В августе этого года я отметил 30-ти летний юбилей. Устраивать торжественный праздник с шиком не стал, а организовал застолье у себя дома. Пригласил всего лишь четверых своих лучших друзей. Двое были с жёнами, а двое пришли одни, так как ходили всё ещё в холостяках. На моём дне рождения присутствовала ещё и моя супруга. В общем, уютная компания родных сердцу людей. Меня одарили подарками: дорогим французским одеколоном, новым бумажником с тремя тысячными купюрами внутри, электробритвой и набором чайных чашек. Всё проходило, как в старые добрые времена. Но только имелся один нюанс, о котором я молчал. Дело в том, что ещё в прошлом месяце мне в «Вконтакте» прислали сообщение с фейковой страницы, в которое был вложен документ — фотографии, на которых моя жена сладко целуется в хорошо знакомой мне роще с одним из моих лучших друзей, что так же поднимал тосты наравне с другими. Но я не испытывал к нему ни злобы с ненавистью, ни обиды или презрения. Я просто принял ситуацию такой, какой подарила мне её моя судьба. И вот это обстоятельство то, что моя супруга и лучший друг — любовники, -как-то внутренне отдалило меня чуть поодаль от остальных. Но я скрывал своё душевное уединение в грусти счастливой улыбкой, хотя слёзы и хотели прокатиться на коньках по моим гладко выбритым щекам. Часть моего сердца превратилось в Мёртвое море. Кто оказался моим доброжелателем, выяснить не представлялось возможным. Однако я заметил в течение вечера, что один мой друг изучающе присматривается ко мне. Может быть, он имел отношение к этому сюрпризу и пытался определить моё психологическое состояние. Но я сделал вид, что ничего не случилось. Я так же, как и гости, пил, ел, веселился и танцевал под музыку. Но сколько верёвочке не виться, а рано или поздно придётся поставить точку в этой истории. Надеюсь, что всё произойдёт дипломатично.

Надежда собиралась в тюрьму. Насовсем. Дадут, поди, лет десять за мошенничество. Имущество конфискуют. Хорошо, успела квартиру на дочь оформить и за учебу ей наперёд заплатить. Это уж, поди, останется. А шмотки и дом старый в деревне пусть забирают.
Присела напоследок и, не оглядываясь, вышла. Хорошо никто знакомый не встретился. А встретила бы кого, вряд ли признали б в этой сгорбившейся пожилой женщине в старом плаще с сумкой- побирушкой жизнерадостную рыжую Надежду, певунью и хохотунью, душу подъезда. Да чего подъезда-всей пятиэтажки и даже двора.
И дернула же нечистая их с девками молодость вспомнить!?
Три подруги с училища, где изучали премудрости поварского дела, сама Надя, Света и Элла, несмотря на совершенно разную судьбу и социальный статус, дружили и частенько виделись. Встречи эти носили в основном характер девичьих посиделок, на которых делились новостями радостными и не очень и, конечно, наболевшим.
Эта встреча и была особенной. Во-первых, двадцатипятилетие окончания училища, сорок пять старшей из них, а именно, Надежде, и двадцати же пятилетие замужества Эллы. Ну, заодно и совершеннолетие Юльки, доченьки Надежды отмечали. Ну и доотмечались. Начали прилично так, решили в кафе посидеть с шампусиком и пирожными. Потом кто- то предложил хорошо перекусить, под перекус пошёл коньяк. Затем заглянули в боулинг, там пили пиво. Кажется, были в ночном клубе. Надя и такси помнит и даже что когда в машину сели, у Светы недопитая бутылка в руках была. А в машине мужик сидел. А наутро тот же мужик у неё на кухне хозяйничал. Кофе крепкий, чай, аспирин и даже комнату проветривал. Надежде было не до него. Только вечером соображать начала, когда поспала после «лечения». А мужика того и след простыл. На столе тысяча долларов лежало. А между диванными подушками визитку потом нашла.
Вот эти доллары- то и привели к греху.
Девки сначала поржали, как всегда оправдались тем, что она, Надя, одна без мужика, вот и выгрузили попутчика к ней. Тем более что и он был не против. А потом махинацию вместе придумали. Раз просто так  тысячу баксов отвалил, значит…. Значит можно ещё отжать немного. Юльке на обучение ровно пять тысяч надо было. Ну, в общем, по визитке нашли, связались, сообщили, мол, было у них там что- то ночью и теперь вот Любе решать надо, оставлять плод любви или избавляться. А учитывая возраст…. И номер карты дали. К великому изумлению через три дня сумма на карту поступила и вопрос с обучением дочери был решён.
Люба сначала боялась, все ходила, оглядывалась, на каждый телефонный звонок чуть ли не обмороком реагировала. А потом как- то все забылось. Да и прошло время. Почти год уже… а тут вдруг прямо в столовую пришёл следователь и стал ей вопросы задавать про того самого, про Катькина Олега Геннадьевича. А вчера повестка пришла. Сегодня прибыть в следственный отдел.
За размышлениями и воспоминаниями Люба доехала до места и вышла из трамвая. Огляделась ещё раз по сторонам. Глянула в хмурое весеннее небо, солнца не видно, вздохнула протяжно и шагнула за порог, протягивая повестку.

В кабинете сидел совсем другой, строгий мужчина. Постарше того, что допрашивал Любу. Смотрел на неё казалось, с любопытством. Она ответила на какие- то незначимых вопросы и решила сама во всем признаться. Ну, с повинной как бы явку чтобы оформили. Книги-то читает и по телевизору объясняют знающие люди.
— Понимаете, я не хотела его грабить. Мне просто дочь учить надо было, а у него, ну, он так запросто, тогда на столе целую тысячу оставил. Я и попробовала. Просто шутки ради, а он.. да может и не он вовсе! — Люба все больше запутывалась и сама стыдилась сказанного. Ей просто нужны были деньги , ничего личного!!!!
И тут следователь не сдержался. Вся его наносная строгость и серьезность вмиг испарились и он рассмеялся. Смеялся громко, от души, до слез. В кабинет заглянул кто-то, следователь замахал руками и ткнул пальцем в Любу. Скоро в кабинет набилось человек шесть если не больше. Кто-то смеялся, кто-то удивлённо рассматривал Любу а следователь, протерев глаза салфеткой, выразил всеобщее восхищение.

— Мы этого гада много лет пасли. Он все ускользал. Бывший рэкетир и сволота последняя. А вы, значит, его кинули?  Ну, по этому переводу мы его и отследили и по со смогли бдагодаря вам кое-что прояснить. В общем, благодарность вам от нашего отдела!!!!
Люба сидела и чувствовала себя как в театральной пьесе. В школе когда-то на уроках литературы участвовала. Как бы роль играла, но ее это не касалось. Она даже не поняла толком, что дальше-то, пока ее молодой человек в форме почти насильно не вытолкал на улицу, уже за порогом сунув в онемевшую руку авоську с вещами. Просто выставил. Ничего личного.
Солнце так и не выглянуло из- за тяжелых серых туч, но Любе казалось, что на улице тепло и ясно и особенно уютно как- то.

У меня есть девушка, мы с ней долгое время вместе. Ссорились, мирились. Всё у нас было хорошо.

Но моего лучшего друга бросила девушка. Поссорились они из-за покупки машины, девушке машина не нравилась. Друган мой постоянно сидел в гараже, приводил машину в порядочное состояние.

Я их по-всякому пытался помирить. Начал больше общаться с его девушкой. Она начала приходить ко мне, рассказывала как он её задолбал своими посиделками в гараже, то что перестал уделять ей время.

Моя девушка меня предупреждала, что это до добра не доведёт, так и случилось.

Ко мне в очередной раз пришла девушка лучшего друга. И так случилось что мы переспали.

Я хере делать думаю…

Рассказал всё лучшему другу, получил в ебло?, но мы всё так же лучшие друзья. Так же сказал своей девушке о произошетшем. Она долго кричала, но у нас все сейчас хорошо, она меня простила и даже не припоменает об этом..

И я думаю, всё так просто? Меня все простили и всё?

Кто что думает?

Анон✨

Проходил я после окончания института практику в реанимации. И вот однажды весной привозят парня – жертву несчастной любви. Надо сказать, по весне таких идиотов просто пачками в больницы привозят — гормоны бушуют. Тот паренек чем-то травился, но не до конца. Откачали его, капельницу сделали — и лежит он. А поскольку все это время он орал, что жить без нее не будет, убьется — то его ремешками к кровати и прикрутили. Поскольку с пареньком все в порядке, то надо его из реанимации перевозить, что мне и поручили. Везу я его с капельницей, а он никак не успокаивается, орет. Мне это маленько надоело, и решил я приколоться.

– Ах так, — говорю, — Жить не хочешь? Ну и не надо, будешь донором органов, — и отсоединяю у него капельницу. Действие безвредное, однако эффект производит тот еще. И везу его дальше. Он притих. Подхожу к лифту. А надо сказать, что везти его можно было двумя путями: поверху и через подвал, где морг. Так вот, захожу в лифт, меня спрашивают куда: наверх или в морг? Я говорю:

– В морг.

