Самолёт рейсом Красноярск-Хабаровск приземлился на десять минут раньше положенного. Подали трап, разрешили выход, а автобуса который везет в Аэровокзал ещё нет. Погода встретила меня промозглым северным ветром и неприятным хоть и небольшим минусом по цельсию. Вот моя малая родина, осталось каких-то шестьсот километров и я буду встречать начало Нового года со своими родными, любимыми родителями.

Жизнь и обстоятельства сложились так, что восемь лет я не видел предков.

Было два варианта как доехать, автобусом либо поездом.

Первому варианту я доверял меньше, поэтому поехал на ЖД за билетами.

И вот поезд ползет вдоль морского побережья, уже видны краны морского порта, в окне проплывают знакомые с детства места и силуэты. На ум приходят неведомо откуда-то взявшиеся слова: «Здесь всё знакомо, теперь я дома….»

Сердце бешено колотится в предвкушении встречи с родными мне людьми.

Конечно же за эти прошедшие годы мы часто созванивались, разговаривали по скайпу, но всё это не то в сравнении с живым общением.

Вообще поездка получилась практически спонтанная.

Не за долго до «новогодних каникул» разговаривали с женой по поводу того, что отпускА проводим на югах и в заграницах, а родителей моих навестить как-то недосуг. И вот приехала жена с работы и мне с порога выстреливает:

— Слушай, а что ты все новогодние выходные будешь бухать, да по гостям шляться. Возьми билет на самолёт, да порадуй родителей.

А мне два раза предлагать не надо. Я за любой кипиш, кроме голодовки.

И вот билет куплен. Позвонил родителям, предупредил, что приеду. Правда чуть не вышла накладочка.

Отец у меня профессиональный охотник. У него есть два участка в тайге(охотничьи угодья), на каждом своя избушка. Так вот он собрался туда слинять на недельку, как раз на новый год.

Хорошо, что позвонил, а так бы не застал его дома. Договорились, что он меня дождется и не уедет в тайгу.

И вот поезд подползает к станции. В окно вижу встречающих людей на перроне, среди них вижу своего батю. Седая, абсолютно белая борода, как всегда аккуратно постриженная и ухоженная, сосредоточенный и немного суровый взгляд ловит номера вагонов. Ну вот вагон дернулся и замер, пора выходить. В открытые двери вагона ворвался свежий морской воздух, какой же обалденный запах у меня на родине, аж немного закружилась голова.

По платформе быстрым уверенным шагом ко мне приближается отец. И вот мы уже крепко обнялись. Я заметил, что он украдкой рукавом вытер глаза и произнес:

— Поехали быстрей домой, а то мать уже вся извелась. Стол уже с самого утра начала накрывать.

И вот мы уже сидим за столом, на котором набор чисто дальневосточных продуктов, знакомых каждому живущему на побережье. Это как обычай красная икра, пельмени из лососёвых пород, салат из морской капусты, прям цельные конечности камчатских крабов, из мясных блюд всё из сохатины или изюбрятины. После очередной стопки отличной отцовской самогоночки, начинаем обсуждать предстоящую поездку в тайгу.

Из нашего диалога я понял следующее, что основные продукты, капканы, снаряжение он доставил в избушку(зимовьё) ещё в ноябре. А мы поедем фактически на легке по следующему маршруту.

Сначала на машине до геологов, которые находятся где-то на точке, в тридцати километрах от города в тайгу. Оставляем там автомобиль, пересаживаемся на снегоход и далее до зимовья ещё примерно двадцать- двадцать пять верст.

Подошел день Х, вещи собраны, уложены, ружья зачехлены, патроны заряженны, пора в путь. Выезжаем в пять часов утра, температура за бортом комфортная, всего-то минус двенадцать по цельсию. До геологов добрались за три часа. Дорога местами была переметена, я думал, что старенький батин Ниссан-Террано сядет, нет сука ползет как трактор. Только один раз пришлось выкапывать.

На базе нас встретили двое суровых бородатых мужиков, после знакомства оказалось, что не такие уж они и суровые.

Пригласили нас в балок попить с дороги «чая».

