— Ох уж эти мне женщины. Сколько раз просил тебя: Ну зашей ты мне карман на ветровке.

— Да это рванье выкинуть давно надо, а ты все зашей.

— Какой выкинуть? Я в нее как в шкуру влез. Не вытряхнешь.

— У нее уже и подкладки нет, я всю оторвала. Висела же клочьями.

— А без подкладки еще лучше. Теперь и от ветра, и от дождя, и от солнца защищает. Видишь, какая универсальная.

— Та ну тебя.

— Ты мне только карман зашей, а то я через него, кошелек свой прямо в брючной карман кладу.

— Что, уже такая большая? Точно, надо ночью выкинуть. Пока ты спать будешь. На мусорку не побежишь рыться, искать.

— Я тебе выкину. И с мусорки заберу.

— Да носи ты уже свое барахло. Вот пришли же на рынок, давай новую тебе купим.

— Нет, я к этой прирос.

— Да и к той прирастешь. Давай! Любую, что тебе понравится. Мы же пенсию получили.

— Ну и что с того что получили?

— Ты ее спрячь подальше. Смотри сегодня сколько цыган.

Теплый денёчек. Много народу. Люди съезжаются с ближайших деревень. Кто продать выращенное, а кто купить необходимое.

— Так суббота, вот их и много. Они каждый выходной здесь кучкуются. Ищут простаков и лохушек.

— Ой. Смотри. Вон уже девочку обрабатывают. Вот дурочка. Чего она к ним пошла.

— Это точно. Сейчас обдерут как липку.

— Ты смотри, то ж не девочка, а молодая мамаша. И коляска с ребенком при ней.

— Во, одна цыганка в сторону побежала.

События стали развиваться стремительно, но.… К сожалению, не долго. Цыганка с кошельком убежала. Молодая мамаша пыталась кинуться вдогонку, но, во-первых, куда ты с коляской побежишь, а во-вторых ее окружила стая цыганок. Стали галдеть, орать, вырывать из рук сумку и саму коляску с ребенком. Тут до молодой мамаши дошло, что все потеряно. Она громко и сильно зарыдала и покатила коляску в нашу сторону.

Супруга моя подошла и стала как возможно, утешать девушку. А во мне все взыграло. Я отправился к стоящему невдалеке полицейскому.

— Что ж ты делаешь, сука. Ты же видел, что они у девчонки деньги украли. Весь кошелек.

— Я не видел. Пусть идет в отделение и пишет заявление.

— Подонок ты малолетний. Не видел он. У девочки ребенок на руках, а ее эти оставили без копейки на пропитание.

— Нечего лезть к этим цыганкам. Наверняка что-то по дешевке прикупить хотела. Вот и поплатилась.

— А, значит, все же видел! Так цыганки ее сами окружили. Стали орать и кошелек выхватили из сумки.

— Я не видел! Пусть идет в отделение и пишет заявление.

— Мразь. Мразь и подонок. А ведь мог помочь.

— Я тебе сейчас помогу, алкаш. Ты знаешь, что полагается при оскорблении служащего?

— Да я знаю. Не переживай. Знаю. Но ты не служащий. Ты тварь и подонок. Чтоб у твоей жены — вот так все деньги вытащили, и ты месяц голодный сидел.

— А я не женат, папаша.

— Ничего еще женишься. Хотя, зачем баранам жены.

— Ты опять? Сейчас арестую.

— Арестовывай, на это у тебя только и хватит мозгов.

Я развернулся и пошел к своей жене. Молодая мамаша уже не рыдала, но всхлипывала и причитала. И тут мне как кто-то стукнул по голове. Родилась прекрасная мысль.

— Девушка, а что вы хотели купить у этих?

— Да шаль, она хотела купить. Вечерами говорит, у них в комнате холодно, вот и куталась бы сама, да ребенка прикрывала. А теперь вот осталась без копейки. А она ведь только все детские деньги получила. Декретные.

Моя супруга как Мегре. Уже все расспросила, разузнала и меня ввела в курс дела.

— Девушка. Если вы согласитесь мне помочь, то я постараюсь вернуть вам часть утраченной вами суммы, а может и все.

— Да, да. А что надо делать.

— Ничего плохого. Нас сейчас заберут в милицию, и там вы напишете, все как было и заявление на ограбление.

— Хорошо. А только почему нас заберут.

— Всему свое время. Еще одна просьба. Будьте от этого наглого полицейского в пяти шагах. Это что бы в суматохе я вас не потерял. Хорошо?