Паренек белеет и начинает что-то бормотать о врачах-убийцах. Когда добрались до низа, он начал орать уже во весь голос: «Спасите, помогите, убивают!». А все видят, что человек явно не в себе, ремнями к кровати прикован, и внимания на это никакого не обращают, кто-то успокаивает:

– Это не больно, потерпи. Раз — и готово, — и т.д…. Паренек понимает, что это явно вселенский заговор, вспоминает все фильмы, где у людей вырезают органы, и впадает в полную прострацию…. Когда добрались до палаты, на него смотреть стало страшно: лежит весь белый, покорный судьбе. Больше он покончить с собой не пытался, шоковая терапия, блин!

Своего отца я не помню. Вообще ничего о нем. Прямо как и не было его. Хотя по логике должна бы. Мне уже семь было когда его не стало. Убили. Дома, прямо в гостиной за столом. Мы завтракать собирались. В дверь позвонили, мама открыла. Вошли двое, а потом все. Не помню. А вот лица тех двоих перед глазами стоят. Нормальные такие лица. На бандитов или убийц не похожие. Смотрели так, особенно один, что поближе ко мне стоял, приветливо- отстранённо, мол, ничего личного….Только вот с той самой минуты не помню ничего что с отцом связано. Да и до того. Помню подарки, праздники, поездки на море. А лица не помню. Смотрю на его фото, как будто просто чужой мужик снят. Даже чувств никаких. А вот мама… А мама была всегда разной, от веселой до плачущей днями напролёт. Я хоть и не большой ещё была, но понимала, нутром чувствовала, лучше пусть плачет. Потому что веселая когда- у нас вещи исчезали из дома, гости приходили разные. Женщины, мужчины, веселились, ели, пили. А до меня дела не было никому. И маме тоже. И вот настал день когда и мама покинула меня, просто так. Ушла из дома, забрав все деньги, оставила в холодильнике какое- то вонючее месиво, что должно было означать пельмени и записку на столе, где своим красивым почерком сообщила, что идёт к человеку, чтобы тот ответил за свой базар и покаялся, заплатил ей должок, после чего мы заживем по- прежнему.

Я выдержала недели две- две с половиной, даже лучшей подруге ничего не сказала. Еду покупала за деньги, что мне давал водитель батюшки нашего храма. Он мне частенько помогал, я гуляла с его собакой и играла с его сыном. С мальчиком никто больше играть не хотел, он был больным, почти не ходил, а со мной не водились по причине неудачной семьи. Мы часто проводили время с Вадиком, я часами катала его на коляске и за это его отец мне насыпал горсть- другую мелочи в карман. Но когда пришли платежки за коммунальные услуги я, пятиклассница, запаниковала. От мамы не было вестей, всех знакомых и приятелей я уже за это время обошла да и многие заглядывали к нам, удивляясь ее долгому отсутствию. Мамы нигде не было. И я решилась. Пошла к участковому. Он был дядькой неплохим, хоть и строгим. Маму никогда не обижал.

еще через два дня меня отвезли в больницу. Подвели к кровати, там лежала незнакомая худая женщина с закрытыми глазами. К ее лицу, рукам и даже куда- то под одеяло были проведены трубки и трубочки. В палате стоял мерный шорох, писк и уханье аппаратов. Женщина была незнакомой, совсем чужой, а вот на тумбочке лежала цепочка с кулоном. У меня сжалось сердце и смешанное чувство страха и понимания , что осталась одна, пронзило все мое тело. Сердце сжалось. Очень хотелось плакать. Но я поняла: отныне слезами я себе помочь не смогу. Больше в больницу я не ходила. Упросила учительницу химии, добрую, как мне казалось тогда, старушку, оформить опекунство на меня, клятвенно пообещав ей не подводить ее. И клятву сдержала. Мы не мешали друг другу, она особо не лезла в мои дела и только следила за успеваемостью, гигиеной в квартире и моей личной и чтобы я не выглядела особо худой. А я в свою очередь вела себя тихо, помогала таскать тетрадки, иногда мы с ней пили чай в лаборантской с плюшками из столовой.

Это обо мне и моем детстве, в котором не было места радости и счастью. Но была хоть какая- то стабильность. Пока я не увидела ЭТО лицо. Оно смотрело с газетной передовицы все так же приветливо- безучастно, отстранённо как- то. И я вспомнила. Как вчера это было. Мы сидим за столом, мама такая молодая и красивая, не пьющая, лицо светится от счастья, а не от синяков… и отец. Красивый профиль, а в анфас овал лица несколько округлый и даже мягкий для мужчины. А на щеке порез от бритья, обильно политый одеколоном. И даже запах вспомнила!!!!  И эти два мужчины. Спокойно вошли, отодвинулись маму, затем один заслонил собой папу от меня. Этот, с приветливым, но холодным взглядом. Потом они ушли. Папа все так же сидел на стуле, только голова запрокинулась. А на груди расплывалось светлое пятно, алое, как моя ленточка. И новый запах заполнил комнату. Липкий неприятный тошнотный сладко-железный. А вот что было потом- до сих пор не помню. Кажется, соседка увела меня к себе.

Я купила газету и побежала домой. Не раздеваясь, развернула лист. ЭТОТ человек распространялся там о совести. Особенно совести тех, кто так бессердечно выкидывает на улицу собак и кошек, обрекая тех на голод и холод или даже смерть. Это проект его жены.  И фотография Анюты из соседнего подъезда, которая особенно издевалась в школе и обзывала меня алкашкиной дочкой и подзаборницей. А под статьей стояла приписка, что он баллотируется в депутаты и обещает разобраться со всеми, кто несправедливо подмял в своё время государственные учреждения. Будет своего рода национализация и зачистка «элементов» чувствующих себя в безопасности многие годы, будь это даже в 90-х.

Я не знала, что мне делать и куда идти. Кто поверит мне? И кто я такая? И кто ОН?! Если уж тогда, по свежим следам, никто не разобрался…

Через неделю я поехала по горящей путевке отдыхать в Крым. Да что уж говорить, какая горящая, не сезон. Холодно ещё, там тоже слякотно и сыро.

Уже расположившись в гостиничном номере включила телевизор. По новостям передавали сводку происшествий и крупным планом мелькнул кадр с места происшествия. В собственной квартире был убит кандидат в депутаты…. Застрелен из его же пистолета. Следов взлома и отпечатков пальцев на месте происшествия и орудии убийства не нашли. А в соседней комнате от передозировки наркотиком скончалась его молодая жена. Пропал ребёнок от первого брака, которого, впрочем, нашли уже к обеду в хорошем состоянии играющим с детьми на территории рядом расположенного детского сада. Туда его привела молодая женщина.

С экрана приветливо смотрел мужчина, но во взгляде проскальзывал холод и отчужденность. Убийца найден не был.

Ничего личного?!…

Достаточно часто, когда мне по своим делам или по рабочим надо ехать в удалённые места Москвы, я езжу на метро, на машине в час пик это — ад. Есть у меня такая привычка, при выходе из подъезда закурить. Но так как я живу близко от метро, то успеваю выкурить максимум пол-сигареты, поэтому, когда дохожу до входа в метро, я выкидываю что осталось. И как-то раз, я решил отдать остатки своей сигареты БОМЖу, он там постоянно тусуется у входа. С тех пор это стало, можно сказать, традицией. Я подходил к входу и отдавал ему сигарету. Он даже сказал, что его Лёха зовут. Когда он видел меня, сразу же шел ко мне, да и я уже машинально искал его глазами.

И вот вчера, я как обычно подходил к метро, увидел его метрах в 30, он меня тоже заметил и шел, как полагается в мою сторону. Ну думаю, ладно, раз уж так сдружились – подожду его. И встал спиной к входу. Почти сразу же ко мне подходит полицейский.

— Добрый день, сержант такой-то. Почему курите в запрещенном месте? Позволяется курить только в 15 метрах от метро, вон, видите, там даже мусорки стоят. Документы предъявите пожалуйста. Да и вообще, Вы знаете, сколько составляет штраф?

Ну думаю всё, сейчас скажет, что будем составлять протокол, а такие случаи с моими знакомыми уже были. Потеряю время, да и вообще не очень то хотелось в отделении сидеть.

В этот момент к нам подходит, уже небезызвестный БОМЖ и протягивает руку, ну я машинально отдаю ему сигарету. И тут он говорит:

— Сергей Борисович, это свой, не трогайте его.

И уходит восвояси.

Мент смотрит на меня, с глазами типа «Это чё было такое?» Я луплюсь на него и молчу.

Подумал и уже с улыбкой говорит:

— Нормальная у тебя «крыша». Ну раз свой, тогда иди. До свидания.

