Моя мама работала врачом, и ежегодно уезжала на один месяц на повышение квалификации. И я оставался в квартире один. Приготовленные мамой борщ и плов, заканчивались на второй неделе, и я переходил на яичницу, жареную картошку и на обожаемые мной бутерброды. Пиццу, в то время, в нашем городе ещё не продавали. И если очень хотелось первого, то я шёл в столовую. Пригласить домой девушку, чтобы она приготовила поесть, я не мог, поскольку мне было всего четырнадцать лет, да и девушки у меня не было.

Мой друг Боряга, пришёл ко мне в гости на исходе третей недели моего автономного жития. К тому времени, мужская лень победила, и я перестал что – либо жарить или варить. Критически осмотрев гору немытой посуды в мойке, Боряга спросил:

— Чего не моешь?
— Не охота. Скоро мама вернётся, помоет.
— А что ты ешь?
— Бутерброды.
— Но ведь без горячего нельзя?
— Ещё как можно. Хотя, я ведь бутерброд с горячим чаем трескаю, чем не горячее?
— Ну, ты даёшь! Хочешь, я блины принесу? Мамка сегодня напекла.
— Давай, оживился я.

Вкусные блины, да ещё с мёдом, показались мне верхом блаженства. Доев последний, я промурлыкал:
— Какое блаженство! Трескал бы каждый день! Какой ты счастливый!
— Так приготовь сам.
— А почему ты сам блины не готовишь, а таскаешь мамкины?
— Я могу, но у мамки вкуснее.
— Гонишь, наверно.
— Отвечаю! Хочешь, приготовлю? На спор?
— На что спорим?
— Если приготовлю, то с тебя пломбир и бутылка лимонада!
— Замётано! Готовь!

Если бы я спорил сейчас, то обязательно бы оговорил, что блины считаются готовыми, если они съедобные (хотя, доказать их съедобность или несъедобность крайне сложно), или придумал бы другие пути отхода, чтобы не проиграть. Но те временами были не «юридическими», и мы старались не «люсить».

Боряга спросил меня:

— А где у вас мука?
— Можешь устроить шмон, я не знаю.
— А яйца есть?
— Только в штанах.
— Блин, а где сахар?
— Кончился.
— А как же ты чай пьёшь?
— Варенье развожу.
— Ладно, тебе с каким вареньем блины сделать?
— С которым осталось. Посмотри в холодильнике.
— А разрыхлитель теста у вас есть?
— Вилкой разрыхлишь, чать не барин.
— Какой ты тупой!
— Я тебе отвечу потом, когда блины приготовишь. Я бы даже уточнил: если блины приготовишь!
— Приготовлю, там легкотня!
— А может сразу рванёшь за лимонадом и мороженным? Я тебе лимонад налью, пол стакана.
— Сам беги, будем блины лимонадом запивать.
— Ты жарь, а там будет видно, — ответил я, позёвывая.

Боряга просмотрел все шкафы и тумбочки, и нашёл пакет с мукой и соль. Остальное он принёс из дома. Стряпал Боряга ловко, и вскоре на тарелке выросла стопка блинов. Я есть не хотел, и просто наблюдал за процессом. Закончив с блинами, Боряга перемыл всю грязную посуду, и сел за стол, поставив перед собой тарелку с блинами:
— Ну, что Артурчик, я что-то не вижу лимонада и мороженного. Где они?
— Погоди, надо ещё определить, съедобные они, или нет.
— Так пробуй, вот они, стоят перед тобой!
— Сам пробуй! А если через два часа будешь так же улыбаться, тогда и я попробую.
— Легко! – ответил Боряга, и зацепил край блина пальцами – блин оторвался, — прилип наверно, сейчас я его двумя руками.

Но сколько Боряга не старался, целиком, от стопки, блин не отрывался.

— Первый блин комом! – подбодрил себя Боряга.
— Он последний, если что. Первый лежит внизу, — уточнил я, может ты их перерыхлил?
— Точно, блин! Но их можно ложкой поесть.
— Валяй!

Съев блин полностью, Боряга честно признал:

— И вкус у них не тот. Мамкины вкуснее. Может из-за варенья?
— А может у меня газ не тот?
— Ты чё? Труба в доме одна… — начал объяснять серьёзным тоном Боряга, но увидев мою саркастическую ухмылку, осёкся. Наверно у тебя мука испортилась!
— Принеси свою.

Не зря Боряга был Овеном. Он повторил процесс, но уже со своей мукой. В этот раз блины не разваливались. Я попробовал – блины съедобные. Пришлось сходить в магазин, купить лимонад с мороженным, и выбросить по пути пакет с испорченной мукой.

Через неделю вернулась мама. На кухне сразу всё зашкворчало. Я с нетерпением ждал обед. Мама подошла ко мне и спросила:

— А ты ничего не выбрасывал?
— Только пакет с испорченной мукой, — ответил я, и подробно рассказал маме про изготовление блинов.
— Сынок! – покачала головой мама, — это была не мука, а крахмал…