Дело происходило в конце восьмидесятых годов прошлого века, когда по земле ходили динозавры, а нефти ещё не было.

Так уж получилось, что к середине пятого класса я, как и большинство учеников нашего класса, совсем не знал математику за последние полтора года обучения. Виной тому была наша врождённая тупость и нежелание учиться, помноженная на попустительство и неспособность заинтересовать своим предметом нашей учительницы, задумчивой и отстранённой женщины лет сорока, которая иногда что-то бубнила у доски, но, в основном, мечтательно смотрела в окно.

Мы, как хитрожопые глупые дети, быстро поняли, что на уроках можно заниматься чем угодно, а контрольные можно даже не сдавать — минимальная её оценка была «3». А ещё это были единственные уроки, которые мы, пятиклассники, периодически прогуливали всем, кхм, мужским составом с подачи одного второгодника. Последствий не было никаких — она прогулы не ставила. Напомню — на дворе закат Советского Союза. Пионер — всем ребятам пример. За такое поведение могли на линейке и перед всей школой отчитать. Но — нет.

Короче, мне стыдно об этом вспоминать — вот тебе, Максим, действительно лучшее, за редким исключением, образование в мире, когда географу не надо гуглить, чтобы показать на карте Ангару, а учительница Русского Языка не напишет тебе в дневнике замечание «Смиялся на уроки!». Учись! Не хочу, не буду.

И тут, как гром среди ясного неба, под новый год приходит в класс она — этакая Мэри Поппинс — слегка за 20, красивая как богиня и строгая, как часовой у Мавзолея, наша новая учительница математики и, в довесок, классная руководительница, Елена Анатольевна, по распределению после института из Москвы. Сходу заявляет, что теперь всё будет по-другому, теперь, ребятки, математика — ваш любимый предмет и вот вам шесть задач на домашнее задание.

Мы сначала не поверили, но дневники, уже на следующий день украшенные двойками, посеяли некоторые сомнения. Да, оказалось, что полтора года надо как-то либо навёрстывать, либо… «Либо» было страшно даже представить.

Наверное, в следующие две недели я и начал взрослеть. Впервые в жизни передо мной стояла сложнейшая задача, которую надо было решить в кратчайшие сроки. Без вариантов. И я, с помощью отца, до одурения, до головной боли и истерик, всё свободное время навёрстывал математику. Серьёзно — заболела голова — намочил шарф, обмотал голову и дальше читать учебник и решать задачи. Это был ад. Зато потом!

Она преподавала великолепно и не знала пощады. Четыре-шесть заданий — домашка. Всегда. Не сделал — «два». Я действительно понял и полюбил математику и так продолжалось до конца школы.

Случай был. Когда после пары лет рубль пошёл вразнос вместе со страной, я рисовал картинки с какими-то бомжеватыми персонажами в полный рост на листах А4, которые хранил сложенными в дневнике, а на обеих сторонах сложенных листов сделал строгие надписи «За просмотр — 1 рубль», к которым добавлял «с такого-то числа +50 копеек» и так далее. Она вызвала меня к доске, я ответил, берёт мой дневник и натыкается на эти листочки. Зачитывает ценник всему классу и спрашивает: «Ой, а можно я посмотрю? Я заплачу.», — достаёт кошелёк и отсчитывает деньги. «Да не надо денег, для вас бесплатно!», — говорю. Посмотрела, посмеялась, деньги забирать отказалась наотрез. Мне до сих пор как-то неловко за тот внезапный заработок, кек.

И — да — это я сходу придумал ей, как мне, дураку малолетнему, тогда казалось, обидную кличку «Афродита», которая прилипла к ней на многие годы. На выпускном она подошла ко мне и спросила, правда ли я автор клички? Я покраснел и признался, ожидая осуждения, а она поблагодарила. Сказала что-то в духе «У всех клички обидные, а у меня — имя греческой богини любви и красоты.». Ну да, метко я её.

К чему я это всё? За давностью лет не помню её фамилии, но я безмерно благодарен Елене Анатольевне за то, что была моей лучшей учительницей, за то, что заставила пройти мой маленький вьетнам и полюбить учиться, ну и просто за то, что была в моей жизни. Здоровья и долгих лет вам, Елена Анатольевна, если вдруг это прочитаете.

© MaxSamoylov