Пролетел прошелестел месяц… вот и швы сняли, иду на беседу к радиологу. ..Отпустили на недельку домой, немного прийти в себя после операции . Радиология…. в палатах по 6 человек, теснота, даже тумбочка на двоих, просто нет места… буфета или столовой нет, на посту раздали еду и кушай как можешь..на коленке.. условия походные и это новое здание. Ну да ладно — главное живём. Утром иду к доктору. измерила меня ЛИНЕЙКОЙ!? Нарисовала 2 точки облучения. Никакого тебе компьютера или узи..на глазок..сегодня мой 1 сеанс лучевой. Иду в кабинет-нет не кабинет, а бункер…сестра уложила на стол, настроила оборудование и ушла..закрыла толстые двери и я осталась один на один с радиацией…сказать, что чувствуешь себя как то не уютно ..за тобой наблюдает медсестра только через камеру на компе..нет не неуютно-а жутко. У меня 23 сеанса…На мои вопросы не очень то любили отвечать. Только твердили,что всё нормально, даже результаты анализа крови (который сдавали раз в 3 дня)невозможно было узнать..один ответ-всё хорошо…а я не уверена. На химиотерапии такого никогда не было. Наша Елена Михайловна всегда всё объясняла.. Итог лучевой—постлучевой фиброз верхней и нижней долей левого лёгкого.. результат неправильно посчитанной дозы облучения..На мой вопрос к доктору-А что теперь делать? Как лечить? Получила короткий, но не обнадёживающий ответ- Никак не лечится, с этим нужно жить! Доктор просто хам, мог наорать просто так, видимо от скуки…Как то бабуля утром на обходе хотела у него что -то спросить и перепутала его отчество..Нужно было видеть и слышать его рык-никакой я не Сергеевич, Сергеевич в другом корпусе сидит ,бородой трясёт..пипец дебил. Бабушка забыла ,что хотела спросить, заплакала..Я не выдержала и сказала ему, что никто не давал ему права хамить больным, тем более человеку старше вас .Вы не доктор, вы хам невоспитанный. С тех пор я стала для него изгоем, меня демонстративно не замечали на обходе.. а я и не очень расстроилась, лечение подходило к концу, готовилась к выписке.. Но при выписке меня ждал сюрприз, утро.сижу в палате, вдруг забегает это горе -доктор и с порога начинает на меня орать..У меня к тому времени была 2 гр.инвалидности, но я продолжала работать т.к.гр. рабочая. Поступала я на отделение не к нему, а к зав.отделением, этот был в отпуске.Ну вот он значит залетел в палату и орёт, что я на инвалидности ,значит не будет мне никакого больничного, хитрая я ,и пенсию получу и больничный.. Я в шоке, сразу даже не поняла, что он от меня хочет? Выслушала его ор и ответила ему,что как то забыла у него спросить, работать мне или нет, а по закону он не имеет права не дать мне больничный. Может не подписывать, я поступала не к нему, а к зав.отделением и если мне не дадут больничный, то пойдём решать это в суд. Но тогда я уже точно буду предъявлять иск и на возмещение морального вреда..Не нужно повышать на меня голос, я не бабушка которую можно безнаказанно оскорблять. Вылетел из палаты и ещё пол дня орал на всё отделение. В итоге пришлось идти к начмеду, который подтвердил, что имею полное право на больничный. Вот так я прошла курс радиологии.. С нервами измотанными до предела..впереди небольшой отдых дома и снова на химию..ещё два курса.

Станислав Малоземов,
Елена Малоземова

Есть очень редкий, но очень яркий пример процветания в семидесятых годах прошлого века, в самый вязкий период застоя социализма, очень натурального, и, главное, практически легального капиталистического способа производства в отдельно взятом регионе Советского Казахстана. Несмотря на победную поступь государства в святом деле полного подавления частнособственнических извращений в головах строителей коммунизма, цеховики-подпольщики все-таки жили-поживали, наживали добра, но сугубо конспиративно, не высовываясь

А в Саранском горпромкомбинате Карагандинского управления местной промышленности в мае 1969 года произошло событие, от которого сразу повеяло и презренной частной собственностью, и ненавистным нашему народу капитализмом. Тогда начальником цеха выделки и крашения овчины и пушнины назначили Льва Михайловича Дунаева, который добровольно унизил собственную судьбу, сменив интеллигентную и хлебную должность адвоката Карагандинской областной адвокатской коллегии на скромный пост командира красильщиков и выделщиков шкур. Причем цех в момент его назначения, судя по государственным комбинатовским бумагам, уже давно цвел и пах ядреными красителями от свежевыделанной кожи, но в действительности бюджетные деньги в свое время ухитрились как-то проскочить мимо строительства и реконструкции дубильного, красильного и прочего оборудования.

И тогда простой советский адвокат сунул руку в свой простой советский кошелек и достал скромные свои сбережения, на которые в рекордные сроки, уже к январю 1970 года, цех в идеальном состоянии пустили в эксплуатацию. Лев Михайлович очень даже не обижал строителей-шабашников, которые за хорошие личные дунаевские деньги работали и днем, и ночью. Потому что, кроме желания крупно заработать, они всегда имели под рукой все необходимое для бесперебойного труда. Дунаев за свои кровные наличные спокойно превратил такую муторную процедуру, как снабжение стройматериалами, почти в праздник. Вообще, досрочное и качественное изготовление такого долгожданного, главного, можно сказать, цеха на комбинате было очень похоже на обыкновенное чудо. Государство за свои деньги никогда ничего так быстро и без ошибок не делало.

Теперь давайте разложим служебное рвение начальника цеха городского промышленного комбината и адвоката Дунаева на две части. Одна — со знаком плюс. Комбинат получил-таки важный цех, и замаячили перед ним приятные в финансовом отношении перспективы развития.

Другая — со знаком вопроса. А на кой ляд, мягко говоря, Льву Михайловичу потребовалось кидать дуэльную перчатку государственным людям, надзирающим за законностью в планово-социалистическом хозяйстве? Какое могло быть в то время частное финансирование государственных объектов вообще?

Государство должно было мгновенно нейтрализовать противозаконную частную инициативу Дунаева, не уточняя, какую конкретно свинью он мечтал своим несоциалистическим поведением подложить республиканскому Министерству местной промышленности, в чьем владении числился Саранский горпромком?

Но ведь Саранск — маленький город, сам комбинат — тоже крошечный. А вокруг комбината, смотрите, сколько контролирующих, надзирающих и карающих органов: и ОБХСС, и УВД, и народный контроль, и финотдел, и областное Управление госторгинспекции плюс горком и обком партии, бдительное око советской морали и нравственности. Что — ни одной из этих контор ветерок не принес и не шепнул, что некто Дунаев, бывший рядовой адвокат и нынешний невысокий чин — босс цехового масштаба, устроил на Саранском комбинате оазис проклятого капитализма? Да ну…

Лев Михайлович, сегодняшним языком говоря, сделал солидные денежные инвестиции в бизнес. И чтобы такой умный и тертый человек, как профессиональный адвокат, делал такие инвестиции в бездонный и безответный государственный карман и в плановое производство — абсурд. Такой человек свои деньги мог вкладывать только в свой бизнес. А вот почему на это никак не реагировала бдительная советская власть — на первый взгляд загадка. Хорошо, что есть еще взгляд второй, который загадку отгадывает. Об отгадке чуть позже, а пока поудивляемся дальше.

Лев Михайлович взятками кормил всего-навсего заместителя начальника Карагандинского областного ОБХСС К. Нама, зам. начальника Ленинского РОВД Караганды С. Кима, старшего инспектора ОБХСС В. Чернова да начальника Карагандинского облуправления госторгинспекции Е. Мерзликину. Может, правда, еще кому перепадало, но суд не установил.

Смелый и везучий был Дунаев, и вот почему. Ну ладно, на глазах у всех организовал на комбинате вполне развитой капитализм безо всяких возражений со стороны социализма. Так он еще помимо одного этого источника личной прибыли стал строить, но уже не цех, а сразу две фабрики — швейную и сапоговаляльную. Мощные дополнительные честные каналы, по которым Дунаев мог без проблем доплыть до звания подпольного миллионера. “Честными” эти две фабрики можно назвать только потому, что Лев Михайлович и в этот раз ни от кого не скрывал, что строит их на свои собственные. И потому, что никому из надзорных органов, которые мы уже перечисляли, опять же не пришло в голову у Дунаева чисто по-человечески спросить: старик, мол, скажи на ухо — где успел столько заработать, не бойся. Но никто так и не спросил.

Юридически подкованный и уникально адаптированный в верхних, средних и нижних социальных пластах, Лев Михайлович стал одним из немногих на территории СССР деловых людей, которые задолго до кончины социализма начали протаптывать почти незаметную тропинку к естественному способу производства — капиталистическому и к зарождению частного бизнеса, чем мы все сейчас и живем как можем. Дунаев лично сам просто опередил время. Жил не вовремя. Ему сейчас жить — имел бы он статус уважаемого большого бизнесмена. Но Дунаев жил когда пришлось, и был, как и его подельники, большим вором. Построить-то он все построил, организовал и наладил работу производств, но получать личную прибыль от нового ли производства, от старого ли в то время можно было только от “сэкономленных”, то есть украденных государственных средств: сырья, материалов и т.д.

Поэтому Дунаев сделал последний единственный умный, хотя, конечно, не спасительный ход. Он оставил вместо себя собственного полномочного представителя Иосифа Моисеевича Эпельбейма. Представитель был жутко авторитетный и солидный: кандидат юридических наук, начальник кафедры уголовного права Карагандинской высшей школы МВД СССР. Дунаев отдал ему все права по контролю за производством и его безопасностью, доверил ему получать свою долю в размере одной трети от всей комбинатовской левой прибыли. А сам уехал в Подмосковье, устроился там начальником ОРСа треста “Стройэлектропередача” и стал жить там тихо, без капиталистических замашек, не выделяясь и не нервируя власти.

Деньги за строительство и реконструкцию Льву Михайловичу вернули, платили регулярно и долю. И на этом, собственно, историю об оазисе капитализма в производственной пустыне Страны Советов можно завершить. Дальше шло филигранное, профессиональное хищение социалистической собственности, самое, пожалуй, яркое и известное всему миру наше общенародное отрицательное достояние. Дунаев, по доказанным следствием эпизодам, поимел за время кураторства комбината больше полумиллиона рублей. В масштабах того времени — олигархическая сумма. Но доказано, похоже, не все. Обнаружены, скорее всего, только неспрятанные в Подмосковье “хвосты” еще более крупных денег.