Сидя за столом узнали последние новости тайги. Оказывается кто-то видел на одном из охотничьих угодий следы медведя, значит в лесу передвигается шатун. Судя по информации, следы обнаружили на расстоянии шестидесяти-семидесяти километров от отцовского участка. Самого медведя-шатуна никто не видел. Порассуждали на тему, причины его бессонницы, каждый выдвинул свою версию. Посмеялись о том, кто первый медведя встретит, тот и возьми у него интервью. После разговоров и двух стопок хорошего качественного «чая» мы пошли заправлять снегоход и укладывать вещи в сани. Оказалось, что на базе геологов хранились два отцовских снегохода. Я предложил ехать на более современном японском, батя же выбрал старый, как он сказал «проверенный временем и суровыми условиями» советский «Буран».

Охота, рыбалка, тайга для меня были не впервой, отец часто брал меня с собой в детстве, юности, молодости. Обучал меня читать следы животных, стрелять, разжигать костёр с одной спички, ставить капканы и петли(силки), тренировал зрительную память, всему тому, чтобы выживать в лесу.

К вечеру мы добрались до избушки. По пути один раз провалились под лёд когда ехали по руслу реки, ни чего серьезного, так как всё произошло на перекате, а там нет глубины мы вышли с ходу.

Снегоход загнали под навес и накрыли пологом.

Пока я разгружал вещи из санЕй и перетаскивал их в избушку, отец разжег «буржуйку», сходил на родник за водой, поставил старый закопченый чайник на печку и стал готовить ужин.

Солнце ушло за сопку так стремительно, что не успел даже глазом моргнуть, а уже темень. Накололи дров, почистили снег возле избушки и до родника. Когда уже был готов ужин я почувствовал какой голодный.

Обычная еда состоящая из самодельной тушенки вперемешку с жареной картохой казалась мне такой вкусной, что готов был «проглотить язык». Сказывалось физическое напряжение и свежий воздух, а когда разлили по кружкам горячий, ароматный чай в котором был запарен лимонник, листья брусники, плоды шиповника и сушеные ягоды дымники, я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие и блаженство.

Разомлевший от тепла и сытости я развалился на топчане, отец лежал напротив, на другой кровати и мы беседовали обо всём по немногу под треск поленьев в печи. Так я не заметно уснул.

Проснулся ближе к полудню.

В избушке было уже прохладно и не уютно, печка уже прогорела. Я быстренько разжёг огонь и поставил чайник.

Отца не было, я знал, что с утра он напялит на унты снегоступы и пойдёт на речку находящуюся в паре километров, чтобы наловить хариуса для приманки в капканы.

Я вышел на улицу, морозный воздух покалывал ноздри, зимний лес вокруг был шикарен. Возле зимовья виднелись свежие следы местных мышей, почуяли, что пришли люди, значит им перепадет какая нибудь вкусняшка.

Еще я обратил внимание, что когда приезжаю в тайгу во мне просыпаются первобытные инстинкты, обостряются органы чувств, слух, зрение, обоняние. Где-то в подсознании включается тумблер перестройки организма на выход из зоны комфорта.

Вернувшись в избушку я начал готовить обед. Накидал в кастрюлю с водой кусков мяса по виду похожего на изюбрятину, дождался закипания, снял пенку, уменьшил подачу воздуха в печь и оставил вариться часа на два.

Сам решил сходить на речку, посмотреть, что там наловил отец. Взял ружьё, зарядил, кинул несколько патронов в карман. На поясе висел охотничий нож, еще один сунул в валенок за голяшку. Так научил меня отец, что в лесу нет мелочей и любой предмет можно использовать не только по своему прямому назначению и это важно знать.

Выйдя из избушки направился в сторону реки по следам отца. На льду реки увидел, как батя с азартом вытаскивает из лунки очередного хариуса. Вокруг него уже лежали десятка два разноразмерных экземпляров и один голец килограмма на полтора. Сразу захотелось строганины из хариуса, кто пробовал, тот знает какой божественный вкус у этого казалось бы простого блюда.

С этого дня началась таёжная рутина.

У каждого охотника был план по добыче пушнины. Отцу надо было сдать семь шкурок соболя, всё что добывалось сверх плана оставляли себе и использовали по своему усмотрению.

Вся процедура охоты выглядит примерно так: находим наибольшую локацию соболей, расставляем капканы, снимаем добычу. Если капканы стоят в неудачном месте, переставляем в другое.