— Ладно.

— А теперь родная решим с тобой. Ты же не будешь против, если я за свою ветровку получу выкуп и помогу вот этой девочке.

— Что ты уже придумал. Я тебя знаю, давай только без экстрима и криминала.

— Родная. Мы правы и правда будет за нами. Твоя роль проста. Я хочу купить шаль, а ты меня отговариваешь.

— И это точно все?

— А дальше как пойдет. Девушка идите поближе к полицейскому, а мы на дело. Будем возвращать ваши деньги.

Девушка отошла, а я достал из разных карманов всю бумажную наличность. Аккуратно сложил в стопочку и убрал в левый карман.

— Пошли.

Мы медленно, как и положено людям в возрасте, пошли в сторону торгующих цыганок. А у них на руках, каких только платков не висело. И плотные, и кружевные, пуховые и шерстяные. Я остановился.

— Дорогая. У меня, что-то спину прихватывать стало. Это,наверное, от сырости. Может купить себе шаль. Закутаешься и так тепло.

— Ты же мужик, какая тебе шаль.

— Да кто меня дома видит?

— Ой, бери дорогой, не прогадаешь. Теплая. Из козьего пуха. Бери спина в тепле. А деньги то у тебя есть? Они дорогие.

Я достал стопку денег из левого кармана ветровки.

— Деньги есть. Сколько вот такая серая стоит, она вроде потеплее.

Цыганка назвала баснословную цену.

— О! Смотри родная. Нам и на две хватит. Зря, что ли нам сын денег из-за границы прислал. Он же хотел,чтобымы лучше жили.

Давай себе подарок сделаем.

— Бери родной, бери, не прогадаешь.

— Да дорого. И куда тебе. Ты полный, а та шаль маленькая. Не бери.

— Какая маленькая? Женщина. На всю спину ему хватит, вот смотри, какая огромная.

К нам подошли еще несколько цыганок и стали нахваливать свой товар.

Я вспылил.

— Всегда ты так. Только мне вещь понравится, так ты и против. Возьму. Дай померяю.

Все это время, для всеобщего обозрения я в руке держал стопку денег. После того как решил померить, деньги положил в правый карман ветровки. Ветровку расстегнул. Снял и отдал цыганке, взяв при этом из рук шаль.

— На подержи, я померяю, закрывает ли спину.

Но тут жена как вскрикнет:

— Дай я подержу. Кому ты даешь. Там же деньги.

И дернулась в сторону цыганки, но уперлась в мою руку с шалью. Этого мига хватило. Цыганка рванула с моей ветровкой в сторону, бросив на нас вторую шаль. И при этом другие цыганки обступили нас плотным кольцом и не давали пройти.

Я толкался слегка, а вот моя супруга и кричала, и размахивала сумкой и била то меня то их.

— Растяпа, лопух. Все деньги. Лошара. Полиция.

Но тут раз, все расступились и пошли по своим торговым местам.

— Ну что лопух. Беги, догоняй. Где теперь эта шалава? Помог девочке, а сам всю пенсию потерял.

— Правильно родная. Ругайся громче. Бери шали и пошли к полицейскому.

— Товарищ полицейский, у нас всю пенсию вытащили эти цыганки.

— Пройдите в отделение и напишите заявление. Но я вам не советую. Все равно не найдут.

— Вызывай наряд козел.

— О! Это вы папаша. Что лоханулись?

— Я сказал, вызывай, иначе худо будет.

— Да вызвал я. Сейчас подъедут.

Я обратился к девушке.

— Вы давайте поближе. Вот вам одна шаль.

— Спасибо конечно. Но ведь вы тоже без денег остались.

— А он террорист – лошара. Потерял все деньги и еще лыбится.

— Вы девочки только рядом со мной держитесь. Скоро начнется.

— Да что начнется? Уже все кончилось. Денег нет и жить не за что. Месяц без копейки. И девочке не помог и сам опростоволосился.

Подъехал полицейский Уазик. Вышли два полисмена. Один даже при погонах.

— Ну что тут у вас?

— Да вот папаша нарывается. Оскорбляет сотрудника при исполнении. В отделение захотел.

Но ответить приехавший не смог. Тут на нас налетели десятка два цыганок. Все орут. Пытаются стукнуть меня и полицейских. Размахивают как пиратским флагом моей ветровкой.

Да нас в клочья бы разорвали, если бы не подоспел еще один наряд полиции. Теперь вот везут в отделение. Нас четверых, меня, жену, девушку и ее ребенка в первой машине. А шестерых цыганок, из тех, кого схватили во второй.

