Мой характер портился постепенно. В детском саду я научился отстаивать свои права. В школе – отстаивать свои интересы. На работе – узнал цену деньгам. В институте – цену женским обещаниям. В армии – выживать в агрессивной среде. В бизнесе – никому не верить, особенно бывшим друзьям. В браке – пропускать мимо ушей. В результате я стал циником.

И вот мне пятьдесят лет. Я разведён, живу в «однушке», постоянной женщины нет, работа скрашивает моё существование, но зарплата меня не устраивает. Альтернативу пока не нашёл, но хамить начальству уже начал. Они терпят, ведь за такую зарплату, специалиста моего уровня, им не найти. Отсюда и патовая ситуация. Женщины бросают меня сами, осознав, что я – тупиковый вариант, который не увезёт в Германию, не купит машину и шубу, и не свозит дважды в год на море в Испанию или в Грецию. Наверно всё правильно, и я замкнулся на депрессивном кинематографе. Комедии перестал воспринимать как жанр.

Моё существование скрашивало общение с давней приятельницей Ларисой. Роман у нас не получился, но одинаковое чувство юмора сблизило. За двадцать пять лет общения, мы стали классными друзьями. Она могла позвонить и прямо сказать:

— У меня борщ скоро пропадёт, наварила как на свадьбу. Приходи, угощу, и термос с собой захвати, унесёшь остатки домой.
— А он начал протухать? – поинтересовался я.
— Съешь, а через два часа узнаем.
— А чем мы будем заниматься два часа?
— Я – смотреть сериал, а ты – писать завещание.

Борщ всегда был вкусным, а два часа мы пили чай и обсуждали интересующие нас темы.

Когда Лариса позвонила мне в очередной раз, я попросил высшие силы, чтобы сегодня меня пригласила на доедание плова. Он готовился в большом казане, и его остатки всегда доставались мне.

— Ты живой? – спросила Лариса.
— А что? – ответил я в еврейской манере.
— Помочь одиноким женщинам не желаешь?
— Лампочки поменять?
— Нет, разлить вино и взглянуть на себя глазами мужчины.
— С первым понятно, а на счёт второго – нет.
— Мы с коллегами соберёмся у меня. Коллеги – четыре тётки, которым в районе сорока, все разведённые, но мнят себя королевами. Мы сидим в одном кабинете, и каждый день они поливают мужиков, обвиняя их в своих проблемах. Надоело слушать. А ты умеешь приземлять женщин, как ты тогда с головы Фроловой корону сбил!
— Это можно, но никаких танцев и анекдотов, пусть сами рассказывают. А как только вы напьётесь и начнёте вспоминать про роддом, я уйду по-английски. Договорились?
— Да, это будет характерный для мужиков поступок.
— И англичан тоже.

К Ларисе я пришёл пораньше, чтобы помочь накрыть стол. Увидев, что я не во фраке, Лариса начала меня воспитывать:

— А почему ты костюм не одел?
— А смысл? – ответил я.
— Праздничный стол, а ты в майке.
— А если костюм испачкаю, его потом в химчистку нести придётся.
— А ты до трусов разденься, их несложно простирнуть.
— Я могу, но твои тётки перепугаются.
— У тебя такой элегантный возраст, а ты…

Коллеги приходили поодиночке, и каждая оценивающе рассматривала меня. Впрочем недолго. Все тётки были с характерным для большинства бухгалтеров фигурами. Некое оживление, не смогло прикрыть на лицах вековую печаль, которая усилилась после осмотра моего внешнего вида. Видимо маленькая надежда на знакомство со мной была.

Лариса не стала расхваливать каждую гостью, а просто представила меня: «Мужчина».

— А что у мужчины за вид? – спросила рыжая.
— Это чтобы никто не приставал, — ответил я.

Рыжая деланно хохотнула. Через паузу хохотнули остальные, видимо зажигание у тёток было разное. Я разлил шампанское и выдал первый тост:

— Девчушки, молодцы что собрались! Это неправда, что женская дружба не существует! Женская дружба – покрепче мужской будет, поверьте мне. За вашу дружбу!

Снова возникла пауза, но тётки посмотрели на меня с удивлением. Тост видимо понравился.

— Чего замерли? – крикнула Лариса, — фужер не микрофон!

Осушив фужеры, тётки начали заполнять свои тарелки, обсуждая мой тост. И сошлись в едином мнении, что если мужчина это говорит, значит оно так и есть. Наверно тётки голодали с вечера, и перемалывали еду как солдат первого периода службы.

Тем временем, Лариса поставила на стол запотевшую бутылку водки.

