придется научиться с этим жить.

И я училась. Перестала ходить на физкультуру, забросила любимый школьный театр, старалась не обращать внимания на насмешки одноклассников. Лет с тринадцати моими лучшими друзьями стали книги, и поэтому родители совершенно не удивились, когда в одиннадцатом классе заявила, что буду поступать на библиотечное дело.

— Хорошо, пусть будет так. Хорошая профессия, — кивнула мать, давно лишившаяся всех надежд на мое блестящее будущее.

Так я стала жить среди книг. То, что другие посчитали бы добровольным заточением, стало спасением: в тишине библиотеки я забыла, когда в последний раз чувствовала головокружение и шум в ушах.

Конечно же, как и все люди, нуждалась в общении, но его с лихвой компенсировал Интернет. Именно там и познакомилась с Борисом. «Иногда мне кажется, будто ты ненастоящая, — написал он через пару месяцев после нашего знакомства. — Я знал многих девушек, но ты — особенная. Словно сошла со страниц старинного женского романа — умная, скромная, удивительно добрая, порядочная. Всегда мечтал о такой жене».

Борис предложил встретиться в «реале», и я, конечно, согласилась.

Мы сидели в кафе недалеко от библиотеки, где работала, пили кофе с кексами и говорили обо всем на свете. Правда, говорил преимущественно Боря — он любил путешествовать, много видел, поэтому мог рассказать тысячи интересных историй. Я была совсем не против, мне нравилось слушать его рассказы.

— С тобой хорошо, — сказал он на прощание и коснулся губами моей щеки.

И в этот момент я, будто бездомный пес, изголодавшийся по ласке, ощутила, как из глубин моего существа рванулось наружу внезапно появившееся ощущение, что люблю этого мужчину. Через год сыграли свадьбу. Проблемы начались спустя пару месяцев. В начале зимы Боря предложил поехать кататься на лыжах в горы. Я объяснила, что никогда даже не пробовала.

— Давай же, решайся, научу тебя! — уговаривал муж.

— Ладно, попробуем, — согласилась в конце концов.

В первый же день кубарем скатилась с горки и заработала сотрясение мозга. Местный врач настоятельно советовал отлежаться хотя бы несколько дней. Супруг постоянно сидел со мной в номере и не скрывал своего недовольства. По всему было видно: вовсе не такой отпуск он планировал. Весной мы с компанией Бориных друзей отправились с палатками на берег Волги. Я чувствовала себя неуклюжей, чудаковатой, чужой среди его шумных товарищей и их бойких подруг. Тогда впервые заметила, что муж стесняется меня.

Однажды утром мы все полезли на утес, возвышавшийся над рекой, чтобы сделать парочку крутых фото. Стоя на вершине, я глянула вниз и внезапно ощутила знакомое головокружение.

— Нет, пожалуйста, только не это! — простонала вслух, не обращая внимания на удивленные взгляды ребят.

— Женя, что с тобой? — услышала голос Бориса, и мне показалось, что падаю…

Очнулась в палатке. На лбу лежала мокрая тряпка, любимый сидел рядом с серым, непроницаемым лицом.

— Что случилось? — спросила я, едва ворочая языком и чувствуя, что во рту пересохло.

— Ты упала в обморок, — ответил муж и недовольно покосился на меня. — И это уже не в первый раз. Женя, ты ничего не хочешь рассказать? Может быть, ты чем-то больна?

Я не хотела, но пришлось. Призналась Боре, как страдала из-за частых обмороков и головокружений в детстве, как стала из-за этого изгоем в школе, как позже отгородилась от всего мира полками с книгами.

— Но в целом я совершенно здорова, — убеждала супруга. — Это лишь незначительная деформация слуховой артерии, такое даже и болезнью нельзя назвать…

— Ты могла бы сказать мне об этом раньше, — отрезал Борис.

— А что бы это изменило? — беспомощно спросила я.

Он посмотрел на меня, и лицо его сделалось каменным.

— Всё! — бросил жестко.

Мы развелись, не дотянув три месяца до годовщины совместной жизни. Напоследок Боря сказал, что, женившись на мне и столкнувшись с моими проблемами, почувствовал себя обманутым. Как покупатель, которому хитрый продавец ловко подсунул бракованный товар.

С тех пор прошло пять лет. Я по-прежнему работаю в библиотеке. Перелопатила тонны литературы по психологии, научилась справляться с комплексами и неуверенностью в себе. Переборола затяжную депрессию, заново учусь выстраивать отношения. Мне уже тридцать три. Достаточно хорошо знакома со статистикой, чтобы понимать: в моем возрасте не так просто найти мужчину, которого смогла бы полюбить и который ответил бы тем же. Но каждое утро, наблюдая в окно, как город стряхивает остатки сна, говорю себе: «И все-таки я верю, что еще встречу свою любовь. Верю вопреки всему!»