На Абайском и Саранском комбинатах происходило стандартное для СССР, выделяющееся разве что размахом, разграбление всего, что поступало в виде сырья и что выходило в виде готовой продукции. Подлоги документов, пересортица, блатные договоренности с купленными “верхами” о внефондовых поставках, традиционное занижение в документах полученного количества сырья, удорожание в отчетных бумагах дешевых изделий из дешевых материалов, ну и, конечно, взятки, взятки, взятки…
На комбинатах в Саранске и Абае со всей области собрались единомышленники и глубокие профессионалы в так называемых “хищениях”. П. Снопков, бывший директор Карагандинского горпромкомбината, а позднее директор комбината Абайского, был безусловным “паханом” группы из 22 человек, хотя до начала следствия и суда их, конечно, было больше. Многие просто успели сбежать, поскольку ОБХСС в лице Нама и Кима главаря Снопкова и кое-кого еще предупредили, что хищения “засекли” и взяли в разработку.

Но до тех пор, пока никакого явного движения со стороны “органов” не наблюдалось, П. Снопков продолжал руководить процессом и людьми. Он успел наладить продуктивную связь с начальником управления “Казкооппушнина” Казпотребсоюза Изотовым. Эта связь стала для карагандинцев “клондайком”. За 20 тысяч рублей взяток Снопков организовал регулярное поступление внефондового левого сырья, которое сразу переводили в неучтенку и мгновенно крали. Представьте, как можно тихо украсть и без шума продать 100 тысяч шкурок обычного и 10 тысяч дорогого каракуля… И в таком духе не один раз. Неучтенные излишки расходились по новым цехам, там из них шили шубы, шапки, воротники, жилетки, куртки и “втемную” продавали через “блатные” магазины.

В общем, деньги гуляли бешеные. Опять же, следствие общую сумму украденного за четыре с лишним года определило в миллион рублей. Только при всем уважении к следствию все равно не верится, что воры при практически полной неучтеннности сырья и готовой продукции не успели закопать до следствия свои похищенные сбережения поглубже до лучших времен. Уж очень крутой был размах и железная дисциплина.

Кстати, у одного только Дунаева, кроме “Волги М-21” и крупных наличных сумм, отыскались еще 42 сберегательные книжки, у Снопкова, кроме 300 тысяч рублей, обнаружили шесть сберкнижек, 146 золотых монет, 575 золотых колец, 90 золотых браслетов, 28 цепочек и еще всякого разного почти на 100 тысяч рублей. Эпельбейм оказался, как ученый, кандидат наук, чуть умнее коллег по несчастью. Кроме “Москвича-412”, 8 сберкнижек на сумму всего 21 тысяча рублей и облигаций на 1870 рублей, у него ничего не нашли. Да, еще был у него офицерский кортик и 5 золотых монет. В общем, оказался он самым “бедным” среди равных. Да, кстати, по ходу расследования выяснилось, что Дунаев незадолго до начала следствия активно скупал недвижимость в Подмосковье. А в это время по всему Казахстану молва не менее активно носила слухи о том, что Лев Михайлович без напряга прикупил дорогущую дачу самой Лидии Руслановой.

А вот теперь о том, как вся эта история быстро и неожиданно закончилась. До начальника областного ОБХСС дошли конкретные звонки, письма и заявления. Сигналы, как говорили тогда. В их числе был сигнал из сферы торговли города Целинограда. Именно по нему вычислили и арестовали машину, везущую из Караганды в Целиноград шкурки каракуля. Сразу выявили неучтенку. 13 воротников не хватало. Дали команду повсюду опечатать все склады в обоих городах. Опечатали даже машину. Но совершенно непонятным способом, почти детективным, приближенный к Снопкову трижды судимый В. Длин ухитрился при плотнейшей охране опечатанных складов и грузовика вернуть все 13 воротников на место. Просто сверхчеловек какой-то!

А потом вдруг фортуна отвернулась ото всех и сразу. Куда-то испарились все ушлые связи, разобщились подельники. А тут еще неизвестный рядовой работник ОБХСС морально добил своего начальника Нама тем, что сам лично видел, как на хвосте у самих проверяющих и у членов воровской группы плотно сидят никому незаметные сотрудники КГБ. Это сообщение срочно уложило Нама в больницу с аппендицитом. И с этого момента защиты не стало никакой. Всех начали методично арестовывать. И Дунаева в Подмосковье взять тоже не забыли.

Расстреляли его, Петра Снопкова и Иосифа Эпельбейма. Остальным за временную жизнь в маленьком капитализме дали от 15 лет до трех. Вот такой аккорд в финале. Но кроме “капиталиста” Дунаева в этой истории блеснул, конечно, наш бывший, но вечный КГБ. Ведь дождался Комитет государственной безопасности, когда Дунаев все построит, наладит и запустит на свои деньги. А ведь можно было и раньше его к ногтю прижать. В КГБ-то наверняка эту историю знали с самого начала. Но поскольку обычное советское воровство КГБ не интересовало, комитет вытерпел до того момента, когда частное хозяйство Дунаева стало давать прибыль, позволил расхитителям с полгода порезвиться, а уж тогда мудро и вовремя вернул неудавшееся “капиталистическое” хозяйство в цепкие государственные руки. И в этом поступке КГБ была бесспорная социалистическая мудрость и светлая советская справедливость.

До начала в Казахстане эры свободного предпринимательства оставалось чуть больше десяти лет…

При написании статьи использованы документальные материалы из фондов Центрального государственного архива РК.

Когда доллар был ещё маленьким, а евро ещё не существовал, жил я в деревне с мамой и папой, а также с двумя старшими братьями и сестрой. Как это часто бывает с детьми, да ещё и в деревне, мы были предоставлены сами себе (естественно, после выполнения всех возложенных на нас обязанностей, коих, впрочем, было достаточно). В нашем полном распоряжении находился целый двор, а это, если вы понимаете, поле непаханое для мелюзги не знакомой ни с интернетом, ни с другими благами цивилизации.

Как говорится, мужчина — это случайно выживший мальчик. Нас ведь толком никто не контролировал, а инстинкт самосохранения стремился к нулю.

Я, тогда ещё маленький (не помню сколько мне было лет, но брат был на два года старше), бесцельно слонялся по двору, пока не заметил что из-под крыши сарая торчит какой-то провод и свисает вниз (метра полтора над землёй). Дабы обсудить находку, позвал брата. Про электричество мы что-то уже знали, но нам не было ничего известно конкретно про этот провод, а интересно — просто жуть. Брат авторитетно заявил, что данный фрагмент не представляет никакой опасности и я могу его потрогать, чтобы в этом убедиться (вот же с..ка). Но я был не таким дураком, как могло показаться на первый взгляд. Проверить-то надо, но не голыми же руками за провод хвататься. Хорошо рядом палка валялась. Ну как палка — перекладина от шкафа. Медная. С..ка.

Но, надо отдать должное, я был не прост. Безопасность превыше всего. Что-то внутри меня отчаянно сопротивлялось неминуемой встрече с разрядом электричества. Медная труба была мною бережно обмотана тряпкой… слегка влажной, но кто ж знал, что это важно!?!)…

Любопытство было удовлетворено. Труба отлетела в одну сторону, я, с тряпкой в руке, — в другую…

Доверие к брату тоже куда-то делось.

Когда-то мне нравилось гулять под летним солнцем по улицам. В моей молодой крови плавали с надутыми парусами яхты, на палубах которых стояли и смотрели вдаль грёзы и мечты. Они вдохновляли моё сердце на жизнь. Но и мне вот пришлось пригласить к домашнему огоньку старость. Не буду же я держать её за дверью под дождём, когда она постучалась в гости. Может быть, это был не самый желанный визитёр, но я вежливо предложил ей место в мягком удобном кресле у растопленного камина. Старость же тоже не ударила лицом в грязь и протянула мне плетёную корзинку с воспоминаниями о прошедшей жизни. Я принял этот подарок, взяв его в свои руки. Теперь уж мне седому и плешивому не о чем больше мечтать, но есть чего вспоминать…

Я обратил внимание на то, что раньше я действительно жил душою в моём городе, а сейчас же иногда брожу по его улицам, как по музею. Кругом новые люди, новые магазины. Но я посторонний для всего этого. Моё время унеслось вдаль, а я остался ещё здесь. Теперь мне нравится не гулять под летним солнцем, а лежать на кровати и глядеть на него через окно. Может быть, это не такая яркая радость, как сладкий поцелуй с девушкой под луной, но хоть что-то…

Пару месяцев назад я прогулялся под ночными звёздами, как в старые добрые времена. Но только в небе теперь мерцают уже другие. А мои завяли, как осенние листья, пали на землю, высохли и были разнесены ветром…

Мне уже всё опостылило и хочется скинуть томительный хомут с шеи. Всё равно я живу на свете без своей семьи, один. А много ли мне надо для себя? Вот и думаю забыть про эту работу, про весь мир, закрыться в своей квартире и лежать на кровати, любуясь солнцем на небе в погожие дни. Есть ли смысл куда-то ещё ходить, если теперь моя жизнь напоминает безнадёжно забуксовавшую в грязи машину? На газ жмёшь а она стоит на месте, кружа колёсами…