— Пора переходить к любимому напитку бухгалтеров! – сказал я, и начал разливать водку.
— А не рано? – пискнула тётка.
— В самый раз, вы мне нужны пьяные! – рявкнул я как старшина.
— Зачем? – хором хохотнули тётки.
— Вот и зажигание синхронизировалось, — хохотнул я, — а вдруг во мне проснётся сексуальный маньяк?
— Лариса, он шутит? – пискнула тётка.
— Не знаю, но он попросил застелить диван простынью, может Виагры наглотался, — ответила Лариса с серьёзным видом.
— Мужчина, а вы не маньяк? – пискнула другая.
— Скоро узнаете! – ответил я со зловещей улыбкой, — осушить рюмки!

Салатницы на столе опустели быстро, и Лариса пошла на кухню за горячим. Тётки уставились на меня, видимо ожидая, что я начну шутить.

— А вы почему без мужиков? – спросил я, — или их нет?
— Куда не плюнь – мужик, что ни мужик – то плюнь, — пробасила самая толстая.
— Вот, вот, — подхватила самая худая, похожая на гусеницу, — вот ты ответь, почему все мужики такие козлы?
— А вы знакомы со всеми мужиками? – спросил я.
— Нет, но вот мои – все козлы, — пробасила самая толстая.
— Тогда правильнее сформулировать вопрос иначе: «А почему ко мне тянутся одни козлы?» Согласна?
— Да, так почему?
— А может дело в тебе?

Над столом повисла тишина. Тётки погрузились в самоанализ. Вошедшая в зал Лариса, с блюдом в руках, замерла.

— Что ты с ними сделал? Вот ведь, Кот Баюн! – усмехнулась Лариса. Девчули, освобождаем центр стола! Плов приехал!
— А майонез где? А можно кетчуп? Аджику принеси! – заголосили тётки.

Как мужики, подумал я. Видимо одна радость в жизни осталась – пожрать на поражение.

— Мужчина, почему стопки сухие? – скомандовала Лариса.
— Может её по фужерам? – предложил я, — а то дамы загрустили.
— А по домам их разносить будешь ты? – съязвила Лариса, — и давай, подними всем настроение, Фрейд хренов!
— Будет сделано! Дамы! Родился добрый тост, который всем понравится. Я хочу пожелать вам всегда плакать, но только в постели, — сказал я и сделал паузу.
— Ну вы посмотрите на него! – пробасила самая толстая.
— Ша! Тост не окончен! – рявкнул я, — и плакать от счастья!

Снова повисла пауза. «Опять зажигание» – подумал я. Тётки разом опустошили стопки, а самая толстая сказала:

— Хороший тост, спасибо! Но ты ответь мне, почему ко мне только козлы тянутся?
— Изменись сама, и мир вокруг тебя изменится. Наверняка мечтаешь о Ричарде Гире, которому ты подаришь свою любовь. Но он занят. И у мужиков есть такие мечты. И остаётся сторонам довольствоваться имеющимися кадрами. Только ваши требования остаются прежними: бриллианты и меха, а вы за это будете его любить. А он не будет вас любить? Не стоит рассматривать мужчин, как способ решить свои проблемы. Они бы и рады, да возможности нет. А вы начинаете их козлами называть. И смотрите на себя объективно. Вы уже не комсомолки, поэтому мужика надо приручить. Комфортом, кухней, позитивом, ненавязчивой заботой. Мужик голова, а женщина – шея. Манипулируйте! Только очень деликатно. Начнёт он жаловаться на начальника, а вы ему поддакивайте. Давайте советы, пусть и глупые. Пусть он увидит, что вам дорог. И однажды он сам предложит съехаться, ведь так будет лучше. И тогда начинайте строить семью. Только с пьяницами не связывайтесь — наплачетесь! Ладно, пойду я. Вас сейчас потянет поговорить о своём, о девичьем. Здоровья вам и вашим родным и близким. Прикольная у вас компания! Завидую белой завистью! Пока!

На следующий день Лариса мне позвонила:

— А ты молодец! Мы решили ходить на фитнес и аквааэробику.
— Рад стараться, — ответил я.
— Настраивайся, скоро праздник, ты приглашён.
— Вы бы лучше своих одиноких знакомых и родственников пригласили, может и возникнет искра. Мужики будут кобелировать, а вам будет приятно. А мне с вами скучно, и небось весь плов сожрали?
— Да сделаю я тебе плов, целый казан, когда замуж выйду, — засмеялась Лариса.

Казан плова я не получил, но в Одноклассниках появились фотографии Ларисиных подружек, в обнимку с пузатыми мужиками. Несчастный Ричард Гир!..