В один из дней пошли на проверку капканов. Наш путь лежал по устью ручья, по нему идти удобнее, так как снег со льда сдувает. Далее ручей расходился на две протоки. Тропы были нами натоптаны. На развилке двух проток наши пути расходились. Я должен идти к своему участку с капканами, отец к своему.

Одна из проток была перегорожена упавшим когда-то в ураган старым огромным кедром. Мы шли по руслу и вели какой-то диалог.

Здесь стоит отметить, что ружья за спинами мы носили по разному. Я всегда носил стволами вверх, а отец наоборот, свой карабин держал за спиной стволом вниз.

В какой-то момент подходя к протокам отец дернул меня за рукав, тем самым дал понять, что разговор окончен. Я проследил за его взглядом, он смотрел на поваленное дерево.

В ту же секунду я понял, что сейчас должно что-то случиться, до конца не осознавая что именно. Далее события развивались настолько стремительно, что я понял происходящее тогда, когда всё уже закончилось.

Из-за поваленого дерева, которое находилось примерно в двадцати метрах неожиданно появилась медвежья морда, в ту же секунду он весь уже был на стволе этого дерева. Оттолкнувшись медведь прыгнул в нашу сторону, ну как прыгнул, сделал попытку, так как его организм был ослаблен он свалился на лед. Первый выстрел прогремел в момент прыжка, следом еще один. Куда легла первая пуля я не видел, зато последствия второго выстрела видел отчетливо.

Пуля вошла чуть выше глаза, а вышла немного ниже затылка вырвав приличный клок шерсти вперемешку с плотью и ушла куда-то в снег. Медведь упал, вонзил свои огромные когти в лёд пытаясь подползти к нам. Через несколько секунд дернулся в конвульсиях и замер.

Первые слова бати поразили:

— Вот гадёныш, чуть не испугал!

Я конечно немного охренел от произошедшего. И конечно поразился своей «молнеиносной» реакции, что даже не успел снять ружьё с плеча. Еще минуты через три, когда мозги переварили увиденное по спине побежал противный, холодный пот, ноги стали ватными.

В тот день мы капканы так и не сходили проверить. Надо было что-то делать с этим шатуном. Первым делом батя решил выяснить, почему он не залег в спячку. Для этого медведя пришлось вскрыть. При вскрытии обнаружили в груди пулевое отверстие от первого выстрела. Пуля прошла над сердцем вырвав одну из артерий подходящих к нему и застряла в позвоночнике предварительно раздробив часть позвонков. Желудок был наполнен только брусничным соком, это говорило о том, что у него проблемы с употреблением крупногабаритной пищи. И тут мы обнаружили на шее большую опухоль. Вскрыли и нашли там пулю двенадцатого калибра, которая повредив часть пищевода застряла в мягких тканях. Отец извлек пулю и взял её с собой не знаю для каких целей.

Позже я узнал, что они потом определяют легальный был выстрел или браконьерский.

От медведя пришлось избавляться. Оставлять его было нельзя, чтобы не привлекать других хищников. Пришлось вырубать прорубь и отпускать его под лёд. Других вариантов не было.

В предпоследний день нашего пребывания в тайге надо было снять все капканы, что мы и пошли делать. После того случая с медведем я стал более осторожным и внимательным к деталям и мелочам.

Сняв капканы со своего участка и добыв ещё одного соболя я пошел помочь отцу. Спустившись в распадок я увидел свежие следы, относящиеся к семейству кошачих немного похожих на след рыси но намного крупнее. Встретившись с отцом рассказал ему про увиденные следы. Он не поверил и решил сам сходить, проверить чьи всё таки следы я там нашёл. Беглого взгляда ему хватило чтобы выдать мне следующую информацию:

— Это амурский тигр, самец, довольно крупный, здесь не живёт, проходил сегодня, совсем недавно. Походу мигрирует на юг.

У меня возник только один вопрос:

— Бляха-муха, как ты это всё прочитал?

И меня посетила бредовая идея взглянуть на этого красавца хоть одним глазком в дикой природе. Батя сказал, что это хреновая идея, потому что с тигром такая фигня может превратить тебя из преследователя в жертву.

Мой дар убеждения сделал своё дело и мы пошли по следам дабы лицезреть этого властелина тайги. Пока шли по следу я прослушал познавательную лекцию о жизни и миграции амурских тигров.

