С тех пор как я переместилась за границу Украины, то мои проблемы стали просто смешными по сравнению с тем, что происходит с моими друзьями и близкими. Ушло всего двое суток на то, чтобы найти себе прекрасное доброе прибежище.

Первую ночь мы переконтовались в хостеле в центре Варшавы (цена за койку в шестиместном лежбище 40 злотых если платить на месте, или 60 — если через сайт). Но так и не нашли себе в аренду комнату у хозяев на месяц. Поэтому пришлось нервничать дальше, хоть всегда был вариант вернуться на вокзал и вместе с другими поехать ночевать где-то в приготовленном бесплатном месте в двадцати км за городом, с последующим решением вопроса расселения.

Вторую ночь мы ночевали у друзей- друзей. Теперь такая связка как «друг моего друга» считается как на Кавказе близкий родственник- четвероюродный брат. За день до нас у них ночевали другие знакомые, которых уже пристроили, а через ночь должны приехать две юные племянницы, которые уже были в пути, но поезд немного подзастрял на границе. И им тоже наши хозяева уже искали жильё.

И эти наши новые друзья, которые уже почти три года прожили в Польше и неплохо знают язык, а их сын учится в польской школе, нашли нам через своих знакомых- знакомых в пригороде одного из самых крупных польских городов бесплатное жильё — комнату. Мы даже предлагали какую-то посильную оплату, но хозяева обиделись. Нам выделили просторную комнату в двухэтажном доме и приятно подкармливают.

Эти люди которые даже не знают ни русского, ни украинского языка, так переживают за происходящее, как если бы это касалось именно их. Они постоянно смотрят новости об Украине, им это действительно очень важно.

Ездить эвакуированным из города в город, да и по городу с украинским паспортом очень просто — бесплатно. Чтобы сесть в поезд надо в кассе предъявить свой паспорт и получишь фри тикет с местами. На всех вокзалах стоят волонтёры с едой, и тех кому надо жильё распределяют, если в Варшаве было всё бесплатное (да и платное) переполнено, то автобусом отвозили в пригород на ночёвку. Но мы не ездили, поэтому рассказать не можем.

Там же на вокзале можно спокойно стать в очередь и получить билет ехать дальше, например в Германию. Единственно — по Польше вам можно получить и билет без места с надписью «может стоять», а в билетах на Германию всё чётко — всегда с местом и передаются данные о количестве людей. Там волонтёры точно знают сколько человек ожидают и именно столько у них мест для размещения, немецкий порядок. Но поэтому возможно придётся подождать свой поезд, а не влезть «может стоять» в ближайший.

И вот оказавшись после десяти дней бомбёжек в этом новом мире, я во первых сразу хорошо вспомнила украинский язык — полякам так понятнее, много общих слов. Надо же — в Харькове я и слова на украинском за восемь лет за полной ненадобностью не сказала, хоть его и знаю, а тут самопроизвольно прекрасно перешла.

И мне стало очень неудобно общаться с подругами. Я их спрашиваю и искренне беспокоюсь, но нахожусь в другой плоскости и чувствую себя чуть не предателем: их там бомбят, а я тут новые блюда дегустирую.

Одна моя очень любимая и близкая подруга сидит в Николаеве. У неё там питомник собак колли и корги, штук пятнадцать, и это не считая семьи. Они живут в арендованном частном доме, их собственный остался в Луганске. Мосты взорваны, из города выехать возможно только паромом, которого тоже нет. И куда им со всей этой сворой? И где набраться корма на эту свору, если магазины почти не работают, а может уже и вовсе не работают???

Вот что я ей могу сказать или спросить не раздражая?

Несколько других подруг не могут даже помыслить уехать из Киева, потому что там их мужья и сыновья, они их ни за что не оставят. Что я могу у них спрашивать: «Живы? Не попало? А сейчас?»

Остальные — примерно в той же ситуации… И это всё наши луганчане, которые в 2014 выбравшись из под бомбёжек перебрались и устроили свою жизнь заново.

Могу ли я смотреть новости Харькова? Что мне там смотреть? Попало или нет? Может уже лучше не смотреть, а подождать и посмотреть по итогам, ведь смотреть каждый день это тоже, что отрубать хвост собаки по частям. А если и попало, то что можно противопоставить? Съездить туда что ли?

Впрочем, в наш харьковский дом уже попадала бомба в 1943. История повторяется.

Нам всем может помочь только Бог через добрых людей, ведь с нами нет даже наших мужчин, чтоб обеспечивали и добывали.