Начну с самого начала… мне было лет 16 к тому времени как я полюбила одного человека, не скажу, что пожалела об это, НО всегда есть. Сказка длилась довольно не долго, примерно полгода. Вот живешь и думаешь как всё прекрасно и узнаешь, как у человека резко пропали чувства… миллион истерик и тд, но я пережила. Вот прошёл месяц и он появляется в моей жизни будто ничего и не было. Он звонит мне и говорит, а давай всё вернем, конечно же я прощаю его и вот начинается идиллия снова. Прошло ещё полгода и новая измена, в этот раз я не скажу, что было легко, но страдала я не долго. Он очень долго просил моего прощения и я простила. Только как жить с этим дальше не понятно до сих пор, естественно доверия нету, а любовь… не знаю есть ли она или это просто больная привязанность…

Переехал недавно в Москву поближе к любимой девушке,начал жить с матерью но жизнь была ужасной я жил как раб,определенные правила и.т.д руководил мною ее новый мужик,вот однажды меня это достало и я собрал вещи и решил приютится у знакомых,я свалил из дома.Спасибо маминому бывшему он мне помог с пробегом,сразу придержите свои крики мне есть 18.Я остановился у знакомых периодически переписываюсь с Викой(девушкой) вроде все хорошо,но я вижу как складываются отношения у моих знакомых,как ему важнее интернет чем она сама.Я по прежнему люблю девушку но хочу поддержать морально другую,но я не знаю как мне правильно поступить…

Утро после операции, открываю глаза, девчонки уже не спят, разговаривают шёпотом. Вы чего там притихли то? Это я подаю голос..а это они чтобы мне не мешать притихли.. Так, проснулась, уже легче .Пытаюсь прислушаться к реакции своего бедненького организма. Руки ноги целы, голова вроде на месте-правда какая то чумная слегка..ну с этим мы разберёмся потом. Ага,а вот под мышкой какая то хреновинка.. трубка да ещё и длинная такая, привязана в районе талии бинтиком-уже интересно…ё моё ,а там ещё и что то висит…(дренаж,как потом я поняла) поднимаю простынку-голенькая ,вся в йоде по самое не балуй..пытаюсь подняться,в это время входит санитарочка Светик-куда собралась? Быстро легла…это она на меня шуманула.. Светааа, я ж вон какая не красиваяяя..грязненькая ,голенькая, простынку, что вчера ты мне постелила йодом испачкала… а доктор скоро придёт, а я такаяяя… Светааа, дай хоть ночнушку одену-мою голубенькую,.с кружавчиками..немая сцена и смех ..это девчули мои ржут надо мной,оклемалась, с кружавчиками ей дайте-не унимаются они.. Света с хохотом убегает из палаты, я ничего не понимаю.Вы чего? Я же писаать хочу, ною опять я..Входит Светик,быстренько меняет мне постельное бельё, даёт мне ночнушку.. Напяливаю её и вроде бы мир стал другим, Свет,это опять я—как думаешь, если я в ночнушечке в туалет пойду,никого не шокирую? Света делает «умное лицо» и спрашивает_в голубенькой? Ну да. С кружавчиками? да ..Нет ,нельзя-выдаёт вердикт..медсестра с градусниками в руках оказывается уже давненько наблюдает за нашим диалогом, еле сдерживаясь от смеха. Кто это тут в кружавчиках собрался по отделению рассекать? Да ну вас, я писать хочу..качаясь на ватных ногах выдаю я..смешно им.. Света торжественно достаёт из под кровати — блииин-утка… НЕТ, только не это ору я.. Швы разойдутся же прекратите смех=это медсестра пытается успокоить моих девчуль.. у дверей палаты между тем собирается небольшая такая толпа, из соседних палат пришлёпали посмотреть ,что такое тут за смех такой..Света,-это медсестра говорит-веди уже эту с кружавчиками в туалет, а то тут уже не протолкнуться от зрителей.. (ред.)

Меня зовут Элис и я захотела рассказать свою историю.

Началось всё это давно, никто меня не понимал, честно говоря… я была наивной и доверяла каждому прохожему, но у меня была она. У моей подруги был знакомый с которым она часто ходила гулять, когда я заходила в магазин увидела их вместе держащихся за руки. Я не думала что она скрывала от меня такое…

После этого мы начали отдаляться от друг друга. Нет, наверное, ОНА начала отдаляться. Я не спрашивала про того «друга», но и она не рассказывала.

В один день я позвала её прогуляться и высказать всё что хотела.

Спросив об той ситуации она ничего не ответила, просто поменяла тему. Минут через 30 я спросила ещё раз, но уже по другому: -«Не хочешь мне что-то сказать?». Сюда надо было поставить звук сверчков! Я была зла и сразу же ушла, она даже не спрашивала- почему? что случилось? почему так рано? Ей было пофиг на меня.

Мы перестали общаться, но одного дня, я увидела его, того самого «друга». Не побоявшись спросила тоже самое что и у подруги. На что он ответил что они брат и сестра и начали жить вместе так как родители уехали на долго в другую страну. Мне показалось это странным!

На следующий день я спросила у её друзей оказалось что он сказал правду, но вот она думает по другому…

Он её первая любовь. Это показалось странным, всё же они брат и сестра!!! Но противно было не от того что я узнала про её первую любовь, а от того что она не сказала мне об этом. Мы были лучшими друзьями.

Прошёл месяц, я не видела её всё это время. Сказать честно я скучала…

Тут я узнала что её брат влюблён в меня. Все твердили что каждый человек на этой планете это знал, даже, моя подруга… Только потом я поняла что она переживала и не знала как со мной говорить, ведь она влюблена в него долгие годы. В тот же момент я пошла к ней. Рассказала что всё знаю, ей было некомфортно, но я сказала что не люблю её брата и она может спокойно его добиваться!

Мы остались друзьями, но вот тот самый брат оказывается любил не меня, а её сестру, так как говорил всем на ухо, а у нас с подругой созвучные имена. После этого она побежала за ним, они были счастливы, впрочем, как и я!

На этом конец моей истории!

Моя жена всегда любила фильмы ужасов.

«Ну что в них такого интересного? — пытался я ее переубедить. — Сюжет дурацкий, актеры играют ненатурально, и вообще, это не кино, а халтура!» «Ну и что? — пожимала плечами Ксеня. — Мне интересно».

Спорить с Ксеней было бесполезно. Я поежился, вспоминая недавнюю «ночь ужасов» со стонами и душераздирающими криками, доносившимися с экрана.

— Хороших фильмов ужасов мало, а ты смотришь все подряд, лишь бы пострашнее было, — говорил я. — Неужели не боишься?

— Страшно, конечно, — признавалась жена, закатывая глаза. — Но ведь это здорово! Потом так приятно чувствовать себя в безопасности, под теплым одеялом, рядом с тобой…

Вот никогда не мог этого понять!

Почему для того, чтобы почувствовать уют и насладиться домашней атмосферой, обязательно сначала надо два часа дрожать от страха?

Помню, однажды, через пару лет после свадьбы, я не выдержал и запротестовал:

— Ксенька! Выключай! Не могу больше это смотреть и слушать!

— Не смотри и не слушай, — она бросила в меня подушку. — Накройся с головой. А я хочу досмотреть, интересно же узнать, чем закончится. Кстати, если не трудно, Сань, сделай чайку, пожалуйста, только погорячее.

— Чайку? — ехидно переспросил я. — Ты думаешь, я вот сейчас соглашусь вылезти из-под одеяла и потопать на кухню? Один?

— А ты что, боишься? — в темноте, в неверном мерцающем свете от монитора глаза жены блестели, и было непонятно, с каким выражением она на меня смотрит. — Ну, принеси, Сань, пожалуйста, очень чаю хочется.

— Сама иди и принеси, — буркнул я, поглубже зарываясь в одеяло. — А я боюсь.

— Санька! — воскликнула Ксеня, и в ее голосе послышался смешок. — Тебе не стыдно?

— Ни капельки, — мотнул я головой. — Нормальному человеку никогда не придет в голову смотреть все эти ужастики. Монстры, зомби, призраки, мертвецы… У меня здоровый инстинкт самосохранения. Сама иди за чаем. Ксеня засмеялась:

— Да ты у меня трус, Саня! Как я только за тебя замуж вышла? Ну, подумай сам: чего нам с тобой бояться? В этом фильме монстры живут в подвале двухэтажного особняка. Понятное дело, им там привольно — столько места, есть, где разгуляться! А у нас что? Однокомнатная тесная конура, да и та не наша, а съемная!

— Ну и что? — пробурчал я, обиженный подозрениями в трусости. — Какая разница?

— Огромная, — принялась втолковывать мне жена. — Даже призраку — бесплотному духу — нужно хоть какое-то пространство, чтобы существовать и пугать. Где им тут летать? Ну, посмотри: комната двадцать метров, наполовину заставленная мебелью, туалет метр на метр, крошечная кухонька… Да здесь просто развернуться негде, какие уж тут монстры и зомби!

— Думаешь? — с сомнением спросил я, обдумывая слова жены.

— Ну конечно! — воскликнула она. — И вообще, вспомни фильмы, которые мы с тобой смотрели. Там где действие происходит? Чаще всего или в старинном замке, или в загородном доме, где как минимум кроме подвала есть еще и чердак и какая-нибудь заросшая кустами беседка, старый сад или лес поблизости… Вспомнил?

— Пруд, парк, комната без окон… — машинально перечислил я то, что помнил.