В отделении, проверив документы, нас усадили за разные столы, и мы втроем, под надзором полисмена, писали о том, что и как произошло.

Когда заявления были собраны и прочитаны, нас отвели в актовый зал и усадили в левые ряды от сцены. Следом завели шесть цыганок и усадили в правые ряды.

Когда галдеж прекратился, приступили к разбору дела.

Зачитали наши заявления. Где говорилось, что у девушки выкрали из сумки кошелек. А у меня забрали ветровку, в кармане которой находилось две пенсии.

Потом зачитали заявление цыганки, в котором говорилось, что я ее обманул и никаких денег не давал, за те две шали, что имеются у меня.

На вопрос, как моя ветровка оказалась у нее, цыганка не смогла дать внятный ответ. Далее были осмотрены вещи из наших сумок и опознаны обе шали. Цыганки добровольно ничего показывать кроме ветровки и рваного кармана, не захотели. Для осмотра и проверки все шестеро были выведены в другую комнату. Итог осмотра – двенадцать кулечков с наркотиками и различные ювелирные украшения, явно им не принадлежащие, из-за больших или малых размеров.

Нас отпустили, и сказали, что на суд пригласят в качестве свидетелей. Цыганок задержали.

Уже выходя из зала, я столкнулся со старым знакомым, полицейским с рыночной площади.

— Товарищ подполковник. Я хотел бы еще одно заявление написать.

Ох, как подпрыгнул этот молодой. Шмыг ко мне.

— Ты что дядя. Жить надоело?

— Надоело, племянничек. Надоело. И тебе здесь не работать.

— Говори, что ты хочешь?

— Верни девушке деньги, и мы в расчете.

— Да где ж я ей возьму. Я не брал у нее ничего и не знаю сколько у нее было.

— А ты узнай и верни. Я подожду пока. Не пишу вот.

Полицейский подошел к нашей знакомой. Переговорил и ушел. Но через некоторое время вернулся и вручил ей деньги.

— Все папаша?

— Бывай сыночек. И становись человечнее, иначе прибьют тебя твои же подельники.

— Иди и больше с цыганами не связывайся.

— Это они пусть со мной не связываются. Пожалеют.

Мы вышли вчетвером, и пошли по улице. Дойдя до угла, остановились.

— Огромное вам спасибо. Мне все деньги полицейский отдал. Спросил, сколько было, и принес. А вам ведь не отдали. Давайте я вам хоть половину верну. У меня ведь и деньги и шаль. А у вас только шаль осталась.

— Как только шаль. Мои деньги как были при мне, так и остались.

— Ой! А как это?

— Я уже догадалась, но ты все, же расскажи.

— Да чего тут рассказывать. Я хочу купить шаль. Ты меня отговариваешь. Я достаю пачку денег и всем показываю. А потом демонстративно ложу деньги в правый карман куртки. Снимаю куртку и отдаю цыганке. Тут ты красиво сыграла. Она еще колебалась, но увидев, как ты искренне хочешь вернуть ветровку, не выдержала и убежала. Остальные нас задержали. Только цыганки далеко не бегают. В первый двор забежала и решила пересчитать, на сколько денег она нас нагрела. А денег то и нет.

— Что потеряла пока бежала?

— Да я их туда и не ложил. Я же тебя просил карман зашить. Такие дыры, что я через карман ветровки кошелек в брюки положил. Так и сейчас деньги положил в брюки, а куртку старую ей отдал.

— Ну, ты комик.

— Так что девушка, вам деньги вернули, а у нас свои как были, так и остались. А шаль нам подарили за те переживания что были.

— Спасибо вам большое. Но как – то? И на суд я боюсь идти. Еще убьют. Цыгане они везде.

— Не бойтесь. Никакого суда не будет. Наркотиков – что у них нашли, на открытие дела не хватает. А моя куртка слишком старая, что бы за нее открывали уголовное дело. Зато она послужила на прощание доброму делу. А ты, все выкину, да на мусор ее. До свидания девушка, и больше не попадайтесь на уловки рыночных цыганок.

— Спасибо вам большое. До свидания.

Девушка ушла. Да и мы отправились тихонько домой. Жена прижалась к моему плечу.

— Какой ты у меня умный и отзывчивый.

— Пошли быстрее. Жрать охота.

Ой, ну что вы за мужики такие. Везде свой желудок всунете.

Удачи и отзывчивости людей в жизни.