Однажды Георгий задумался о реакции иностранцев на русскую еду. Сподвиг его египтянин, который сказал, что борщ напоминает ему похлёбку с верблюжатиной, потому что в ней есть чеснок и йогурт. "Да чёт ни хуя, - с сомнением сказал Георгий. - Я себе не представляю, что я сел со стопкой водки есть верблюда с галушками". "Вот уж хуй, - обиделся египтянин. - Борщ с верблюжатиной будет, сука, самое оно".

Кстати, борщ любят все. Как-то у Георгия были в гостях пакистанские дипломаты, и хавали варево только так - всю кастрюлю, блядь, умяли, что бывшая на неделю сделала. И даже не спрашивали, халяльный ли борщ. Георгию следовало сказать, что на свинине, и он спас бы супец. Но борщ был на говядине. И китайцы с него тащатся. Георгий видал лично, как борщ в первый раз кушала девушка из посольства КНР. Слопав пару ложек, она буквально ушла в борщ с головой, как водолаз. Слышались только звуки всасывания и причмокивания.

Тож самое с оливье. "А я ел русский салат" - гордо сказал Георгию некий испанец, такой весь из себя идальго. "Говнище ты ел" - сообщил ему добрый Георгий, и отвёл в кафе, где угостил оливье с телятиной. Измучившись бесконечными пищевыми оргазмами, испанец сполз со стула. "Да, я ел говнище" - бесцветно прошептал он. "Ото ж" - осклабился Георгий, чья православная душа праздновала посрамление басурман.

А вот с селёдкой под шубой не всё гладко. Отчего-то она не заходила малайцам, индусам и бирманцам. "Она живая" - заявил Георгию как-то малаец, отказавшись есть сей салат. "Это Ленин всегда живой, - наставительно ответил Георгий. - А селёдка померла и засолена". Это не действовало, и становилось ясно, отчего вьетнамцы тошнотворно сельдь жарят. Только японцы ели "шубу", думая, что это такие суши с яйцами. И финны. И шведы. Ну им понятно, селёдку только дай. Неважно с чем. С водкой в разы охотнее. Скандинавы, хули.

Тут Георгий вспомнил про водку. Хоть она и не еда, кушать её любят все. "Будешь?" - кратко спросил он арабского собрата.

Египтянин тут же забыл о верблюде.