— Вот видишь, — улыбнулась Ксеня. — Ну что, сделаешь чай?

Я нехотя вылез из-под одеяла и прокрался на кухню, предварительно включив свет и там, и в прихожей. Неприятно, когда тебя обвиняют в трусости, но что я могу поделать, если мне и в самом деле не по себе после просмотра таких фильмов? Реальных опасностей я при этом не боюсь, и Ксене об этом прекрасно известно: наше знакомство началось когда-то с того, что я отбил ее у троих хулиганов, бессовестно пристававших к беззащитной девушке в темном переулке. Тем обиднее было слушать ее обвинения. Быстро налив жене чаю, я торопливо вернулся в комнату.

— Ну что, живой? — насмешливо взглянула она на меня, принимая чашку. — Никто тебя там не обидел?

Я сердито засопел:

— Я не виноват, что твои ужастики на меня так действуют! Ты же знаешь…

— Знаю-знаю! — перебила она. — И про твою героическую службу в армии, и про прыжки с парашютом, и про скалолазание. И помню, как ты меня спас. Спасибо, — она перегнулась через подушку и поцеловала меня. — Но нельзя, же вздрагивать, как маленький ребенок, увидев на экране обыкновенного монстра?

— Обыкновенного? — я даже подскочил от возмущения. — Ксень, неужели тебе самой не бывает жутко, когда эта нечисть тянет свои лапы прямо к тебе? Или когда неизвестно кто, невидимый, находится рядом и норовит тебе навредить? Или… — не в силах продолжать, я задохнулся и замолчат.

Ксеня обеспокоенно взглянула на меня:

— Ну, если тебе в самом деле не по себе, Сань… Ну, я не знаю… Давай я буду наушники подключать и смотреть эти фильмы без звука?

— Не поможет, — вздохнул я. — У нас одна комната. Я все равно не смогу заснуть, пока ты смотришь фильм. И все равно буду посматривать на экран — и этого достаточно.

Так мы жили, то ссорясь, то мирясь. Хотя, собственно, других разногласий с Ксюшей не было — мы спорили только по поводу ужастиков.

Я продолжал бороться за их изгнание из семейной жизни. Ксеня настаивала на том, чтобы их оставить.

— Ты просто не понимаешь — доказывала она, — я очень устаю на работе. Я же в суде работаю, не в библиотеке! Только представь себе, сколько ответственности на секретаре суда, как мне приходится работать в напряжении весь день, с утра до вечера, день за днем, сколько разных ужасов приходится слушать и смотреть — доказательства преступлений, подробности убийств… — она даже передергивалась от воспоминаний.

— Тем более! — с жаром восклицал я. — Неужели после твоей работы тебе не хочется посмотреть дома что-нибудь приятное и спокойное? Комедию, например. Или мелодраму.

— Нет, — упрямо отвечала жена. — Именно чтобы расслабиться после тяжелой рабочей недели и отвлечься, мне нужны ужастики. Тогда реальные преступления кажутся не такими уж и страшными, и я могу хоть немного успокоиться.

И я отступал. В самом деле, я понимал, что Ксене нелегко приходится на работе. Много раз я предлагал ей сменить место, может быть, даже приобрести другую специальность, но она оставалась верна своему суду: ей там было интересно, хотя иногда и случался перебор негатива и чернухи.

Поглядывая одним глазом на экран во время просмотра очередного ужастика, я иногда снова начинал ее просить:

— Может, что-нибудь другое посмотрим?

— Опять боишься? — насмешливо прищуривалась она. — Мы ведь уже с тобой решили: в нашей съемной однушке бояться нечего. Вот если бы у нас был замок… Или хотя бы двухэтажный загородный дом… У-у-у. тогда, конечно, было бы страшно.

Так продолжалось почти два года.

Я уже почти привык к фильмам ужасов и перестал вздрагивать от тревожной музыки, звучащей с экрана в самые драматичные моменты. Хотя, конечно, предпочел бы обойтись без всех этих кровавых вечеров и потусторонних мстителей.

Однажды Ксеня встретила меня с работы необычно задумчивая и какая-то притихшая.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил я, вешая куртку и обнимая жену. — На работе что-нибудь?

— Нет… — она помолчала. — Понимаешь… Умерла двоюродная бабушка. Я ее почти не знала. Это папина тетя, они когда-то давно рассорились и не общались. А сейчас… Оказывается, она оставила мне наследство. Почему-то именно мне.

— А что, у нее нет детей? Или внуков? — после паузы спросил я.

— Родных — нет. Получается, что мы самые близкие родственники… — Ксеня всхлипнула. — Знаешь, мне теперь как-то не по себе. Наверное, надо было поддерживать с ней отношения. Может быть, ей нужна была помощь. Мало ли что там у них с папой было, при чем здесь я… Теперь буду чувствовать себя виноватой перед старушкой.

Я, как сумел, успокоил жену. Если бы двоюродной бабушке понадобилась помощь, она бы, наверное, нашла способ связаться с Ксеней — сказал я.

— Да! — встрепенулась она, и лицо ее прояснилось. — Я же ей раньше звонила иногда. С праздниками поздравляла. И спрашивала: может, помочь чем-нибудь? Но она каждый раз ругалась и кричала, чтобы я не смела ее беспокоить, что я такая же, как мой отец. Ну, я и перестала, потом звонить.

— Ну, вот видишь — облегченно вздохнул я. — Ты ни в чем не виновата. Ты сделала все, что от тебя зависело. А бабушка, видимо, сама перед смертью поняла, что была неправа. И решила оставить тебе наследство. А что за наследство, кстати?

— Дом, — проговорила Ксеня и несмело улыбнулась. — Как ты думаешь, Саня, это очень плохо — радоваться в такой момент? Наверное, плохо. Но я ничего не могу с собой поделать. Я так рада, что у нас наконец-то будет собственный дом! Надоело жить в съемной конуре. Хочется устроить все по своему вкусу, сделать хороший ремонт, купить нормальную мебель…

Через некоторое время мы с женой отправились на окраину города — именно там располагался дом умершей бабушки. Пока добрались после работы, наступил вечер, незаметно стемнело. Старый двухэтажный коттедж торчал мрачной громадиной на фоне закатного неба — на отшибе, вдали от других домиков, маленьких и невзрачных, терявшихся рядом с ним.

— Какой огромный… — прошептала жена и слегка передернула плечами — наверное, от вечерней сырости, разливающейся по старому заросшему саду. — И как только баба Нина жила здесь одна? Жутко как-то. Смотри, какие старые деревья…

— Ничего, мы все здесь приведем в порядок, — бодро проговорил я и сам удивился, до чего же фальшиво звучал мой голос.

Подойдя ближе к крыльцу, мы синхронно вскрикнули: резко скрипнула дверь покосившегося сарая, и с нее взлетела, тяжело хлопая крыльями, какая-то птица, кажется, сова.

— Уф… — едва переведя дух, проговорил я. — Напутала.

В этот момент мне в голову пришла новая мысль, и я даже хихикнул про себя. А вслух задумчиво произнес:

— Слушай, Ксеня, тебе здёсь должно понравиться. Я просто уверен. Смотри, все как ты любишь: старый заброшенный сад, двухэтажный дом, наверное, и подвал есть… И вон видишь? — маленькое круглое окошко наверху, наверняка чердак. А значит, полным-полно места для всяких монстров, призраков и гоблинов.

Ксеня вздрогнула и отстранилась от меня, с подозрением вглядываясь в мое лицо. Но я хранил невозмутимый вид. Немного помедлив, жена решительно развернулась и направилась к выходу.

— Потом приедем, в воскресенье, — сказала она на ходу, стараясь не оглядываться на мрачный дом. — Сейчас уже поздно, поехали домой. Посмотрели, и ладно.

— Но мы, же ничего не увидели! — возразил я.

Ксеня даже не замедлила шагов:

— Главное увидели. Дом крепкий, хотя и требует ремонта. Вот и будет тебе, чем в отпуске заняться. И первым делом ты купишь побольше разных ламп, светильников и люстр. Комнат много, надо, чтобы везде было светло. И не забудь сделать освещение во дворе! И обязательно в подвале и на чердаке.

Я сначала слушал ее с улыбкой. Потом спохватится:

— А почему это я один должен ремонтом заниматься? У тебя тоже отпуск через две недели начинается! Несправедливо! Займемся вместе.

— Милый. — Ксеня наклонилась к моему уху, и я почувствовал ее горячее дыхание, — дело в том, что я смогу осуществлять только общее руководство ремонтом. Понимаешь, беременным женщинам нежелательно таскать тяжести, дышать краской и прочей химией…

— Беременным? — я резко повернулся и схватил жену за плечи, не смея верить своим ушам. — Правда, Ксюшка?

Она засмеялась и кивнула. Я, не помня себя от радости, подхватил Ксеню на руки и закружил. Потом осторожно поставил и решительно сказал:

— Все. С этого дня никаких ужастиков.

— Да я и сама не хочу — призналась жена, беря меня под руку. — Знаешь, как увидела сейчас этот дом… Так жутко стало. Даже мелькнула мысль: может быть, продадим его? Лучше купим двухкомнатную квартиру в центре… Но как-то жалко. Здесь свежий воздух, речка недалеко, лес. Фрукты из своего сада. Ребенку здесь хорошо будет.

— Не будем продавать, — подумав, сказал я. — За несколько месяцев я приведу все в порядок, и наш малыш будет расти на свежем воздухе, среди птиц и деревьев.