Наша тайга полна всякого зверья, амурский тигр чувствует себя здесь вольготно, но с людьми старается не встречаться, да и охотники не слишком желают его видеть. Хотя бывали случайные встречи, и никогда тигр не нападал на человека. Осенью тигры уходили севернее, чтобы поохотиться на оленей, а когда постное мясо оленины им надоедало, они мигрировали южнее, чтобы полакомиться свининкой. В наших лесах хорошая кормовая база для диких кабанов, но зимой глубокий снег, поэтому они зимуют южнее, там где меньше снега и проще добывать корм. Туда скорее всего и направлялся этот экземпляр.

Пройдя пару километров по следам отец резко остановился. Обернулся ко мне:

— Похоже он почуял наше присутствие.

— Как ты это определил?

— Сначала шаг его был спокойный, а сейчас хаотичный. Стал чаще метить деревья, делает непонятные прыжки. Может ну его нахрен? Пошли на базу.

— Давай хоть издалека на него глянем. Мне кажется ты перестраховываешься.

В общем уговорил я отца и мы пошли дальше.

Через некоторое время батя опять остановился.

— Ну что я тебе говорил!?

Показывая куда-то в сторону рукой, говорит он.

Не понимая о чём он, смотрю в сторону вытянутой руки. Метрах в пятнадцати я увидел другие следы, и это были следы…… наших снегоступов.

В голове сразу сложилась картинка и понимание того, что тигр нас перехитрил и сейчас находится где-то у нас за спиной. От этой мысли стало как-то нехорошо на душе и по спине пробежал холодок. Оборачиваться совсем не хотелось. Отец сел на валежник и закурил. Минут пять мы молча слушали тишину зимнего леса. Казалось даже все зимние птички замолкли, ожидая чего-то, но ничего не происходило.

У меня напрочь отпала охота увидеть хозяина тайги. Мы вышли на свой след и двинулись в сторону избушки.

По пути забрали оставленные капканы и добычу.

Прийдя в зимуху начали готовиться к завтрашнему отъезду.

Утром следующего дня, когда всё было готово, уложено и прибрано отец достал из кармана листок бумажки с уже загодя написанным текстом и аккуратно расправив положил на стол, придавил банкой из под кофе использовавшейся вместо пепельницы. На бумажке красивым почерком было написано:

«Уважаемый гость все продукты в железном ящике под нарами, спички там же, просьба убрать за собой следы жизнедеятельности. Убедительно прошу ничего не ломать и не пакостить. В противном случае я тебя найду и…… Ну ты знаешь, что будет! ХОЗЯИН.»

Я поржал конечно. А батя сказал, что за двадцать пять лет ни одного случая не было, чтоб нагадили. Один раз даже крыльцо новое кто-то сделал. А по сути эта избушка в тайге мужику жизнь спасла, когда зимой он под лёд провалился и вся одежда промокла.

Когда выехали на снегоходе, поехали не по маршруту, а начали объезд территории вокруг зимовья по спирали. Я сразу догадался для чего сея процедура. В подтверждение моей догадки я увидел следы вчерашнего тигра. Он проводил нас до избушки, обошел вокруг территорию и лег за деревьями практически напротив входной двери. Так пролежав некоторое время ушёл восвояси. Понаблюдали мы всё это и двинулись по маршруту к геологам.

В этот сезон мы добыли двенадцать соболей, пять норок, одну лису и пятнадцать килограмм хариуса. Съездили на другой участок, разложили соль для копытных в местах их основной кормёжки. За эти десять дней, которые мы были в тайге много раз видели красавцев изюбров с шикарными ветвистыми рогами, сохатых(лосей), кабаргу и много ещё чего по мелочи. Ни кого из них мы не стреляли, не было такой задачи. Мы ими любовались, ну и отец записывал себе в блокнот информацию по ним.

Геологам рассказали, что медведя встретили, интервью взяли, спать уложили. Про амурского тигра они знали, даже кто-то из охотников его видел.

Домой мы ехали уставшие, но я был доволен как кот нажравшийся сметаны. Так провести новогодние каникулы даже не мечтал.

Билет до Красноярска у меня был на после завтра.

Андрей Карабас ®