Теперь мы живем в собственном благоустроенном коттедже. Я покрасил стены в светлые тона. Ксеня купила прозрачные легкие занавески, и теперь в нашем доме уютно и светло — в нем не осталось ничего мрачного и темного. А старые диски с ужастиками я безжалостно выбросил. И Ксеня о них не вспоминает — мы теперь смотрим детские приключенческие фильмы, сказки и семейные мелодрамы. Вместе с нашей дочкой Леночкой.

После обхода прискакали Иришка (светлая память) и Натусик, они уже проходили облучение. Это совсем другой корпус, но каким то образом они уже в курсе утренних событий. Заглядывают в палату и смеются-лежит (это про меня), в голубенькой ночнушке, да и с кружавчиками. Ох, и долго же они мне вспоминали эти «кружавчики».

День за днём идут потихоньку, есть до сих пор не могу(химия-красненькая моя) Все на обед, а я гулять, лишь бы не чувствовать эти запахи еды.. Как то так получилось, что после химии я была там одна,.. все с прическами, а я лысая..у них ещё всё было впереди…Соседки женщины ,что провожали с молитвой меня на операцию были местные, ждали операцию.и втихаря иногда убегали до дома. Принесли нам в палату3 литровую банку чёрной смородины. Крупнаяяя, сладкая.. мои девчули что -то скромно отказались, а я то я смолотила всё в 2захода. а потом кто то проговорился, что им надоело смотреть на мою голодовку, ходит синяя есть не может, только чай глушит. При этом ещё улыбается, саму качает, а по палатам ползает, помогает всем. Кому капельницу после операции контролирует, кому утку даст (это они типа так меня описали) Тоже нам мать Тереза. (так потом и прилипло это имя ко мне) Вот они и договорились, что нужно чем то меня накормить, а то им видите ли кушать стыдно при мне, чудачки какие.. Милые мои хорошие…

Дни ползут не спеша, похожи один на другой… Вот и 2 недели прошли,всё ещё хожу с дренажом..не знаю почему, но всем раньше снимали, только про меня доктор забыл что ли? Как то утром медсестра принесла градусники, раздала нам и говорит- так Люба,ты давай прекращай доктору по утрам улыбаться. Я в ступоре. а что, почему… А она смеётся и говорит конечно, доктор зайти не успеет, а у неё улыбка до ушей, он и забудет всё, дренаж то с собой домой повезёшь? У всех давно снят ,только «кружавчики» своей улыбкой доктора встречает ,он и забудет про дренаж.. Но доктор ещё дня три не велел снимать, ему виднее. Сняли мои трубочки,.в ход пошли пеленки ..что то температура скакнула вечерком, такое бывает после того ,как дренаж снимут. Но как то не комфортно..Лежу, девчонки ворчат на меня-чего не попросишь укол? Неет, потерплю, уж если после операции от обезбаливающих отказалась (наркотики) то тут то потерплю.. Не знаю как, но после утреннего обхода вижу в дверях опять стоят Ириша и Натуська.. вы чего? Да вот пришли посмотреть- сказали помирать собралась? Температуру себе подняла? Вы то как узнали? Не важно, но обманули видать нас, лежит себе, в кружавчиках… улыбается-приколистки. Неет, не дождётесь, я ещё к вам на лучики припрусь..

Елена Малозёмова

Оля

Сегодня Оле 65. Было бы. Но её уже больше десяти лет как нет в живых. Точнее не знаю. Да и узнала случайно, лет через пять после её смерти. Она пыталась найти меня перед смертью, но… Я была слишком обижена, чтобы выслушать. Так бывает, вы ведь знаете… Я каким-то дурацким боком была втянута в разборки двух сестёр и оказалась виноватой. Получила ото всех. А потом, даже через годы, не простила, не смогла…

А ведь были – не разлей вода, всюду и всегда вместе, даже ночевали постоянно друг у друга: всё не могли наговориться.
Она была очень хорошенькой: огромные голубые глаза, милые каштановые кудряшки. Ангел. А характер был жёсткий, суровый. Очень закрытый она была человек, мало кто её знал и понимал. Даже наша классная руководительница попросила меня самой написать Ольке школьную характеристику: честно призналась, что так и не смогла её за все годы понять.
А Олька была натуральным тихим чертёнком, и постоянно подбивала меня на мелкое хулиганство, прогулы уроков, идиотские весёлые каверзы. Потом учителя, отчитывая нас, не сомневаясь, утверждали: «Зачинщица Пачинцева, Романтеева не могла!» Ха! Ещё как могла! Это вы её не знали!
После школы она уехала учиться в Одессу, на художника. Так там и осталась. Вышла замуж за одессита в двадцать пятом поколении, родила дочку, училась, работала, постоянно приезжала к родителям, а я часто гостила у неё в Одессе.
Так бы всё и продолжалось, не случись та дурацкая ссора. И мы не поговорили. Почему? Ведь всегда говорили! А тут отчитала меня и попросила больше никогда ей не звонить. Я открыла было рот, но услышала только короткие телефонные гудки из далёкой Одессы…
…Но мы ещё обязательно договорим. Пойдём в любимый скверик за «Целинным», сядем на нашу скамейку и всё обсудим. Как всегда. Да, Оля?

Анонимно. Навеяло. Много текста. Не трэш, размышления.

Моя история материнства. 23 года, две полоски, любящий муж, шок у обоих. Как быть? На что растить? Своего жилья нет, прописки по месту пребывания нет, машины нет, родные в других городах. Хотела идти на аборт (кидайте тапки). Но посидела, подумала и решила все поменять в своей жизни, т.е. оставить малыша. Тем более один аборт за плечами уже был, хватит с меня. Сообщила мужу, ответил «это твое решение, но я очень рад». Сообщила самым близким — все были искренне рады за нас?

Беременность протекала спокойно, набрала всего 12кг к моим 50, гормональный фон тоже был относительно в норме. Только делать ничего не хотелось, вечная слабость, на что врач сказала «ты просто беременная». Хах, ну да ладно. Себя, дом и мужа не запустила, в декрет ушла по графику за 70дней до родов. Родила сама, но с окситоцином, за 3часа? Никакой безудержной любви ни к зародышу, ни к новорожденной малышке не испытывала. Она просто была частью моего организма — вот вы любите свой желудок? или легкие? Ну вот я так относилась, старалась беречь плод, помогать ему расти и правильно формироваться, не больше. Родила, смотрела на малышку и думала «а ты мне нравишься, это хорошо». Заботилась о ней, как полагается. Просто всегда понимала, что это маленькое существо нуждается во мне на 100%, это мой выбор и я обязана удовлетворять его нужды (еда-вода, гигиена, терморегуляция и, что важно, мамина любовь). Но, повторюсь, той любви, о какой пишут многие (безграничное счастье, всепоглощающее чувство любви к ребенку и прочее), я не испытывала. Испытывала я другое.

Негатив. Много. Временами я ненавидела свое тело, которое упорно не желало приходить в форму, противно стало смотреть на себя (непонятная из-за кормления грудь, обвисший живот, располневшие бедра). Муж говорил, что я отлично выгляжу, да и лишних кг было всего 3-4. Все говорили «ты же родила!» И что? Растолстеть, запустить себя с девизом «пусть я страшная, #яжемать!»??? Нет. Диета для кормящих мам, упражнения с ребенком и без. Также из-за жизни в 4х стенах, вечной бытовухи-ребенка малость съезжала крыша — я искренне, как мне казалось, ненавидела мужа и окружающих за их радость моему материнству, ненавидела даже ребенка вообще за то, что она родилась, и больше всего ненавидела себя за все вышеперечисленное. И вообще считала себя отвратительной матерью.

Шло время, малышка росла, муж и родные время от времени помогали. Без ребенка я выходила из дома за первый год раз 8, наверно, 6 из которых — за бытовой химией, т.к. муж из «посидеть с ребенком» и «купить жене прокладки и кучу химии для дома» выбрал первое?.

В год дочка пошла ножками, стала больше общаться, кроме как выражением лица и плачем. И только в ее полтора года я с уверенностью могла сказать, что люблю ее. Люблю, когда она улыбается мне после сна, бежит ко мне, обнимает меня за шею, когда я беру ее на руки. И тело мое в форме, я снова себе нравлюсь. И иногда есть возможность оставить дочку с ее бесконечно любимой бабушкой даже на ночь (кормление грудью как раз закончилось), и всю ночь гулять с мужем, разговаривать, любить друг друга.

Прошло время, было потрачено немало сил, но я снова люблю себя, мужа и дочку. Хоть иногда они меня и подбешивают, все мы не идеал?

А живем мы теперь в другой съемной квартире рядом с моими родителями, планируемся в садик, купили подержанный автомобиль. И в целом я довольна. И знаете, о чем иногда думаю, читая паблик #ЯЖЕМАТЬ? Вот кричат некоторые «аборт -грех», «дети — счастье!» Да, мой ребенок приносит мне радость, иногда даже благодаря ей я чувствую себя счастливой. Но. Сделала бы я аборт. И жалела бы, что моя жизнь не такая, какая она сейчас? Нет, ведь она была бы другая, наполненная другими радостями. Все в ваших руках. Жизнь бесконечно разнообразна. И счастье для каждого свое.

Всем привет! Меня зовут Алексей и я прям вообще не романтик… Причём, я всегда считал себя наоборот, — очень чувственной и романтичной натурой… до, непосредственно, знакомства со своей (тогда ещё) будущей супругой… Как вы понимаете, она в корне изменила моё понимание проявления внимания и прочего романтизма. В чём я ей искренне благодарен (не сарказм).

Не могу сказать, что мне это (что я не романтик ни разу) сказали прямым текстом… Даже наоборот… Но я довольно быстро, каким-то непостижимым (для себя) способом, понял что я не умею в подарки… От слова совсем… Я и сейчас так считаю!)) Но история, о которой я хочу вам рассказать случилась почти 3 года назад. В канун Рождества, как в кино. Дело в том, что у моей второй половинки в этот период день рождения.

На тот момент, мы жили вместе уже довольно долгое время, и свой скилл в выборе подарков, я уже примерно знал.

Поэтому когда, в преддверии праздника, моя благоверная сказала: «У меня духи закончились…», и (зная меня) добавила: «На день рождения, купи мне духи. Понял? Приём! Приём!», я даже обрадовался!

«Ништяк! Это я могу! Духи… Духи надо будет купить, всего лишь!» — беззаботно обрабатывал полученную информацию в своей голове я. И кивком подтвердил, что задача успешно принята и находится в процессе исполнения.

«Стоп, БЛЯТЬ! А КАКИЕ духи то?? Мы так не договаривались!», — спохватился я через какое-то время, но было уже поздно… Слава Богу, озвучить это жене я не догадался))

Ну это всё шуточки, а если серьёзно… Примерно так и было!)) Получив ТЗ, я (для храбрости и (частично) для разделения ответственности)) предложил дочке Элле: «Поедешь со мной подарок маме выбирать?». Она, конечно была в восторге! Ей на тот момент было четыре с половиной года и она была за любой кипишь, даже за голодовку!))

И вот, мы с дочкой в большом магазине специализирующемся на косметике и парфюмерии…

До этого мы там уже бывали. Но выполняли больше роль статистов. Просто ходили за женой/мамой с грустными выражениями лица. Преисполненными мимикой: «Я хочу домой…», «Когда это кончится..?», «ПАМАГИТЕ!»…. И это только от меня!)) Дочка конечно тоже не отставала в этом плане, в зависимости от количества времени проведённого там.

Но в этот раз всё было не так. Мы оказались с другой стороны. Со стороны заинтересованных клиентов)) Молодые девушки-консультантки нас мгновенно выкупили и профессионально, ненавязчиво (тоже не сарказм) предложили свою помощь. Причём больше внимания они уделяли именно Элле, потому что таких «хлебушков» как я, они там видят по сто раз на дню, а вот по-настоящему придирчивые клиентки заходят гораздо реже))

От услуг милых помощниц мы вежливо отказались, хотя скажу честно, от разнообразия выбора я впал в ступор. Но у меня же была Элла! На её детскую непосредственность и чутьё я возлагал большие надежды.

Первым делом, я объяснил ей, зачем мы собственно здесь. Выбираем духи, по трём критериям:

1) Запах

2) Внешний вид

3) Цена

Она вроде бы поняла, но это не точно))

И Элла не подвела. Первый же запах, который она выбрала, мне очень понравился. Это был обычный розовый (ну какой ещё могла выбрать маленькая девочка)) флакончик. Но запах был особенный, он был какой-то родной. Идеально подходил нашей маме/жене. Меня смущал только внешний вид флакона и цена. Он был неброский и недорогой. Тем более, мы ведь только пришли. Поэтому, я просто похвалил дочь, взял этот вариант на заметку и мы стали искать дальше.

Перенюхали наверное тридцать запахов, не меньше… По цене я планировал около 50€, но в итоге рассматривали уже и за 110. Все запахи перемешались в голове, дочка уже устала. Мы ничего не выбрали и уже даже собирались уходить.

В этот момент Элла, а она там уже освоилась и разбиралась сама или с помощью консультанток, дала мне попробовать очередной запах и он мне зашёл. Показался знакомым и приятным. Конечно же, это были теже розовые духи, которые она предложила самые первые.

И я подумал: «Какого чёрта?». Да, внешний вид, не ахти, но запах нравится нам обоим. Цена подходящая. Значит совпадают два критерия из трёх. Тем более что запах был основным критерием выбора изначально. А другие варианты не попадали даже не в один толком.

Купив эти духи, мы возвращались в хорошем расположении духа. Миссия была выполнена. Дочь была рада, что я прислушался к её мнению, а я хоть и немного переживал понравится или нет, но всё таки был рад, что всё закончилось))

Но самое интересное было именно на вручении подарка… Когда жена увидела духи, она как-то вся обмякла, улыбнулась и спросила:

– Ты помнишь…?

А я не помню…. Я мог бы соврать, но не хотел, да и не успел бы этого сделать. Всё-таки она давно меня знает и по одному моему выражению лица всё поняла.

Поэтому на её лице, как в том меме, менялись эмоции: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие… Она сказала:

– Ты подарил мне эти духи на нашу первую встречу… Они мне так понравились. Я потом даже их искала, но не попадались на глаза.

И я вспомнил… Конечно, я не помнил запах, название или упаковку. Ведь это было восемь лет назад. Но я никогда не забуду как выбирал их. Ведь мы с ней были знакомы только виртуально. И мне нужно было выбрать запах для девушки, которую я никогда не видел. Только на фотографии. И тогда я выбирал скорее для образа, который я сам себе придумал в голове. И тогда тоже были консультанты и большой выбор. Но купил я именно их.

Возможно это просто совпадение и/или в подсознании я помнил парфюм, но всё равно я удивился, что дочь тоже определила его как «запах мамы». В этом собственно и посыл.

Вот такая история) Завтра у нас годовщина свадьбы, семь лет!) Возможно, кому-то покажется это не таким уж большим сроком, но мы и не планируем на этом останавливаться!))

Респект кто прочитал до конца) Любите и цените своих вторых половинок!

Елена Малозёмова

Звоните, ежели чего…

Ну да, люди ошибаются. И вообще, и когда звонят куда-нибудь. С кем не бывает? Но несколько раз подряд!.. Я уже не стала отходить от телефона и сидела рядом, нервно постукивая несуществующим маникюром по верхней губе. Так лучше вспоминались все люди и ситуации, из-за которых кто-то мог молчать в трубку.

Ну вот, опять! На этот раз на том конце провода послышалось возмущённое сопение и трубку опять бросили. Судя по почти рычанию, я поняла, что это мужчина, очень недовольный и грозный мужчина. Ну-с, подождём!
Ждать пришлось недолго, и наконец голос прорезался:
— Простите, — произнёс хорошо поставленный баритон, — но там, куда я звоню, не должно быть женщин!
Тут уж пришла очередь возмутиться мне: — Что значит – не должно? И дОлжно, можно! А вот мужчин здесь нет! Нету у меня для вас тут мужчин! И вообще, набирайте номер внимательнее!
Бросила трубку. Надеюсь, инцидент исчерпан. Но через пару минут звонок раздался снова.
— Да! – рявкнула я.
Голос на той стороне походил на мурлыканье льва: — Девушка, дорогая, послушайте меня, пожалуйста. Дело в том, что я звоню домой, к себе домой, а там не должно быть женщин…
— Я сочувствую вам, но… попадаете вы ко мне домой, где не должно быть мужчин.
— Так я и звоню к себе домой, уже какой раз, а попадаю к вам, — голос включил мягкие, мурлыкающие обертоны. – Понимаете, жена уехала в командировку, а сын, оболтус шестнадцатилетний, должен как раз явиться со школы. Я звоню узнать, как у него дела, а трубку берёте вы…
— Странно…
— Странно…
— Ну, попробуйте ещё раз. Может, пробьёт?
Звонок раздался бодрый и наглый: — Алло?..
— Меня Сергеем Ивановичем зовут, — тональность была совсем минорной. – А вас?
— Ну что ж теперь, давайте знакомиться. Лена я.
— Знаете что! А дайте мне ваш номер телефона, — опять ласково замурлыкал уже небезымянный голос. — Вдруг я по нему к себе домой попаду?
— Забавно! 29-11-82.
— Господи, «Орбита», что ли? Как это возможно?
Через несколько секунд опять раздался звонок:
— Это судьба, — попыталась пошутить я.
— Какая судьба! – Сергей Иванович опять включил рык. – Я не понимаю, что происходит! Я не знаю, где мой сын, что творится у меня дома! А вы шутите!
— Слушайте, я вам не звонила, и к вам не приставала! – начала обижаться я. – Кстати, а давайте я вам домой позвоню. Как сына-то зовут?
— Игорь… Телефон 33-45- 77…
— Надо же, — удивилась я. – Ни одной совпадающей цифры. Как такое возможно? Ладно, пробую.
Из трубки раздался весёлый юношеский голос.
— Вы Игорь? – всё ещё сомневаясь, спросила я и, получив утвердительный ответ, затараторила: — Вы только не удивляйтесь, пожалуйста, и не спрашивайте меня ни о чём. Просто позвоните сейчас на работу своему папе. Только прямо сейчас. Он вам всё объяснит.
А про себя подумала: «надеюсь»…
Звонок раздался минут через пять. Все созвонились, всё прояснилось.
— Спасибо вам, выручили, — смеясь, мурлыкнул Сергей Иванович своим красивым баритоном.
— Да не за что, — отозвалась я. — Но ежели чего – звоните…